– И я приношу тебе извинения от имени Совета Пятисот и всего человечества. Это никогда не повторится.
– Полегче, полковник, – предостерегла его Лайдоф. – Не выступайте от имени Совета Пятисот.
– Манта? Ты слышишь меня? – спросил Фарадей.
– Да, слышу. И хочу иметь дело только с вами. Предлагаю вам сделку.
Сердце у Фарадея забилось чаще.
– Насколько я понял, ты хочешь сообщить нам секрет звездолета джанска?
– Да, – ответил Манта. – В обмен на помощь в решении существующей у джанска проблемы. Макколлам здесь?
– Здесь, – сказал Фарадей. – Эта проблема связана с физиологией джанска?
– По крайней мере, это часть головоломки, относительно которой у меня нет полной уверенности.
– Ну, рассказывай. Мы сделаем все, что сможем.
– Постойте. – Лайдоф подошла и остановилась рядом с Фарадеем. – Конечно, мы хотим помочь вам, мистер Рейми. Но сначала расскажите о звездолете.
– Нет, – ответил Манта. – Сначала – наша проблема.
– Нет, – ровным голосом сказала Лайдоф. – Вы не в том положении, чтобы торговаться, мистер Рейми.
– Напротив, – заявил Манта. – Мое положение как никогда дает мне право торговаться. Полковник Фарадей, кто это?
– Ее зовут Катрина Лайдоф, – ответил Фарадей. – Она член Совета Пятисот.
– Понятно, – сказал Манта. Компьютер, конечно, никак не реагировал на интонации, но Фарадей отчетливо услышал жесткие нотки в голосе Манты. – Это она ответственна за нападение на наш народ?
– Ваш народ? – спросила Лайдоф. – Мы ваш народ, мистер Рейми.
– Больше нет, – сказал Манта. – Полковник Фарадей, никаких переговоров в присутствии этой личности. Пожалуйста, попросите ее уйти.
Фарадей посмотрел на Лайдоф.
– Даже не думайте. – Она сверкнула глазами в его сторону. – Я никуда не уйду.
Фарадей тронул Бича за плечо.
– Выключите микрофон.
– Микрофон выключен, – сказал Бич.
– Не уйду, – повторила Лайдоф.
– Вы готовы пожертвовать звездолетом? – спросил Фарадей. – А что вы говорили совсем недавно? «Все второстепенно по сравнению с проектом “Подкидыш”». Выходит, в это «все» не входит ваша гордыня?
– Он блефует, – продолжала настаивать Лайдоф. – Вы слышали, что он сказал. У них проблемы, им нужна наша помощь. Значит, он будет вынужден отдать нам то, что мы хотим.
– Не рассчитывайте на это, – посоветовал ей Фарадей. – Вы еще не убедились, насколько Манта умен? Возможно, он в состоянии сам найти решение, и тогда мы останемся в дураках. Нужно ковать железо, пока горячо – в смысле, пока он думает, что нуждается в нас.
Лайдоф сверкнула взглядом на Гессе, как бы желая убедиться, что и он, и этот проклятый документ все еще здесь. Потом, без единого слова, она поднялась с кресла и зашагала к двери.
Но не ушла, а остановилась там, скрестив на груди руки и сверля взглядом Фарадея.
И он, с неохотой вынужденный признать, что большего ему не добиться, сам уселся в командное кресло и включил вмонтированный в него микрофон.
– Судья Лайдоф не будет участвовать в наших переговорах, Манта, – сказал Фарадей, тщательно подбирая слова. – Ну, чем мы можем вам помочь?
– Я начну с вопроса Макколлам. Что вам известно о мельчайших частицах, несущих сообщения?
Макколлам непонимающе посмотрела на Фарадея и повернулась к своему микрофону.
– О чем?
– Дайте я соображу, – сказал Манта и замолчал. – ДНК… джанска… – с расстановкой добавил он на английском.
– А-а, – ответила Макколлам. – Да, знаю немного. Но не в деталях.
– Мне не нужны детали. – Манта снова перешел на речь джанска. – Вопрос: существуют ли крошечные… переключатели… в группах частиц, несущих сообщения?
Макколлам покачала головой.
– Не понимаю, Манта.
– Думаю, он говорит о генах, – вмешался в разговор Бич. – В словаре джанска нет такого слова, вот он и импровизирует.
– А, другое дело, – сказала Макколлам. – Но о каких крошечных переключателях он говорит? Постойте-ка! Манта, ты имеешь в виду генные триггеры? Гены, которые включают и выключают другие части кода, в зависимости от возраста, гормональных раздражителей или условий окружающей среды?
Манта, казалось, обдумывал услышанное.
– Да, – ответил он наконец. – У нас они существуют?
– Не знаю, – сказала Макколлам. – Чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно протестировать гены джанска. Однако мне известно, что у большинства земных видов они есть.
– При чем тут земные виды? Мне нужно знать это относительно джанска.
– Может, подойдут гены вуука? – высказал предположение Спренкл.
– У нас они есть? – спросила Макколлам.
