Здесь Фрейд начал абсолютизировать свою по-
зицию, создавая оправдание идеологии аскетизма. По его мне-
нию, неограниченное удовлетворение всех потребностей напра-
шивается как самый соблазнительный вариант образа жизни,
но действовать так означает поставить наслаждение над ос-
торожностью, за что через краткое время последует наказание.
Уже тогда я мог ответить на это, что все дело в различии
между естественной потребностью в счастье и вторичными асо-
циальными побуждениями, порожденными принудительным вос-
питанием. Моральное торможение по-прежнему имеет силу по
отношению к вторичным, асоциальным, противоестественным
влечениям. Применительно же к естественным стремлениям к
удовольствию действует принцип свободы, если угодно, прин-
цип <проявления во всей полноте>. Надо только знать, что
в каждом случае подразумевается под словом <влечение>.
171
<То, чего достигают наркотики в погоне за счастьем и бег-
ством от несчастья, так часто оценивается как благодеяние,
что как индивидуумы, так и целые народы отвели им прочное
место в своей экономике либидо...> И ни одного протестующего
слова врача против этого суррогата удовольствия, разрушающего
организм! Ни звука о предварительном условии возникновения
потребности в наркотиках - отказе в любовном счастье! Ни
слова во всей психоаналитической литературе о соотношении
между манией и гениталъной неудовлетворенностью!
Вывод Фрейда был проникнут безнадежностью. Хотя стрем-
ление к счастью и неискоренимо, оказать влияние следует не
на ситуацию неустроенности, а на влечение к счастью.
Сложная конструкция душевного аппарата позволяла, по его
мнению, оказать влияние несколькими способами. Насколько
удовлетворение влечения является счастьем, настолько же оно
может оказаться причиной тяжелых страданий, если внешний
мир заставит нас бедствовать и откажет в удовлетворении по-
требностей. Следовательно, можно было бы надеяться на час-
тичное освобождение от страданий благодаря воздействию на
инстинктивные побуждения (а не на мир, заставляющий бед-
ствовать.. Целью такого воздействия была попытка справиться
с внутренними источниками потребностей. Крайней формой
этого воздействия является умерщвление потребностей, чему
учит восточная мудрость и что осуществляется в практике йоги.
Так говорил Фрейд, неопровержимо продемонстрировавший ми-
ру факт детской сексуальности и вытеснения сексуальности!
Начиная отсюда, следовать за Фрейдом было уже нельзя.
Более того, необходимо было сделать все возможное для ре-
шительной борьбы против таких воззрений, хотя и высказанных
великим человеком. Я знал, что все злые духи - приверженцы
страха перед жизнью - примутся ссылаться на Фрейда. Таким
способом нельзя было решать первостепенную проблему че-
ловечества. Было нельзя допустить, чтобы продолжали суще-
ствовать самоотречение китайского кули или хилость индийских
детей в условиях жестокого патриархата, только что потер-
певшего первые поражения. Самой жгучей проблемой юности
и опустошающего детства было умерщвление стихийных жиз-
ненных побуждений в ходе воспитания, осуществляемое ради
интересов сомнительной <культурности>. С этим прогрессивная
наука никогда не могла согласиться. Такого удобства она не
могла себе позволить, тем более что сам Фрейд не ставил
под сомнение вопрос о преобладающей роли стремления че-
ловека к счастью и принципиальную правильность этого стрем-
ления.
Стремление к позитивному осуществлению счастья, направ-
ление жизни, ставящее любовь в центр жизни, ожидающее
172
удовлетворения от любви и ответа на нее, по мнению Фрейда,
достаточно естественно для всех. Половая любовь дает наиболее
сильное ощущение удовольствия и является, тем самым, про-
образом стремления к счастью вообще. Но у такого взгляда
была и слабая сторона, иначе никому не пришло бы в голову
сойти с этого пути, предпочтя его другому. Никто более лю-
бящего не является незащищенным от страданий, никто не
является более несчастным и не испытывает большей беспо-
мощности, чем человек, потерявший любовь или ее объект.
Программа принципа удовольствия - стать счастливым - невы-
полнима. Перед глазами Фрейда были в этом случае примеры
реакции разочарования со стороны женщин, зависимых в ду-
шевном и материальном отношении.
