Ц Капает с навесов. Мне лучше смыться из города дотемна.
Ц А деньги у вас есть? Хотя бы на неделю?
Ц Деньги мне не нужны. Не раз живал без денег.
Бреннон заранее приготовил конверт, где лежали две двадцатидолларовые
бумажки. Джейк осмотрел их с обеих сторон и спрятал в карман.
Ц Бог его знает, зачем вы это делаете. Вам же теперь их не видать как своих
ушей. Спасибо. Я этого не забуду.
Ц Желаю удачи. И дайте о себе знать.
Ц Adios.
Ц Прощайте.
Дверь за ним затворилась. Дойдя до угла, он обернулся и увидел, что Бреннон
стоит на тротуаре и смотрит ему вслед. Он зашагал дальше, к железнодорожн
ому полотну. По обе его стороны тянулись ветхие двухкомнатные домишки. Н
а захламленных дворах стояли прогнившие сортиры, а на веревках сушилось
рваное, застиранное тряпье. На три километра вокруг всюду только убожест
во, скученность и грязь. Даже земля и та казалась загаженной и заброшенно
й. То там, то сям пытались посадить огород, но выжило лишь несколько чахлых
капустных головок. И парочка сиротливых, закопченных смоковниц. В грязи
копошилась детвора, меньшенькие Ц в чем мать родила. Зрелище этой беспр
осветной нужды было настолько жестоким, что Джейк зарычал и сжал кулаки.

Дойдя до городской черты, он свернул на шоссе. Мимо проходили машины. Но пл
ечи у него были слишком широкие, а руки Ц чересчур длинные, и никто не хот
ел его подвезти. Такой уж он был сильный и уродливый. Но может, все-таки ост
ановить чей-нибудь грузовик… Перед самым закатом показалось солнце. От
зноя с мокрого асфальта поднимался пар. Джейк упорно шагал по дороге. Сто
ило городу скрыться за спиной, и он почувствовал новый прилив энергии. Чт
о это Ц бегство или атака? Все равно, важно, что он снова в пути. И все еще ра
з начинает сначала. Дорога впереди тянулась на север, чуточку отклоняясь
к западу. Но далеко он не пойдет. Юга он не бросит. Это ему ясно. В нем жила на
дежда, что, быть может, вскоре странствия его обретут свою цель.

