Объясните мне, полковник: в чем смысл этого «только»?
Фарадей нахмурился, прослушивая вновь повторяющееся сообщение. Лично ему все было совершенно понятно: Манта не собирается отдавать им звездолет, он хочет лишь обсудить секрет технологии его изготовления.
Однако, судя по словам Лайдоф, Бич интерпретировал сообщение несколько иначе.
Вообще-то Бич был более сведущ в оттенках языка джанска, чем сам Фарадей. Правда, ненамного. Что такого он услышал в сообщении Манты, чего не ухватил Фарадей?
Уголком глаза он видел, что Бич наполовину развернулся в своем кресле. Бич, который в решающий момент не поддержал своих товарищей по команде «Альфа». Бич, который предпочел сохранить расположение Лайдоф и тем самым обеспечить себе дальнейший карьерный рост.
Бич, который сейчас через плечо смотрел на Фарадея. И что-то такое было в его взгляде, в напряженной, прямой спине…
Внезапно до Фарадея дошло.
Он внутренне улыбнулся; последняя иголка, впившаяся ему душу, исчезла. Макколлам, Спренкл, Миллиган – каждый из них использовал свою возможность помочь ему и Манте, когда у них появился шанс сделать это. Макколлам передала Фарадею набросок зонда «Омега»; Спренкл помог Манте понять, как избавиться от оков устройства Маккарти; Миллиган схимичил со своими датчиками и тем самым дал Манте время, чтобы освободить заложников. Только Бич не стал раскачивать лодку, поставив свою карьеру выше такой мелочи, как преданность.
По крайней мере, так Фарадею казалось. Как, наверно, и остальным членам команды «Альфа», как, несомненно, и Лайдоф, иначе она отстранила бы его от выполнения обязанностей.
И все они ошибались. Бич не стал бросать вызов Лайдоф по той простой причине, что хотел оставить за собой шанс сделать это, когда представится случай.
Теперь этот день пришел… И, глядя на жестко застывшую спину Бича, Фарадей окончательно понял, как себя вести.
– Это же очевидно, судья, – сказал он. – Манта говорит, что хочет обсудить проблему звездолета, но обсудить только лично со мной.
Морщины на лице Лайдоф углубились.
– В самом деле? – хмуро сказала она. – Очень интересно.
Фарадей пожал плечами.
– Вы спросили мое мнение. Однако мистер Бич, безусловно, разбирается лучше. Что он говорит по этому поводу?
Лайдоф перевела взгляд на Бича. Тот уже снова развернулся лицом к своему пульту. Фарадей заметил, что напряжение отчасти покинуло его. Бич рисковал по-крупному; не меньше, чем его товарищи из «Альфы». Если бы Фарадей не понял и убедительно опроверг его интерпретацию, он мог бы оказаться там же, где и остальные: под присмотром сторожевых псов Лайдоф.
Однако Фарадей уловил его жест. И перед лицом такого единства у Лайдоф, по его мнению, оставался единственный выход: капитулировать.
Она, видимо, тоже поняла это.
– Прекрасно, полковник, – с явной неохотой сказала она. – Таким образом, вы восстанавливаетесь в правах как руководитель проекта «Подкидыш». Мистер Бич, выясните, готов ли мистер Рейми говорить с нами.
– Сначала давайте расставим все точки над «i», – заявил Фарадей. – Вы просто позволяете мне на время вернуться к своим обязанностям? Или возвращаете мне то положение, которое я занимал согласно распоряжению относительно цели и задач проекта?
– Вся власть передается вам в руки, полковник, – проворчала Лайдоф. – Вы это хотели услышать?
– Да, именно. Спасибо.
– С чем и поздравляю. А теперь вызывайте мистера Рейми.
– Минуточку. – Фарадей повернулся к застывшим у входа полицейским. Люди поддержали его, когда потребовалось. Теперь пришло время вернуть долг. – Вы двое, – приказал он. – Приведите сюда мистера Миллигана, доктора Спренкла и миссис Макколлам.
– Полковник… – вскинулась Лайдоф.
– А вы трое, – не удостоив ее внимания, продолжал распоряжаться Фарадей, на этот раз обращаясь к инженерам за пультом, – свободны. Благодарю за службу, возвращайтесь в свои комнаты.
– Всем оставаться на месте! – выпалила Лайдоф. – Полковник, что вы себе позволяете?
– Что я себе позволяю? – кротко повторил Фарадей. – Ничего особенного. Просто выполняю обязанности главы проекта «Подкидыш». Тот, у кого властные полномочия, обычно осуществляет и персональные назначения.
Долгий момент Лайдоф пристально смотрела на него. Фарадей выдержал ее взгляд, внутренне собираясь, чтобы быть готовым к неизбежной вспышке.
Ее, однако, не последовало. Лайдоф просто пожала плечами и сказала:
– Понимаю. Прекрасно. Как пожелаете.
– Благодарю, – ответил Фарадей и сделал знак копам удалиться; они молча покинули комнату.
– Однако не воображайте, что это конец, – не удержалась Лайдоф, когда трое инженеров тоже покинули помещение, оставив у пульта одного Бича. – Отнюдь нет.
