.. Только ведь это бойкот! — Он вопросительно глянул на собеседника.— В армии бойкоты запрещены.
— Не хватать же комсомольцев за руку! — ухмыльнулся Чугуев.— Как решили, так пусть и будет. Это не помешает Виноходову отсидеть на гауптвахте. А там проведете очередное собрание, и все снова станет на свои места. По командной-то линии вы с ним молчать, конечно, не будете.
— Что ж, ладно, Василий Нилович!.. А кого прочат к нам вместо тебя?
— Еще не решено. Завтра станет известно.
— Тогда бывай здоров, замполит полка! Они пожали друг другу руку и разошлись.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Лейтенантов ждали. Едва они, разгоряченные быстрой ездой, остановились около знакомого дома и сошли с мотоцикла, из подъезда показался радушный Борис Петрович.
— Вовремя, вовремя прибыли, ребятки! — заговорил, здороваясь.— Мы уже в сборе.
О совместной поездке на природу условились в минувшее воскресенье. Погода в тот день была неважная, просидели у телевизора да сходили в кино. Зато сегодня будет жарко. И хорошо, что парни оделись легко, в одни армейские рубашки да брюки навыпуск.
Актер был в светлой, с короткими рукавами тенниске, капроновой шляпе. Искренне радуясь приезду своих молодых друзей, он тут же вывел из гаража машину,
Вышли Лена и Кира Андреевна, неся сумки с домашней снедью. Лена была в голубом платье, которое так шло к ее стройной фигурке, светло-русым волосам, к ее свежему, смущенно порозовевшему лицу. Евгений и Анатолий не сводили с нее глаз.
Мотоцикл решили не брать, поскольку все поместились в «Волге». Хозяин с женой впереди, молодежь — сзади. Выехать из города оказалось не так-то просто. Перед ними, возглавляя беспокойную ватагу разномастных машин, регулярно делая остановки, кособоко катил переполненный троллейбус. Обогнать его не было возможности из-за встречного транспорта. Казалось, весь город поднялся на ноги, расходится и разъезжается на все четыре стороны.
— Борис Петрович, а вам не приходилось служить в армии? — спросил Анатолий.
— Еще как пришлось! — оживился актер.— Прошел армейскую школу!.. Все было, Толя: и срочная, и фронт, и тяжелое ранение, и госпиталь. На гауптвахте только не удалось побывать.
Парни и девушка рассмеялись.
— Но больше всего запомнилась срочная. Я почему-то никак не мог быстро навертывать портянки. А меня еще направили в школу младших командиров. Бог ты мой! Вот было наказание. Командир отделения каждое утро персонально тренировал отстающих. Сержант Муш-кин, невысокий, широколицый, в обмотках. Гроза! А еще помню, когда окончил школу младших командиров, меня представили к присвоению сержантского звания то в реляции написали: «Командирским голосом владеет». Эта фраза до того поразила меня, что и сейчас не могу забыть.
Слушать забавные, сдобренные шуткой рассказы Бориса Петровича было интересно, и поездка представлялась Евгению счастливейшим сновидением. Он ощущал рядом плечо Лены — сидел закаменело, боялся пошевельнуться. Его переполняли такие пылкие мечты! Жаль только, что их гасило проснувшееся ревнивое чувство. Ведь Анатолий тоже неравнодушен к девушке...
Товарищ все чаще поглядывал на милую соседку, на ее светлые, пушистые, слегка подвитые волосы, которые почти касались его смуглого лица. Она то и дело поворачивалась к нему, и от парня к ней шел некий трепетный свет.
Евгений даже опустил глаза, вздохнул. Вот бы так посидеть наедине с девушкой!.. Он лишь теперь вспомнил, о чем они договаривались перед выездом с Руси-новым, и значительно глянул на него. Анатолий кивнул, давая знать, что понял, и едва выдалась пауза в разговоре, начал так:
— А здесь есть озеро, где можно взять лодку напрокат?
— Таких озер здесь два или три,— отозвался актер.— Молодежи хочется на лодочке покататься?
— Да не мешало бы,— смущенно обронил Анатолий.
— А еще точнее — молодежи хочется попастись без пастухов.
Теперь смущались все, в том числе и Лена.
— Папа, а тебе не кажется, что твоя проницательность несколько нескромная?— иронически заметила она.
В разговор вступила Кира Андреевна:
— Но ведь хочется человеку показать, что он понимает вас!
Парни и девушка рассмеялись. Борис Петрович с минуту молчал, глядя на идущий впереди рыжеватый «Москвич».
— М-да, и меня поймали на том же самом — на мелкой хитрости... Но поскольку вопрос возник, его надо как-то решить. Что ты на это скажешь, Кирилл? — обратился он к жене.
Та слегка повела плечами и ответила:
— Я не против, решайте сами. Но продукты взяты на всех. И как быть с ними, не знаю: или делить на дороге, или выбросить потом?
Актер весело глянул в зеркальце на молодых пассажиров.
— Обратите внимание на чисто женскую уловку: Кирилл не против, решайте сами, но все обставлено так, что вы ничего не поделаете.
