Это при-
вело к нападкам на него со стороны психиатра Левенфелъда,
который, как и сотни других его коллег, вообще отрицал сек-
суальную этиологию неврозов. Фрейд опирался на официальную
клиническую терминологию. Он полагал, что такие термины,
как психоневрозы, в особенности же истерия и невроз навязчивых
состояний, не раскрывали психического содержания. Он по-
лагал, что в симптомах этих заболеваний всегда проявлялось
конкретно улавливаемое содержание, в том числе всегда сек-
суальное, но это понятие должно трактоваться более широко
и разумно.
В центре каждого психоневроза стояли кровосмесительные
фантазии, а также страх повреждения гениталий. Заметим,
что речь идет о детских и бессознательных сексуальных пред-
ставлениях, выразившихся в психоневротическом симптоме.
Фрейд очень резко различал актуальные неврозы и психо-
неврозы. На переднем плане в клинической психоаналити-
ческой работе стояли, разумеется, психоневрозы. Актуальные
неврозы следовало, по Фрейду, лечить, ликвидируя вредонос-
ные сексуальные манипуляции. В применении к неврозу стра-
ха это означало, например, отказ от воздержания или пре-
рывания полового акта, в применении к неврастении - от
чрезмерного онанизма. Напротив, психоневрозы Фрейд тре-
бовал лечить с помощью психоанализа. Несмотря на это жест-
кое различие, он допускал существование связи между двумя
группами неврозов, полагая, что каждый психоневроз груп-
пируется <вокруг актуально-невротического ядра>. Я опирался
в своих исследованиях застойного страха на последнее, очень
убедительное, положение. Фрейд впоследствии больше ничего
не публиковал на эту тему.
Фрейдовский актуальный невроз означает биологически не-
верное направление сексуальной энергии. Ей закрывается до-
ступ к сознательности и моторике. Актуальный страх и нерв-
ные симптомы, обусловленные непосредственно биологичес-
кими причинами, представляют собой, так сказать, злокаче-
ственные разрастания, питаемые сексуальным возбуждением,
не нашедшим выхода. Но и странные образования в душе,
которыми являются неврозы навязчивых состояний и истерии,
также выглядели как бессмысленные с биологической точки
зрения злокачественные разрастания. Откуда получают они
свою энергию? Несомненно, из <актуально-невротического яд-
ра> накопленной застойной сексуальности. Она, следовательно,
Должна была быть и источником энергии для психоневрозов.
75
Иной интерпретации указание Фрейда не поддавалось. Только
эти данные и могли быть правильными. Как помеха дейст-
вовало возражение, которое большинство психоаналитиков вы-
двигало против учения об актуальном неврозе. Они утверж-
дали, что актуальных неврозов вовсе не существует. Нужно
было доказать наличие душевного содержания и в так на-
зываемом <свободно плавающем страхе>. Такую аргументацию
выдвигал Штеккель. По его мнению, все виды страха и нерв-
ных нарушений были обусловлены душевными, а не сомати-
ческими причинами, как утверждают, когда речь вдет об ак-
туальных неврозах. Штеккель, как и другие, не видел фун-
даментального различия между психосоматическим возбужде-
нием и душевным содержанием симптома. Фрейд не разъяснил
противоречия, но он придерживался этого различия. Напротив,
я в психоаналитической амбулатории наблюдал Множество ор-
ганических симптомов. Правда, нельзя было отрицать, что и
симптомы актуального невроза имели психическую надстройку.
Чистые актуальные неврозы встречались редко. Граница между
разными видами неврозов была не столь четкой, как полагал
Фрейд. Пусть такие специальные научные вопросы покажутся
дилетантам неважными, но на деле окажется, что в них скры-
вались важнейшие проблемы человеческого здоровья. Следо-
вательно, в психоневрозе определенно имеется ядро застойного
невроза, а застойный невроз имеет психоневротическую над-
стройку. Так имело ли различие вообще какой-нибудь смысл?
Не шла ли речь только о количественных вопросах?
В то время как большинство аналитиков приписывало все
психическому содержанию невротических симптомов, ведущие
психопатологи, как, например, Ясперс в своей <Психопатоло-
гии>, вообще отрицали естественнонаучный характер психоло-
гического истолкования смысла, а тем самым и психоанализа.
