— Вот стерва! — возмутилась я. Сравнивать Дэниэла с Фредди Крюгером — просто подлость!Умеет сказать гадость, этого у нее не отнимешь.— А что плохого она говорила обо мне? — спросила я, готовясь к худшему.— Ничего.Он лгал! Если Карен разозлить, она атакует, невзирая на лица.— Дэниэл, я тебе не верю. Что она сказала? Наверняка говорила, что я подкладываю себе в лифчик вату.— Говорила, но это я и без нее знал.— Откуда?! Нет, молчи, мне неинтересно. Ну ладно, спорим, она сказала, что, по ее мнению, в постели я просто безнадежна, потому что слишком зажата. Она знала, что это меня расстроит.Дэниэл заметно приуныл.— Значит, говорила? — не отставала я.— Да, что-то в этом роде, — промямлил он. — Я не запомнил точно, но что-то вроде того, что мы прекрасно подходим друг другу, потому что в постели одинаково плохи, — наконец признался он.— Вот мерзавка! — искренне восхитилась я. — Знает, куда ударить больнее. Но того, что она говорила о тебе, она на самом деле не думает, — продолжала я, стремясь утешить его. — Мне она всегда рассказывала, что в постели ты просто чудо и член у тебя большой и красивый.Два строителя за соседним столиком смотрели на нас с живым интересом.— Спасибо, Люси, — сердечно ответил Дэниэл. — А мне известно из достоверных источников, что и ты хороша в постели.— От Джерри Бейкера? — спросила я. Джерри Бейкер — сослуживец Дэниэла, с которым у меня был очень скоротечный роман.— Да, от Джерри Бейкера, — с глупым видом подтвердил Дэниэл.— Я же просила тебя не расспрашивать Джерри, какова я в постели! — рассердилась я.— Я и не расспрашивал, — нервно возразил Дэниэл. — Просто он сам сказал, что в постели ты хороша, и все…Один из строителей подмигнул мне и сказал:— Охотно верю, детка.А другой вздрогнул и поспешно выпалил, обращаясь к Дэ-ниэлу:— Извини, брат, не сердись на него. Перебрал малек. Он не хотел оскорбить ни тебя, ни твою девушку.— Все в порядке, — быстро ответила я, пока Дэниэлу не пришлось защищать мою честь. — Я не его девушка.То есть меня можно оскорблять без последствий.Строители облегченно заулыбались, но мне пришлось еще минут пять убеждать Дэниэла, что я на них не в обиде.— А вот на тебя я злюсь ужасно, — объясняла ему я.— Понимаешь, я ни о чем Джерри не спрашивал, — виновато промямлил Дэниэл. Кажется, ему действительно было стыдно. — Он сказал это без всякого…— Заткнись, — велела я. — Сегодня тебе повезло. Я слишком расстроена тем, что сказала Карен, чтобы беспокоиться, как именно вы с Джерри обсуждали мои трусы.— О трусах он даже не обмолвился, — уверил меня Дэниэл. — Насколько я понял, ты сняла их так быстро, что он и не заметил, какие они… Шучу, шучу, — спохватился он, увидев мое пылающее от ярости лицо.— Вернемся лучше к Карен, — не слишком удачно поспешил он сменить тему.— Вряд ли она думает, что между нами что-то есть, — сказала я. — Она же знает, что мы просто друзья.— Точно, — подхватил Дэниэл. — Именно так я ей и ответил. Мы с тобой просто друзья.И мы оба от души рассмеялись. 60 Не будь я так зла на Карен, ни за что не стала бы участвовать в последовавшем далее сеансе злословия.С моей стороны было нечестно и неблагородно перемывать косточки подруге, соседке по квартире и сестре по полу, тем паче в разговоре с мужчиной, но я всего лишь человек, а человек слаб.Безнадежна в постели, это надо же! Ах она, нахалка!Разумеется, сплетни до добра не доводят. Потом я буду себя ругать, как аукнется, так мне и откликнется, и моя дурная карма вернется ко мне в полной мере, и так далее, и тому подобное. Но я решила, что как-нибудь выдержу все эти напасти.