Влечение опреде-
лялось, по Фрейду, количеством возбуждения, количеством
либидо. Я же обнаружил именно удовольствие как сущность
влечения, а удовольствие есть психическое качество. В соот-
ветствии с известными мне тогда методами мышления коли-
чественное и качественное были несовместимыми областями,
абсолютно отдельными друг от друга. Я нс знал, как помочь
себе. Но совершенно неосознанно был найден подход к будущей
функциональной унификации количества возбуждения и каче-
ства удовольствия. С помощью клинико-тсоретического реше-
ния проблемы влечения я подошел вплотную к границе мыш-
ления, механистически разделяющего разные сферы бытия.
Противоречия - это только противоречия и ничего более. Они
несовместимы. Точно с такими же проблемами я столкнулся
позже, обратившись к понятиям <наука> и <политика> или к
мнимой несовместимости констатации фактов с их ценностной
оценкой.
48
Сегодня этот ретроспективный взгляд является для меня
доказательством того, что корректное клиническое наблюдение
никогда не сможет ввести в заблуждение. В этом случае не
права философия! Корректное наблюдение всегда должно вести
к выдвижению функциональных, энергетических формулировок,
если прежде не свернуть с пути. Загадку представляет сам по
себе страх столь многих хороших исследователей перед функ-
циональным мышлением.
Я обобщил промежуточные результаты своих размышлений
в докладе <К энергетике влечения>, с которым выступил 8 июня
1921 г. на заседании Венского психоаналитического объеди-
нения. В 1923 г. она вышла в <Цайтшрифт фюр зексуалъ-
форшунг>. Помнится, что ее не поняли. С тех пор я не давал
в журнал теоретических работ, ограничиваясь только клини-
ческими.
2. ГЕНИТАЛЬНАЯ
И НЕГЕНИТАЛЬНАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ
На стадии предвкушения удовлетворение всегда меньше на-
пряжения, оно возрастает. Только на фазе окончательного удо-
вольствия спад совпадает со структурой напряжения.
Я руководствовался этим представлением вплоть до сего дня
во всех сексуально-экономических размышлениях и при из-
ложении своих взглядов по данным проблемам.
/ Эти теоретические размышления направлялись определен-
ным клиническим опытом. Я уже упоминал о крестьянском
сыне с полностью утраченной способностью к эрекции, ко-
торого лечил в то время. Он ни разу не испытал ощущения
отвердевания полового члена. Исследование тела не выявило
каких-либо нарушений. Тогда было принято строго различать
душевные и телесные заболевания. Если обнаруживались какие-
то нарушения физического состояния, то лечение душевного
заболевания исключалось само собой. С нашей сегодняшней
точки зрения это было, в принципе, неправильно, но ока-
зывалось верным, если руководствоваться предположением о ду-
шевных причинах душевных заболеваний. Что же касается со-
отношения между функционированием духа и тела, то здесь
господствовали неправильные представления.
Я взялся за лечение этого пациента в январе 1921 г. и без-
результатно работал с ним шесть часов в неделю до октября
1923 г. Отсутствие у больного какой бы то ни было генитальной
фантазии привлекло мое внимание к различным онанистичес-
ким манипуляциям, к которым прибегали другие. Бросалась
в глаза зависимость у больных характера онанизма от опре-
49
деленных фантазий. Ни одному пациенту при онанистическом
акте не представлялось, что он испытывает удовольствие от
естественного полового акта. При более внимательном рассмот-
рении фантазии на тему акта оказывалось, что за этими фан-
тазиями нет никаких конкретных представлений. Выражение
<совершить половое сношение> применялось механически.
Большей частью оно соответствовало желанию <проявить себя
мужчиной>. Это выражение скрывало ребячье желание успо-
коиться в объятиях женщины, большей частью старшей по воз-
расту, или <врезаться в женщину>. Короче говоря, оно могло
по смыслу охватывать все, но только не сексуальную радость
от полового акта. Это было непонятно и ново для меня. Я не
мог даже предположить существования такого нарушения. Прав-
да, в психоаналитической литературе много говорилось о на-
рушениях потенции, но не о таких. С тех пор я обстоятельно
исследовал содержание онанистических фантазий и характер она-
нистического акта. При этом открывалось множество странных
явлений. За такими общими, ничего не говорящими выраже-
ниями, как, например, <Я вчера онанировал> или <Я переспал
с той-то или той-то>, - скрывались интереснейшие явления.
