Такого рода безусловное предлагает нам разум в виде идей.
Когда мы ищем последний безусловный источник всех явлений
внутреннего чувства, мы, говорит Кант, получаем идею души, кото-
рую традиционная метафизика рассматривала как субстанцию,
наделенную бессмертием и свободной волей. Стремясь подняться
к последнему безусловному всех явлений внешнего мира, мы при-
ходим к идее мира, космоса в целом. И наконец, желая постигнуть
абсолютное начало всех явлений вообще - как психических, так и
физических,- наш разум восходит к идее бога.
Вводя платоновское понятие идеи для обозначения высшей
безусловной реальности, Кант понимает идеи разума совсем не
так, как Платон. Идеи у Канта - это не сверхчувственные сущ-
ности, обладающие реальным бытием и постигаемые с помощью
разума. Идеи - это представления о цели, к которой стремится
наше познание, о задаче, которую оно перед собой ставит. Идеи
разума выполняют регулятивную функцию в познании, побуждая
рассудок к деятельности, но не более того. Отказав человеку
в возможности познавать предметы, не данные ему в опыте, Кант
тем самым подверг критике идеализм Платона и всех тех, кто вслед
за Платоном разделял убеждение в возможности внсопытного
познания вещей самих по себе.
Таким образом, достижение последнего безусловного - это
задача, к которой стремится разум. Но тут возникает неразре-
шимое противоречие. Чтобы у рассудка был стимул к деятельности,
он, побуждаемый разумом, стремится к абсолютному знанию;

8. Кант: от субстанции к субъекту, от бытия к деятельности
ш.
но эта цель всегда остается недостижимой для него. А поэтому,
стремясь к этой цели, рассудок выходит за пределы опыта; между
".р1д лишь в этих пределах его категории имеют законное приме-
нение. В этом случае рассудок впадает в иллюзию, в заблуж-
дение предполагая, что с помощью категорий он в состоянии позна-
вать внеопытные вещи сами по себе.
Эта иллюзия, согласно Канту, характерна для всей предшест-
вующей философии. Доказать, что идеям разума нс может соответ-
ствовать реальный предмет, Кант пытается с помощью обнаруже-
ния противоречивого характера этого мнимого предмета. Напри-
мер если мы возьмем идею мира в целом, то, оказывается, можно
доказать справедливость двух противоречащих друг Другу утверж-
дений, характеризующих свойства мира. Так, тезис о том, что мир
ограничен в пространстве и имеет начало во времени, так же до-
казуем, как и противоположный тезис, согласно которому мир
бесконечен в пространстве и безначален во времени. Обна-
ружение такого противоречия (антиномии), согласно Канту, сви-
детельствует о том, что предмет, которому приписываются эти
взаимоисключающие определения, непознаваем. Диалектическое
противоречие, по Канту, свидетельствует о неправомерном при-
менении нашей познавательной способности. Диалектика харак-
теризуется, таким образом, отрицательно: диалектическая ил-
люзия имеет место там, где с помощью конечного человече-
ского рассудка пытаются конструировать не мир опыта, а мир
вещей самих по себе.
Явление и <вещь в себе>,
природа и свобода
Утверждая, что-субъект познает только то, что сам он и творит/
Кант проводит-водораздел между миром явлений и непознаваемым
1йяром <вещей в себе> В мире явлений царит необходимость,
все здесь обусловлено другим и объясняется через другое. Тут нет
места субстанциям в их традиционном понимании, то есть тому,
что существует само через себя, как некоторая цель сама по себе.
Мир опыта в целом только относителен, он существует благодаря
отнесению к трансцендентальному субъекту. Между <вещами в
себе> и явлениями сохраняется отношение причины и следствия:
вез <вещей в себе> не может быть и явлений. Кант не может тут
избавиться от противоречия: он применяет здесь незаконно одну из
-категорий рассудка - причинность - по отношению к <вещам
> себе>.
Мир <вещей в себе>, или, иначе говоря, умопостигаемый мир,
НОГ бы быть доступен лишь разуму, ибо он полностью закрыт
Для чувственности. Но>разуму теоретическому, то есть науке, по
"иту, он недоступен. Однако это не значит, что мир этот вообще
Глава II. Возникновение философии и ее исторические типы
ш.
никак 110 свидетельствует о себе человеку: он, по Канту открывает-
ся практическому разуму, или разумной воле.< Практическим
разум здесь называется потому, что его функция - руководить
поступками человека, то есть устанавливать принципы нравст-
венного действия. Воля позволяет человеку определять свои дейст-
вия всеобщими предметами (целями разума), а потому Кант и
называет се разумом практическим. Существо, способное действо-
вать в соответствии со всеобщими, а не только эгоистическими
целями, есть свободное существо.