– На клетке зонда «Омега» остались следы крови вуука и кусочки ткани, – ответил Спренкл. – Мы были… – Он бросил взгляд на Фарадея. – Мы были на какое-то время отстранены от своих обязанностей, но кто-то наверняка взял образцы.
– В таком случае, наверняка был сделан анализ. – Пальцы Макколлам запорхали над клавишами. – Давайте взглянем… Так, вот оно. – Она замолчала, читая появившиеся на дисплее строчки.
– Мистер Миллиган, что там за ситуация? – спросил Фарадей негромко. – Манта один?
– Нет. Такое впечатление, будто с ним целая делегация. Судя по окраске, там Манта, Пранло с Драсни и Советник Латранесто.
Значит, это и впрямь официальные переговоры. Хорошо. Если они смогут разобраться до того, как Лайдоф придумает новые возражения…
– Нашла, – неожиданно сообщила Макколлам. – Парень, ты не ошибся. Их тут множество.
– Повторите, пожалуйста, – попросил Манта. – Некоторые слова плохо переводятся.
Фарадей нахмурился. Устройство, вживленное в искусственный спинной мозг Манты, должно все еще работать, позволяя ему разговаривать с людьми напрямую. Может, оно вышло из строя?
Или Манта просто забыл английский?
– Да, там есть генные триггеры, – сказала Макколлам. – В достаточной степени, чтобы при одном и том же коде получать разных животных, в зависимости от того, какие гены включены, а какие выключены. Варианты, типа кошки и собаки, а возможно, и с еще большими различиями.
– Понимаю. Не знаете, под воздействием каких факторов они вступают в работу? – спросил Манта.
– Давай посмотрим. – Макколлам снова защелкала по клавишам. – Судя по всему, влияют некоторые виды излучения. Не уверена, в какой части спектра.
– Только не микроволны и не инфракрасное излучение, – высказал предположение Миллиган, изучая те же данные на своем мониторе. – Для этого требуется более высокий уровень модуляции энергии. Скорее всего, это рентгеновские лучи или даже что-то из более высокой области спектра.
– Нет, постойте секундочку. – Палец Макколлам замер на одной из строчек. – Похоже, инфракрасное воздействие тоже имеет место. Пункт 1557.
– Сейчас… – Миллиган поискал нужное место. – Вы правы. Дубина! Ну…
– Это не может быть другой участок спектра светового излучения? – спросил Манта. – Или весь спектр целиком?
Спренкл поймал взгляд Фарадея и пробормотал:
– Он подводит нас к чему-то. Это важно…
Фарадей кивнул.
– Вы, похоже, уже понимаете, что происходит, Манта, – сказал он. – Почему бы не сэкономить время и просто не сказать, в чем дело?
После небольшой паузы снова послышался знакомый рокот.
– С Центральной Линии исчезают многие виды животных и растений, – перевел компьютер. – А те, что остаются, братья исчезнувших.
– Братья? – пробормотал себе под нос Миллиган.
– Подобия, – подсказал Бич.
– По-моему, спектр светового излучения в центральной части Юпитера сокращается, – продолжал Манта. – Из-за его недостаточности крошечные выключатели не могут функционировать и братья перестают рождаться.
– Интересно, – пробормотал Спренкл. – Мутация как способ существования.
– Строго говоря, это не мутация, – поправила его Макколлам. – Генетический материал уже существует, просто дожидается, чтобы быть использованным. Все, что делает радиация, – это включает одни части кода и отключает другие.
– Правильно, – согласился Миллиган. – Включите один ген из миллиона и получите вуука. Включите один из двух миллионов и получите… что-то еще, надо полагать.
– Новый подход к проблеме многообразия видов, – задумчиво заметил Фарадей. – Снижение уровня радиации достаточно легко установить и отсюда, если оно, конечно, имеет место. Говоришь, это наблюдается только на Центральной Линии, Манта?
– Да.
– М-м-м… У тебя есть какая-то идея, в чем причина этого? – спросил Фарадей.
Воцарилось молчание.
– Он знает, – прошептал Спренкл. – Просто боится говорить.
Фарадей кивнул. Боится обнаружить слабое место джанска и тем самым поставить себя и остальных в уязвимую позицию. После истории с «Омегой» его можно понять.
– Если это облегчит тебе принятие решения, Манта, – сказал он, – даю мое личное слово, что мы сделаем все, чтобы помочь тебе и твоему народу. Независимо от того, получим звездолет или нет. – Краем глаза он заметил, как заерзал Гессе. – Желаете что-то сказать, мистер Гессе?
– Не думаю, что судья Лайдоф будет в восторге, узнав, что вы раздаете подобные обещания. – Гессе дернул головой в сторону стоящей у двери Лайдоф. – Не забывайте… ну… как в действительности обстоят дела.
Фарадей посмотрел на Лайдоф: Гессе прав, она явно была «не в восторге».
– Я помню, как обстоят дела, – сказал Фарадей, обращаясь к ним обоим. – И тем не менее мое обещание сохраняет свою силу. Манта? Мы слушаем.