<Смысл> душевной позиции или действия можно было, по
их мнению, постичь только с помощью <гуманитарных>, а не
естественных наук. Утверждали, что естественные науки имеют
дело только с душевными количествами и энергиями, а гу-
манитарные науки - с душевными качествами. Моста между
количественными и качественными параметрами,\ак утверж-
дали эти люди, не было. Речь шла о решающем вопросе, о
естественнонаучном характере психоанализа и его методов. Ины-
ми словами, может ли вообще существовать естественнонаучная
психология в строгом смысле слова? Может ли психоанализ пре-
тендовать на роль естественнонаучной психологии, или он пред-
ставляет собой только одну из многих отраслей гуманитарного
знания?
Фрейду не было дела до этих методических вопросов, и
он беспечно публиковал результаты своих клинических наблю-
76
дений. Он не любил философских дискуссий, мне же, напротив,
приходилось бороться против такого рода аргументов. Нас хо-
тели причислить к духовидцам и тем самым разделаться с нами,
а мы знали, что впервые в истории психологии занимаемся
естественной наукой, и хотели, чтобы нас воспринимали всерьез.
Только в тяжелой борьбе за выяснение этих вопросов с по-
мощью дискуссий оттачивалось то острое оружие, с помощью
которого я позже внес свою лепту в защиту дела Фрейда.
Я думал, что если <естественной наукой> считать только экс-
периментальную психологию, представленную направлением
Вундта и занимающуюся количественным измерением реакций,
то тогда психоанализ, поскольку он не пользуется количест-
венными методами исследования, а только описывает и кон-
струирует смысловые связи между оторванными друг от друга
психическими явлениями, нельзя причислить к естественно-
научным методам. Но скорее так называемая естественная наука
является ложной. Ведь Вундт со своими учениками ничего
не знал о человеке в его живой реальности, оценивая человека
лишь на основе времени, которое ему необходимо потратить,
чтобы ответить на слово-раздражитель <собака>. Они делают
это еще и сегодня, а мы оценивали человека в зависимости
от того, как ему удается урегулировать конфликты, возникаю-
щие в жизни, в соответствии с какими мотивами он действует.
Наша аргументация подразумевала необходимость конкретного
постижения фрейдовского термина <психическая энергия> или
даже включение его в общее понятие энергии.
Трудно против абстрактных философских аргументов при-
вести факты. Венский философ и физиолог Адлере отказывался
заниматься вопросом о несознательной душевной жизни, так
как якобы допущение <несознательного> было <в философском
смысле неверным с самого начала>. Я слышу подобные воз-
ражения еще и сегодня. Когда я утверждаю, что и после высокой
степени стерилизации вещества могут жить, мне говорят, что
предметное стекло было грязным и вообще там наблюдалось
<броуновское движение>. Тот факт, что грязь на предметном
стекле очень легко отличается от бионов, а броуновское дви-
жение от вегетативного движения, не принимается во внимание.
Короче говоря, <объективная наука> сама по себе является
проблемой.
Выйти из этой неразберихи мне неожиданно помогли не-
которые клинические наблюдения над случаями, подобными
тем двум больным, о которых шла речь выше. Постепенно
стало ясно, что сила психического представления зависит от
моментального телесного возбуждения, с которым оно связано.
Аффект возникает из инстинктов, а значит - в телесной сфере.
Напротив, представление является в высшей степени <психи-
77
ческим>, нетелесным образованием. Так как же <нетелесное>
представление связано с <телесным> возбуждением? При полном
сексуальном возбуждении представление о половом акте живо
и настоятельно. Напротив, в течение некоторого времени после
удовлетворения оно не воспроизводится, будучи <мутным>, бес-
красочным и как бы расплывчатым. Здесь должна скрываться
загадка отношения психогенного невроза страха к психогенному
психоневрозу.
Мой пациент после сексуального удовлетворения мгновенно
потерял все психические симптомы невроза навязчивых со-
стояний. С наступлением нового возбуждения возвращались до
повторного удовлетворения и симптомы. Напротив, второй па-
циент все точно проработал в душевной сфере, что от него
и требовалось, но сексуальное возбуждение не наступало. Ле-
чение не повлияло на неосознанные представления, которые
обусловливали его неспособность к эрекции. Дело наполнялось
жизнью.
