Потом, проделав тот же финт с внезапным уходом вниз и подныриванием под противника, он нацелился головой туда, где у вуука располагались легкие.
Однако этот хищник уже видел, как Рейми однажды проделал такой трюк. Вместо того чтобы продолжать мчаться головой вперед, как сделал его незадачливый предшественник, он резко затормозил и почти мгновенно сбросил скорость.
Так что, выйдя из своего полукруга, Рейми оказался нацелен не на легкие хищника, а прямо на его зияющую пасть.
Но и это было совсем неплохо. Рейми знал, что вуука уже видел подобный трюк, а хищник упустил это из вида. И на этот раз Рейми пронесся мимо и тоже снизил скорость, а потом изо всех сил ударил хвостом по глазам хищника.
Вуука завопил от боли и ярости, безумно заметавшись из стороны в сторону в попытке поймать своего мучителя. Однако Рейми уже ускользнул; его хвосту тоже досталось, но боль не уменьшила охватившего его чувства мрачного удовлетворения. Уже второй раз он, потенциальная добыча, вступил в бой с хищником. Неплохо. В самом деле очень неплохо.
К сожалению, в процессе этого он уже прибег и к плану А, и к плану Б, а вот плана В у него не было.
По счастью, необходимость в плане В отпала сама собой. Оставшись вдвоем, вуука, видимо, решили, что с них хватит. Они перестали бить массивными плавниками, нырнули и с мрачным видом ушли на глубину.
Рейми поплавал по Уровню Три, просто чтобы окончательно удостовериться, что врагов больше нет. Потом, чувствуя себя лучше, чем когда-либо за очень долгое время, тоже опустился на Уровень Четыре.
Белтренини и другие Советники, разбежавшиеся при появлении вуука, сейчас снова собрались вместе.
– Раймило! – удивленно воскликнула Белтренини, когда он подплыл к ней. – Чтобы мне откусили плавник! Я была уверена, что больше тебя не увижу. Как тебе удалось убежать от них?
– Я не убегал, – скромно ответил Рейми. – Я сам напал на двух из них, а остальные решили, что не стоит со мной связываться.
– Что ты сделал? – спросил один из Советников. – Глубина меня возьми, как ты сумел?
– Ну, одного я ударил прямо в легкие, – объяснил Рейми. – После этого толку от него было немного. А что касается второго, то я хвостом хлестанул его по глазам. Слегка задел, в общем-то.
Советник фыркнул, но не презрительно, нет, удивленно и… да, и уважительно.
– Ты ранен, – сказала самка в голубовато-зеленых пятнах, обследовав его пострадавший хвост. – Кровотечение, однако, уже прекратилось.
– Да, но оно продолжалось достаточно долго, чтобы я смог увести их отсюда, – ответил Рейми. – Все получилось лучше некуда.
– Потрясающе! – воскликнула Белтренини. – Я все время думала, что ты не так прост, как кажешься с виду.
– А он ведь всего лишь Производитель, – добавила зелено-голубая, все еще осматривая хвост Рейми. – Одни облака знают, на что он будет способен, став Защитником.
– В жизни не видел Защитника, вышедшего живым из встречи с четырьмя вуука, – заявил Советник. – Я имею в виду, если он был один. Ты уверен, что тебе никто не помогал, Раймило?
– Никто. Думаю, просто удача повернулась ко мне.
– Удача – дар, который приходит к тем, кто не полагается на нее, – сказала Белтренини. – Ты из тех джанска, которые обладают этим даром.
– Спасибо, – ответил Рейми. – Могу я отсюда сделать вывод, что больше ты не будешь заставлять меня вернуться на Центральную Линию?
– Хотел бы я посмотреть, как его можно заставить делать то, что он не хочет, – пробормотал Советник.
– Постой-ка! – запротестовала Белтренини. – Я никогда не заставляла тебя возвращаться, Раймило. Я просто говорила, что для тебя будет лучше когда-нибудь снова встретиться с Драсни. – Она забила хвостом. – Но это вовсе не значит, что ты должен отправляться туда немедленно.
– Конечно нет, – решительно заявила зелено-голубая. – Если хочешь остаться здесь, мы будем только рады. И знаешь что? На Уровне Три плавают очень симпатичные Производительницы, и я могу познакомить тебя с ними.
– Может, попозже, – сказал Рейми. – Сейчас я хочу одного – немного перекусить.
– Сейчас он хочет одного – немного перекусить, – со смехом повторил кто-то у него за спиной. – Он только что прогнал четырех вуука и теперь хочет одного – немного перекусить!
– Это можно устроить, – весело сказала Белтренини. – Поплыли, я знаю тут неподалеку приятное местечко, где растет брикис.
– Спасибо, – ответил Рейми, спрашивая себя, что это за штука – брикис.
Ни о чем подобном он никогда не слышал.
– Почему бы нам всем не отправиться туда? – сказала зелено-голубая.
– В смысле, на случай, если поблизости окажутся еще вуука? – лукаво спросил женский голос.
