Перед входом в гостиницу стоял небольшой двухколесный экипаж, запряженный парой лошадей. Угрюмый конюх держал их под уздцы.
- Что это значит? Где мои сундуки? Где Оноре и Филипп? Я ничего не понимаю!
- Вам и не надо ничего понимать, садитесь и едем.
Только сейчас я заметила, что маркиз одет по-дорожному.
- Ваши братья нагонят нас утром, когда выспятся как следует, а сундуки пришлют позже. - И взяв меня под локоть, он буквально втащил в экипаж.
- Вы собираетесь править сами?
Я села на узкую скамью, поставив саквояж под ноги. Багаж маркиза уже был в повозке, здесь же лежал мешок, в котором, судя по запаху, находилось съестное.
- Почему бы и нет? Разве Арманд Валадон не из самых лихих кучеров? - И мой муж уселся рядом со мной.
Конюх передал ему поводья, получив в обмен пригоршню монет.
- Благодарю вас, мой друг, - сказал маркиз. - Я прослежу за тем, чтобы вам вернули лошадей в должном состоянии.
- Удачи вам, сударь, - поклонился конюх. - Вам и вашей даме.
Мы тронулись в путь. Полная луна в безоблачном небе освещала дорогу, и лошади шли довольно резво. Маркиз молчал, сосредоточенно глядя вперед. После того, как несколько моих вопросов остались без ответа, я тоже замолчала. Легкую повозку немилосердно трясло, но я слишком устала, чтобы замечать неудобства. Вскоре мысли мои потеряли ясность, горести забылись, и, уронив голову на грудь, я уснула.
Проснулась я перед рассветом. Голова моя уютно покоилась на плече мужа. Я быстро выпрямилась и поправила шляпку. Маркиз дружески улыбнулся мне:
- С добрым утром! Как спалось?
- Плохо. У меня все тело затекло, и я хочу есть.
- В мешке хлеб и сыр. Угощайтесь.
- Не буду, - упрямо заявила я. - Я хочу кофе и свежую булочку и еще…
- Мы не будем останавливаться, - ответил маркиз сухо. - Хлеб и сыр - все, чем мы можем довольствоваться на сегодня. Впрочем, как угодно. Мне все равно, будете вы есть или нет.
- Вы, должно быть, сумасшедший, - протянула я, недоуменно глядя на своего супруга. - На месте Наполеона я бы вам даже белье стирать не доверила, не то что государственные секреты или дипломатические переговоры. Вы… грубый, неотесанный мужлан! Я… Я не хочу быть вашей женой! Немедленно подите от меня прочь!
- У меня нет настроения сегодня с вами нянчиться, - грубо ответил маркиз. - Если вы сейчас же не замолчите, я просто привяжу вас к сиденью и заткну кляпом рот.
- Вы не посмеете!
- Вы так думаете? - Я взглянула на маркиза и поняла: лучше молчать.
В наступившей тишине слышно было щебетание птиц где-то вдали. Постепенно тьма рассеялась, и я различила очертания крестьянских домов, деревьев и огромных валунов.
- Какая каменистая местность, - заметила я. - Гораздо больше походит на Нормандию, чем на Орлеан.
Сейчас, когда солнце встало, Валадон погнал лошадей изо всей мочи, и мы мчались так, что пейзаж по обеим сторонам дороги сливался в одну полосу.
Он действительно очень спешит, думала я. Неужели ему и впрямь не терпится представить молодую жену матери и сестрам? А есть ли у него мать и сестры? Я не знала. Я вообще ничего о нем не знала. Я хотела было расспросить мужа о его семье, но стук копыт по каменистой дороге и скрип колес заглушали слова. Я не сразу заметила, что солнце остается у нас за спиной. Странно. Мы едем на запад, а не на северо-восток, в противоположную сторону от Парижа.
- Куда мы едем? - прокричала я ему в ухо. - Почему мы не можем подождать Оноре и Филиппа? Куда мы так спешим? Мы едем не к вам домой, мы едем на запад…
- Замолчите! - рявкнул он.
