– Загнали в угол, откуда оставался один выход – дать вам то, чего вы желаете. Очень эффективная техника, нужно признать. – Она бросила взгляд на дисплеи. – Ну, теперь моя очередь.
Фарадей смотрел на нее, испытывая ощущение, будто ему ударил в лицо разряд электрического тока.
– Вот, значит, в чем дело. Ваша уязвленная гордость, – сказал он.
– Называйте как хотите. – Лайдоф снова повернулась к дисплеям. – Мистер Бич?
– Они возвращаются, – доложил тот.
– Хорошо. Мистер Миллиган, мы уже прошли сквозь слой турбулентности?
– Как раз выходим из него, – проворчал Миллиган.
– Превосходно. Я жду, мистер Рейми. Убедите меня, что джанска стоят моих усилий.
Из громкоговорителя хлынул поток низких, взволнованных звуков.
– Это Советник Латранесто, – послышался перевод. – Вы не можете так поступить. Не сейчас.
– Сожалею, Советник, – отрезала Лайдоф. – Но я не заключаю сделок с лжецами.
– Я не лжец, – сказал Латранесто. – Просто вы не найдете проход здесь, на Центральной Линии.
– Вранье, – заявила Лайдоф. – Мистер Миллиган, передайте головному кораблю приказ готовиться к подъему зонда. На сегодня хватит.
– Постойте, – воззвал к ней Латранесто. – Вы верили мне прежде. Почему не верите сейчас?
– Потому что я имела время немного пораскинуть мозгами, – ответила Лайдоф. – Большинство джанска живут вдоль Центральной Линии. Логически рассуждая, для этого может существовать только одна причина – именно отсюда ближе всего к вашему так называемому проходу, откуда они и появляются. Следовательно, если его нет на Центральной Линии, значит, он вообще не существует.
– Конечно, мы выходим вдоль Центральной Линии, – сказал Латранесто. – Так всегда происходит, согласно преданиям. Но это не означает, что здесь начинается проход.
– Тогда где он? – спросила Лайдоф. – Докажите, что вы не лжец.
Последовал отчаянный, бессловесный рокот.
– Проход начинается далеко на севере, – сказал Латранесто. – Где сходятся все направления.
– Вы имеете в виду северный полюс? – спросил Фарадей.
– Скорее, северный магнитный полюс, – заметила Лайдоф. – При перемещении джанска ориентируются на магнитное поле Юпитера. Верно, миссис Макколлам?
– Да, – со вздохом ответила та.
– Отлично, – сказала Лайдоф. Вся жесткость и возмущение исчезли из ее голоса без следа, сейчас он звучал почти светски. – Благодарю вас, Советник Латранесто.
– И что дальше? – спросил Фарадей, чувствуя во рту вкус горечи поражения.
Лайдоф все-таки победила. В последний момент она нарушила все тщательно оговоренные соглашения и вынудила джанска уступить ей.
– Что дальше? – повторила Лайдоф, вскинув брови. – Миссия продолжается, естественно. Миссис Макколлам, передайте кораблю продолжить движение зонда.
– В каком направлении? – хмуро глядя на нее, спросила Макколлам.
– Вниз, конечно, – заявила Лайдоф таким тоном, словно это было очевидно. – Нужно найти этот завал, который мы должны уничтожить.
– Простите? – удивился Фарадей.
– Что именно вам не понятно? – спросила Лайдоф, получая удовольствие от его замешательства. – Мы заключили сделку с джанска. Нужно довести дело до конца.
– Но вы только что…
– Я арбитр Совета Пятисот, – напомнила она Фарадею. – Моя работа состоит в том, чтобы заключать сделки, вести переговоры и находить общую почву. Но главным образом делать так, чтобы Земля получила то, чего хочет.
– И теперь вы этого добились, – сказал Фарадей. – Итак?..
– Вы что, в самом деле не понимаете? – Лайдоф сделала жест в сторону дисплеев. – У меня нет проблем с выполнением взятых на себя обязательств, полковник. – Она натянуто улыбнулась. – Просто я хочу получить причитающееся мне вперед.
– Понимаю, – сказал Фарадей. – Поэтому вы сами загнали джанска в угол. Дали слово, а потом пригрозили, что нарушите его.
– Система получает, что хочет; джанска получают, что хотят. По определению, все счастливы. Я совершенно искренне не вижу, в чем проблема.
Фарадей смотрел на нее, разрываясь между отвращением и жалостью.
– Да. Уверен, что не видите.
Она презрительно фыркнула.
– Продолжайте, полковник. У вас есть чем заняться.
С этими словами она вышла из комнаты.
Инженеры снова посмотрели на него, а может, они провожали взглядом Лайдоф, он не понял.
– Манта? Ты все слышал? – спросил он.
– Да, – настороженно ответил тот. – Но, по-моему, не все понял.
– Неприятности позади. Арбитр Лайдоф удовлетворила свою профессиональную гордость, и сделка сохраняет силу.
– Вы уверены?