Процесс преодоления этой точки зрения Фрейда и выра-
ботки ответа с позиций сексуальной экономики распался на
две части. Для начала стремление к счастью должно было
быть воспринято в своей биологической сути. Так его можно
было отличить от вторичных искажений человеческой при-
роды. Далее возник серьезный вопрос о социальной осущест-
вимости того, чего люди желают всей душой и одновременно
так боятся.
Жизнь, а с ней и стремление к счастью развиваются не
в безвоздушном пространстве, а при определенных природных
и социальных условиях. Для начала пришлось столкнуться с
биологической целиной. Никто еще не предпринимал биологи-
ческого исследования механизма удовольствия. Затем после-
довало освоение социологической - точнее сексуально-политиче-
ской - целины. Если люди естественным образом стремятся
к чему-то общепризнанному и не могут достичь своей цели
потому, что этому препятствует социальный образ жизни, то
отсюда с неизбежностью следует вопрос о средствах, которые
необходимо рассмотреть, и о путях, на которые надлежит
вступить, чтобы все-таки достичь цели естественных стрем-
лений.
Это касается сексуальной жизнерадостности точно так же,
как и экономической сферы. Только носители особого <ло-
зунгового> мышления способны в данной связи отрицать то,
что обычно готовы без долгих слов признать, когда речь идет,
например, о зарабатывании денег или о подготовке к войне.
Обеспечение распределения материальных благ требует прове-
дения рациональной экономической политики. Сексуальная по-
литика и является не чем иным, как такой рациональной по-
литикой, если перенести само собой разумеющиеся принципы
с экономических потребностей на сексуальные. Немногое тре-
бовалось для того, чтобы осознать сексуальную политику как
ядро культурной политики, отделяя ее от пошлых устремлений
173
приверженцев сексуальной реформы и порнографического об-
раза мыслей, и отстаивать ее простые научные основы.
Вся культура буржуазного общества, находящая свое вы-
ражение в литературе, искусстве, танце, фольклоре и т. д.,
несет на себе отпечаток интереса к любовной жизни.
Не существует интереса, который влияет на человека силь-
нее, чем сексуальный.
Патриархальные законы о религии, культуре и браке в по-
давляющем большинстве своем направлены против сексуаль-
ности.
Фрейдовская психология распознала в либидо, энергии по-
лового влечения, главный двигатель душевного процесса.
История первобытного общества и мифология представляют
собой, в строгом смысле этого слова, воспроизведение сек-
суальной экономики рода человеческого.
Больше нельзя уклониться от вопроса о том, является ли
сексуальная несостоятельность неотъемлемой составной частью
формирования культуры вообще. Если бы научное исследование
могло однозначно положительно ответить на этот вопрос, то
любая попытка проведения положительной культурной поли-
тики была бы бесперспективна. Тем самым неизбежно оказались
бы несостоятельньми и все психотерапевтические усилия.
Это не могло быть правильным, ибо противоречило всем
человеческим стремлениям, результатам научных исследований
и духовных исканий. Так как я вынес из клинической работы
неопровержимое убеждение в том, что в культурном отношении
более продуктивен сексуально полноценный человек, то больше
нельзя было думать о решении вопроса в духе Фрейда. Место
вопроса о необходимости подавления детской и юношеской
сексуальности занял другой, гораздо более важный: о мотивах,
побуждающих человека столь последовательно и до сих пор
столь успешно избегать ясного ответа. Я искал в поведении
такого человека, как Фрейд, неизвестные мне мотивы, побу-
дившие его со своим авторитетом встать во главе приверженцев
консервативной идеологии и с помощью теории культуры оп-
рокинуть то, что он разработал в качестве естествоиспытателя
и врача.
Конечно, он действовал так не из интеллектуальной трусости
и не по консервативным политическим соображениям. Он дей-
ствовал в рамках науки, которая, как и любая другая, зависела
от общества. Социальный ограничитель просматривался не толь-
ко в лечении неврозов, но и в исследовании происхождения
вытеснения сексуальности.
В ходе работы в консультациях мне стало ясно, что функция
подавления детской и юношеской сексуальности заключается в
174
том, чтобы возможно легче обеспечить родителям послушание
детей.
В самом начале экономического патриархата сексуальность
детей и юношества преследовалась с помощью прямой кастра-
ции или уродования половых органов каким-либо способом.
Позже общеупотребительным средством стала душевная кастра-
ция посредством привития сексуального страха и чувства вины.