– Конечно нет, – притворно обиженно ответила зелено-голубая. – Мне просто нравится его общество, вот и все. Кстати, меня зовут Нистреали. Можешь плыть рядом со мной.
Весело переговариваясь, все вместе поплыли вслед за Белтренини.
И вслушиваясь по дороге в их болтовню, Рейми спрашивал себя: а может, в конце концов он нашел то, что искал с тех самых пор, как вышел из материнской утробы в своем новом теле? Или, может, даже с того момента, когда он принял предложение Фарадея?
Не избавление от паралича. Не стадо, свысока опекающее его и обращающееся с ним как с каким-то отвратительным гибридом. Не воображаемых друзей вроде Пранло, просто использовавших его, чтобы получить желаемое. И в особенности вроде Драсни, которая, ни на мгновение не задумавшись, разбила ему сердце.
Нет. В конце концов он обрел в лице Белтренини и ее более взрослых друзей то, что давно искал, хотя, в общем-то, никогда по-настоящему не осознавал, как ему этого недостает.
Он нашел дом.
Комната Фарадея на борту «Юпитера-Главного» была выдержана в типично военном духе: небольшая, очень простая, с минимумом пространства, необходимого для жизни одному человеку, плюс еще немного, причитающееся офицеру его ранга.
В обычных обстоятельствах она его вполне устраивала. С другой стороны, в обычных обстоятельствах не было необходимости втискивать сюда еще четырех человек.
– Я рад видеть вас у себя этой ночью, – заявил он, закрыв дверь за последним гостем. – Простите за неудобства, но я не хотел рисковать, используя одно из общих помещений. Чересчур велика вероятность того, что наш разговор подслушают.
– Слишком поздно, – сказал Бич, усаживаясь на краешке постели Фарадея. – Я сегодня уже выслушал пару сомнительных шуток о Совете Пятисот. Лайдоф уже, наверно, установила за мной слежку.
– Забавно, – проворчал Миллиган, прислонившись к свободному участку стены и скрестив на груди руки. – Надеюсь, у вас имеется важная причина собрать нас здесь, полковник. В шесть часов я должен сменить Гранта на дежурстве и, таким образом, рискую остаться без сна.
– Не вините в этом полковника, – сказала Макколлам. Бич приглашающим жестом похлопал по постели рядом с собой. Она, однако, прошла мимо него и опустилась в кресло Фарадея, стоящее у письменного стола. – Если бы вы поменьше торчали в диспетчерской или комнате подготовки космонавтов, тратя заработанные деньги…
– Эй, у меня чертовски трудная работа, – рявкнул Миллиган. – Покер – единственный здесь способ обеспечить, чтобы не загнили мозги, зубы и печень.
– Хватит, успокойтесь, – устало сказал Спренкл, оглядел комнату и уселся на постель рядом с Бичем. – Сегодня был долгий день, и нервы у всех на пределе.
– Нервы на пределе, – эхом повторил Бич, качая головой. – Обожаю психиатрический жаргон.
– Уверена, он для тебя не в новинку, – вставила Макколлам. – Может, уймемся и послушаем? А иначе нам никогда не выбраться отсюда. Не обижайтесь, полковник, – добавила она, глядя на Фарадея.
– Ни в коей мере, – успокоил ее Фарадей. – Я попробую не затягивать. Сегодня днем у меня был долгий разговор с мистером Гессе. Я услышал кое-что о судье Лайдоф, что считаю нужным довести до вашего сведения.
– Как будто Гессе можно рассматривать как честный, беспристрастный источник сведений, – проворчал Миллиган. – Ее же вместо него поставили, знаете ли.
– Да, знаю, – сказал Фарадей. – И допускаю возможность определенной пристрастности в его оценках. Я вообще не собираюсь принимать в расчет чувства мистера Гессе, меня интересует только то, что относится к проекту «Подкидыш».
– С точки зрения вашего экспертного психиатрического мнения, конечно, – пробормотал Миллиган себе под нос.
– Я буду счастлив предоставить доктору Спренклу возможность поговорить с ним позже, если он пожелает. – Фарадей взглянул на Спренкла, вопросительно воздев бровь.
– Если это покажется полезным или необходимым, – ответил Спренкл. – Что именно он сказал?
– Позвольте начать с Земли, – ответил Фарадей. – Похоже, в Совете Пятисот имеет место переворот.
В конце концов ему удалось завладеть их вниманием. Даже Миллиган, до этого мрачно глядевший в пол, прищурился и перевел взгляд на Фарадея.
– Переворот? – недоверчиво повторила Макколлам. – Но…
– Когда? – спросил Миллиган. – В новостях не было ни слова.
– Это случилось около двух недель назад, перед тем как Гессе и Лайдоф вылетели сюда, – ответил Фарадей. – И никаких публичных заявлений сделано не было. Все прошло очень спокойно, очень мирно. Цивилизованно… почти. Внешне Совет как был, так и есть, просто теперь командует парадом совсем другая группировка.
– Это не из-за недавних возмущений на Марсе? – все еще недоверчиво спросила Макколлам. – В смысле, это могло бы… – Она замолчала, махнув рукой.