Сплетни для моей души примерно то же, что «Макдоналдс» для желудка. Устоять невозможно, но потом всегда становится противно. И уже через десять минут снова хочется есть.— Расскажи мне о вас с Карен. Что ты натворил, чтобы она тебя так возненавидела? — спросила я Дэниэла.— Не знаю, — пожал плечами он.— Должно быть, причина в том, что ты эгоцентричный и себялюбивый мерзавец, который разбил ей сердце.— Люси, ты действительно так обо мне думаешь? — расстроился он.— Ну да, наверное.— Но, Люси, — возразил Дэниэл, — я ей ничего плохого не делал. Все было по-другому.— А как это было? Почему, интересно знать, ты не сказал ей, что любишь ее? — спросила я, постепенно входя во вкус.Я ей покажу, как предполагать, что в постели я пустое место!— Я не говорил ей, что люблю, потому что не любил ее, — вздохнул он.— А почему не любил? — полюбопытствовала я. — Чем она тебя не устраивала?И затаила дыхание. Что бы ни болтала Карен о Дэниэле (и обо мне), сейчас очень важно, чтобы он не сказал о ней дурного слова, чтобы сохранял к ней уважение и вообще вел себя как джентльмен.Я еще не забыла, что он мужчина, а следовательно — враг по определению.Очернить доброе имя Карен, открыв два-три тщательно выбранных секрета, имею право я, но Дэниэлу надлежит относиться к ней уважительно. По крайней мере, до моего особого распоряжения.— Люси, — осторожно начал он, обдумывая каждое слово и пристально следя за моей реакцией, — я не желаю говорить о Карен ничего такого, что можно было бы ошибочно истолковать как гадость.Правильный ответ..Мы оба с облегчением улыбнулись.Все, довольно. Формальности соблюдены, а теперь я хочу узнать о Карен все, как есть на самом деле. И чем хуже, тем лучше.— Не волнуйся, Дэниэл, я пойму тебя правильно, — оживилась я. — Мне можешь рассказывать все, мы ведь с тобой друзья.— Люси, — осторожно начал он, — я не уверен… вряд ли это правильно…— Дэниэл, все в порядке, ты уже убедил меня в том, что ты действительно порядочный человек, — успокоила я его.Как и все мужчины, Дэниэл заставил долго упрашивать себя. Любят они притворяться, что сплетни — занятие не мужское, но, разумеется, пройтись насчет ближнего никогда не откажутся, и чем злее, тем лучше.Мне просто смешны мужчины, которые поднимают глаза к небу и делают постные лица, стоит женщине отпустить нелестное замечание. Мужчины — худшие сплетники, чем женщины.— Люси, если я тебе что-нибудь скажу — имей в виду, я ничего не обещаю, — дальше тебя это не пойдет, — строго предупредил он.— Разумеется, — послушно кивнула я. Интересно, будет ли спать Шарлотта, когда я вернусь?— Шарлотте тоже ни слова, — прибавил он.Сволочь!— Ну, пожалуйста, можно мне хоть с Шарлоттой поделиться, — заныла я.— Нет, Люси. Если не дашь слова молчать, я ничего рассказывать не стану.— Честное слово, — нараспев сказала я.Подумаешь, дело какое! Не на Библии же я поклялась.Я украдкой взглянула на него, и ему пришлось приложить усилие, чтобы сохранить серьезное лицо. Он старался не улыбаться, но ничего поделать с собой не мог, и мне стало приятно, что я еще не разучилась его смешить.— Ну ладно, Люси. — Он глубоко вздохнул и наконец начал: — Ты знаешь, я не хочу говорить о Карен ничего плохого.— Правильно, — согласилась я. — Я бы тебе и не позволила.Наши глаза встретились, и у него опять дрогнули уголки губ. Он посмотрел через плечо, делая вид, будто оглядывает зал, но я-то знала, что он пытается спрятать усмешку.