— Первым я убираю огнеметчика. Он не сделает выстрела. Он меня не увидит. Когда он упадет, бросайтесь вперед. Мы будем действовать молниеносно, и они ничего не смогут сделать. Джарра, следи за кислотобросом. Внутри все-таки мог кто-то остаться.
— Я буду следить, — пообещал старик.
— Действуй быстро. Прорежь мехи раньше, чем тебя заметят. Если нас убьют, я хочу, чтобы кислотобросом больше воспользоваться не смогли.
— Я мигом.
Форис сжал зубы и вновь посмотрел на дорогу. Надо подобраться к ней совсем близко. Под подошвами хрустел и чавкал подрост, но эти звуки заглушал непрекращающийся дождь. Он едва дышал, вбирая каждый звук. Нарцы его не видели. Джарра и воины исчезли — растворились в темноте. Этой ночью луна не светила, однако Форис мог видеть в темноте — и радовался своему трийскому наследию.
Когда почувствовал, что продвинулся достаточно далеко, он чуть повернул и направился обратно к дороге. Сразу же распознал нарцев. Его взгляд проникал сквозь тьму. Грязные варвары переговаривались о чем-то и наблюдали за темным лесом и дорогой. Форис принял охотничью позу, и по крови его растекся жаркий, радостный огонь. Он обнажил свой острый жиктар и держал его перед собой, расчленив на два напоминающих косу меча. Очень осторожно продолжал пробираться сквозь плети вьющихся растений и ветки. В считанных шагах от него нарцы суетились вокруг фургона, проклиная григена и собственное невезение. Огнеметчик все время нервно двигал сопло. Форис Волк облизнул губы.
В следующую секунду он уже был рядом с ними, неожиданно выскочив из кустов. С дикими криками он огромным прыжком долетел до огнеметчика, сверкая клинками. Огнемет повернулся — гашетка была нажата — и струя горящего керосина метнулась поперек дороги, на секунду высветив Фориса, однако не задев его. Волк взвыл и обрушил на врага свои клинки, перерубив ему сперва руку, а потом — шею. Голова упала в грязь. Солдаты завопили от неожиданности. Из-за деревьев выскочили думака Джарра и воины. Они издавали боевой клич, их жиктары злобно поблескивали. Нарцы в ужасе попятились. Григен вскинул вверх огромный рог и завыл…
Легионеры Нара в этом поединке были слепцами. Форис напал на одного из них, и его клинки прорубили броню солдата раньше, чем тот успел его увидеть. Нарский меч бесполезно взметнулся вверх. Жиктар встретил его и скользнул вдоль клинка, перерубив державшие его пальцы. Солдат закричал от боли. Форис схватил его за голову. Содрав с него шлем, бросил солдата в грязь, а потом впился зубами ему в нос и отделил кусок плоти. Ослепленный кровью, солдат снова закричал, моля о пощаде. Форис проглотил его страх целиком, наслаждаясь им. Он бил кулаком по голове солдата, пока у того не раскололся череп.
— ЧА ЮЛАН! — взревел он. — ЧА ЮЛАН ТА!
Волк жив.
Джарра залез на фургон. Перепуганный григен лягался. Двое воинов подбежали к нему и стали рубить ему шею, трудясь над ней, словно над крепким деревом. Чудовище шумно свалилось, завывая наподобие бури. Оставалось еще четверо солдат — все они были слепы, все боялись белых призраков, метавшихся вокруг них. Форис услышал шипение стали. Удар был направлен ему в голову. Он отпрянул, позволив удару пройти мимо, перекатился через голову — и тут же вскочил, чтобы встретить противника. Жиктар взметнулся еще два раза — и два раза фонтаном брызнула кровь. Кожа и кольчуга распадались под стремительной сталью. Нарец споткнулся, в панике хватаясь за перерезанное горло. Он упал на колени и всхлипнул. По его груди струились потоки крови. Форис ударил каблуком по его закрытому металлом лицу, смяв шлем и отбросив солдата назад.
Наверху фургона Джарра с ревом втыкал свой жиктар в мехи кислотоброса. Оружие застонало. Мехи раздулись от мгновенного притока воздуха. Джарра едва успел соскочить с фургона: мехи взорвались. Тканый мешок с грохотом лопнул, и к небу взлетело облако желтой кислоты. Воины инстинктивно нашли способ спастись, бросившись в жидкую дорожную грязь. Форис посмотрел вверх. Он попытался бежать — и обнаружил, что не может: нарский солдат вцепился ему в лодыжку. Кислота пролилась вниз дождем. Форис лягнул руку нарца и высвободился. Однако кислота уже попала на него. Она впилась в плечо, проедая одежду быстрее, чем ее смывал дождь. Подавляя боль, Форис схватил нарца, который задержал его, и буквально насадил на рог упавшего григена.
— Смерть! — возопил военачальник.
