Шейле подсказывало это ее чутье, которое еще не было сожжено обиль
ным употреблением алкоголя.
Собственно говоря, кому какое дело до ее пристрастий? Ведь Дэнни все равн
о нет рядом с ней!
Всем наплевать.
К ее горю все остались безучастными даже тогда, когда она попыталась выз
вать полицию и потребовать хоть что-нибудь предпринять для розыска ее с
ына. Она не жалела сил, пытаясь расшевелить полицию: каждый Божий день при
ходила в полицейский участок, заполняла там всевозможные бумаги и разго
варивала с чиновниками, но они оставались совершенно равнодушными к ее п
росьбам, и она прекрасно знала почему.
Потому что они были индейцами.
Именно индейцами, а не коренными американцами, как гордо называл когда-т
о Дэнни себя и свой народ.
Нет, Шейла прекрасно понимала, что она для всех индианка, хотя никто не наз
ывал ее так в лицо. К сыну ее относились примерно так же, как к ней. Все счита
ли, что он пьет, гуляет и даже не прощается со своей матерью, когда уходит и
з дому. А когда она доказывала, что он хороший мальчик, что он ходит в школу
и много работает, ей никто не верил. Конечно, если бы ее Дэнни был белым, есл
и бы она была белой, дело обстояло бы иначе. Вот тогда они бы искали его. А та
к никого не волнует, куда делся какой-то индейский мальчик.
Когда Дэнни не вернулся домой в тот день, она потеряла интерес ко всему ок
ружающему. Боль в душе стала невыносимой, и ей приходилось все чаще и чаще
заглушать ее алкоголем. Дошло до того, что она потеряла работу и никак не м
огла найти новую. Она пила все больше и все чаще, окончательно смирившись
с тем, что жизнь для нее утратила всякий смысл. В конце концов она оказалас
ь в этой жуткой гостинице, где каждый наступивший день походил на предыд
ущий и не давал ей никаких надежд на будущее. Она спала в своей крохотной к
омнатушке и каждый вечер убеждала себя в том, что завтра произойдет что-т
о новое и радостное. Однако наступал новый день Ц и все оставалось по-пре
жнему.
Но когда она прочитала в газете о человеке, который убил ее сына, ей показа
лось, что этот день станет переломным в ее жизни. Может быть, она соберется
с мыслями, перестанет пить и даже найдет работу.
Но самое главное состояло в другом: возможно, ей удастся поговорить с это
й Энн Джефферс и, возможно, она выслушает ее и хоть как-то успокоит ее душу.
Если бы хоть кто-нибудь выслушал ее, то, может быть, ее боль хоть немного ут
ихла бы.
Оставив на неубранной постели газету, Шейла спустилась вниз к телефону-
автомату и порылась в кармане и поисках монеты.
К счастью, ту страницу, которая ей требовалась, никто еще не вырвал из спра
вочника. Отыскав нужную строку, она опустила в автомат двадцатипятицент
овую монету и набрала номер, дожидаясь ответа из редакции "Сиэтл Геральд".

Ц Если вы хотите оставить сообщение для Энн Джефферс, Ц прозвучал мело
дичный голос, Ц нажмите кнопку "один".
Шейла Херрар нажала кнопку и сразу же начала говорить:
Ц Меня зовут Шейла Херрар. Ричард Крэйвен убил моего сына. Если вас это и
нтересует, приходите ко мне, и я расскажу вам все.
Пробормотав в трубку свой адрес и номер телефона-автомата, она вернулас
ь в свою комнату. Интересно, что будет дальше? Неужели Энн Джефферс не заин
тересуется ее информацией? Если нет, то она такая же, как и все остальные.

