— Он беспокоится за меня.
— Почему? Что с тобой?
Дьяна открыла глаза и посмотрела на него.
— Я все тебе скажу. Но сначала хочу узнать, как ты. Твой друг Люсилер сказал мне, что ты приедешь. — Она посмотрела на его руку и улыбнулась. — Он вернул тебе твой перстень.
— Да, вернул. — Ричиус протянул руку так, чтобы она могла полюбоваться перстнем. — И он передал мне твои слова. Тебе не следовало меня благодарить, Дьяна. Я тебя подвел. Я обещал защищать тебя и все же не уберег тебя от пленения.
— Я знала, что ты вернешься, — печально молвила она. — Я знала: ты решишь, что подвел меня, и вернешься за мной. Но выслушай меня. Ты меня не подвел. Я знаю, ты сделал все, что мог. Я видела тебя на мосту, когда меня уносило. Я видела…
Она замолчала и отвернулась. На ее лице отразилась горечь.
— Теперь я здесь, Дьяна, — сказал Ричиус. — И я намерен сдержать свое обещание: я заберу тебя у него.
Она отчаянно замотала головой.
— Нет, нет, это невозможно.
— Возможно. Я уже говорил с ним об этом. Он знает, что ты — единственная причина, по которой я сюда приехал. Я уверен, он прислушается ко мне. А если не захочет, мы все равно уедем.
Дьяна тяжко вздохнула.
— Я не знаю, почему ты здесь, Ричиус. Тарн почти ничего мне не рассказывает. Что происходит?
— Ты ничего не знаешь? И Люсилер тебе не сказал?
— Нет. Я говорила с ним всего пару раз: сразу же после того, как рассказала Тарну про тебя, и еще — примерно месяц назад. Именно тогда он сказал мне, что собирается говорить с тобой и привезти тебя сюда. Я дала ему перстень как доказательство, что я жива, однако мне было непонятно, почему он намерен с тобой встретиться. Я попросила его объяснить, но он отказался. — Ее напряженное лицо выражало смятение. — Последний раз я видела его вчера. Он сказал мне, что ты здесь. Ричиус, объясни мне, что происходит! Почему Тарн вызвал тебя сюда?
— Это несложно, — со вздохом ответил Ричиус. — Я объясню тебе все, что смогу. — Он нахмурился. Если Дьяна не знает о приближающейся войне, то ее ждет потрясение. — Близится новая война. Аркус планирует вторжение в Люсел-Лор и хочет, чтобы моя страна ему помогала. Тарн узнал об этих планах и теперь нуждается в моей помощи, чтобы остановить императора. Он полагает, что, если я выскажусь против войны, Аркус ко мне прислушается.
— Потому что теперь ты — король.
— Ты об этом знаешь?
— Так мне сказал Люсилер.
— Что еще он тебе сказал?
— Что у тебя есть жена. — Дьяна всмотрелась в лицо Ричиуса и поспешно добавила: — Я все знаю, Ричиус. Это не страшно.
— Страшно, — возразил он. — Извини, Дьяна. Мне очень жаль. Я не хотел жениться. Я не мог тебя забыть, но…
Она привстала и приложила палец к его губам.
— Перестань, — велела она, — я не сержусь.
— Вот и хорошо. Потому что теперь я намерен сдержать данное тебе слово. Я увезу тебя отсюда, так или иначе. Я дал Тарну срок до завтра, чтобы он мог принять решение. Он знает, что, если оставит тебя здесь, миру между нами придет конец.
Дьяна закрыла глаза.
— Ах, Ричиус, лучше б ты не приезжал!
— Почему ты так говоришь? — воскликнул он. — Дьяна, ты будешь свободна! Я увезу тебя в Арамур, как и обещал.
— Я не могу, — прошептала она. — Я не могу ехать с тобой!
— Проклятие, да не бойся ты его! Именно этого он и добивается, злобный подонок! Но я не допущу, чтобы он и на этот раз отнял тебя у меня. Теперь за мной стоит весь Нар, и он это знает. Ему придется со мной считаться.
Но чем больше он настаивал, тем более решительно Дьяна качала головой. Наконец она подняла руки, призывая его к молчанию.
— Нет! — крикнула она. — Нет, это невозможно. Я не могу уехать.
Ричиус отшатнулся. Ее слова обидели и всполошили его. Какую магию использовал Тарн, чтобы так подчинить ее своей воле? Она перестала быть той Дьяной, которую он знал прежде: девушкой, которая была готова торговать собой, лишь бы не стать женой дьявола из Люсел-Лора. Он поднялся на ноги и заглянул в ее прекрасное, загадочное лицо, пытаясь прочесть в ее глазах хоть какую-то разгадку происходящего. Но ее взгляд был таким же непонятным, как ее слова.
— Объясни, — не сдавался он, — почему ты не можешь его оставить? Ты его любишь?
— Нет.
— Тогда в чем дело? Он угрожал тебе? Потому что если это так…
— Он обращается со мной мягко, Ричиус. Он никогда не стал бы так поступать со мной.