Уже вскоре по характеру фантазий я смог различать среди
пациентов две большие группы. Для первой было характерно,
что в фантазиях функционировал член как таковой, что про-
исходило и семяизвержение, но оно не служило достижению
генитального удовольствия. Член был <орудием убийства> или
служил для <доказательства> потенции. Больные достигали се-
мяизвержения, прижимая половые органы к твердой поверх-/
ности, а тело при этом было <как мертвое>. Половой член
перевязывался платком, зажимался между ног или терся о соб-
ственные бедра. Только фантазия на тему изнасилования ока-
зывалась способной привести к семяизвержению. В очень мно-
гих случаях семяизвержения вообще не происходило или оно
совершалось только после многократных прерываний. И все
же генитальная сфера была возбуждена и приводилась в дей-
ствие. Напротив, у второй группы не наблюдалось ни действий,
ни фантазий, которые можно было бы называть гениталъными.
Больные, входившие в эту группу, сжимали неэрегированный
член. Они возбуждались, вводя палец в задний проход, пытались \
ввести член себе в рот или щекотали его, просовывая руку
сзади между бедер. Встречались представления об избиении,
связывании и мучении или о копрофагии, а также представ-
ления о сосании члена, который в этом случае заменял грудной
сосок. Короче, хотя во всех этих фантазиях и присутствовал
половой орган, но использовался он с негенитальной целью.
Эти наблюдения свидетельствовали, что характер действия,
будь то в фантазии или в реальности, указывал простой путь
50
для прохода к бессознательным конфликтам. Они вскрывали
также роль генитальности в терапии неврозов.
В то же самое время я занимался вопросом о границах
воспоминания пациентов в процессе анализа. Осознание вы-
тесненного опыта детства рассматривалось как главная задача
терапии. Фрейд считал весьма ограниченной возможность сде-
лать вновь осознанными переживания детских идей и чувств.
По его словам, следует довольствоваться и тем, что прежние
воспоминания проявляются в форме фантазий, на основе ко-
торых можно реконструировать исходную ситуацию. Рекон-
струкция ситуации раннего детства с помощью анализа фан-
тазий рассматривалась как весьма важное дело. Без этой много-
летней работы нельзя было понять многообразия неосознанных
установок ребенка. В долгосрочной перспективе это считалось
гораздо важнее быстро достигаемых и поверхностных успехов.
Опираясь на эти более серьезные результаты, можно было впо-
следствии дальше продвинуться и в терапии. Без моей много-
летней работы по исследованию неосознанной фантастической
жизни пациентов не было бы возможным достаточно обосновать
мои сегодняшние взгляды на проблему биологического функ-
ционирования в психическом. Сегодня, как и 20 лет назад,
цель моей работы осталась неизменной - пробудить вновь самые
ранние детские переживания. Существенные преобразования пре-
терпел лишь метод достижения этой цели, так что его нельзя
было больше называть психоанализом. Мои воззрения кли-
нициста сформировались под воздействием наблюдений над ге-
нитальными манипуляциями. Благодаря этому я смог увидеть
существование новых отношений в душевной жизни, но про-
должал работать всецело в русле психоанализа, в соответствии
с принципами которого была выполнена и работа о воспо-
минаниях.
После примерно трехлетней клинической работы я увидел,
что способность больных вспоминать была очень слабой и не-
удовлетворительной. Дело обстояло таким образом, будто осо-
бого рода преграда блокировала доступ информации к больным.
Я выступил с сообщением об этом на заседании объединения
в сентябре 1922 г. Коллег больше интересовали мои теоре-
тические рассуждения о deja vu l, из которых я исходил, нежели
технико-терапевтические вопросы. Я практически мало что мог
сказать об этом, а одна только постановка проблем немногого
стоила.
1 <Уже виденное> (франц.) - термин психиатрии, характеризующий
такое состояние, при котором новая ситуация, незнакомые явления или
объекты кажутся ранее виденными.
51
Основание Венского семинара
по психоаналитической терапии
В 1922 г. в Берлине заседал Международный психоанали-
тический конгресс. Немецкие аналитики во главе с Карлом
Абрахамом потрудились на славу. Присутствовала американская
делегация. Раны, нанесенные войной, начали заживать. Меж-
дународное психоаналитическое объединение было единствен-
ной организацией, которая во время войны поддерживала меж-
дународные связи, насколько это было возможно. Фрейд вы-
ступал на тему <Я и Оно>. После вышедшего незадолго до
конгресса (в 1921 г.) труда <По ту сторону принципа удоволь-
ствия> ознакомление с этим докладом было наслаждением для
клинициста.