Глава 14

Он спрятался в темноте, надеясь, что его никто не найдет, но где-то вдали по
слышались шаги. Это были шаги взрослого человека, который неумолимо приб
лижался к нему.
Он затаил дыхание, опасаясь, что даже малейший вздох может выдать его мес
тонахождение, и тогда отец найдет его. Конечно, глупо было надеяться отси
деться в укрытии, так как отец и без того знал, где скрывается его сын, и все
гда находил его. Где бы сын ни прятался, зловещие шаги отца всякий раз неум
олимо приближались к нему, рождая в душе невыразимый ужас.
Иногда мальчику казалось, будто он вот-вот умрет от страха, однако смерть
щадила его. Вот и сейчас он сжался в маленький комочек и подумал, что не ум
рет никогда и весь этот ужас будет продолжаться вечно.
Он хорошо знал, что произойдет в следующую минуту, но не мог понять, почему
это должно произойти, что плохого он сделал своему отцу и чем заслужил по
добное наказание.
В конце концов он пришел к выводу, что отцу просто нравилось это делать.
Мальчик никак не мог вспомнить, когда это все началось, как, впрочем, не мо
г вспомнить и того времени, когда этого не происходило. Это наказание пре
следовало его всегда и висело над ним как первородное проклятие.
Шаги отца звучали все ближе и ближе, а мальчику в этот момент хотелось сжа
ться до такой степени, чтобы стать невидимым, полностью исчезнуть, Ц тог
да отец никогда больше не найдет его. Раньше мальчик часто молился, но и мо
литвы не помогали ему.
Отец уже вплотную подошел к двери. Вот сейчас он распахнет ее, и яркий луч
света разрежет темноту, обнаруживая забившегося в угол мальчика. Так и с
лучилось.
Может быть, он выдал себя резким движением руки, закрывая глаза от яркого
света?
В тот же миг огромная лапа повисла над маленьким комочком плоти, затаивш
им дыхание от животного страха. Мальчик не выдержал и начал тихонько всх
липывать, подрагивая всем своим тельцем. Он знал, что должен держать себя
в руках.
Должен был, но не мог.
Волосатая рука схватила мальчика, приподняла его и понесла туда, где все
было залито ярким светом и где стояла та проклятая койка, которую отец сп
ециально притащил в подвал. Вскоре мальчик был туго привязан к ней за рук
и и за ноги, а отец начал медленно раздеваться.
Самое ужасное началось тогда, когда отец стал прикреплять к его телу мет
аллические зажимы. Вначале он прикрепил их к пальцам ног и рук, что было ещ
е более или менее терпимо. А вот когда он начал цеплять зажимы к маленьким
соскам его груди, мальчик не выдержал и застонал, понимая при этом, что его
никто не услышит.
И все же самую ужасную боль он испытывал тогда, когда отец прикреплял заж
им к его пенису. Вот и сейчас боль сделалась настолько невыносимой, что ма
льчик оглушительно закричал и забился, словно в агонии. Но и это было еще д
алеко не все. Через минуту его тело забилось в судорогах от первого элект
рического удара, за которым последовали остальные. Мальчик уже не мог кр
ичать, а только сдавленно хрипел и конвульсивно подергивался, умоляя Бог
а, чтобы тот избавил его наконец от этой чудовищной боли.

* * *

Душераздирающий крик сорвался с перекошенных губ Гленна Джефферса и ра
зорвал тишину с палате № 308 реанимационного отделения. Энн Джефферс, котор
ая лишь пять минут назад пришла перед работой навестить мужа, оцепенела
от неожиданности и широко раскрытыми глазами наблюдала за конвульсивн
ыми подергиваниями тела Гленна. Не успела она опомниться, как все провод
а и датчики оказались сорваны, а на мониторах появилась угрожающе прямая
линия. В следующее мгновение белая трубочка соскочила с внутривенной иг
лы и на белой простыне появились первые капли крови. Увидев кровь, Энн тут
же пришла в себя и бросилась к двери на поиски медсестры. Но на пульте уже
прозвучал сигнал тревоги, и к палате бежали люди в белых халатах. Энн верн
улась к мужу, чувствуя себя совершенно беспомощной и разбитой. Она очень
хотела помочь ему, но не знала, как это сделать и что с ним происходит.
Ц Он спал, Ц растерянно пробормотала она, когда Гленна окружила толпа м
едиков. Ц Все было нормально, и вдруг... Ц она замолчала, осознав, что ее ни
кто не слушает.
Санитары навалились на Гленна, а сестра тем временем пыталась приладить
трубку к внутривенной игле. Гленн отчаянно сопротивлялся, конвульсивно
дергая руками и ногами. Энн вдруг поняла, что он уже проснулся, и оторопело
смотрела на мужа, не находя никаких объяснений его поведению. В его глаза
х она видела лишь одно Ц бесконечный ужас.
Ц Гленн! Ц неожиданно закричала она, не выдержав напряжения. Ц Ради Бо
га, Гленн, успокойся! Они хотят помочь тебе!
Услышав ее слова, Гленн на какое-то мгновение застыл, а затем рухнул на по
душку и стал судорожно хватать ртом воздух. Вскоре кризис миновал.
Ц Что с ним случилось? Ц встревоженно спросила Энн медсестру, когда та
закончила восстанавливать все проводки и датчики. Приборы при этом пока
зывали нормальное давление, вполне приемлемый пульс и практически ровн
ое дыхание.
Ц Эй, Ц неожиданно прозвучал слабый голос Гленна. Для Энн это было лучш
им утешением, чем успокаивающие слова медсестры. Она присела на край его
кровати и взяла его руку.
Ц Дорогой, что с тобой? Что это было?
В течение нескольких секунд Гленн лежал молча, пытаясь вспомнить все под
робности только что увиденного кошмарного сна. Еще никогда в жизни он не
испытывал подобного ужаса.
Ц Это был просто сон, Ц тихо сказал он, крепко вцепившись в руку жены. Ц
И к тому же не самый приятный.
Ц Сон? Господи, у тебя же никогда не было кошмаров...
Ц Но у него и сердечных приступов никогда не бывало, Ц вмешалась медсес
тра. Ц Да и такого количества лекарств он никогда не принимал, если судит
ь по его медицинской карте.
Энн перевела взгляд на медсестру:
Ц Вы хотите сказать, что это было результатом чрезмерного употребления
медикаментов?
Ц Думаю, что вам следует поговорить об этом с доктором, Ц уклонилась от
ответа медсестра, явно жалея о своих словах.
Ц Да, пожалуй, Ц согласилась с ней Энн.
Гленн тоже пожалел, что рассказал им о том, что видел кошмарный сон. Его же
на была упряма Ц если она вцеплялась во что-нибудь, то не отступала, не вы
яснив все до конца.
Ц Успокойся, дорогая, все нормально. Ведь это был всего лишь сон, о которо
м я уже почти забыл, Ц он посмотрел на часы. Ц Ты не опоздаешь на работу?
Ц Если у тебя была плохая реакция на медикаменты... Ц начала было Энн, но
потом замолчала, видя, что Гленн приложил палец к губам.
Ц Ничего страшного, Ц солгал он. Ц Я даже не помню всех подробностей эт
ого сна.
Он почувствовал, что его веки тяжелеют, и закрыл глаза.
Ц Ступай на работу и не волнуйся. Со мной все будет хорошо.
Энн пристально посмотрела на мужа, а потом перевела взгляд на медсестру.