– На самом деле я никогда и не сомневался, – твердо заявил Фарадей. – Так или иначе, я выполнил бы обещанное.
– Конечно. Когда вы пошлете вниз бомбы? – спросил Манта.
Фарадей не мог упрекать его в излишней торопливости. Кто знает? Вдруг Лайдоф еще раз изменит своему слову?
– Как можно быстрее, – заверил он Манту. – Необходимо найти местоположение завала и обеспечить, чтобы защитные корпуса бомб выдержали давление внизу. Работа уже идет. Если с зондом все будет в порядке, через неделю-другую опустим бомбы. Может быть, скорее.
– Отчасти срок зависит от того, насколько быстро все джанска покинут этот регион, – добавил Миллиган. – Вы, конечно, постоянно живете в условиях радиации, но вряд ли столь мощный взрыв будет полезен для вашего здоровья.
– Кто знает? – вмешалась в разговор Макколлам. – Он может создать разнообразные и очень интересные метаболические раздражители, способные вызвать изменения, которые скажутся уже в следующем поколении.
– Да. – Манта, казалось, обращался к себе самому. – Давление, я полагаю, будет самой сложной частью проекта.
– Очень может быть, – согласился Фарадей. – Но и слои турбулентности тоже. Теперь мне понятно, почему на Уровень Восемь опускаются только Мудрые и почему хищники никогда не делают этого. Нужно очень много силы, чтобы пробиться через верхний слой турбулентности.
– Сила важна, да, – почти отсутствующим тоном ответил Манта. – Но в основном это проблема габаритов. Если бы Производителю прибавить веса, даже он, скорее всего, сумел бы пройти этот слой.
– Советую тебе никому не высказывать эту идею, – сказал Спренкл. – Мудрым, вероятно, не понравится, если их уединенное место обитания внезапно превратится в многолюдный курорт.
– Не беспокойтесь, никому не скажу, – ответил Манта. – Бомбы тоже будут опускаться на лине, надо полагать?
– Таков план. – Фарадей нахмурился. Внезапно в голосе Манты ему почудилось что-то странное, что-то такое, чему он затруднялся дать определение. – Учитывая зоны турбулентности, вряд ли свободно плавающая система будет в состоянии опуститься так глубоко, как нужно.
– Да, – пробормотал Манта. – В таком случае продолжайте. Вы будете сообщать нам, как идут дела?
– Конечно.
Брови Фарадея совсем сошлись к переносице. Не нужно было иметь степень доктора Спренкла, чтобы догадаться – в мозгу Манты что-то происходит. Что-то важное.
Вопрос состоял в том, что именно?
Фарадей понятия не имел. Оглянувшись, он заметил странно напряженное выражение на лице Бича. Либо на того снизошло озарение, либо у него были собственные причины для беспокойства.
– Снова турбулентность, – сообщил Миллиган. – На этот раз, правда, послабее.
– Спорю, что мертвые тела болтаются между двумя такими слоями, – высказала предположение Макколлам. – Неплохой способ удерживать их на месте.
– Выведите на компьютер изображения, получаемые с зонда, – приказал Фарадей и зашагал к своему креслу.
У них впереди много дел, и, по крайней мере пока, душевное состояние Манты может подождать.
Усаживаясь, Фарадей сделал в уме пометку – позднее непременно поговорить об этом с Бичом.
Слой плавающих тел обнаружился точно там, где предсказывали теоретические расчеты. И, к удовлетворению Макколлам, которое она не замедлила шумно высказать, он, точно сэндвич, был зажат между двумя умеренно турбулентными слоями.
Это была не компактная, цельная груда, как представлялось Фарадею; тела плавали более-менее свободно. Похоже скорее не на массовое захоронение, а просто на множество плавающих рядом друг с другом джанска. Тут и там попадались более мелкие животные – как джанска, так и некоторые хищники из тех, что после своей смерти сумели избежать зубов любителей падали и прошли сквозь Уровень Восемь. Было тут также множество обглоданных костей – по-видимому, то, что осталось от пиршеств пакра.
Но как бы ни выглядело это скопление тел, эффект оказался именно тот, что и предполагал Манта. Приборы показывали, что выше этого слоя доминировала низкоэнергетическая составляющая электромагнитного спектра: в основном инфракрасное излучение с незначительной добавкой коротковолновых радиочастот и видимого света. Как только экипаж зонда сумел пробиться между плавающими телами ниже этого слоя, обнаружилась сильная концентрация ультрафиолета, рентгеновских лучей и гамма-излучения, без которых не срабатывали в нужную сторону генные триггеры джанска.
Зонд подняли на станцию. Фарадей и остальные изучали сделанные им записи и вели кажущиеся бесконечными дискуссии с Латранесто и Мантой; инженеры и техники трудились над сооружением обшивки для ядерного оружия, способной выдержать высокое давление. Порой накал дискуссий становился очень высок; инженеры утверждали, что не в состоянии создать по-настоящему прочную обшивку с тем, чтобы одновременно сооружение не утратило маневренности, а Фарадей твердил, что с божьей помощью они справятся с этой задачей.