По приказу своего повелителя воины бросились на нарцев. Думака Джарра присоединился к бою: он прыгнул какому-то легионеру на спину и повалил его в топкую грязь. Форис пришел ему на помощь и топтал лицо противника до тех пор, пока его тело не прекратило дергаться, а из-под шлема не просочились мозги. Все трийцы орали, опьянев от крови. Форис слышал вопли двух оставшихся в живых нарцев. Его воины уже накинулись на них, чтобы добить. Волк привалился к фургону. Плечо у него горело. Он сорвал с себя рубашку и закричал так, чтобы его услышали все нарцы земли:
— Я — Волк! Дринг принадлежит мне!
Когда дождь наконец перестал, облака поредели, и показалась печальная луна. Снова появились кусачие насекомые, наполнившие лагерь жужжанием. Высоко в кронах берез охотились ночные зверьки — шелестели листвой. Форис сидел, привалясь спиной к стволу, и смотрел на луну сквозь белые ветви. Лагерь устало затих. Час был поздний, не спали только дозорные. Форис водил по жиктару грязной тряпкой, стирая следы крови. Он чувствовал себя невероятно изнуренным, но о сне не могло быть и речи.
Черные мысли теснились в его голове. Эта часть леса оставалась мирной, но совсем недалеко новые легионы готовились навязать им очередное сражение. Подумав о рассвете, Форис тихо застонал. Они сталкивались с нарцами в дюжине мелких боев, и он потерял десятки воинов. Он тоже убивал десятками, но их число казалось бесконечным. Со временем нарцы их измотают. Несмотря на огромные размеры, долина Дринг располагала ограниченным количеством людей, которых можно было бросить против врагов, и с каждым днем это количество все уменьшалось. Легионеры, очищавшие лес от капканов, постоянно продвигались вперед. Скоро — слишком скоро — они подойдут к воротам замка Дринг. Форис сделал огромное усилие, чтобы справиться со своими чувствами. Наджир дома, она ждет его. Дома.
— Не спится? — Думака Джарра сел рядом с Форисом прямо на мокрую землю. — Почему?
Военачальник пожал плечами. Он не был настроен на беседу.
— Беспокоюсь. Мысли одолевают.
Джарра привалился к древесному стволу возле друга. Вместе они стали смотреть на луну, обмениваясь вздохами. Боевого мастера всегда отличала тонкость, и Форис ждал его советов. Легкие обрывки облаков быстро плыли по небу — они напомнили Форису голубей. От их созерцания Джарра улыбнулся. В долине Дринг всегда бывало так. Боги к ним добры.
— По-моему, тебе надо поспать, — промолвил наконец Джарра. Он не смотрел на Фориса, его взгляд был по-прежнему устремлен к луне. — Нам нужно, чтобы ты был сильным. Завтра они снова придут.
— Завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, — ответил Форис. — Они не остановятся. Они как луна — бесконечны.
— Мы уже выиграли несколько боев. Все не так уж безнадежно.
Форис скептически хмыкнул.
— Сколько боев мы выиграли? Мы с каждым днем отступаем все дальше!
— Кислотобросов осталось уже не так много.
— И поэтому нарцы держат оставшиеся вне леса, — заметил Форис. — Они дожидаются, пока латники уберут капканы. После этого бросят сюда конницу. Они оттеснят нас к замку.
— Нас по-прежнему много.
— Не так уж много.
— Мы сильны, — не соглашался Джарра. — У нас есть отвага, а у нарцев ее нет.
— Я готов обменять свою отвагу на сотню воинов, — возразил Форис. — Я готов отдать все, чтобы спасти нашу долину. Это — моя земля. Отдать ее варварам… — Эта мысль была столь отвратительна, что Форис не смог ее закончить. Он отложил оружие, которое чистил, и подтянул колени к груди, обхватив их руками. — Я предпочел бы отдать долину Кронину.
Джарра расхохотался:
— Да, вот это похвастал!
— Это правда. Я не могу вынести такой потери, друг мой. Я не могу ее допустить. Слишком много людей надеются на меня.
Он снова вспомнил Наджир. Она была хорошей женой. Он не сомневался в том, что нарцы ее изнасилуют. Как они сделали это с женой Кэлака. Даже жена Тарна станет их жертвой… От этой мысли Форису почему-то стало грустно. Ему никогда не нравилась эта еретичка, но время и сражения вынудили его смягчить свое отношение к ней. И ему поручено ее охранять. Тарн будет рассчитывать, что он справится хотя бы с этим.
Тарн!
Еще одна громадная потеря. Наверное, он тоже погиб. И это Форису казалось невыносимым. Тяжесть всего мира давила ему на плечи, грозя сломать.
— Я так устал, — едва слышно выговорил он. — Так устал…
— Поспи! — снова попросил его Джарра. — Я поставил дозорных по границе лагеря и среди деревьев вдоль дороги. Они предупредят нас в случае опасности…
Форис не ответил. Ему не хотелось засыпать — ведь просыпаться придется все с теми же проблемами. В детстве он мечтал о войнах. Это были приятные грезы, полные побед. В них не погибал никто из близких ему людей. Жен не насиловали, не убивали. И дочерей тоже. Если нарцы не лишены всякого милосердия, они пощадят его младшенькую. Ему вспомнилась Прис с ее умной не по годам головкой, и он невольно улыбнулся.
— Когда они увидят, что я им оставил, они будут передо мной трепетать! — процедил Форис.
