Все еще занято. И в этот момент ему пришло в голову, что тут что-то не так. Он посмотрел на часы. Времени вполне хватало на то, чтобы заскочить домой и успеть вернуться к часу тридцати на занятия. Он нашел Стефанию в столовой. Она разговаривала с кем-то по телефону.
— Я позвоню тебе, если будет нужно, — говорила она. — И ты звони в любое время; Слышишь? В любое время. Ну, ладно… Главное мы обговорили.
Вдруг ее спина напряглась. Гарту это движение напомнило поведение белок у них на заднем дворе, которые всегда замирают, прежде чем унестись прочь, когда чувствуют, что к ним кто-то подкрадывается. Он прошел в комнату и положил руку жене на плечо. Кончиками пальцев он почувствовал, как сжались ее мышцы.
— Я не мог дозвониться, — небрежно проговорил он. — Забеспокоился.
— …если появится что-нибудь новое, мы поговорим, — произнесла она, заканчивая свой разговор таким спокойным тоном, как будто Гарта не было в доме. — Береги себя, а обо мне не волнуйся. Все будет в порядке.
Она повесила трубку и медленно повернулась на стуле лицом к мужу. Длинные ресницы были опущены на глаза.
— Прости, я не думала, что ты в это время можешь звонить сюда.
— Тебе не приходило в голову, что я могу беспокоиться? — с едкостью в голосе поинтересовался он, затем помолчал и уже другим тоном проговорил: — Ладно. С кем ты сейчас говорила?
— С сестрой.
— Все утро? Она что, приглашает тебя в Лондон долечиваться?
— Нет. Сабрина…
— В таком случае она, конечно, посылает сюда свою служанку, чтобы та ухаживала за тобой.
— Нет, это уже сделала Долорес.
— Как? — не понял Гарт.
— Долорес посылает к нам Хуаниту, свою горничную. На пару дней. Все уже оплачено. Почему ты так зол на Сабрину?
— При чем тут злость? Не принимай мои слова близко к сердцу. Разумеется, тебе хотелось поболтать с ней после всего, что с тобой произошло. Я понимаю. Тебе стало лучше после этого звонка? Лучше?
— Да. Ты что, прогуливаешь свои занятия?
— Уважающий себя профессор никогда не позволит себе прогуливать занятия. Он может быть отозван по срочному делу. Например, игра в гольф. Визит к дантисту. Любовное свидание. Или вызов к жене, который требуется его помощь. А Долорес… Она что, правда, присылает к нам свою служанку? И как я сам не догадался попросить ее об этом!
— С твоей стороны было бы как-то неудобно…
— Я мог бы похитить Хуаниту и принести ее к тебе в коробке, перевязанной розовой ленточкой. Когда она придет?
— Завтра.
— Ну а чем я могу помочь тебе сегодня? В бакалею сходить?
Сабрина рассмеялась и открыла дверцу холодильника:
— Загляни. Все полки были завалены едой.
— Это от Долорес, Линды и от десятка других добрых самаритян. Даже жена Тэда Морроу не осталась в стороне. И как это известия распространяются у нас так быстро?
— Маленький городок-то. — Он стал перебирать продукты в холодильнике, нюхать их, открывая крышки банок и коробок, щупать пакеты. — Салат из семги, сыр «чеддер», маслины. Неужели никто не догадался принести хлеба? Ага, вот он. И масло, оказывается, есть! А ну-ка, садись за стол и смотри, как я буду тебя обслуживать. А потом тебе нужно будет отдохнуть, ты совсем бледненькая.
— Хорошо.
Гарт наполнил большие деревянные блюда едой, расставил тарелки и разложил столовые приборы.
— Кстати, что «главное» вы обсуждали с сестрой? С отсутствующим видом, поглаживая здоровой рукой твердый гипсовый каркас, Сабрина смотрела, как Гарт наполняет ее тарелку.
— Да так… кое-какие проблемы. Это касается «Амбассадора». Похоже, мы продали в небольшие коллекции фарфоровые подделки…
— Почему «мы»? — удивился Гарт.
— Ну, ладно, не придирайся к словам. Сабрина хочет провести экспертизу, вот мы и думали вместе…
— Выходит, она купила вещицу, продала ее покупателю и только потом вдруг как-то обнаружила, что вещица фальшивая?
Она коротко взглянула на него.
— Да. Кстати, чтобы ты посоветовал ей предпринять в подобной ситуации?
— Сказать покупателю правду и принять у него подделку обратно, вернув деньги. Причем как можно скорее. Чем дольше она будет тянуть, тем труднее будет потом. Когда история всплывет, попробуй, докажи, что ты никого не хотела обманывать…Сабрина поджала нижнюю губу.
— Ты прав. А неплохая семга, да? Положи мне еще, если там осталось.
«Вот уже второй раз она пытается отвлечь мое внимание от своей сестры», — подумал Гарт.