— Боря, ты неплохой артист, но скверный комментатор: намеренно искажаешь чужие мысли. Если я что-то и хотела сказать, то единственно следующее: решать вопросы, кому и куда ехать, надо хотя бы за пять минут до отправления поезда.
— Короче говоря, ты возражаешь,— заключил хозяин.— Что касается меня, то я предлагаю компромисс: мы отдыхаем у лесного озера, купаемся и загораем, съедаем запас провизии, и тогда отпадают все загвоздки. В половине пятого я везу вас на другое озеро.
Кире Андреевне на сей раз нечем было возразить, а лейтенанты и Лена промолчали.
Озеро показалось километра через три. Небольшое, в окружении сосен, оно манило своей прохладой. Остановились под кустом орешника, начали устраиваться, раздеваться. И вот уже Анатолий, голоплечий и улыбчивый, в синих плавках подошел к воде, стал пробовать ее ногами. Хороша!
— А как там наша речушка? — спросил актер.— Запамятовал уже название ее.
— Быстринка... Все такая же, чистоводная. Нырнешь, откроешь глаза — и все видно.
— Да, речка славная. Любил я купаться в ней... А как в Русиновке теперь народ живет?
— А чего, привольно живут землеробы.
— Землеробы! — подхватил актер, как бы приглашая всех в свидетели.— Не хлеборобы, не землепашцы, а землеробы. Слово-то какое звучное! Спасибо, Толя, что напомнил мне его... Иной раз репетируешь новую пьесу, и автор лупит тебя по голове, будто кузнечным молотком, одним и тем же словечком. А оказывается, есть и другие!
Полнотелый, светлокожий, с волосатой грудью, он вошел по колени в озеро и, нагибаясь и покрякивая от . удовольствия, стал плескаться. Разговорам и остроумным шуткам не было конца. Надозерная тишина впитывала их голоса и смех, как песок воду. Где-то за лесом хриплым басом прогудел локомотив, и все окрест наполнилось тугим, тянущимся гулом идущего поезда.
Как бы соревнуясь, мужчины пересекли озеро вплавь, прилегли на песочек отдохнуть. Лена осталась с матерью. Но вот и она полезла в воду. Судя по всему, плавать не умела — купалась вблизи берега. Затем начала черпать пригоршнями и любоваться тем, как стекающая из рук влага жемчужно сверкает на солнце. До слуха донесся ее голос, нежный, неизъяснимо волнующий. Она напевала что-то, и парни невольно подняли головы.
Евгения неудержимо потянуло к ней. Он встал и, сказав, что пора возвращаться, кинулся в воду, пошел саженками. Борис Петрович и Анатолий тоже поднялись, упали в озеро и двинулись следом.
— Вы искусно плаваете, Женя! — встретила его Лена комплиментом.— Наверное, с детства спортом занимаетесь?
Пока разговаривали, подоспел Анатолий, шумно фыркая.
— А ты что, боишься от берега отрываться? — спросил он девушку,— Давай поучу тебя плавать!
У Евгения даже дух захватило от моряцкой лихости товарища. «Сейчас она его вежливо отбреет!» — насторожился он. Однако ничего такого не произошло. Рассмеявшись, Лена сказала:
— Что ж, давайте попробуем! Только боюсь, ничего не получится.
— Еще как получится!
Евгений тут сообразил, она сама хотела, чтобы ее поучили плавать! «А ты, недогадливый, отказал ей в том, пустился в ненужные разговоры... Эх, Женька, зеваешь ты все, зеваешь!» — покраснел он, сожалея о промахе.
Некоторое время он еще нырял и плавал неподалеку, но видя, что о нем совершенно забыли и тяготятся его наблюдением, расстроенный вышел из воды, лег в сторонке на траве. Нарастало раздражение, и Евгений, то и дело, посматривал на озеро: там шумно барахтались. Анатолий подставлял крепкую смуглую руку, Лена ложилась на нее и пробовала плыть, отчаянно бултыхая ногами, Взметывались фонтанами и искрились брызги. Все было житейски просто и нравилось девушке. Ее колокольчатый смех так и звенел в воздухе...
— Смелей же, смелей! — возбужденно ободрял девушку Анатолий.— Да ты почти умеешь! Попробуй теперь сама.
Слышавший это Борис Петрович рассмеялся, проговорил:
— А земляк-то оказался опытным тренером!
— Все там, в Русиновке, видать, такие настырные,— обронила чем-то недовольная Кира Андреевна.
Когда-то Евгений полагал, что Анатолий — один из того великого множества людей, постигающих истины задним умом. Теперь ему было непривычно наблюдать изменившегося и как бы совершенно нового парня. Он то наивно грубоват, то чуток и предупредителен. Нет-нет, Русинов не подбирает отмычек,— он умом и силой
распахивает двери жизни. «Да, если Толька решил серьезно приударить за Ленкой, то мне с ним трудно тягаться,—грустно подумал Евгений.— Может, отступить, не ввязываться в историю?.. Но почему отступать должен я? Еще неизвестно, на ком Лена остановит свой выбор. Она развитая, своенравная девушка, и скоро поймет, что с Русиновым ей не по пути...»