– В атмосфере есть регион, называемый Уровень Восемь, – заговорил Манта. – Туда могут опускаться лишь самые крупные и старые джанска, которых называют Мудрыми. Там нет ни хищников, ни любителей падали, и обитатели Уровня Восемь живут до тех пор, пока они в состоянии плавать и находить себе пищу.
– Похоже на сады Эдема, – заметил Бич.
– Для джанска так оно и есть, – сказал Манта. – Но, как и Эдем, он несет в себе семена собственной гибели. Как я уже сказал, там нет ни хищников, ни любителей падали. Что случается с Мудрым, когда он умирает?
Инженеры неуверенно переглянулись.
– Миссис Макколлам? – подбодрил ее Фарадей. – Вы у нас тут главный специалист.
– Спасибо, полковник. Ну, прежде всего они перестают дышать и плавать. Мышцы расслабляются, плавательные пузыри сплющиваются…
– Они тонут, – неожиданно сказал Спренкл. – Погружаются дальше в глубины атмосферы.
– И их тела блокируют радиацию, – вставил Бич. – Ну конечно.
– Манта, это так? – спросил Фарадей. – Именно это и происходит?
– Но там не может быть много тел, – возразил Миллиган. – В смысле, они ведь на Юпитере всего двадцать – тридцать лет.
– Нет, – заявил Манта. – Мне было сказано, что со времени прибытия первых Мудрых прошло две тысячи солнечных циклов по земному счету.
Миллиган негромко присвистнул.
– Хорошо они прятались, однако.
– Или мы просто плохо искали, – возразила Макколлам. – Полковник, нужно произвести числовой анализ; если они и впрямь находятся на Юпитере так долго, могло накопиться достаточно мертвых тел, чтобы блокировать радиацию. Во всяком случае достаточно, чтобы внести сбой в работу генных триггеров.
– В особенности учитывая, что в основном джанска скапливаются в экваториальной зоне, – заметил Спренкл.
– Разумно, – согласился Фарадей. – Манта, ты имеешь хоть какое-то представление о глубине залегания этого блокирующего слоя?
– Нет, – ответил тот. – Советник Латранесто разговаривал с Мудрыми, и они особым образом связались со всеми остальными Мудрыми Уровня Восемь. Пока ответа на этот вопрос нет.
– Скорее всего, опуститься ниже просто невозможно, пока ты жив, – предположила Макколлам. – Могут сплющиться плавательные пузыри.
– Да, без плавательного аппарата живому джанска туда не проникнуть, – добавил Спренкл. – Но даже и с аппаратом его убьет давление.
– Вы поняли, в чем наша проблема, – сказал Манта. – Мы не сможем решить ее, потому что не имеем возможности опуститься на такую глубину.
Фарадей состроил гримасу. Нужно было приказать Лайдоф покинуть комнату, а в случае необходимости вышвырнуть вон даже силой. Теперь было уже слишком поздно. Она слышала признание Манты и понимала, что все в руках Совета Пятисот.
– Мы сделаем все возможное, – сказал Фарадей. – Мистер Миллиган, ознакомьтесь с техническими характеристиками всех зондов, имеющихся на станции. Нужно выяснить, какова самая большая доступная им глубина погружения.
– Хорошо. – Миллиган склонился над своим пультом. – Хотя можно внести некоторые усовершенствования.
– Мы сделаем все, что потребуется. Манта, у тебя есть какая-нибудь идея насчет того, как ликвидировать этот завал, если мы в конце концов до него доберемся? – спросил Фарадей.
– У меня мелькала мысль о зонде, который вы использовали против наших детей, – ответил Манта. – Нужно растащить тела, чтобы открыть выход радиации.
– Представляешь, сколько это займет времени? – с сомнением произнес Фарадей. – Кроме того, оставшиеся могут быстро снова заполнить брешь.
– И куда мы их потащим? – добавил Спренкл. – Будем оставлять на пути к полюсам?
Внезапно Фарадей перевел взгляд на Гессе, пристально изучающего дисплеи. К полюсам?
– Вряд ли их нужно оттаскивать так далеко, – ответил Манта. – Просто на некоторое расстояние от Центральной Линии.
– Возможно, существует более радикальный подход. – Фарадей не сводил взгляда с Гессе. Похоже, до того пока не доходило, что Фарадей имеет в виду. Интересно, а как Лайдоф? – Возможно, есть способ убрать тела и одновременно стимулировать генные триггеры.
И тут до Гессе дошло. Он повернулся к Фарадею, широко распахнув глаза.
– Вы имеете в виду… ядерные бомбы?
– Ядерные бомбы? – эхом повторил Спренкл, и все четверо инженеров уставились на Гессе.
– Какие ядерные бомбы? – спросил Миллиган. Оглянувшись, Фарадей увидел, что Лайдоф шагает в его сторону с покрасневшим от ярости лицом. Он махнул рукой, чтобы она вернулась, предостерегающе оскалив зубы. Если Манта поймет, что он солгал и она все время оставалась здесь, на переговорах можно будет поставить крест.
К удивлению Фарадея, она вняла его безмолвному призыву. Стиснула кулаки, но кивнула, хотя и с явной неохотой.
Однако вместо того чтобы вернуться к двери, она свернула в сторону Гессе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50