3

Вечер

Какой теперь во всем этом толк? Вот что ей хотелось бы знать. Какой, будь он
о проклято, толк? От всех ее планов, от музыки? Ведь она же просто-напросто п
опала в западню: сначала в магазин, потом домой спать, а потом опять в мага
зин. Часы напротив лавки ювелира, где когда-то работал мистер Сингер, пока
зывали семь. А она только что освободилась. Если в магазине надо было пора
ботать сверхурочно, управляющий всегда просил ее. Она дольше могла прост
оять на ногах и была выносливее любой другой продавщицы.
После сильного дождя небо стало спокойным, бледно-голубым. Темнота сгущ
алась. Уже зажигали огни. На улице гудели автомобили и газетчики выкрики
вали заголовки новостей. Идти домой ей не хотелось. Если она сразу пойдет
домой, она ляжет на кровать и будет реветь. Так она устала. Но если она пойд
ет в «Кафе „Нью-Йорк“» и съест мороженого, может, ей станет легче. Покурит,
побудет хоть немножко сама с собой.
Возле дверей было полно народу, поэтому она села в самую дальнюю кабинку.
Больше всего у нее уставали зад и лицо. Там, в магазине, полагалось выполня
ть девиз: «Стой на цыпочках и улыбайся». Когда она выходила из магазина, ей
долго надо было хмуриться, прежде чем лицо принимало естественное выраж
ение. Даже уши у нее и те устали. Она сняла зеленые серьги с висюльками: они
оттягивали ей мочки. Серьги она купила на прошлой неделе, как и серебряны
й браслет. Сначала она работала в хозяйственном отделе, а теперь ее перев
ели в «Дамские украшения».
Ц Добрый вечер, Мик, Ц сказал мистер Бреннон. Он обтер дно стакана с водо
й салфеткой и поставил ей на столик.
Ц Я хочу шоколадный пломбир с фруктами и стакан разливного пива.
Ц Вместе? Ц Он положил на стол меню и показал мизинцем, на котором носил
дамское золотое кольцо: Ц Выбирай, вот вкусный жареный цыпленок, а вот ту
шеная телятина. Почему бы нам с тобой не поужинать?
Ц Спасибо, не хочу. Только пломбир и пиво. И то и другое очень холодное.
Мик откинула со лба волосы. Рот у нее был полуоткрыт, поэтому щеки казалис
ь впалыми. Во что она никак не могла поверить, это в то, что мистер Сингер по
кончил с собой, что он умер. И в то, что она уже взрослая и должна работать у
Вулворта.
Это она его нашла. Звук выстрела приняли за выхлоп машины и поняли, что про
изошло, только на другой день. Она пошла к нему послушать радио. Вся шея у н
его была в крови, и когда пришел папа, он вытолкал ее из комнаты. Тогда она у
бежала из дома. Ее это так потрясло, что она не могла сидеть на месте. Убежа
ла в темноту и стала колотить себя кулаками. А на другой день к вечеру он у
же лежал в гробу в гостиной. Гробовщик подкрасил ему лицо румянами и губн
ой помадой, чтобы он выглядел как живой. Но он все равно не выглядел как жи
вой. Он был совсем мертвый. И к запаху цветов примешивался тот, другой запа
х, поэтому она не могла оставаться в комнате. Но даже в те дни ей приходило
сь ходить на службу. Заворачивать покупки, выдавать их через прилавок и в
ыбивать чеки в кассе. Она и ходила, когда ей полагалось идти, и ела, когда са
дилась за стол. Но вначале по вечерам, ложась в постель, она не могла спать.
Ну а теперь она даже спала.
Мик повернулась на сиденье боком, чтобы легче было положить ногу на ногу.
На чулке спустилась петля. Она спустилась еще утром, по дороге на работу, и
ей пришлось чулок послюнявить. Потом дорожка побежала дальше, и она закл
еила конец жевательной резинкой. Но и это не помогло. Теперь придется дом
а зашивать чулок. Просто беда с этими чулками, так они рвутся. Но не ходить
же ей как неизвестно кто в нитяных чулках!