- Скажите мне, - не унималась я, - я имею право знать…
- Мы всего лишь делаем маленький крюк. А сейчас, Бога ради, Элиза, попридержите язык. Позже я все вам объясню.
Внезапно я по-настоящему испугалась. Я совершенно не знала этого человека. И почему мы мчимся как преступники от погони? Ответ был один: потому что мой муж не был маркизом Пеллиссьером. Если так, то кто же он? Английский шпион, которого повсюду разыскивают?
- Куда вы везете меня, сэр? - спросила я на своем школьном, не очень беглом английском. - Не пытайтесь и дальше обманывать меня. Я знаю, кто вы такой!
Бросив на меня быстрый взгляд, он чуть улыбнулся, но тут же снова переключился на дорогу. Мы с сумасшедшей скоростью неслись вперед. Так быстро я не ездила еще ни разу за всю свою жизнь. Стоит одной из лошадей споткнуться, стоит сломаться колесу, и тогда… Я закрыла глаза и стала молиться.
Когда мы остановились, чтобы сменить лошадей, солнце было уже высоко. Перед тем как выйти из экипажа, маркиз крепко взял меня за руку и заглянул в глаза:
- Слушайте меня, Элиза. Вы не скажете ни одного слова никому из тех, кто станет нас останавливать, понятно?
- Я…
- Если вы заговорите… - Маркиз замолчал, пристально глядя на меня, словно давая возможность осознать грозный смысл его слов. - … ваша жизнь зависит от вашего поведения. Ясно?
В бессильной ярости я прикусила губу. Мне было страшно. Этот человек способен на все. Он сжимал мою руку словно железными клещами. Рот его был плотно сжат и мне казалось, что глаза его горят красным огнем, словно уголья. Ему ничего не стоит меня убить, поняла я.
- Да, милорд, - произнесла я едва слышно. Он отпустил меня.
- Можете немного прогуляться.
- Лошади в мыле, - ворчал хозяин постоялого двора, критически осматривая животных. - Вы, ребята, должно быть, здорово куда-то спешите.
Я почувствовала руку маркиза на талии; он улыбался, но глаза его были холодны как лед.
- Сами понимаете, куда мы спешим, сударь, - нежно проворковал маркиз.
Лжец! Негодяй! Я открыла было рот, но Валадон приложил палец к моим губам.
- Ах, моя ягодка, не волнуйся. Знаете ли, сударь, семья этой девушки не в восторге от ее выбора, и мы боимся, что ее отец и братья пустятся за нами в погоню.
Собеседник маркиза сочувственно прищелкнул языком.
- Плохое дело, брак без благословения. Вы знаете, чем это оборачивается?
Хозяин постоялого двора пристально посмотрел на меня; рука маркиза так напряглась, что мне стало трудно дышать, и я лишь вымученно улыбнулась.
- Жаль, - заметил трактирщик, - что ее семья против. Ни разу мне не доводилось встречать такую красивую пару, простите мне мою откровенность. Вы такой высокий и светлый, а мадам маленькая и темная. Ах, какой у нас странный мир, месье, если двое не могут насладиться своей маленькой толикой счастья.
С этим он распряг наших несчастных коней и увел их.
- У вас прекрасно получилось, моя дорогая, - одобрительно кивнул маркиз. - Так и продолжайте.
- Грязный ублюдок, - прошипела я еле слышно. - Ты заплатишь за все, обещаю.
Я дернулась, чтобы высвободиться, но он удержал меня.
- Позже, потерпите немного.
Хозяин поменял нам коней и пообещал никому не рассказывать, что видел нас. Когда мы выезжали с постоялого двора, я будто случайно выронила ридикюль в надежде, что братья заметят этот знак, когда поедут следом. Я была почти уверена в том, что меня спасут, и невольно оглядывалась назад: не покажутся ли Оноре и Филипп на горизонте.
- Вы напрасно стараетесь, Элиза. Ваши братья сейчас, должно быть, скачут во весь опор в Париж, - с мрачной усмешкой заметил маркиз.