Ц С ним действительно все нормально?
Ц Я дала ему успокоительное, Ц отрезала медсестра. Ц Я понимаю, миссис
Джефферс, что вы слегка напуганы, но поверьте мне, все идет хорошо. Если хо
тите, я могу позвать доктора...
Ц Нет-нет, не стоит, Ц возразила Энн, опасаясь, что будет выглядеть слишк
ом глупо. Ц Это просто... я полагаю... Я просто никогда не видела его в таком с
остоянии.
Она встала с кровати и наклонилась над мужем, чтобы поцеловать его на про
щание. В этот момент ей показалось, будто он уже засыпает. Облегченно вздо
хнув, она направилась к двери, но голос Гленна неожиданно остановил ее:
Ц Энн!
Она резко повернулась и посмотрела в его едва приоткрытые глаза.
Ц Что, дорогой?
Ц Ты бегала сегодня утром?
Энн удивленно заморгала. Что за вопрос, черт возьми? Почему он спрашивает
об этом?
Ц Разумеется, бегала, Ц сказала она и шутливо добавила: Ц Я же должна бы
ть в форме, правда? Кто будет ухаживать за тобой, когда ты вернешься домой?

Гленн слабо улыбнулся, но его улыбка неожиданно превратилась в гримасу.

Ц Будь осторожна, хорошо?
Ц Осторожна? Ц эхом повторила она, не понимая, что он имеет в виду. Ц А че
го мне нужно остерегаться?
Гленн замолчал. Она подождала несколько секунд, а потом снова повернулас
ь к двери, решив, что он уже спит.
Ц Там много всяких подонков.
Энн с тревогой посмотрела на мужа, но тот лежал с закрытыми глазами и ровн
о дышал, словно во сне. После минутного замешательства Энн кивнула медсе
стре, тихонько вышла из палаты и спустилась на лифте вниз. Уже возле машин
ы она повернулась назад и посмотрела на окно той палаты, в которой осталс
я ее муж.
В ее сознании эхом звучали его последние слова:
"Там много всяких подонков".
Открыв дверцу машины, она бросила взгляд на угрюмое кирпичное здание, ст
оявшее напротив больницы. Какой-то человек смотрел на нее из окна, и на мг
новение их глаза встретились. Это был мужчина Ц вероятно, лет шестидеся
ти или чуть меньше, в майке, небритый и взъерошенный. Однако Есе эти детали
мгновенно потеряли значение, как только она увидела его глаза. Это были г
лаза поверженного человека Ц человека, потерпевшего сокрушительное п
оражение в борьбе с окружающим миром. Но Энн заметила в этих глазах не тол
ько крушение всех надежд, но и нечто большее.
В них была ярость.
В ту же секунду мужчина исчез в глубине комнаты, а Энн еще постояла какое-
то время, пристально глядя на угрюмый кирпичный дом. Ее поразило, что заме
ченный ею человек выглядел примерно так же, как и дом, в котором он жил, Ц г
рязным, неухоженным и изрядно потрепанным. Печальная картина. Неужели ве
сь этот дом наполнен такими же несчастными людьми, для которых жизнь пре
вратилась в невыносимую рутину?
Весьма вероятно.
Энн снова повернулась к больнице и посмотрела на окно Гленна. Возможно, и
менно это он и имел в виду: проснулся утром, увидел в окно угрюмое здание, а
может, и того самого типа, который только что промелькнул в окне, и решил п
редупредить ее.
Вздрогнув от утренней прохлады, Энн села с машину и быстро поехала прочь.


Глава 15

Дождь начался в тот момент, когда Энн свернула на автомобильную стоянку
неподалеку от здания, которое Гленн всегда называл самым мерзким в Сиэтл
е. Она никогда не спорила с мужем по этому поводу, так как редакция ее газе
ты действительно находилась в весьма неприглядном доме, выстроенном ещ
е в 1955 году, то есть в самый мрачный период в истории архитектуры. Дом предс
тавлял собой пятиэтажную коробку из стекла и алюминия, нарочито лишенну
ю каких-либо примечательных черт. Даже главный вход обозначался лишь ед
ва заметным прямоугольником стеклянной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54