Ричиус снова шагнул к кровати.
— Тогда почему? Я проделал ради тебя долгий путь, Дьяна. Я не поверну обратно, если не пойму, в чем дело. Дьяна напряженно застыла.
— Новая война, — пробормотала она. — Этого нельзя допустить.
— Почему ты не можешь уехать? — неумолимо спрашивал Ричиус.
В его голосе больше не осталось нежности. Он взял ее за подбородок и заставил смотреть ему в глаза. Под туго натянутой кожей ощущалась хрупкая кость.
— Ответь мне, — потребовал он. — Дело в твоей болезни? Ты боишься? Чего?
— Пойдем со мной, — вдруг сказала Дьяна, с явным усилием вставая с кровати.
— Куда ты идешь?
— Иди за мной.
Она с трудом добралась до двери, и он бросился вперед, чтобы открыть ее перед ней.
— Ты едва можешь идти, — сказал он, протянув ей руку. — Давай я тебе помогу.
— Пожалуйста, не надо! — отстранилась она. — Увидят.
— Дьяна…
— Со мной все в порядке. Пойдем.
Он вышел за ней в коридор. Потом они спускались по лестнице, что давалось ей особенно тяжело. Наконец, убедившись, что вокруг никого нет, она приняла его помощь. В крепости царила тишина, и он бесшумно прошел с нею вниз, туда, где начинался коридор, ведущий в противоположную башню.
— Мы идем в твою комнату?
Дьяна молча кивнула.
— А как же Тарн? Разве он нас не увидит?
— Моя комната не рядом с ним.
Ее комната оказалась в южной башне — довольно далеко от апартаментов Тарна. В этом коридоре было больше окон, через которые лилось теплое весеннее солнце, а пол застелен пышным ковром. Ковер мягко пружинил под ногами, так что Ричиус смог оценить его высокое качество, несмотря на то что был в сапогах. На стенах осталось несколько украшений из поблекшего золота, а также инкрустации из слоновой кости и яшмы. Здесь явно чувствовалась королевская роскошь — та, что когда-то царила во всей цитадели. Из-за ближайшей двери слышались голоса беседующих женщин. Ричиус приостановился, боясь, что их увидят.
— Кто здесь? — тихо спросил он.
— Слуги. Женщины, которые мне прислуживают.
Ричиус удивленно поднял брови. Похоже, Тарн не жалеет для Дьяны денег. Остальные обитатели крепости жили в относительной бедности, она же была всеми ублажаемой королевой Тарна. Он почувствовал легкий укол ревности.
— Сюда. — Дьяна подошла к открытой двери.
Ричиус заглянул в комнату. Она оказалась светлой, солнечной и удивительно чистой. Женщина не намного старше Дьяны стояла в дальнем углу комнаты и хлопотала у странного цредмета обстановки, доходившего ей до талии. Комната была столь велика, что женщина не услышала их, пока они не оказались совсем близко от нее. Заметив Ричиуса, она испуганно вскрикнула и протянула руки к Дьяне. Та старалась ее успокоить: взмахнула руками и быстро-быстро заговорила — видимо, уверяла служанку, что все в порядке. Женщина продолжала с тревогой глядеть на Ричиуса, пока Дьяна буквально не вытолкала ее из комнаты, закрыв за ней дверь. Когда их спор закончился, Дьяна совершенно обессилела. Она приложила руку ко лбу и привалилась к двери, с трудом переводя дыхание. Ричиус подошел к ней и подхватил на руки. Она не стала сопротивляться. Ричиус вновь ощутил болезненную худобу ее тела и понял: с ней творится что-то неладное.
— Ох, Дьяна! Что с тобой?
Она указала ему на кресло, стоявшее в углу, где только что возилась служанка.
— Туда, пожалуйста. Дай я сяду.
Высокий и странный предмет мебели стоял у кресла, покрытый кружевами и лентами из белого льна. Он опирался на четыре крепкие ножки, а верх его был наполовину закрыт тканым пологом. Ричиус подвел Дьяну к креслу, с любопытством глядя на этот предмет. Там, где полог раздвигался в стороны, выбивались края пушистой ткани. Когда Дьяна села, он заглянул под полог. Оттуда на него уставилось нечто розовое.
— О Боже! — прошептал он и попятился. Его взгляд метнулся к Дьяне. Она в его сторону не смотрела. — Это младенец! — пролепетал он. Смысл увиденного обрушился на него подобно ураганному ветру. — Младенец! — повторил он снова. — Дьяна…
— Моя дочь, — тихо молвила она, бросив на Ричиуса виноватый взгляд.
Ричиус был ошеломлен. Он попытался взять себя в руки и рискнул еще раз заглянуть в колыбель. Под пеленками из нежнейшей ткани шевелился крошечный младенец — такого маленького ему еще никогда не приходилось видеть. Глаза малышки уставились на него с неосмысленным интересом. При каждом вздохе ее румяные щечки выдували крошечные облачка воздуха. Увидев незнакомое лицо, она обиженно всхлипнула.