Я понял теперь, что психическое представление, которому
свойственна лишь очень небольшая степень возбуждения, может
спровоцировать нарастание возбуждения. Это спровоцированное
возбуждение, со своей стороны, делает представление живым
и настоятельным. При отсутствии возбуждения сходит на нет
и представление. При отсутствии осознанного представления
о половом акте, что имеет место, например, в случае застойного
невроза из-за морального торможения, возбуждение связывается
с другими представлениями, которые могут быть осмыслены
более свободно. Отсюда я делал вывод: застойный невроз яв-
ляется физическим нарушением, которое вызвано неудовлетво-
ренным и потому неверно направленным половым возбужде-
нием. Без душевного же торможения половое возбуждение никогда
не могло бы быть неверно направлено. Меня удивляло, что Фрейд
не обратил внимание на данное обстоятельство. Если препят-
ствие однажды породило застой сексуальности, то может вполне
случиться, что этот застой усилит торможение и заново ак-
тивизирует детские представления вместо нормальных. Детские
представления, сами по себе не болезненные, могут, так сказать,
вследствие актуального торможения содержать слишком много
сексуальной энергии.
Если это произошло, то такие представления становятся
настойчивыми, приходят в противоречие с душевной органи-
зацией взрослого и должны подавляться с помощью вытеснения.
Так на основе поначалу <безобидного> сексуального торможе-
ния, обусловленного актуальной ситуацией, возникает хрони-
ческий психоневроз со свойственным ему инфантильным со-
держанием сексуальных переживаний. В этом суть описанной
Фрейдом <регрессии к детским механизмам>. Описанный ме-
78
ханизм проявлялся во всех случаях, с которыми я имел дело.
Если невроз существовал не с самого детства, а проявлялся
позже, то <нормальное> торможение сексуальности или труд-
ности половой жизни регулярно порождали рассеянность, и
этот застой активизировал кровосмесительные желания и сек-
суальные страхи.
Следующий вопрос звучал так: являются ли сексуальная за-
торможенность и обычное отрицание сексуальности, стоящие
у начала хронического заболевания, <невротическими> или
<нормальными>? Никто об этом не говорил. Сексуальная за-
торможенность благовоспитанной девушки из буржуазной семьи
казалась чем-то само собой разумеющимся. Я думал точно так
же. Это означало, что вначале я вообще не размышлял об
этом факте. Если молодая жизнерадостная женщина, живущая
в браке, не приносящем удовлетворения, заболевала застойным
неврозом, если у нее появлялся сердечный страх, то никто
не задавался вопросом о торможении, мешавшем ей достичь
сексуального удовлетворения. Со временем могли развиться на-
стоящие истерия или невроз навязчивых состояний. Первым
поводом к их возникновению было моральное торможение, дви-
жущей силой - неудовлетворенная сексуальность.
В этой точке, разветвляясь, появлялись многочисленные
возможности решения проблемы, но было трудно взяться за
их быстрое и энергичное осуществление. Семь лет я верил,
что работаю в полном соответствии с принципами фрейдовского
направления. Никто не предчувствовал, что с постановкой на-
званных вопросов началось пагубное переплетение в принципе
несовместимых научных воззрений.
3. ОРГАСТИЧЕСКАЯ ПОТЕНЦИЯ
Случай с неизлеченным официантом поставил под вопрос
правильность фрейдовской формулы терапии. Другой случай
раскрыл механизм излечения как таковой. Я долго пытался
примирить эти противоречия. Фрейд сообщает в своей <Истории
психоаналитического движения> о том, как он однажды услышал
рассказ Шарко молодому коллеге о женщине, у которой от-
мечались тяжелые симптомы. Ее муж был импотентом или
очень грубым и неуклюжим при половом акте. Так как коллега,
очевидно, не понимал связи между явлениями, Шарко вдруг
с необыкновенной живостью воскликнул: pareils, cest tojours la chose genitale, tojours! tojours! tojours!>1
<В подобных случаях речь всегда идет о гениталиях, всегда! всегда!
тт"1.. /Л-- \
всегда!> (фр.)
79
Фрейд пишет: <Помню, что меня на миг почти парализовало
от изумления. Я спросил себя: но если он это знает, почему
он не говорит об этом?> Год спустя после того, как Фрейд
пережил этот эпизод, венский врач Хробак прислал к нему
пациентку. Она страдала тяжелыми приступами страха и, во-
семнадцать лет назад выйдя замуж за импотента, все еще ос-
тавалась девственницей. Хробак дал следующий комментарий:
<Мы знаем только один рецепт для таких случаев, но не можем
прописать его. Он гласит: Repetatur!> Это означает, что истеричка болеет из-за отсутствия
генитального удовлетворения. Тем самым внимание Фрейда бы-
ло обращено на сексуальную этиологию истерии, но он избегал
последовательных выводов из слов Шарко. Это банально и
больше похоже на народную молву, чем на вывод ученого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53