Фарадей заколебался. Может, сейчас еще не время? Но нет. Пора.
– На самом деле, судья, это и вправду конец, – открытым текстом заявил он. – Видите ли, теперь я не просто одинокий, уязвимый человек, стоящий на вашем пути. Теперь я располагаю поддержкой значительной части Совета Пятисот. Вы больше не можете помыкать мной или подгонять этот проект под свои личные капризы. Власть снова в моих руках, и я не намерен уступать ее.
– Понимаю. Мистер Бич, не выйдете ли на минутку? – спросила Лайдоф.
– Полковник? – Бич посмотрел на Фарадея.
Тот кивнул. Так же молча, как остальные, Бич покинул комнату. Лайдоф нажала клавишу на пульте, и дверь закрылась.
– Итак, полковник. – Она уселась поудобнее. – Вы, значит, располагаете поддержкой Совета Пятисот?
– Именно. С подписями, печатью и гарантиями. И, простите за нескромность, поскольку моя подпись там тоже имеется, общественное мнение гарантированно будет на нашей стороне. Не сомневайтесь, мы не позволим вам из мести развязать войну против джанска.
– Удивительно, – сказала Лайдоф, – как вам удалось все это проделать, сидя взаперти в своей комнате? – Она вскинула руку. – Нет, постойте. Попробую угадать. Вы только что стали членом организации «Граждане Свободы». Ее земного филиала, надо полагать.
Фарадей прищурился.
– Простите?
– «Граждане Свободы», – повторила Лайдоф с нотками угрюмого удовлетворения в голосе. – Организация, связанная с акциями протеста и террористической деятельностью по всей Системе. Организация, которую в Совете Пятисот никто не рискнет поддерживать. Организация, которая три часа назад была объявлена вне закона. – Она вскинула брови. – Организация, члены которой автоматически объявляются преступниками самим фактом вступления в нее. – Лайдоф ядовито улыбнулась. – Мои поздравления, полковник Фарадей. Подписав эту бумагу, вы тем самым засвидетельствовали свой смертный приговор.

Глава 28
Фарадей медленно повернулся и посмотрел на Гессе. Тот уставился в пол, мучительно стиснув губы.
– Вы вроде бы говорили, что она никогда не руководствуется соображениями мести.
– Вы не понимаете, полковник, – хрипло ответил Гессе, не в силах поднять взгляд и посмотреть Фарадею в глаза. – Я сделал это ради вас.
– Конечно, – сказал Фарадей. – Ради меня.
– Он прав, – подтвердила Лайдоф. – Против вас лично, полковник, я ничего не имею, хотя сомневаюсь, что это распространяется на всех. Но, как вы верно заметили, у вас есть имя и престиж, и это делает вас опасным как для меня, так и для проекта «Подкидыш» в целом. Вас нужно было как-то нейтрализовать.
– Конечно, – повторил Фарадей. – И самый лучший способ – отдать меня под суд за измену.
– Нет. – На этот раз Гессе впервые посмотрел Фарадею в лицо. – Этого не произойдет.
– Почему же? Потому что тщательное расследование даст козыри в руки ее оппонентам в Совете Пятисот?
– У моей фракции нет оппонентов, полковник, – заявила Лайдоф. – По крайней мере таких, кого можно рассматривать как серьезную угрозу. Все эти разговоры о наших разногласиях были лишь частью паутины, которую, по моему указанию, мистер Гессе сплел в ваших же интересах.
– Возможно, и так, – возразил Фарадей, – но это может стать реальностью быстрее, чем вы думаете. Или вы в самом деле верите, что Совет Пятисот будет сидеть сложа руки и смотреть, как вы применяете против джанска ядерное оружие?
Лайдоф фыркнула.
– Не порите чуши. Я не собираюсь использовать против джанска ни ядерного, ни любого другого оружия.
Фарадей состроил гримасу.
– Значит, это просто была еще одна уловка. Сколько, однако, времени и энергии вы потратили, чтобы стереть меня в порошок!
– Не льстите себе, полковник, – сказала Лайдоф. – Мои приоритеты совпадают с приоритетами проекта «Подкидыш»: найти местоположение звездолета джанска и завладеть им. Все остальное второстепенно. В том числе и вы.
– И никто не собирается стирать вас в порошок! – страстно воскликнул Гессе. – Мы хотим одного – чтобы вы сотрудничали с нами.
– Я думал, вы добиваетесь, чтобы я молчал, – сказал Фарадей. Внезапно ему в голову пришла еще одна мысль. – А что, «Немезида-6» на самом деле летит сюда?
– Неплохо, полковник, – одобрительно заметила Лайдоф. – Да, генерал Ахмади будет здесь на следующей неделе, и тогда мне понадобится ваша санкция на использование ядерного оружия.
У Фарадея перехватило горло.
– Вы, кажется, сказали, что не собираетесь нападать на джанска.
– Я и не собираюсь. Мы взорвем бомбы одновременно в изолированных областях у северного и южного полюсов Юпитера, где джанска не живут. Анализ ударных взрывных волн, как прямых, так и отраженных, позволит, как мы надеемся, определить местоположение звездолета.