Не надо было сюда приходить. Туфли совеем продрались. Лучше было сэконом
ить эти двадцать центов на новые подметки. Ведь если целый день стоять в д
ырявых туфлях, на ногах вскочат волдыри. Придется прокалывать их обожжен
ной иголкой. А не пойти на работу Ц уволят. И что тогда будет?
Ц Вот, пожалуйста, Ц сказал мистер Бреннон. Ц Никогда не слышал про так
ую смесь.
Он поставил пломбир и пиво на столик. Она сделала вид, будто чистит ногти:
ведь если обратить на него внимание, он непременно с ней заговорит. Он на н
ее уже больше не сердится Ц наверное, забыл про пакетик жевательной рез
инки. Теперь он вечно к ней пристает с разговорами. А ей хочется посидеть о
дной в тишине. Пломбир мировой, весь залит шоколадом и просто утыкан орех
ами и вишнями. Да и от пива сразу стало легче. У пива после мороженого прия
тный горьковатый вкус, и оно пьянит. Кроме музыки, нет ничего лучше пива.
Но теперь она больше не думает о музыке. Вот что смешно. Будто от нее запер
ли ее внутреннюю комнату на ключ. Иногда в уме вдруг звучал какой-нибудь б
ыстрый мотивчик и тут же терялся, но она никогда больше не уходила вместе
с музыкой в свою внутреннюю комнату. Словно она постоянно в каком-то напр
яжении. А может, магазин отнимает у нее все силы и время? Вулворт Ц это сов
сем не то, что школа. Когда она приходила из школы, у нее было хорошее настр
оение, и она была готова заняться музыкой. А теперь она вечно такая устала
я. Дома только ужинает, спит, а потом завтракает Ц и опять в магазин. Песня,
которую она начала записывать в тетрадке еще два месяца назад, так и не ко
нчена. Ей очень хочется побыть в своей внутренней комнате, но она не знает
, как это сделать. Словно эту внутреннюю комнату у нее отняли и заперли на
семь замков. Как же это получилось? Ц вот чего она не может понять.
Мик потрогала сломанный передний зуб большим пальцем. Правда, у нее оста
лось радио мистера Сингера. Он не успел за него выплатить, но она взяла это
на себя Хорошо иметь что-то, принадлежавшее ему. А может, все же ей удастся
понемножку откладывать на подержанное пианино? Ну хотя бы по два доллара
в неделю. Она никому не позволит дотронуться до своего пианино, разве тол
ько сама будет учить Джорджа играть маленькие пьески. Поставит в дальней
комнате и каждый вечер будет играть. И все воскресенье. Ну а что, если в как
ую-нибудь неделю она не сумеет сделать взнос? Неужели за ним придут и отни
мут его, как тот детский красный велосипед? А что, если она его не отдаст? А ч
то, если она спрячет пианино в погреб? Или встретит их на крыльце? Затеет д
раку? Уж она им задаст, этим двоим, по первое число, наставит им синяков, нос
ы переломает, будут валяться без памяти на полу в прихожей…
Мик насупилась и крепко потерла лоб кулаком. Вот так-то. Ее почему-то все в
ремя разбирает злость. И не так, как бывало в детстве: обозлишься как черт,
а потом сразу пройдет; нет, как-то совсем по-другому. Да и злиться-то вроде
не на что. Разве на магазин. Но ведь никто не заставлял ее наниматься. Ну и н
ечего тогда злиться. Просто ей все время кажется, что ее в чем-то обжулили.
А никто ведь и не думал ее обжуливать. И нечего ни на кого валить. А только в
се равно такое чувство у нее есть. Будто ее обжулили.
А может, если выгорит с пианино, тогда еще ничего? Может, скоро ей повезет? А
не то все без толку Ц и ее любовь к музыке, и ее планы на будущее, которые о
на Напридумывала там, в своей внутренней комнате. А надо, чтобы в этом был
хоть какой-то толк, Ц не то зачем все вообще? Нет, толк есть, есть, есть! Толк
есть.
Ладно!
Хорошо!
Какой-то толк все равно есть.