Основная идея заключалась в следующем: до сих пор мы
заботились только о вытесненных влечениях. Они были до-
ступнее нам, чем <Я>. Это очень примечательно, ведь следовало
бы полагать, что <Я> ближе к сознательному. Как ни странно,
<Я> труднее доступно, чем вытесненная сексуальность. Это об-
стоятельство можно объяснить только благодаря тому, что зна-
чительные фрагменты самого <Я> неосознанны, то есть вы-
теснены. Неосознанно не только осуждаемое сексуальное же-
лание, но и силы <Я>. Вывод, который отсюда делал Фрейд,
заключался в предположении о существовании <неосознанного
чувства вины>. Он еще не отождествлял его с неосознанной
потребностью в наказании.
Право на такое отождествление было позже предоставлено
Александеру и особенно Ранку. Фрейд занимался также стран-
ным явлением - так называемой <негативной терапевтической
реакцией>. Странность заключалась в том, что очень многие
больные, вместо того чтобы реагировать на толкование смысла
выздоровлением, отвечали ухудшением состояния здоровья.
Фрейд полагал, что в неосознанном <Я> должна была суще-
ствовать сила, которая не допускает выздоровления. Лет восемь
спустя эта сила открылась мне в виде физиологического страха
удовольствия и органической неспособности испытать удоволь-
ствие. На том же конгрессе Фрейд предложил задачу, обещая
приз тому, кто сумеет ее решить. Надлежало самым доско-
нальным образом исследовать взаимоотношения теории и те-
рапии, выяснить, в какой мере развитие теории способствует
терапии и, наоборот, насколько улучшение техники делает воз-
можными более точные теоретические формулировки. Как видно,
Фрейда очень заботило тогда плачевное состояние терапии. Оно
заставляло его искать решение. В его докладе уже слышались
отзвуки позднейшего учения о влечении к смерти как о цент-
ральном клиническом факте, учения о вытесненных защитных
52
функциях <Я>, имеющего важнейшее значение, и вопросов
единства теории и практики.
Эта теоретико-техническая постановка проблемы Фрейдом
определила характер моей клинической работы на протяжении
следующих пяти лет. Она была проста, ясна и соответство-
вала потребностям клинической практики. Пытаясь решить по-
ставленные задачи, что должно было быть увенчано денежной
премией, три психоаналитика представили соответствующие
доклады уже на следующий конгресс, состоявшийся в 1924 г.
в Зальцбурге. Эти докладчики не учли ни одного практического
вопроса терапии и застряли в метапсихологических спекуляциях.
Вопрос так и не нашел решения, а соискатели не получили
премии. Несмотря на свою крайнюю заинтересованность, я
не представил тогда работу на соискание премии, понимая,
что решение этого важнейшего вопроса потребует проведения
огромной и серьезной работы.
Вышедшая в 1940 г. книга <Вегетотерапия на основе анализа
характера> стала ответом на вопрос, поставленный Фрейдом
в 1922 г. Чтобы приблизиться к решению проблемы, была
необходима систематическая работа на протяжении десятилетия.
Она принесла гораздо большие результаты, чем я тогда позволял
себе мечтать. Меня очень сердило, что эта работа стоила член-
ства в Международном психоаналитическом объединении, но
научное вознаграждение бьыо велико. На обратном пути из
Берлина в Вену я побудил нескольких молодых коллег, которые
еще не входили в объединение, но уже начали практиковаться
в технике, основать Технический семинар. Мы хотели систе-
матически изучать случаи болезней, чтобы в техническом от-
ношении быть на высоте. Кроме того, я выдвинул предложение
создать <детский семинар>, то есть проводить регулярные встре-
чи <молодых> без <стариков>. Каждый должен был высказывать
здесь свои заботы и сомнения относительно теоретических во-
просов и учиться свободно говорить. Обе идеи начали реа-
лизоваться. Во время одного из заседаний, состоявшихся в
Вене после конгресса, я официально предложил основать Тех-
нический семинар. Фрейд с радостью согласился. Сначала на
заседания приходили только активные участники семинара.
Хичман, директор основанной 22 мая 1922 г. Венской пси-
хоаналитической амбулатории, официально взял на себя ру-
ководство.
У меня не было тщеславного стремления вести семинар:
я чувствовал себя еще недостаточно опытным дд." этого. Через
год руководителем стал Нумберг, и только осенью 1924 г. я стал
руководить семинаром до своего переезда в Берлин Е ноябре
1930 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53