Экипаж в очередной раз тряхнуло, и я, не удержавшись, упала на пол. Надежда покинула меня. Мысли, одна страшнее другой, лезли мне в голову. Когда я стану больше не нужна этому чудовищу, он зарежет меня, как курицу, и закопает в землю. Лесные звери съедят то, что от меня останется, а дожди отбелят кости. Братья и дядюшка Тео забудут меня. Перспектива была так грустна, что я, не удержавшись, всхлипнула.
Небо заволокли тучи, и маркиз решил, что после наступления темноты ехать нельзя.
- Слава Богу, - вздохнула я, - мне смертельно хочется лечь в нормальную постель. И какой-нибудь нормальной еды.
- Ничего этого не будет, - заявил мой спутник. - Мы переночуем в поле, вдали от человеческого жилья.
Заявление это показалось мне настолько абсурдным, что я рассмеялась ему в лицо.
- Вы, должно быть, шутите! Вы ненормальный! Безумец, сбежавший из сумасшедшего дома! Учтите, маркиз де Пеллиссьер или кто вы там есть, я не буду спать на земле как… как гусеница! Я просто никуда больше не поеду. Убейте меня прямо сейчас. Лучше умереть, чем терпеть ваше присутствие!
- Не испытывайте мое терпение, Элиза, - сказал он то ли в шутку, то ли всерьез. - Я ведь могу и забыть о том, что вы нужны мне.
- Нужна? Для чего?
Мы подъехали к маленькому островку деревьев в поле возле ручья.
- Рядом с вами, вооруженному романтической сказкой о непонятых влюбленных, мне проще оставаться неузнанным.
- У вас ничего не выйдет. Вас найдут и повесят, и я хочу присутствовать при вашей казни. Я буду стоять у самого эшафота и веселиться. Лицо ваше станет багровым, а глаза вылезут из орбит, и я буду смеяться от радости!
Маркиз приподнял бровь.
- Кровожадная ведьмочка, вот вы кто. - И с этими словами он выпрыгнул из повозки и пошел привязывать лошадей.
Как только маркиз отошел к ручью и повернулся ко мне спиной, я побежала через поле в рощу, видневшуюся вдалеке. Я бежала долго, но, упав в изнеможении, услышала за собой шаги. В бессилии я закрыла лицо руками. Не говоря ни слова, он сгреб меня в охапку и потащил назад, к нашему лагерю, а я была слишком слаба, чтобы сопротивляться.
- Сегодня мы будем спать рядышком, как муж и жена, - объявил он, укутывая меня в свой дорожный плащ, - и, Элиза, будьте уверены, я не дам вам сбежать.
- Вы не посмеете ко мне притронуться, - сказала я дрожащим от гнева голосом. - Неужели вам мало того, что вы со мной сделали? Вы унизили меня, сломали мне жизнь, растоптали меня, и все мало? Я не буду спать с вами, вы, вы… беспородный пес! Лучше убейте меня.
Он вздохнул:
- Элиза, когда вы злитесь, вы будите во мне желание. Ложитесь и спите, или я не знаю, что с вами сделаю.
Я села на траву и обняла руками колени.
- Я вообще не буду спать.
- Как вам будет угодно. - Он пожал плечами.
Маркиз открыл мешок с едой и принялся поедать зачерствевший хлеб и сыр с такой жадностью, будто вкуснее ничего не ел. Я смотрела, как он ест, и ненавидела его все сильнее. Я замерзла, устала, была голодна, а он энергично работал челюстями и плевать хотел на мои страдания. Я не могла отвести глаз от этого проклятого хлеба с сыром.
- Хотите? - Он протянул мне сыр, но я решительно помотала головой и, отвернувшись, легла на землю. Пустой желудок недовольно урчал.
Немного погодя он лег рядом. Я собралась было встать, но он удержал меня.
- Только в целях предосторожности, - объявил маркиз, обнимая меня одной рукой. - Мне хочется спать, и я не хочу играть роль сторожа. Прошу вас, лягте и спите, Элиза.