Военачальник и его воины содрали кожу с убитых противников и развесили трупы по деревьям на их собственных перевязях. Форис надеялся, что нарцы увидят и по достоинству оценят его предостережение.
— Они назовут тебя дикарем и безумцем, — сказал Джарра. — Вот и все. Нарцы и сами делают подобное. Этим ты их не остановишь.
— Тогда я проделаю это с их генералами! — прошипел Форис. — С этим большим, Блэквудом Гейлом. Мне доставит огромное удовольствие содрать с него кожу. И я дам ее Кэлаку в качестве награды!
— Я уверен, Кэлак сам предпочтет содрать с него кожу! — засмеялся Джарра и с любопытством посмотрел на Фориса. — В последнее время ты часто думаешь о Вентране. Почему?
— Разве?
— Я вижу, когда ты о нем думаешь. Ты меняешься, стоит мне только о нем упомянуть.
— Кэлак оказал мне услугу. Я ему за это благодарен, вот и все. У тебя странные фантазии, старик.
— Кэлак очень тебе помог. Ты ошибался насчет него. Ты это видишь, и это не дает тебе покоя.
— Это ты не даешь мне покоя, Джарра, — огрызнулся Форис. — Мне было хорошо, пока ты не уселся рядом. Оставь меня. Я думаю.
Старик снова перевел взгляд на луну. Форис успокоился. Он не рассчитывал на то, что Джарра уйдет. И Джарра не уйдет, пока не добьется ответа.
— Ты хочешь быть правым? — произнес военачальник. — Ну так ты прав. Кэлак лучше, чем я думал. И да, я размышляю о нем. И да, это действительно меня беспокоит. А что, это плохо?
— Наверное. Ты все еще горюешь о Тале. Но Тал погиб, защищая долину. А теперь то же самое может случиться с Кэлаком. Так что, возможно, они не такие уж разные.
Форис пожал плечами:
— Возможно.
Ему не хотелось, чтобы Кэлак погиб за Дринг. Почему-то ему казалось, что молодой король и без того лишился слишком многого. Он потерял дом, остался без друзей. У него не было даже женщины — удовольствия, которое все мужчины-трийцы считали чем-то само собой разумеющимся. Форис знал: если Кэлак погибнет, он будет горевать о нем.
— Нам не удастся вечно их сдерживать, — снова вернулся он к началу разговора. — Еще неделю. Или даже меньше. Нам надо составить план обороны крепости. Кэлак может нам в этом помочь. Нам повезло, что мы можем воспользоваться его идеями.
— Он хорошо знает этих нарцев, — согласился Джарра. — Тарн был прав насчет него.
— Да, он был прав.
— А женщина Тарна? Что будет с ней?
— Она погибнет, как и все мы. — Форис закрыл глаза. — Прости меня, Тарн.
— Не говори так в присутствии других, — предостерег его боевой мастер. — Большинство верят, что Тарн жив. Если в это не будешь верить ты, то и они не смогут. И тогда они будут хуже сражаться.
— Джарра, ты мне надоел! — рявкнул Форис. — Оставь меня в покое!
Ему всегда приходилось прибегать к подобным резкостям, чтобы прогнать Джарру. Тот ушел, но не обиделся. Форис проводил его взглядом. Он любил Джарру. Старик заменил ему отца. Он был боевым мастером с тех пор, как Форис завоевал власть в долине Дринг. Военачальник просто не представлял себе жизни без Джарры. Для него Джарра был олицетворением долины Дринг — древним и вечным. Ему казалось, что Тарн тоже будет таким, но боги отвернулись от него и сделали калекой. И теперь Форис не мог представить себе Люсел-Лор без Тарна — так же как Дринг без Джарры.
Он вспомнил Дьяну и то, как постоянно пытался настроить Тарна против нее. Однако она была слишком красива, чтобы его друг мог перед ней устоять. Форис наморщил лоб. Да, она хороша — но только совершенно не приручена. Наверное, он мог понять ее притягательность. И Дьяна осчастливила Тарна в его последние дни. За это военачальник был ей благодарен. Он никогда не подозревал, что эта молодая женщина будет способна на такую доброту.
Еще одно его заблуждение.
44
В течение следующих дней Ричиус быстро пошел на поправку. Ему не терпелось получить известия от Фориса, но их все не было. Он убивал время, сидя в постели и ожидая прихода Дьяны: та регулярно приносила ему еду и охлаждающий целебный сок, благодаря которому кожа на спине снова стала эластичной. Теперь он мог надевать рубашку и ненадолго выходить из замка — подышать свежим воздухом. Он хорошо ел, поглощая все, что ему приносила Дьяна, писал в дневнике заметки об осаде и находил утешение в кровожадных фантазиях: как он отомстит Блэквуду Гейлу. Карты превратились для него в хобби, и он регулярно делал зарисовки долины Дринг и находящихся южнее болот, строя планы на тот момент, когда на выручку явится Кронин со своими воинами, дабы помочь им оттеснить нарцев в трясину, где их будет ждать гибель.
Однако он неизменно страдал от ощущения собственной беспомощности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112