Обычно его жена смаковала любую подробность лондонской жизни Сабрины, которая представлялась ей волшебной сказкой. Во время таких разговоров перед Гартом раскрывалось все богатое воображение его женушки. Теперь же она упорно старалась не говорить о Лондоне и вместо этого увлеченно рассказывала о женщинах, посещавших в то утро их дом с визитами сочувствия.
— …Не пробыла здесь Вивьен и десяти минут, как Долорес сразу надулась, стала похожей на пеликана, и мне даже показалось, что у нее с каждой секундой стала удлиняться шея. Вивьен, понятно, была в диком смущении, не знала, куда руки девать. Она ничего не могла делать, только рассказывала о людях, которых Долорес не знает. Как только она ушла, Долорес совершенно переменилась. Стала строгой, но любящей матроной. Удивительна все-таки ее способность воздвигать перед собой непреодолимые барьеры, когда ее смущает чье-либо общество.
— А кто еще здесь был?
— Линда. Принесла какую-то итальянскую запеканку. Вся круглая, розовая. Они были обе так похожи, что я не могла их различить. Только Линда пузырилась слухами, а не помидорами, как ее запеканка. Это-то и помогло мне определить, кто из них кто.
Гарт убирал со стола и слушал рассказы жены, то и дело срываясь на веселый смех. Это надо же, представить Долорес пеликаном, а Линду пузырящейся итальянской запеканкой! И метко-то как! Он не мог вспомнить, когда Стефания в последний раз так острила. Она нашла для описания своих подруг совершенно новые характеристики. Едкие, но не злые. И вообще, в это утро она казалась преображенной. Более живой, что ли. Бодрой. И сегодня она была красивее, чем обычно. Впрочем, не она ли столько раз упрекала его за то, что он не смотрит на нее внимательно? Господи, как же они за последнее время отдалились друг от друга! Стали ведь совсем-совсем чужими…
Ему вдруг пришло в голову, что она специально затеяла все это представление, пытаясь развлечь, развеселить его, отвлечь его внимание от чего-то. От чего? От ее телефонного разговора с сестрой? А может, есть еще что-нибудь, что она хочет скрыть от него? Может, у нее появились какие-то новые мысли о себе, о нем, об их семейной жизни? Мысли, заставляющие ее напрягаться при его приближении, мысли, которые будоражили и беспокоили ее, пугали, делали ее поведение непредсказуемым…
"Еще несколько дней, " — сказала она на обеде у Голднеров. А потом произошел несчастный случай. Ну что ж, он готов был ждать момента, который покажется ей благоприятным для того, чтобы начать серьезный разговор… А пока она всячески пыталась сломать свой же прежний образ жизни. Ввела новую моду: перед обедом обязательно выпивать стакан вина. С недавних пор она вдруг стала проявлять интерес к судьбе Вивьен, к университету… Даже бифштекс она стала готовить по-другому. Он наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб.
— Иди поспи. Сегодня вечером тебе потребуется много сил: Пенни и Клифф настаивают на том, чтобы им дали разрешение самим приготовить ужин.
Она встревожено посмотрела на него:
— Разве они не могут просто подогреть запеканку?
— Я им это обязательно порекомендую. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.
— Когда ты вернешься домой?
— Как только смогу выбраться. Надеюсь, что все закончу к четырем или к половине пятого…
Весь остаток дня и пару следующих, встречаясь со студентами-выпускниками, составляя график своей работы в качестве лектора и помогая по дому, Гарт думал о жене. Никогда за все последние годы он не вспоминал о ней так часто. Впрочем, правдой было и то, что никогда за все последние годы она так не удивляла его. Однажды Гарт обнаружил, что по вечерам стал спешить домой. А когда его взгляд находил Стефанию, он долго не мог отвести его в сторону. Обычно она чувствовала его взгляды и поворачивалась к нему. Тогда он просто спрашивал, как она себя чувствует.
— Лучше. Гораздо лучше, — несколько нетерпеливо ответила Стефания, когда они в среду сидели за ужином. — Я чувствую себя неловко, привлекая к своей персоне так много внимания. Ты лучше взгляни на ростбиф. Не правда ли, он восхитителен? Кстати, кто из наших многочисленных благодетелей приготовил его?
— Сегодня днем его принесла ко мне в кабинет Вивьен. Она сказала, что разговаривала с тобой утром.
— Да, мы немного поболтали и назначили совместный завтрак на следующей неделе. Кстати, она принесла новый номер «Ньюсуика». Почему ты не говорил нам, что тебя напечатают?
— Господи, всего-то несколько абзацев в огромной статье.
— Папа в «Ньюсуике»?! — заорал Клифф. — Где? Он вскочил со стула.
— В гостиной, — крикнула ему вслед Сабрина. — Даже пусть несколько абзацев, укоряюще сказала она, вновь обращаясь к Гарту. — Зато они самые главные. Я прочитала… Просто невероятно! Он с изумлением посмотрел на нее:
— Ты прочитала всю статью?!
