Много было детей - они прыгали через лужи, ели сахарную вату, гоняли на роликах и кружились на праздничной и яркой карусели, стоящей на площадке перед входом ЦПКиО. Здесь мы были - я, Александра и Машка. В другой жизни. Когда были счастливы и не отравлены обстоятельствами, как грибами.
Медленно прогуливался под мелким дождиком и со стороны казалось, что умаявшийся папаша поджидает жену и дочь, которые загуляли на аттракционах. Так оно и было. В другой жизни. Когда мы были счастливы и не отравлены предательством...
Не испытывал никаких чувств, кроме одного - увидеть дочь и посадить её на карусель. Все остальное не имело никакого значения - войны, мор, пожары, землетрясения, политические скандалы, заказные убийства, запуски ракет в космос...
Весь огромный мир сжался до асфальтированного пятачка, отсвечивающего серебристым зеркалом. Этот цвет опасности, измены и смерти я теперь буду помнить всегда. Те, кто пытается скупить все, что можно купить за серебряные доллары, не понимают, что они обречены. Есть то, что не продается - бессмертная душа.
Нет, многие из нас уже заложили её дьяволу Джо. Но многие этого не сделали. И не сделают. А это, значит, сатанинский план программы S никогда не воплотиться. SSS - не похоже ли это на 666? Похоже - оно так и есть. Но пока будет сохранена хотя бы одна святая славянская душа...
Я вижу: с Крымского моста двигается кортеж - "Мерседес" и несколько боевых джипов с сигнальными "маячками". Смотрю на часы - удивительная пунктуальность. Обычно женщины опаздывают на свидание. Впрочем, у нас деловая встреча. Если то, что происходит можно так назвать.
Потом вижу: телохранители открывают дверцу лимузина. Из салона появляется мой ребенок, я его плохо узнаю, он в новом костюмчике и плаще цвета серебра. Хрупкая девочка из последнего видения?
Проклятье, за новые игрушки и шмотки хотят приобрести её душу? Ну-ну, господа...
Заметив меня, Мария отмахивает рукой, как крылом: сейчас, па! И ждет Александру, неспеша выбирающуюся из авто. Телохранитель передает когда-то моей любимой женщине модный прозрачный зонтик..
Они идут под этим зонтиком, маленькая девочка и женщина, и кажется, дочь и мама, и, кажется, что они не чают друг в друге души, и, кажется, уже поздно и программа SSS введена в действие.
- Па! - улыбается Мария. - Ты весь мокрый, - и, вырвав ладошку из руки "тети", передает свою судьбу мне. - Ты чего, па? У тебя нет зонта?
Я держу её ладошку в своей - нет, господа, у нас есть ещё шанс, быть может, последний, но он есть.
- Как дела, Лопухин? - говорит дама полусвета и смотрит открыто. Она в строгом деловом костюме с гибкой бриллиантовой брошкой $ в петличке. Прости, так получилось. Я проезжала мимо дома Машеньки и встретила её. Да, Мария?.. Мы провели веселое времечко, так?
- Ага, - отвечает ребенок и теребит за руку. - Па, а можно я покатаюсь на карусели?
- Конечно, детка, - улыбается Александра. - Сколько душа твоя пожелает.
После того, как моя дочь оседлала деревянного верблюда и поехал путешествовать вокруг планеты, женщина с брошкой $ попыталась накрыть меня зонтом:
- Простудишься и умрешь, - шутила.
- От этого не умирают, - сказал я, оставаясь под дождем. - Кстати, почему меня еще... того...
- Могли, Ваня, да скажи спасибо мне.
- Спасибо.
- Я - сука, да не до такой степени, чтобы забывать доброе и хорошее.
- Я не убиваю женщин, но тебя...
- А за что, Ванюха? - искренне рассмеялась. - Ты сам влип в эту историю и меня затащил в нее, как в койку.
- В койку затащила ты.
- Какая теперь разница, - отмахнулась. - Не получилась у меня жизнь с народом, не получилась. А потом: ставки слишком были высоки, Лопухин. Ты понимаешь, о чем я?
- Ставка - жизнь, - не без патетики проговорил.
- И это тоже, - и протянула руку в декоративно-матерчатой перчатке. Будь добр, дискетку. А то могу забыть... "Гейм-бой" вот забыли с Машей. - И отмахнула дочери на карусели. - Смешной ребеночек.
- А миллион долларов где? На остров. - Пошутил. - Обещали. - И передал дискетку. - Не сдержали вы слова.
- Ты тоже, дорогой, - и жестом призвав телохранителя, передала кусок пластмассы. - Прости, проверим. Какой пароль?
- Не скажу.
- Лопухин!
- Ну, $.
- Отлично.
Я не выдержал и пока у машин происходила производственная суета, я заметил, что она, Александра права, назвав себя сукой. Она сука, всем сукам сука. Выдающаяся сука всех времен и народностей. И что же? Не обиделась победители не обижаются? Зачем? Это мелко, это недостойно. Улыбалась мне и целеустремленно ждала ответа - и получила его утвердительным кивком головы охранителя её блядско-прекрасного тела, протравленного клеймом $.
- Ну, вот и все, Лопухин. Прощай.
Я молчал и смотрел на нее. Мне очень хотелось стереть победную ухмылочку с её холенного красивого лица. Или ударом. Или признанием, что все знаю о программе $ и меня ничто не остановит.
Я учту ошибку и найду возможность отправить Марию на необитаемый остров. Вместе с её подружкой Юлечкой Титовой, с тремя своими бывшими женами, тещей, бронетанковым тестем, котом и догом, и многими другими, нуждающимися в защите. Я их отправлю, а сам останусь. Отступать дальше некуда. И терять нечего. Здесь начинается и кончается моя Родина. И я её буду отстаивать, как и свою душу. В противном случае, эта жизнь не имеет никакого смысла.
- Прощай, - повторила женщина. И закричала моему ребенку на карусели. - Бай-бай, детка! "Гейм-бой" пришлю, да, деточка!
- Спасибо, не надо, - оскалился я. - Как-нибудь обойдемся без вас, гнидных, как $.
- А это наши дела с ребеночком, миленок, - отступала. - Береги себя, Лопухенок, - мстила и торжествовала.
- Я - Лопухин, - улыбнулся. - Запомни, милая, и передай другим.
И поднял к своему лицу "Nikon". И через перекрестье видоискателя увидел мир, подлежащий уничтожению. Я увидел этот обреченный мир и в нем тех, кто ещё проживал с сознанием своей власти над чужими душами, я это все увидел и нажал кнопку.
И затвор фотоаппарата, где, напомню, не было пленки, щелкнул, как затвор снайперской полуавтоматической винтовки с оптическим прицелом.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61