Что странного в том, что я решила навестить старого друга?
- Ничего. Но я знаю, что Роберт хранил у себя копию плана нападения на Новый Орлеан. Я помню, как через несколько дней после вашего внезапного исчезновения он с поразительной наивностью поведал мне, что в его бумагах как будто кто-то рылся. А Лафит удивительно верно осведомлен о наших планах…
- Я здесь ни при чем!
- … настолько верно, что его невозможно застать врасплох, так что складывается впечатление, будто его предупредили. Это так, мадам? Вы предупредили своего дружка о том, что мы можем до него добраться? Вы сообщили губернатору этого штата, что мы собираемся взять бразды правления Луизианой из его усталых рук? Я с самого начала подозревал вас. Я не дурак. Я видел, как вы действуете, совращая простосердечного солдата, отнимая его у любящей жены, отрывая от выполнения долга!
- Это ложь! - воскликнула я. - Он знал еще моего отца!
- Ах да, ваш героический папаша, наполеоновский генерал. Ваша сказка очень мало походит на правду, мадам. Завтра вы скажете, что сам Веллингтон качал вас на коленях, когда вы были ребенком. Вы изощренная лгунья и шпионка, мадам. Я еще могу поверить в то, что Росс действительно был знаком с наполеоновским генералом, но в то, что дочь этого генерала неожиданно появляется у его порога в разгар военных действий в американском городе, - увольте!
- Вы опытный человек и должны знать, что жизнь иногда преподносит и не такие сюрпризы, - возразила я, пожав плечами. - Как я могу убедить вас в своей невиновности?
- Никак, - отрезал адмирал. - Что бы вы мне ни сказали, мое мнение о вас останется неизменным. Вы можете говорить мне, что небо синее и вода мокрая, но я все равно вам не поверю. Вы - американская шпионка, франкоговорящая уроженка Луизианы. Вас послали к генералу Россу, снабдив нелепой легендой о том, что вы - дочь человека, которого ни разу не видели…
- Он был моим отцом!
- … шпионили за нами и скрылись с добытой информацией, чтобы передать сведения мошеннику Джексону. Я не собираюсь вас обыскивать: слишком поздно - и не собираюсь продолжать этот допрос. Вы - шпионка, мадам, и вас за это повесят.
- Вы не имеете права! Я гражданка Франции, я не американка.
- Шпионы не имеют родины, - рявкнул Кокрейн. - И прав у них нет никаких. Сейчас война, мадам, и вас будут судить по законам военного времени. Я хозяин не только на этом корабле, но и на всей территории. Я приговариваю вас к смерти и прослежу за тем, чтобы приговор был приведен в исполнение. Уведите ее, Керби, меня тошнит от одного взгляда на нее.
Керби взял меня за плечо, но я отшатнулась.
- И когда вы собираетесь меня вздернуть? - поинтересовалась я.
- Когда у меня будет настроение. Скорее всего завтра утром, на рассвете. Не думаю, что вам удастся спастись и предупредить ваших американских дружков о предстоящей атаке, - закончил он с жестокой улыбкой.
- Вы уже опоздали, адмирал, - злорадно сказала я. - Они уже предупреждены. И они встретят тебя, как полагается. Надеюсь, они спалят ваши корабли дотла и вас вместе с ними!
- Керби, уведи ее в трюм и закуй в цепи, - прорычал Кокрейн. - Немедленно!
- Варвар, - фыркнула я, когда мы остались с Керби вдвоем на палубе. - Жестокий и самодовольный. Француз никогда бы не стал так обращаться с пленной женщиной, даже если ее собираются повесить. Он бы отдал должное ее красоте и… и другим хорошим качествам и выразил бы сожаление по поводу того, что приходится жертвовать жизнью такого очаровательного создания. Вы же слышали его, месье. Отведите меня в трюм и закуйте в железо и позаботьтесь о том, чтобы я вас не убила и не сбежала. Я ведь так опасна, вы видите.