— Разумеется. Ведь тебя напечатали. Даже фотографию поместили.
Клифф вернулся в столовую, держа в руках номер журнала, открытый на той странице, где была помещена фотография трех ученых-исследователей в области генетики: блондинка из Гарвардского университета, седовласый профессор из Англии и Гарт. Гарт был снят в рубашке с короткими рукавами в своей лаборатории.
— Такой серьезный, — шутливо нахмурилась Сабрина, изображая выражение лица Гарта на фотографии. — Как будто собрался отчислить за неуспеваемость весь университет вместе с преподавательским составом. Пенни и Клифф прыснули.
— О чем там написано, пап? — спросил Гарта сын.
— Прочти и узнаешь. Это не очень сложно.
— О’кей, но… о чем все-таки написано-то?
Гарт забрал журнал из рук Клиффа и быстро пробежал глазами статью. Пока он это делал, Сабрина внимательно разглядывала его лицо. Еще давно у нее почему-то сложилось о нем нелестное впечатление: Гарт казался ей сварливым и скучным. Теперь же она любовалась им. Прочитав статью, в которой говорилось, что он является одним из ведущих специалистов в мире в области исследований по генетике и, смутно осознав, что он окружен чудесным миром научных открытий и сам принимает в них активное участие, Гарт вдруг предстал перед ней неким инопланетянином. Загадочным и всемогущим, которому подвластны такие вещи, о которых она и мечтать не смеет. «Мы совсем чужие друг другу», — подумала она с грустью. Ей вдруг показалось — она сама не могла понять почему, — что она просто должна сблизиться с ним, что это имеет для нее огромное значение.
— В самом деле, расскажи нам, — предложила она. — Читать трудновато. Создается впечатление, что это страшная тайна, имеющая много разных уровней, на каждом из которых необходимо искать новый ключ к разгадке.
— Красиво сказано, — сказал Гарт с улыбкой. Сабрина улыбнулась в ответ. — Даже не знаю… Последний раз, когда тебе было интересно слушать про мою работу, был так давно, что… — Ее улыбка погасла, но Гарт не заметил этого: он наливал всем кофе.
Затем он оглядел всех, нахмурился, как бы что-то обдумывая, и стал рассказывать.
Когда Гарт начинал преподавательскую деятельность, ученым в области генетики было мало что известно о предмете их науки. Хотя к тому времени уже была раскрыта структура ДНК, то, для чего она предназначена и как работает. Шестидесятые годы принесли ряд блестящих открытий в области генетики, и случилось так, что Гарт оказался в самом центре событий. Он отличался спокойствием и методичностью в исследованиях, осторожностью и тщательностью в проведении опытов. В его опубликованных статьях содержались идеи, которые могли обеспечить серьезные прорывы вперед в избранной им науке. Результатом этого стало приглашение Гарта участвовать в месячном международном семинаре, который проводился в Беркли. Это было перед поездкой Стефании в Китай. Участие в семинаре помогло Гарту попасть в тот мир науки, куда допускались только мировые имена и ведущие специалисты.
Они уже научились способу дробления молекулы ДНК, которая имела длину десять тысячных дюйма. Они знали, как заменить недостающую или поврежденную часть молекулы, вращивая здоровую часть от другой ДНК. «Генетическое вращивание», «генная инженерия», «рекомбинантные ДНК» — это были скучные и сухие словосочетания. Однако когда их произносил Гарт, голос его повышался, в нем звучало волнение и желание показать членам семьи всю магию своего дела.
И семья слушала отца и мужа, полностью поглощенная его рассказом, стараясь понять каждое его слово. Гарт обвел их внимательным взглядом, и кровь закипела у него в жилах. Он почувствовал в себе бьющую потоком энергию и силу. Казалось, он готов бы взлететь от счастья. Ему было наплевать на весь мир, который вдруг потерял для него всякое значение, стал несущественным, второстепенным. Только сейчас он понял, как был жестоко обделен вниманием к своим научным поискам со стороны самых близких ему людей.
Гарт осторожно положил свою руку на больную руку жены и улыбнулся. В его взгляде была благодарность за все, что она для него сейчас сделала. Стефания, наверно, и не догадывалась о том, что пять минут назад она возродила к жизни своего мужа.
Он вернулся к своему рассказу, сделав краткий обзор того, что творилось в эти месяцы в ведущих генных лабораториях всего мира, припомнил темы конференций, на которых присутствовал, вопросы, разбиравшиеся на семинарах с его участием.
Основной задачей, которую ставили перед собой все без исключения исследователи, было получение наиболее полной информации о заболеваниях, связанных с искажением генетического кода человека. При гемофилии, например, в структуре ДНК, отсутствует или ослаблен механизм формирования веществ, свертывающих кровь. Ученые планировали изолировать клетку с поврежденной ДНК и нормальную клетку от здорового человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78