- Мерзкий лживый паразит, подонок, мразь, вонючий пес. Я ненавижу вас, маркиз Валадон, я ненавижу вас так… так… - Я не находила слов.
Сжав кулаки, я пыталась вывернуться. Он перекатился на живот и оказался на мне.
- Последний раз предупреждаю, - хрипло сказал он, - хватит детских выходок.
- Пусти! - завопила я. - Отпусти меня! Я… Я буду молчать, клянусь, только не делай ничего со мной. Я больше не буду убегать.
Он хрипло дышал мне в лицо, я слышала, как громко стучит его сердце, или, может, это стучало мое?
- Пожалуйста, - попросила я тихо, и слезы жалости к себе потекли у меня по щекам. - Пожалуйста, не мучьте меня, я буду послушной, обещаю вам.
- Ты знаешь, как вывести человека из себя. - Он вздохнул и скатился с меня. Я плотно закуталась в плащ и повернулась на бок, тихонько всхлипывая.
- Прекрати хныкать, - пробормотал маркиз.
Оказалось, что и он, как большинство мужчин, не выносит женских слез. Я отметила про себя это обстоятельство. Что же, это доказывает, что он всего лишь человек, а не исчадие ада.
Кузнечики и цикады завели свои ночные песни. На землю опустилась густая мгла. Я долго ждала, пока его дыхание станет ровным - знак того, что мой суженый спит глубоким сном, но в конце концов уснула сама.
В сентябре утренники довольно холодны, и поэтому ничего удивительного не было в том, что я проснулась в его объятиях. Голова моя покоилась у него на плече, и легкий ветерок его дыхания ерошил мне волосы.
Я немедленно высвободилась.
- Как вы смеете!
Он потянулся:
- Напротив, как смеете вы?
Поеживаясь от ночного холода, я отправилась к ручью. Умывание ледяной водой не доставило радости. Начинался еще один несчастный день.
Я была голодна и поэтому без жалоб проглотила хлеб и сыр. Выехали мы еще до рассвета. Только одно небольшое происшествие отличило второй день нашего путешествия от первого. На одной из полупустынных дорог, вблизи городка под названием Вьеавиль, мы встретили военный разъезд. Мой спутник насторожился, и я заметила, что он сунул руку под плащ. Плащ слегка распахнулся, и я увидела торчащий из-за пояса пистолет, вне сомнений, из арсенала Оноре. Так, значит, мой распрекрасный муженек сумел напоить бдительного братца и избавить его от лишнего оружия! Да, он действительно опасен, и втрое опасен оттого, что умен. Если бы я могла подать солдатам знак, как-то навести их на мысль… Маркиз перехватил мой взгляд.
- Не стоит геройствовать, Элиза, - ледяным тоном заметил маркиз. - Если вы поведете себя разумно, я оставлю их в живых. Но если попробуете меня выдать… то они умрут, да и вы, боюсь, вместе с ними.
Маркиз остановил повозку.
Подъехавший сержант вежливо снял передо мной шляпу. Я собрала волю в кулак и весело прощебетала:
- Здравствуйте, месье! И куда это вы едете в такое славное утро?
- Куда-нибудь да едем, - со смехом отвечали солдаты. - Сегодня - в Бельгию, завтра - в Россию. Откуда нам знать?
- О, - удивилась я, - так это дорога на Россию?
- Нет, - сержант фыркнул от смеха, - она ведет всего лишь во Вьеавиль. А куда направляетесь вы?
- Повидать родственников, - с ясной улыбкой ответила я, выразительно посмотрев на супруга. - Мы только недавно поженились, месье.
- Ты можешь помолчать одну минуту? - буркнул маркиз. - Этим добрым людям не до моего несчастья.
Солдаты заржали, я скромно зарделась, и дозор ускакал прочь, пожелав нам счастливого пути.
- Неплохо, Элиза, - сказал маркиз, подстегивая лошадей, - вы постепенно исправляетесь.
По мере продвижения все сильнее ощущался запах моря.
- Мы едем в Нант, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65