4

Ночь

Повсюду царит покой. Биф вытирал лицо и руки, а ветерок позвякивал стекля
нными подвесками маленькой японской пагоды у него на столе. Биф только ч
то проснулся и выкурил свою ночную сигару. Он вспомнил Блаунта и подумал,
далеко ли тот успел уйти. На полке в ванной стояла цветочная вода, и он маз
нул пробкой по вискам. Насвистывая старинную песенку, он стал спускаться
по узкой лестнице вниз, и обрывки мотива эхом отдавались у него за спиной.

Луису полагалось бы дежурить за стойкой. Но он куда-то смотался, и в ресто
ране было пусто. В открытую дверь видна безлюдная улица. Часы на стене пок
азывают без семнадцати минут полночь. Радио не выключено, передают бесед
у о политическом кризисе из-за захвата Гитлером Данцига. Биф пошел на кух
ню и застал Луиса спящим в кресле. Парень снял туфли и расстегнул верхнюю
пуговку брюк. Голова его упала на грудь. Длинное мокрое пятно от слюны на р
убашке показывало, что спит он давно. Руки свисали на пол, и он чудом не сва
лился с кресла ничком. Спит он крепко, не стоит его будить. Ночь обещает бы
ть спокойной.
Биф на цыпочках прошел к полке, где стояла корзина с форзицией и два кувши
на со срезанными цинниями. Он понес цветы к витрине и достал оттуда оберн
утые в целлофан тарелки с дежурными блюдами. Его тошнило от еды. А свежие л
етние цветы на витрине будут выглядеть красиво. Зажмурив глаза, он сообр
ажал, как получше там все расставить. Подстелет веточки форзиции Ц зеле
ные, прохладные на вид. На них поставит красный глиняный горшок с яркими ц
инниями. И ничего больше. Биф принялся украшать витрину. Среди цветов поп
алась одна необычная цинния Ц с шестью бронзовыми лепестками и двумя кр
асными. Он долго разглядывал эту диковину и отложил ее, чтобы засушить. С в
итриной наконец было покончено, и, выйдя на улицу, он полюбовался делом св
оих рук. Нескладные стебли он слегка пригнул, чтобы цветы стояли в воде во
льно, непринужденно. Вид портил электрический свет, но, когда солнце взой
дет, витрина будет выглядеть прекрасно. Просто художественно.
Черное звездное небо низко висело над землей. Биф прошелся по тротуару и
на ходу рантом туфли сшиб в канаву апельсиновую корку. В конце следующег
о квартала стояли, держась под руки, двое мужчин Ц издалека они казались
совсем маленькими. Больше никого не было видно. Его кафе было единственн
ым заведением на всей улице, которое было открыто и освещено.
А зачем? Зачем он держит ресторан открытым всю ночь, когда все в городе зак
рыто? Ему часто задавали этот вопрос, и он затруднялся ответить. Не из жадн
ости. Правда, иногда заходила какая-нибудь компания выпить пива, съесть г
лазунью и оставляла пять-десять долларов. Но это случалось редко. Чаще лю
ди приходили по одному, заказывали мало, а сидели подолгу. Иногда по ночам
, между полуночью и пятью утра, в ресторане не бывало ни одного посетителя
. Нет, выгоды тут никакой, это ясно.
И все-таки он ни за что не станет закрывать кафе на ночь, пока оно принадле
жит ему. Ночь Ц самое важное время. Со многими он бы так и не познакомился
в другие часы. Одни постоянно заходят сюда ночью, несколько раз в неделю. Н
у а другие случайно зашли разок, выпили кока-колы и больше не возвращалис
ь.
Биф, скрестив на груди руки, придержал шаг; В дуге света от уличного фонаря
тень его казалась угловатой и черной. Его захватило мирное молчание ноч
и. Это часы отдыха и размышлений. Может, поэтому он и оставался внизу, а не с
пал. Кинув последний взгляд на пустынную улицу, он вошел в дверь.
Голос по радио продолжал толковать о кризисе. Вентиляторы на потолке, ме
рно жужжа, успокаивали нервы. Из кухни доносился храп Луиса. Биф вдруг всп
омнил о бедном Вилли и решил послать ему на днях бутылку виски. Потом он пр
инялся решать кроссворд в газете. В центре Ц портрет женщины, которую на
до назвать. Он узнал ее и вписал в первые квадратики имя: Мона Лиза; вниз ше
л синоним слова «банкир» на «м», из шести букв. Меняла. Второе слово по гор
изонтали начиналось на «е» и должно было означать «приторность». Елейно
сть. Ему быстро надоело подыскивать слова. В жизни хватает головоломок и
без этого. Он сложил и убрал газету. Займется ею попозже.
Биф взял в руки циннию, положил на ладонь и повернул к свету. Теперь цветок
уже не казался ему таким необычным. Не стоит его сохранять. Он стал гадать
, обрывая мягкие яркие лепестки; на последний выпало слово «любит». Кого? К
ого ему теперь любить? Никого в отдельности. И любого порядочного челове
ка, который войдет сюда с улицы посидеть часок и выпить. Но никого в отдель
ности. Он испытал, что такое любовь, а теперь с этим покончено:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46