Фарадей кивнул. Вот, значит, в чем состоял план. Чисто научный эксперимент, политически ничем не угрожающий Лайдоф. В особенности если учесть, что Совет Пятисот, без сомнения, уже одобрил его.
И Гессе все было известно с самого начала.
– Чисто сработано, – сказал Фарадей. – У меня нет союзников, мне абсолютно не в чем вас обвинить – ведь вы не нарушаете никаких законов и этических норм, – и когда вы передадите состряпанный вами документ в прессу, у меня не останется даже репутации. – Он перевел взгляд на Гессе. – Как вы сказали? Все это делается ради меня?
Лайдоф не дала Гессе ответить.
– Не сердитесь на мальчика, – проворчала она. – Повторяю, вас требовалось нейтрализовать, и не важно, каким способом.
– Но желательно самым унизительным?
Лайдоф покачала головой.
– Вы по-прежнему не понимаете. Если все пойдет как надо, документ «ГС» никогда не увидит свет. Это всего лишь страховка на случай, если вы вздумаете сражаться со мной.
– Ах, ну да, – с горечью сказал Фарадей. – Конечно. Шантаж по отношению к джанска, шантаж по отношению ко мне. По крайней мере вы верны себе.
– Вы предпочли бы, чтобы я открыто уничтожила вас? – спросила Лайдоф. – Такое мнение имело место, чтоб вы знали. Обвинить вас и ваших помощников в провале проекта «Омега» и расстрелять.
– Вы упустили момент, – сказал Фарадей. Лайдоф фыркнула.
– Не думаю – учитывая, что моя фракция дирижирует оркестром.
– А как насчет общественного мнения? – спросил Фарадей. – Им вы тоже собираетесь дирижировать?
– Конечно. – Лайдоф пренебрежительно взмахнула рукой. – Вы достаточно популярная фигура, не спорю, но взгляните в лицо фактам: всплеск эмоций в вашу защиту быстро приведет к утрате интереса к самому проекту. – Она задумалась. – И, конечно, во время расследования средства массовой информации будут у нас под контролем. Нет, полковник. Практически вы уже мертвы. И Макколлам, Миллиган, Спренкл отправятся вслед за вами. Вы этого хотели бы? – Фарадей промолчал. – У вас нет ответа. Вместо всего этого, если «Подкидыш» осуществит свое предназначение, вы сможете спокойно уйти в отставку, получать приличную пенсию и доживать свою жизнь как всеми уважаемый герой. И карьера остальных членов вашей команды «Альфа» не пострадает.
– Понимаю. – Фарадей снова посмотрел на Гессе. – И ценю ваши усилия защитить меня, мистер Гессе. Жаль только, за последние несколько лет нашего с вами общения вы так и не поняли, что есть вещи, которые я ставлю выше репутации.
– Если вам больше улыбается умереть сражаясь, это можно устроить, – сказала Лайдоф, с нотками раздражения в голосе, прорывающимися сквозь налет цивилизованности. – Вы у меня сгорите в политическом пламени, если это успокоит вашу совесть и гордость. – Она сделала жест в сторону пульта. – Однако непосредственно в данный момент нас ждет мистер Рейми. – Она снова нажала на клавишу, и дверь за их спинами открылась. – Если не ошибаюсь, ваши люди уже тут как тут. Входите.
Бич шел первым, за ним Макколлам, Спренкл и, наконец, Миллиган. Трое последних выглядели сбитыми с толку, Миллиган все еще сонно помаргивал.
– Что происходит, полковник? – настороженно спросила Макколлам.
– Мы снова в деле, – ответил Фарадей. – Манта вошел с нами в контакт, хочет поговорить. Прошу всех занять свои места.
Спренкл и Миллиган обменялись неуверенными взглядами, но без единого слова уселись за пульт. Фарадей встал за креслом Бича, задаваясь вопросом, насколько он успеет прояснить остальным ситуацию, прежде чем Лайдоф снова вышвырнет их отсюда.
И в какой степени они ему поверят.
– Хорошо, Бич, – сказал он, когда все уселись. – Давайте послушаем, что скажет Манта.
– Да, сэр. – Бич защелкал по клавишам, жестом указав на торчащий рядом с ним микрофон. – Вы на связи, полковник.
– Доброе утро, Манта. Это полковник Фарадей. Рад, что ты вернулся.
Последовала короткая пауза, и затем помещение наполнилось рокотом речи джанска.
– Спасибо, полковник, – перевел компьютер. – Я и не догадывался, что вы скучали по мне.
– Кое-кто уж точно, – заверил его Фарадей, вполуха вслушиваясь в звуки языка джанска, чтобы удостовериться, что компьютер все переводит точно. – К несчастью, не могу сказать этого обо всех. В руководстве проектом произошли кое-какие личные изменения, как ты, наверно, догадываешься.
Последовала новая пауза, и в тишине было слышно, как Лайдоф что-то ворчит себе под нос. Потом рокот возобновился.
– У меня возникала такая мысль, – послышался перевод. – Не верилось, что вы причастны к тому, что произошло.
– Конечно нет, – сказал Фарадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50