- Приказ есть приказ, - хмыкнул Керби. - Если бы на то моя воля…
- Вам надо было стать адмиралом флота, а не ему, - льстиво сказала я. - Какой он ужасный злодей!
Легкий ветерок надувал паруса и нежно трепал мои волосы. Я вздохнула всей грудью.
- Позвольте мне попрощаться со свободой, - сказала я, печально потупившись. - Воздух так нежен и сладок. Мне так жаль уходить из этой жизни. Мне жаль и той жизни, что я ношу в себе… Вы знаете, у меня должен был родиться ребенок. Я ношу малютку сына…
Слезы потекли у меня по щекам. Я почувствовала, как рука боцмана, сжимавшая мое плечо, чуть отпустила.
- Ваш адмирал - двойной убийца, мой милый друг. Легко, вот так, - я щелкнула пальцами, - он зачеркивает не одну жизнь, а целых две!
Тут я зарыдала в голос:
- О мой сыночек, мой сыночек…
Керби смущенно переминался с ноги на ногу. Он почти отпустил меня, и, едва почувствовав, что свободна, я перекинулась за борт «Королевского дуба».
Я выплыла на поверхность под самым корпусом судна. Прямо над головой раздавались крики, я слышала стук сапог по палубе. По характерному шуму я поняла, что они собираются спустить за мной шлюпку, и, набрав побольше воздуху в грудь, нырнула в волны. Сейчас я благодарила судьбу за тяжкий матросский труд на «Морском демоне», сделавший меня сильной.
Я вынырнула на поверхность ярдах в пятидесяти от корабля. Британцы суетились, бегали по палубе. Затем я услышала страшный грохот. Пушечное ядро упало в воду футах в двадцати от меня. Я снова набрала в легкие воздуху и нырнула под воду. Я плыла и молилась, чтобы друзья-пираты меня увидели.
На всех парусах ко мне приближался «Тигр». Я уже различала Доминика на палубе, но не знала, видят ли они меня, слышат ли мои крики. «Тигр» вступил в перестрелку с «Королевским дубом», и в тот самый момент, когда я уже рассталась с мыслью о спасении, «Тигр» пошел ко мне.
Задыхаясь, я ухватилась за брошенный мне канат. Меня втащили на палубу, и я упала, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Кто-то влил мне в рот виски, грубые матросские руки завернули меня в одеяло.
- Я же говорил вам, ребята, что у нас не будет времени на рыбалку! - раздался знакомый до боли голос Доминика, встреченный дружным смехом пиратов. - Как это все понимать? - спросил Лафит-старший, отжимая мои мокрые волосы.
- Привет, Доминик, - ответила я, все еще не в силах отдышаться. - Они хотели повесить меня за шпионство, и потому я решила искупаться.
Пираты дружно захохотали.
- Вот как? Ну я покажу им, ублюдкам! Пусть знают, с кем они вздумали играть! Заряжай, ребятишки, угостим их доброй закуской.
Пираты кинулись исполнять приказание. Дружно ухнули пушки.
- На нас напали, Доминик. Лафит и Гарт…
- Я слышал. Наши ребята как следует поджарили красномундирников, отправив их назад в болото. Жан и Пьер выбрались из заварухи. Насчет третьего я не знаю.
Доминик явно не испытывал к Гарту симпатии, ревновал его из-за брата.
- Я видела, как его ударили и он упал. Не знаю, убили его или нет, - с горечью сообщила я. - Доминик, мы теряем время! Мы должны сообщить губернатору о нападении! Завтра на рассвете они атакуют город! И с земли, и с моря! Что, если Жану не удалось пробраться? Кто-то должен предупредить генерала Джексона.
- Все в порядке, дитя. Успокойся. Мы не новички в подобных играх. Смотри сама.
Доминик помог мне подняться и показал на Гранд-Терру. Густой черный дым обволакивал остров. Мне казалось, что даже отсюда я чувствую запах гари.