День они провели весело. Под вечер, как и было обещано, Борис Петрович повез их на другое озеро. В нагревшейся за день машине стояла духота, не помогали и открытые окна. Все сидели потные, поскучневшие. Лена то и дело выставляла руку, чтобы встречный воздух охладил ее.
Но вот машина свернула с шоссе и круто взяла под уклон. До этого задернутое зелеными шторами тополиной листвы, озеро просторно открылось взорам — блеском воды, овальными берегами, снующими по глади лодками, светлым домиком лодочной станции и сдобно желтеющими пляжами. И берега, и пляж, и само озеро были густо населены беспечными, темнокожими отдыхающими. Некоторые уже расходились.
Борис Петрович подогнал машину к стоянке:
— Приехали!
Анатолий тотчас вышел. За ним выпорхнула Лена, Евгений выбрался последним.
— Не задерживайтесь долго! — напутствовала их Кира Андреевна.
— Часам к десяти вернемся,— обещали они.
«Волга» фыркнула мотором. Парни и девушка несколько смущенно переглянулись: вот и избавились от родительской опеки! Лейтенанты сняли свои защитные рубашки, остались в одних майках — мускулистые, смугло-темные от загара. Лена заботливо оглядела себя — не измялось ли ее голубое платьице.
Послеполуденный, редкий для здешних мест зной держался еще стойко, хотя солнце повернуло уже к горизонту. Все трое, не сговариваясь, отправились к лодочной станции, на ходу перебрасываясь короткими фразами. В ларьке купили фруктовой воды.
На травянистой кромке берега сутулился пожилой мужчина с тремя удочками. Широкополая шляпа почти скрывала его лицо. Он лениво покуривал сигарету, бездумно глядя перед собой. Поплавки на воде чуть покачивала мелкая волна.
— Клюет, что ли? — спросил Анатолий.
Рыбак с досадным равнодушием посмотрел на него и отвернулся: надоело отвечать. Да, собственно, и так все ясно...
Парень, однако, не уходил. Лена тоже остановилась.
— А вы попробуйте забросить удочки правее.
На этот раз молчун отозвался, вынув сигарету изо рта.
— А почему вы думаете, что там лучше?
— Потому, что и рыба, наверное, в такой день ищет местечко поглубже, попрохладнее. А здесь, видать, мелко.
— Это как сказать... Впрочем, попробовать не грех.— Рыбак лениво потянулся к крайней удочке и вытащил ее.
Лейтенант взялся помогать ему.
— Тогда я пошел лодку заказывать,— проговорил Евгений.
Конечно же, он покажет себя, сев за весла! Анатолий — на носу, вперед смотрящим, а Лена — на корме, лицом к нему, Евгению. Тут у нее и развяжется язычок. Разговор можно начать с того, как они с дядей однажды катались на лодке по Волге и их чуть не опрокинуло волной от пронесшегося мимо судна.
Занятый столь важными размышлениями, он и не заметил, как дошел до лодочной станции. И только тут оглянулся, поискал глазами товарища и Лену. Они все еще маячили около того хмурого чудака в широкополой шляпе. Русинов настраивал удочку. Вот передал ее девушке, и та, смеясь, начала неумело забрасывать рыболовную снасть. У нее ничего не получается, а Анатолий рад стараться: показывает ей, как это делается. Потом оба присаживаются на корточки рядом с рыбаком...
Евгений завистливо вздохнул. Жаль, что лодку не сразу получишь! Перед ним двое парней в розовых плавках и спортивных шапочках сдавали весла, расплачивались не спеша, спорили с пожилой кассиршей...
«Быстрей же! — мысленно поторопил их Евгений.— Хватит вам тянуть». Он снова оглянулся, и увидел, как Лена настороженно привстала, держа навесу удилище. Мужчины выжидающе смотрят на нее. Неужели клюет?
Забавно!.. Девушка дернула удочку — в воздухе серебром сверкнула небольшая рыбешка. В уши плеснул восторженный возглас. Ну почему же он поторопился уйти от них?..
Парни в розовых плавках рассчитались, и он придвинувшись к окошку, попросил:
— Мне бы лодку!
Его снова подстерегало разочарование: взятый напрокат баркас оказался неуклюжим. Тяжелый, с разношенными уключинами, он норовил свернуть в сторону. И потому, что было жарко, и потому, что торопился и налегал на весла, Евгений быстро вспотел. Плыл и чувствовал, что у него непривлекательное, красное и влажное лицо.
Вытершись платком и оглядываясь, направил лодку к берегу. На него зашумели: дескать, рыбу же распугаешь! И Лена замахала рукой. Ишь, как увлеклась! И лодка не манит.
— Причаливай вон там, правее! — распорядился Анатолий.
— Клюет, клюет! — внезапно воскликнула девушка. Пристав к берегу и отложив весла, Евгений наблюдал за поплавками. Один из них крупно дергался.
— Спокойно, не торопись,— поучал Русинов.— Подсекай!
Лена дернула снасть обеими руками, но не тут-то было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42