Свобода, по Канту, есть независимость от определяющих
причин чувственно воспринимаемого мира. Если в мире эмпириче-
ском, природном всякое явление обусловлено предшествующим как
своей причиной, то в мире свободы разумное существо может
<начинать ряд>, исходя из понятия разума, вовсе не будучи детер-
минированным природной необходимостью.
Кант называет человеческую волю автономной (самозаконной).
Автономия воли состоит в том, что она определяется не внешними
причинами - будь то природная необходимость или даже божест-
венная воля,- а тем законом, который она сама ставит над собой,
признавая его высшим, то есть исключительно внутренним законом
разума.
Итак, человек есть житель двух миров: чувственно воспри-
нимаемого, в котором он как чувственное существо .подчинен
законам природы, и умопостигаемого, где он свободно подчиняет
себя закону разума, то есть нравственному закону. Принцип мира
природного гласит: никакое явление не может быть причиной
самого себя, оно всегда имеет свою причину в чем-то другом
(другом явлении). Принцип мира свободы гласит: разумное
существо сеть цель сама по себе, к нему нельзя относиться лишь
как к средству для чего-то другого. Именно потому, что он есть
цель, он не может выступать в качестве свободно действующей
причины, то есть свободной воли. Умопостигаемый мир Кант,
таким образом, мыслит как совокупность <разумных существ как
вещей самих по себе> , как мир целевых причин, самосущих
автономных монад. Человек, как существо, наделенное разумом,
существо мыслящее, а не только чувствующее есть, по Канту, вещь
сама но себе.
<Знание> умопостигаемого мира, открывающегося практиче-
скому разуму,- это, по Канту, особого рода знание-призыв,
знание-требование, обращенное к нам и определяющее наши
поступки. Оно сводится к содержанию высшего нравственного
закона, категорического императива, гласящего: <Поступай так,
чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу
принципа всеобщего законодательства> Это значит: не превращай
Кс.пт И. Соч. В 6 т. Т. 4. Ч. 1. С. 304.
Там же. С. 347.

9. Послекантовский немецкий идеализм
иоугое разумное существо только в средство для реализации своих
партикулярных целой. <Во всем сотворенном,- пишет Кант,-
все что угодно и для чего угодно может быть употреблено всего
лишь как средство; только человек, а с ним каждое разумное
рущество есть цель сама по себе> .
< В этике_.Кант выступает как противник эвдемонизма. По-
скольку исполнение нравственного долга требует преодоления
чувственных склонностей, постольку, согласно Канту, <принцип
удовольствия противоположен принципу морали> а значит, нужно
с самого начала отказаться от иллюзии, что, следуя категори-
ческому императиву, человек может быть счастлив. Добродетель
~3~ и счастье - две вещи иссовместимые.-считает немецкий философ.
. Хотя Кант первоначально был близок к Просвещению, однако
в итоге его учение оказалось критикой просветительской концеп-
дии разума. Отличительной чертой Просвещения было убеждение
в безграничных возможностях познания, а соотцетственно и
общественного прогресса, поскольку последний мыслился как
продукт развития науки. Отвергнув притязания науки на познание
-Й1. вещей самих по себе, указав человеческому рассудку его пределы,
\. Кант, по его словам, ограничил знание, чтобы дать место вере.
-з1->. Именно вера в бессмертие души, свободу и бога, рациональное
.ЦД.; доказательство существования которых Кант отвергает, состав-
Ш-ляет основание, которое должно освятить обращенное к человеку
" Требование быть нравственным существом. Сфора нравствен-
".ного действия оказалась, таким образом, отделенной от научного
Опознания и поставленной выше него.
-1-

Послекантовский немецкий идеализм.
Диалектика и принцип историзма.
Антропологический материализм Фейербаха
История как способ бытия субъекта ф Субъективный идеализм Фихте.
ность <Я> как начало всего сущего ф Диалектика Фихте ф Натурфи
Шеллинга ф Диалектический метод Гегеля ф Система Гегеля ф
Антропологический материализм Фейербаха ф
от традиционной метафизики, который произошел в
III веке, разрушил основу единства всей системы знания.