– Неужто они такие сверхчувствительные? – спросил Миллиган.
– Ты с ума сошел, – мрачно изрек Бич.
– Возмущения на Марсе могли послужить спусковым крючком, – ответил Фарадей. – Но складывается впечатление, будто это назревало уже давно.
– Я слышал сегодня утром, что против протестующих двинули морских пехотинцев, – сказал Миллиган. – Видать, политический курс изменился всерьез.
– Я тоже слышал об этом, – проворчал Бич. – Большинство комментаторов говорят, что уже начались аресты.
– Эв, у тебя ведь семья на Марсе, да? – спросила Макколлам.
Бич кивнул.
– Мать и два брата.
– Наверно, им приходится нелегко, – заметил Миллиган.
Бич пожал плечами подчеркнуто небрежно.
– Не труднее, чем любому в Солнечной системе. Всем урезают бюджет.
– Да, но на Земле, по крайней мере, не приходится вырабатывать воздух и воду, – напомнил ему Миллиган. – Во внешних поселениях стоит урезать фонды, и ситуация быстро становится критической.
– Если хотите знать мое мнение, все это безумие, – заявила Макколлам. – Места еще полным-полно, хоть на Земле, хоть где.
– Они просто зациклились на освоении новых территорий, – сказал Спренкл. – А чтобы не было недовольных, урезают все, кроме того, без чего не выживешь.
– Популярная психология в своем лучшем варианте. – Миллиган с вызовом посмотрел на Спренкла.
Однако психолог просто пожал плечами.
– Не собираюсь с тобой спорить.
– Значит, люди пришли к выводу, что единственный способ привлечь внимание Земли, это взбунтоваться, – пробормотала Макколлам.
– Что-то вроде этого, – согласился с ней Бич. – Вкалывают как черти, а бунт придерживают до тех пор, пока потребуется громко заявить о себе. Однако Совет Пятисот существует достаточно долго, чтобы научиться разрешать подобные кризисы и не дать вытянуть из себя дополнительных денег.
– По крайней мере, так было до тех пор, пока эта новая шайка не захватила власть, – сказал Миллиган. – Складывается впечатление, будто они не хотят никакого шума.
– Беда в том, что все эти аресты только усиливают недовольство, – заметил Спренкл.
– Почему у меня такое чувство, будто все это имеет непосредственное отношение к «Подкидышу»? – спросила Макколлам, глядя на Фарадея.
– Совершенно верно, – ответил он. – По-видимому, новые лидеры осознали, что оседлали тигра и что единственное долговременное решение проблемы состоит в том, чтобы бросить ему новый кусок мяса.
– В виде завоевания новых миров, – сказал Спренкл.
– Как вы уже говорили, они зациклились на освоении новых территорий, – кивнул ему Фарадей. – Отсюда они сделали простой вывод – проект «Подкидыш» движется слишком медленно. – Он оглядел крошечное помещение. – По-видимому, судью Лайдоф прислали сюда, чтобы ускорить процесс.
– И как, интересно, она собирается делать это? – с оттенком презрения спросил Бич. – Организует обследование каждой точки четырех квадрильонов кубических километров атмосферы?
– Мистеру Гессе неизвестен новый план, – ответил Фарадей. – Но вряд ли он включает в себя нечто столь прямолинейное и невообразимое. – Он на мгновение заколебался. – И судя по тому, что я слышал о судье Лайдоф, он также вряд ли включает в себя обращение с вежливой просьбой к лидерам джанска.
Остальные четверо обменялись взглядами.
– А как Рейми впишется в этот новый подход? – настороженно спросила Макколлам.
Фарадей хмуро посмотрел на нее, чувствуя, что за этим внешне невинным вопросом что-то кроется.
– Не знаю, – ответил он. – Почему вы спросили?
Последовал новый обмен взглядами.
– Вообще-то мы не хотели вам рассказывать, – сказал Бич. – Но после того как вы ушли, на Рейми и этих Советников, с которыми он сейчас водит компанию, напали вуука.
У Фарадея сжалось сердце.
– Что случилось? С ним все в порядке?
– О, прекрасно, – торопливо заверил его Бич. – Ему, правда, откусили кончик хвоста, но все уже зажило. Соль в том, что эта Лайдоф не позволила мне предупредить его об их приближении.
У Фарадея отвисла челюсть.
– Почему, черт побери?
Бич беспомощно вскинул руки.
– По ее словам, ей было любопытно посмотреть, как он выстоит против четырех хищников. Она никогда не видела собственными глазами, как джанска ухитряются…
– Постойте, – прервал его Фарадей; его эмоциональная реакция колебалась от ошеломленного недоверия к дикой ярости. – Там были четыре вуука?
– Четыре, это точно, четыре, – подтвердил Миллиган. – Все примерно размера Рейми.
– Четыре взрослых вуука, – повторил Фарадей, как бы проверяя, не ослышался ли он. В этот момент ошеломленное недоверие явно возобладало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50