И в конце концов, когда все было оговорено, переговорено и сделано, назначили дату спуска.
– Манта?
Он перевернулся, вглядываясь в сумрак ночи. И увидел совсем рядом с собой Драсни; ее плавники легонько покачивались под порывами ветра.
– Привет, Драсни. Ты рано проснулась.
– И ты тоже. Я заметила, что уже какое-то время ты ворочаешься. С тобой все в порядке?
– Конечно. – Манта изо всех сил постарался, чтобы голос не выдал его.
Как выяснилось, можно было и не прикладывать этих усилий.
– Ты совсем не спал, правда? – спросила она.
Он состроил гримасу.
– Нет. Пытался, но не смог.
– Нужно было разбудить меня, – сказала она. – Я составила бы тебе компанию.
Манта ударил хвостом.
– Я пожалел тебя. Мы все так устали вчера.
Она подплыла еще ближе.
– Что-то не так? Это связано с машиной, которую люди собираются опустить сегодня на рассвете? Тебя волнует, сумеют ли они решить нашу проблему? Или ты опасаешься, что они снова могут передумать?
Манта заколебался. Что ответить на это? Ему очень, очень многое хотелось рассказать ей и еще больше хотелось выслушать ее, обсудить все с ней. Или просто молча, спокойно поплавать рядом.
Потому что он точно знал – больше у них ни времени, ни возможности для этого не будет.
Но он обязан не говорить ей ни слова. Если до нее дойдет хотя бы намек на то, что должно произойти, она просто испугается.
Нет. Для всех будет лучше, если этим долгим утром он просто уйдет один, безо всякого шума.
– Я действительно не знаю, как пойдут дела, – сказал он; лучше говорить правду или хотя бы наиболее безопасную часть правды. – Фарадей сказал, что они решили все проблемы и сумеют пробиться вниз. Но ведь Фарадей теперь не единственный Лидер. И мы уже имели возможность убедиться, в какие игры нравится играть этой Лайдоф.
Драсни нежно погладила его плавником.
– Все будет хорошо. Ты ведь когда-то был одним из них, и они сделают это, если не ради нас, то хотя бы ради тебя.
Манта негромко фыркнул.
– Конечно. Ты и… ну, Пранло… собираетесь сделать еще один заплыв на Уровень Один?
– Наверно. – Драсни сделала маневр, чтобы в тусклом свете получше рассмотреть выражение его физиономии. – Ты поплывешь с нами?
– Нет, – как можно небрежнее ответил Манта. – Люди хотят, чтобы я сопровождал их машину до Уровня Четыре. Обеспечил, чтобы она не привлекла внимания какого-нибудь бродячего вуука.
– Почему их это волнует? Ведь на машине нет ничьей крови, – недоверчиво сказала Драсни. – И как ты собираешься успеть вовремя убраться оттуда?
– О, не волнуйся, – ответил Манта. – Машине еще предстоит долгий путь вниз, до самого Уровня Восемь и сквозь него. Будет полно времени.
– Ну-ну, – по-прежнему хмуро глядя на него, сказала Драсни. Ясное дело, она не купилась на его байки, с сосущим чувством тревоги внутри понял Манта. – Знаешь, мы с Пранло, пожалуй, останемся и опустимся вместе с тобой. У Латранесто и без нас хватит джанска, чтобы проверить Уровень Один.
– Нет, нет, не надо, – быстро возразил Манта. – Гораздо важнее удостовериться, что все дети вне досягаемости взрыва. Кроме того, вы не можете сделать ничего, чтобы помочь мне.
– Да, но…
– Никаких «но», – твердо заявил Манта. – Мне вообще не требуется помощь. Вы с Пранло отправляйтесь наверх и убедитесь, что все покинули этот регион.
Долгое мгновение она молча плыла рядом. Потом очень нежно снова погладила его плавником.
– Хорошо. Но будь осторожен.
– Конечно, – заверил ее Манта. – Ну вот, уже светает. Я, пожалуй, поплыву наверх, чтобы быть наготове.
– Ладно. Если у тебя нет желания еще поговорить.
Ее лицо и тело светились в тусклом свете зарождающегося дня. Манта смотрел на нее, и внезапно, совершенно непрошеное, в глубине сознания вспыхнуло воспоминание. Эта человеческая женщина – Брианна? Кажется, так ее звали? Последняя женщина, которую он любил.
Или, по крайней мере, последняя женщина, которую, как ему тогда казалось, он любил. Потому что сейчас, в перспективе своих лет и с учетом быстро наплывающего на него конца жизни, он внезапно взглянул на эту женщину совершенно другими глазами. То, что когда-то казалось ему легкостью и непосредственностью, на самом деле свидетельствовало о недостатке предусмотрительности и способности планировать. А ее остроумие, временами, может, и забавное, сводилось к насмешкам, иногда достаточно злым, над другими людьми.
И безрассудное приятие всего и всех, которым он так восхищался, было не чем иным, как признаком ленивого ума и пустого, невдумчивого характера.
Как мог он увлечься такой женщиной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50