Со стороны Карен было большой ошибкой оскорблять сразу и меня, и Дэниэла, потому что это объединило нас против нее. Пока не затянулись раны, нанесенные нашему самолюбию, мы останемся союзниками. Ничто не объединяет двух людей столь тесно и нежно, как общая обида на третьего.Наконец Дэниэл откашлялся и заговорил:— Знаю, может показаться, что я пытаюсь взвалить всю вину на нее, но на самом деле Карен и сама была ко мне довольна равнодушна. Я даже не очень ей и нравился.— Действительно, похоже, ты пытаешься взвалить всю вину на нее, — подтвердила я, глядя на него в упор.— Но, Люси, честное слово, так оно и есть! Ей на меня наплевать.— Ах ты, врун несчастный! — фыркнула я. — Она же по тебе с ума сходила.— Нет, — возразил он с удивившей меня горечью. — Она сходила с ума по моему счету в банке — по крайней мере, как она его себе представляла. Должно быть, перепутала цифры и приняла мою задолженность за сумму вклада.— Дэниэл, ни одна женщина не встречается с мужчиной только из-за денег. Все это мужские байки.— А вот Карен встречалась. Размер для нее много значил — я имею в виду размер моего кошелька.Я бы засмеялась, не выгляди он таким несчастным.— И она все время пыталась меня изменить, — продолжал он. — Таким, какой я есть, я ей не нравился. Она была разочарована, потому что купила кота в мешке.— Скорее, кота, который не дал ей мешка, — не удержавшись, сострила я.— Я не кот, — проворчал он.— А каким образом она пыталась тебя изменить? — ласково спросила я, испугавшись, что сейчас он совсем разобидится и перестанет рассказывать.— Говорила, что я недостаточно серьезно отношусь к своей работе. Что я должен проявлять больше честолюбия. И вечно пилила, чтобы я научился играть в гольф, потому что, по ее мнению, на полях для гольфа заключается больше сделок, чем в кабинетах.— Погоди, ты ведь, кажется, аналитик, — удивилась я. — И сделок не заключаешь, верно?— Именно! — подтвердил он. — А помнишь, как в конце июля я повел ее на ту вечеринку для сотрудников?— Нет, — ответила я, прикусив язык, чтобы не накричать на него. — Откуда мне, по-твоему, знать, куда ты ее водил, если ты не звонил мне, не писал и не держал в курсе своей личной жизни никакими другими способами?— Видела бы ты, что она там вытворяла!Я затрепетала от любопытства и придвинулась ближе, чтобы не пропустить ни слова, как бы оно ни было ужасно.— Как она вела себя с Джо…— С Джо, твоим начальником? С тем самым Джо? — уточнила я.— … Да. Люси, это был кошмар. Она практически предложила ему переспать с нею, если это ускорит мое продвижение по службе.— Боже, какой ужас, — ахнула я, краснея за подругу. — И надо же, чтобы именно Джо! Но разве ты не пытался ее остановить?— Разумеется, пытался, но ты же ее знаешь, она такая упрямая.— Как противно, — поежилась я.— Люси, мне было так стыдно за нее, — признался Дэниэл. От этого воспоминания он побледнел и его прошиб пот. — Я чувствовал себя просто ужасно.— Я думаю.Начальник Дэниэла был гомосексуалистом, вот в чем вся штука!Мы оба замолчали. Наши мысли были заняты бедняжкой Карен, выставляющей напоказ свои прелести — и притом совершенно напрасно.— Но, не считая ее интереса к твоим деньгам и карьере, тебе было с ней хорошо? — спросила я. — Она тебе нравилась?— Да, конечно, — твердо сказал он.Я промолчала.— Да, вообще все было нормально, — вздохнул он. — Вот только с чувством юмора у нее неважно. Точнее, его совсем нет.— Неправда, — возразила я, чувствуя, что просто обязана так сказать.— Да, Люси, пожалуй, ты права. Чувство юмора у нее есть — как и у тех, кто смеется, когда другие падают, поскользнувшись на банановой кожуре.