результате произошло никогда прежде с такой определенностью
? проводившееся разделение бытия на мир природы и мир чело-
ка. Это разделение последовательно осуществил Кант. И не слу-
ино в послекантовской философии, в частности у немецких
Вомантиков, формируется ставшее впоследствии господствующим
Кант И. Т. 4. Ч. 1. С. 414.
ш.
Глава II. Возникновение философии и ее исторические типы
9. Послекантовский немецкий идеализм
ш
представление о принципиальном различии природы и куль-
туры.
Область природы подчинена законам причинности и необходи-
мости, тогда как в сфере культуры мы имеем дело с человеком
как сознательным существом, стремящимся к осуществлению
целей, а потому здесь господствует изгнанный из природы принцип
целеполагания. Отсюда и потребность в различных методах иссле-
дования: естественнонаучном и культурно-историческом. Рассмот-
рим особенности последнего.
История как способ бытия
субъекта
Одной из предпосылок исторического подхода к миру оказался
перенос центра тяжести на изучение субъекта и его деятельной
природы, осуществленный Кантом.
Романтики Иенской школы, а также представители классиче-
ского немецкого идеализма - Фихте, Шеллинг, Гегель, отправ-
ляясь от философии Канта, в то же время подвергли пере-
смотру его понятие трансцендентального субъекта. Согласно ро-
мантикам, главным недостатком кантовского субъекта является
его неисторический характер, во многом обязанный тому, что
Кант противопоставил истинное знание, доставляемое точными
науками, тем формам знания, которые нам дают миф, искусство,
язык. А между тем этот тип знания существенно отличается от
естественнонаучного, которое, согласно Гегелю, не следует абсо-
лютизировать, ибо оно есть не более чем одна из исторических
форм знания о мире, точнее, только об одной его части - при-
роде.
Немецкий идеализм предложил рассматривать трансценден-
тальный субъект исторически, так что в качестве такового
здесь - особенно у Гегеля - предстала история человечества
в целом. Теперь формы трансцендентальной субъективности
были гораздо более, чем у Канта, отличены и отделены от инди-
видуального сознания; в качестве субъекта знания у Гегеля вы-
ступает человеческая история, взятая как целое, как некоторый
<объективный дух>, или субстанция-объект говоря словами
самого Гегеля. Субстанция-субъект у Гегеля имеет не жестко
фиксированные, а развивающиеся, подвижные формы, которые
суть не что иное, как исторические формы культуры.
В результате произошла важная перестройка принципов,
характерных для предшествующего периода философии, включая
и Канта.
Во-первых, была снята жесткая дихотомия научного и не-
научного, свойственная мысли XVII-XVIII веков и принци-
пиально важная для идеологии Просвещения.
У романтиков и в немецком идеализме наука рассматривает-
ся не столько как нечто противоположное донаучным формам
знания, сколько как развитие этих мифологически-донаучных
форм. Сами донаучные формы знания не предстают уже просто
как предрассудки, которые следует устранить, а требуют своего
специального анализа с целью установить их подлинное значение
и их место в развитии человеческой культуры. Если в плане исто-
рическом знание научное сопоставлялось прежде всего с мифом,
то в плане современном требовалось сопоставление его с искус-
ством, религией, философией. Для Шеллинга и романтиков эти
виды знания не просто равноправны, но искусство даже имеет
преимущество перед наукой, потому что схватывает истину как
целое и постигает ее непосредственно, в то время как наука
всегда дает лишь какую-то <часть> истины и действует опосре-
дованно.
Во-вторых, благодаря рассмотрению субъекта знания как
исторически развивающегося была снята дихотомия ложного
и истинного, как она выступала в докантовской философии и
у Канта. И не удивительно: ведь эта дихотомия была тесно связана
с противопоставлением научного и ненаучного знания. Вопрос
об истинном и ложном знании Гегель переносит в историческую
плоскость, в результате чего появляется новый принцип: <истинно
для своего времени>. Тем самым вводится понятие относительной
истины.
В-третьих, немецкая классическая философия, рассматривая
историю в качестве субъекта знания, вводит в саму историю кан-
товское различие эмпирического и трансцендентального (теперь
ставшего умопостигаемым) уровней рассмотрения/ так что сама
история выступает как бы в двух планах - уак история факти-
ческая, эмпирически данная, и как история, взятая, по словам
Гегеля, <в ее понятии>, то есть по истине. Последняя представ-
ляет собой, в сущности, умозрительную конструкцию, имевшую
для послекантовского идеализма такое же значение, какое для
докантовского рационализма имело учение о субстанции.
На основе учения о трансцендентальной субъективности,
таким образом, вновь возрождается своеобразная онтология.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51