- О, Доминик! - только и могла я воскликнуть.
- Так и задумано, - успокоил меня Доминик. - Мы сами подожгли остров, как велел Жан, а теперь собираемся присоединиться к армии Джексона. Сбор назначен на плантациях южнее Нового Орлеана. Жан считает, что британцы станут атаковать с запада. Но мы будем готовы к их приходу. Джексон привел ополченцев со всей страны, даже с Теннесси. Самых метких стрелков - охотников, первопроходцев и даже индейцев. А теперь еще и мы пришли на подмогу - он не может проиграть. Давай поищем для тебя сухую одежду, Элиза. Бог видит, я никак не ожидал, что ты тут станешь плавать! Мы услышали выстрелы и решили, что на нас нападают, тогда мы подожгли остров и поплыли сюда посмотреть, можем ли мы потопить еще парочку кораблей его величества.
Едва мы скользнули в пролив между Гранд-Террой и Гранд-Айлом, «Королевский дуб» повернул назад, оставив нас в покое. Доминик спрятал «Тигра» в бухточке за Баратарским заливом. Мы отыскали заранее припрятанные лодки и пустились в путь.
Проплывая мимо острова Темпл, где находились склады и постройки Жана, Доминик гордо заявил:
- У нас здесь тонны пороха. Достаточно, чтобы потопить целый флот. Надеюсь, что старик Джексон обрадуется такой возможности.
К вечеру четвертого дня мы добрались до города. Доминик сразу повел меня на Дюмейн-стрит, в дом, где мы когда-то жили с Жаном. Дверь открыла Лили, и я упала в объятия негритянки.
- Мистер Жан, быстрее! - закричала она. Жан подбежал ко мне и обнял.
- Благодарение Господу, ты жива, Элиза!
- Благодарить можешь меня и моих мальчиков, - усмехнулся Доминик. - Это мы выловили ее из воды.
- Когда меня уже оставила надежда, - добавила я. - Жан, что с Гартом?
- Не знаю, Элиза. Он пропал. Мы прочесали весь район, но его не нашли. Я думаю, что он…
- Нет! - тотчас воскликнула я. - Он не умер! Он не мог умереть. Ты его не знаешь, Жан. Его не так-то просто убить. Он не умер! Я бы знала, если он умер.
Я заплакала.
Лили проводила меня наверх и уложила в постель. Она пыталась успокоить и утешить меня, но я видела: сама она не верит в то, что Гарт жив. Никто из них не верил. Только я. Шестое чувство подсказывало мне, что он жив.
В городе царило странное возбуждение, как будто ожидали не кровавой бани, а праздничного карнавала. По улицам бродили индейцы, пришедшие с северных территорий, в экзотических нарядах из меха и шкур, такие же чужие для этих мест охотники в меховых шапках и украшенных кожаной бахромой грубых куртках. Жан, Пьер и Доминик ушли с ополчением в армию Джексона, оставив меня в доме вдвоем с Лили.
- Бросьте надрывать свое сердце из-за мертвеца, - сказала Лили.
- Нет, не говори так! - набросилась я на нее. - Я не поверю в его смерть, пока не увижу его труп, слышишь?
- Вы никогда не увидите его труп, если его засосало в болотную трясину, - резонно заметила Лили. - Лучше прекратите себя мучать и думайте о будущем.
- Нет. Я знаю, что он жив. Я найду его, вот увидишь.
Я бродила по улицам города в надежде встретить его.
Но вместо Гарта увидела Жоржетту. Она проезжала в экипаже мимо дома, в котором я когда-то жила. Она меня узнала. Карета замедлила ход, я обернулась, и мы посмотрели друг другу в глаза - впервые за два года. Она нисколько не изменилась. Я постаралась забыть о ней, вернувшись мыслями к дому моих воспоминаний. Что мне теперь до Жоржетты?