функция сексуального угнетения заключается в том, чтобы воз-
можно легче обеспечить послушание людей, равно как и ка-
страция жеребцов и быков должна превратить их в покорных
тягловых животных. Никто, естественно, и не думал об унич-
тожающих последствиях душевной кастрации, и никто не может
предсказать, как человеческое общество справится с ними.
Фрейд подтвердил позже связь между сексуальным угнетением
и подчиненностью, после того как я в своих публикациях от-
стаивал эту позицию .
<Страх перед восстанием угнетенных толкает на все более
строгие меры предосторожности... С психологической точки
зрения вполне оправданно, что наша <западноевропейская куль-
тура> начинает с осуждения половой жизни детей - ведь бло-
кирование сексуальных влечений взрослых окажется беспер-
спективным, если в детстве не было соответствующей пред-
варительной работы. Но никоим образом нельзя оправдать то
обстоятельство, что культурное общество дошло до отрицания
этих легко доказуемых, более того, бросающихся в глаза яв-
лений...>
Формирование структуры характера, включающей негативное
отношение к сексуальности, является, собственно, неосознанной
целью педагогики. Поэтому больше нельзя было рассматривать
проблемы психоаналитической педагогики без решения вопроса
о структуре характера, а тот, в свою очередь, - без определения
общественной цели воспитания. Воспитание служит определен-
ному общественному строю. Если этот строй противоречит ин-
тересам ребенка, то воспитание должно не считаться с ре-
бенком, а обратиться против его интересов, то есть оказаться
неверным по отношению к самому себе, и открыто отказаться
от поставленной перед собой цели <блага ребенка> или ли-
цемерить, заявляя о следовании ей. Это воспитание не делает
различий между <принудительной семьей>, угнетающей ребенка,
и семьей, основанной на глубоких любовных отношениях между
родителями и детьми. Такой воспитательный подход оставляет
без внимания огромные социальные изменения, происходящие
с начала века как в семейной, так и в сексуальной жизни
1 Wilhehn Reich. Die Sexualitat im Kulturkampf. Teil, 1930.
175
людей. Он со своими <идеями> и <реформами> отставал и
отстает от реальных изменений. В целом этот подход сам за-
путался в свойственных ему иррациональных мотивах, о су-
ществовании которых он ничего не знал потому, что боялся
знать.
Невротическая эпидемия сравнима с чумой. Она разрушает
все, что создается стремлениями, усилиями, мыслью и трудом.
В борьбе с чумой было проще потому, что при этом не за-
трагивались интересы подавляющего потребности людей об-
щества и эмоции. Гораздо труднее бороться против невроти-
ческой эпидемии. В ее сохранении заинтересованы все те, кто
извлекает выгоду из мистицизма и обладает властью. Кто мог
бы согласиться с аргументом о .невозможности борьбы против
душевной чумы под тем предлогом, что меры умственной ги-
гиены требуют больших затрат? Ссылка на недостаток средств -
всего лишь отговорка. Сумм, которые за неделю растранжи-
риваются на войну, хватило бы для удовлетворения гигиени-
ческих потребностей миллионов людей. Мы охотно недооце-
ниваем и огромные силы самих людей, требующие выражения
и признания, но не находящие применения.
Сексуальная экономика постигла биологическую цель стрем-
лений человека, которым противоречат структура его характера
и некоторые общественные институты. Фрейд принес цель че-
ловеческого счастья в жертву нынешней структуре характера
и существующему сексуальному устройству. Не оставалось ни-
чего другого, как, придерживаясь этой цели, изучить законы,
в соответствии с которыми возникает и исчезает эта структура
характера. Я долго не чувствовал масштаба данной проблемы
и прежде всего того обстоятельства, что невротическая душевная
структура стала телесной иннервацией, так сказать <второй на-
турой>. Для Фрейда при всем его пессимизме было недопустимо
коснеть в безнадежности. Его последний вывод гласил: <На
мой взгляд, вопрос судьбы рода человеческого заключается в
том, удастся ли, и в какой мере, культурному развитию спра-
виться с конфликтом существования, вызванным влечением че-
ловека к агрессии и самоуничтожению... Следует ожидать, что
другая <небесная сила>, вечный Эрос, предпримет усилие, чтобы
утвердиться в борьбе против своего точно так же бессмертного
противника>.
Это было нечто гораздо большее, нежели просто оборот
речи, отнюдь не только остроумное замечание, хотя аналитики
именно так и понимали сказанное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53