Чувство вины боролось во мне с желанием поддакнуть.Но победило чувство вины.— Зато она красивая. Правда, красивая? — спросила я.— Очень, — согласился он.— У нее прекрасное тело, верно? — продолжала давить я.Дэниэл как-то странно посмотрел на меня.— Да, — кивнул он. — Наверное.— Тогда почему ты все это бросил?— Потому что она меня больше не привлекает.Я недобро рассмеялась.— Ха! Так я и поверила. Грудастая блондинка и не привлекает?— Но она же холодная, — возразил он. — Если чувствуешь, что даже не нравишься той, кого трахаешь, это просто убивает. И вообще, Люси, вопреки тем ужасам, что ты думаешь обо мне — да и об остальных мужчинах тоже, насколько я могу судить, — большая грудь и постоянная готовность к сексу для меня не самое главное. Есть вещи поважнее.— Например? — недоверчиво спросила я.— Ну, например, то же чувство юмора. И еще мне было бы приятно, если б не приходилось за все платить самому.— Дэниэл, что ты все о деньгах да о деньгах? — удивилась я. — На тебя это не похоже, ты ведь не жадный.— Дело не в принципе, а в деньгах, — усмехнулся он. — Нет, Люси, на деньги-то мне плевать, но меня злило, почему она ни разу даже не предложила сама заплатить за нас двоих. Было бы очень мило, если бы для разнообразия она меня куда-нибудь сводила.— Но, может, у нее не так много денег, — с сомнением предположила я.— Сильно тратиться необязательно. С меня довольно было бы и жеста.— Но она устроила для тебя званый обед.— Нет, не она. Почти все приготовили вы с Шарлоттой.Я вдруг живо вспомнила ночь долгих приготовлений.— А нам еще пришлось скинуться по тридцать фунтов, — добавила я. От моей солидарности с Карен осталась еле видная тень.— И мне тоже.— Что?! — ахнула я. — Не верю!Но все равно, такая наглость достойна восхищения.— Наверно, она и с Саймона, и с Гаса стребовала по тридцатке! — воскликнула я. — Неплохо она нажилась на этом проклятом обеде.— Ну, денег от Гаса ей пришлось бы ждать очень долго, — осторожно заметил Дэниэл.Но я не стала его останавливать и не попросила оставить Гаса в покое. Только что мы целый час порочили доброе имя его бывшей подруги, и было бы нечестно запретить Дэниэлу пройтись насчет моего бывшего друга.— И еще она никогда ничего не читает, кроме этого дурацкого журнала с фотографиями леди, графинь и топ-моделей со скандальной репутацией, — добавил он.— Это действительно огорчает, — согласилась я. — Я предпочитаю тот, где печатают статьи о мужчинах, которые рожают, и еще это: «Я вышла замуж за педофила».— Это другое дело! — воодушевился Дэниэл. — Этот журнал мне тоже нравится. Это «Мари Клер», по-моему? Ты читала репортаж о женщинах, которых посадили в тюрьму за аборты? Кажется, в февральском номере.— Но Карен читает как раз «Мари Клер», — перебила я, стремясь сказать хоть что-нибудь в защиту подруги.— Да? — осекся он и некоторое время хранил задумчивое молчание. Потом наконец изрек: — Все равно я ее не люблю.Я рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать. Бог меня накажет за злорадство, это точно!— Наверно, — уныло продолжал Дэниэл, — Карен мне надоела.— Опять? — воскликнула я.— Что ты имеешь в виду, Люси? Что значит «опять»?— В точности то же самое ты говорил о Рут: что она тебе надоела. Может, тебе слишком быстро все надоедает?— Нет. Ты не надоедаешь.— Гонки «Формулы-1» тоже не надоедают. Но они ведь не твоя девушка, — попыталась сострить я.— Но…— А эта загадочная новая пассия, которую ты еще не сумел уложить в постель, — она тебе не надоест?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64