Сражение за Новый Орлеан началось 8 января 1815 года. Глухо ухали пушки. Мы с Лили забрались на крышу и оттуда смотрели на юг, на клубы пушечного дыма, разносимые ветром. Я не могла оставаться в неведении и навестила-таки надежных людей, которые могли сообщить о том, как идут дела.
Американцы побеждали. Джексон со своей разношерстной армией вступил в город. Горожане встречали его восторженными криками, осыпали цветами, поцелуями и монетами на счастье. Я вглядывалась в лица бойцов, надеясь отыскать среди них Гарта, просматривала списки раненых и убитых. Я спрашивала всех и каждого, не видел ли кто Гарта, но люди в ответ только качали головами и поздравляли меня с победой.
Я обыскала весь город. Даже судьба Жана и его верных баратарианцев, рассеянных по свету после того, как перестало существовать их полусказочное королевство, меня не интересовала. Мне был нужен только Гарт. Что-то подсказывало мне, что он где-то рядом. Я сходила с ума от мысли, что могу пропустить его. Этот страх гнал меня по улицам, заставляя кружить, словно я совершала магический обряд, то сокращая, то расширяя радиус поисков. К концу дня, почти без сил от усталости, разочарования и голода, я решила вернуться в дом Лафита.
Когда до дома оставалось примерно пять кварталов, чья-то мерзко вонявшая рука зажала мне рот. Меня потащили наверх, по грязному пролету в жалкий номер захудалой гостиницы. Я рвалась изо всех сил, лягалась и била кулаками моего неизвестного похитителя, но справиться с ним не могла. Оказавшись перед обшарпанной дверью, тот, кто нес меня, открыл ее ударом ноги и толкнул меня вперед. Я обернулась.
Это был капитан Фоулер!
Лицо его покрывали чудовищные шрамы, делая его почти неузнаваемым, но я не могла ошибиться. Меня словно парализовало. Сбывался самый страшный из моих снов. Он был жив, и он нашел меня. Я не могла пошевелиться. Я смотрела на него, и страшные, горькие воспоминания волнами накатывали на меня.
- Ты удивлена, не так ли, моя леди? Думала, что я умер?
И голос был тем же, тем же был смрад, тот же безумный блеск в глазах. Я беззвучно открывала рот, но не могла выдавить ни слова.
- Твой дружок-пират решил, что делает тебе одолжение, оставив нас с «Красавицей Чарлстона» погибать. Но я не дурак. Я нашел в трюме кремень и высек искру. Огонь пережег веревки, которыми я был связан, и отправил на дно мою «Красавицу». Я почти погиб. Ты ведь жалеешь, что я не догорел до конца? Да, мне несладко пришлось. Вот тому подтверждение.
И он дотронулся до своего изуродованного лица.
Я молча потрясла головой. Он подошел ближе. Я вздрогнула всем телом и отшатнулась.
- Тебе не нравится, как я выгляжу, - прохрипел он. - Не бойся, Жозе будет так же хорош в темноте, как и раньше, даже с обожженным лицом. Что толку в красивом личике? С него воды не пить, как говорится. На тебя посмотреть, так ты процветаешь, стерва. Заделалась в леди, да? Ты и дырявого пенни не дашь за такого, как я, да? А ты знаешь, как я жил все эти годы? Как зверь! Как животное! Как шакал, на которого никто и смотреть-то не станет без отвращения. Ну-ка иди сюда, девка, дай Жозе тебя поцелует…
Он пошел на меня. Я, вскрикнув, метнулась в угол, в отчаянии ища глазами какое-нибудь оружие, но в комнате и мебели-то почти не было. Я швырнула ему в голову подсвечник. Он попал Фоулеру в лоб, и тот зарычал от боли, потом слепо пошел на меня, словно разъяренный бык. Я рванулась к двери и наконец закричала. С улицы по-прежнему доносились звуки веселья. Никто меня не услышал.
Фоулер сгреб мои юбки, потянул меня вниз, упал на меня и стал рвать на груди корсет. От него несло мочой, и потом, и с годами въевшейся грязью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65