— Она прекрасна, — печально прошептал Ричиус. Люсилер солгал ему, и он с трудом мог скрыть горечь. — Наверное, я ошибался насчет Тарна. Люсилер сказал мне, что он не мог быть с тобой близок.
Дьяна протянула руку и прикоснулась к его пальцам.
— Посмотри на нее внимательнее, — попросила она.
Ричиус бережно отодвинул полог и пристальнее всмотрелся в ребенка. Он догадался, что малышка родилась совсем недавно. Дома ему доводилось видеть новорожденных, у них всегда была красная кожица и довольно худые мордашки. Этой девочке было не больше нескольких дней. К тому же на головке виднелись только пушинки коричневого цвета. Пальчики правой руки слабо ухватились за воздух и сжались в кулачок размером с грецкий орех. Он медленно протянул руку к колыбельке, чтобы малышка успела разглядеть его движение. Ее глазки пытались следовать за его рукой, а когда он дотронулся до головки, она пустила пузырь слюней. Ричиус рассмеялся.
— Как ее зовут? — спросил он.
— Шани. — В усталом голосе Дьяны слышались нотки материнской гордости. — Я назвала ее в честь двоюродной сестры, которую очень любила.
Ричиус посмотрел на нее.
— Она умерла?
— Да, — опустила голову Дьяна. — Еще совсем маленькой. Я когда-то говорила тебе о ней. Помнишь?
Ричиус помнил — и это воспоминание было для него мукой.
— В долине, — прошептал он. — Ее затоптала лошадь.
— И я винила тебя в том, что ты ее убил. Кажется, я не просила у тебя прощения за это.
— В этом нет нужды. — Ричиус вновь взглянул на девочку. — Привет, Шани, — проворковал он, поглаживая ей шейку, как гладил бы щеночка. — Привет. — Он бросил мгновенный взгляд на Дьяну. — Она прекрасна, — еще раз повторил он. — Вся в мать.
— И в отца. Ты ее не видишь как следует, Ричиус. Посмотри.
— В чем дело? — спросил он с внезапным беспокойством. — Она больна? Ей передалась болезнь Тарна?
Он уставился на личико и ручки ребенка, силясь уловить некие признаки болезни. Но кроме обычных следов трудных родов, он ничего не увидел.
Если не считать глаз. Они были необычно темные — и странной формы. Не уродливые, как можно было бы ожидать от потомства Тарна, а просто другие. Более округлые, отличавшиеся от типичного узкого разреза трийцев. Но Ричиус никогда раньше не видел трийских младенцев. Возможно, это нормально. Возможно, у всех глаза бывают как у…
Он отскочил от колыбели, словно на месте младенца там неожиданно появилась гадюка.
— Боже правый! — воскликнул он. — Она моя?
Ему показалось, будто пол под ним колеблется, и поспешил сделать глубокий вдох, потом — еще один. Дьяна встревоженно наблюдала за ним. Она протянула руку, сжала его пальцы, пытаясь привлечь к себе, но он отдернул руку и гневно нахмурился.
— Она моя! — взревел он, прижимая ладони к вискам — казалось, голова вот-вот взорвется. — Будь все проклято, она моя!
Он зажмурился и стиснул зубы. Руки сами собой сжались в кулаки. Он почувствовал, что у него начинают подгибаться колени и он вот-вот упадет. Однако он выпрямился и возмущенно посмотрел на Дьяну.
— Ричиус, — пролепетала она, — я…
— И ты ничего мне не сказала! Ты вернула мне этот чертов перстень и не сказала, что ждешь от меня ребенка! И Люсилер тоже, будь он проклят!
— Я надеялась, что ты не приедешь, — сердито ответила она. — Я попросила Люсилера ничего тебе не говорить. Я вообще не собиралась тебе об этом говорить — никогда!
— Ты такая же ненормальная, как Тарн, — кипятился Ричиус. — Это — мой ребенок. Я имел право знать!
— Зачем? Ты ничего не можешь сделать. Неужели ты не видишь?
— Еще как могу, черт возьми! Я увезу вас обеих. Шани тоже может жить в Арамуре. Я буду заботиться о вас. Моя жена уже знает о тебе, Дьяна. Она знает…
Дьяна в отчаянии качала головой.
— Это невозможно.
— Конечно, возможно, — возразил Ричиус. — Я теперь король Арамура. Я могу защитить тебя и ребенка. Там с ней ничего не случится.
Дьяна смотрела на него. Кожа у нее под глазами покраснела и обвисла.
— Он заманил тебя сюда, — сказала она. — Он знал, что ты явишься за мной. Это его манера — манипулировать людьми.
— И у него это получилось. Но теперь я здесь, и он понимает: если ему нужен мир с Наром, то у него нет выбора.
— Он не позволит мне уехать, — прошептала Дьяна. — Он любит меня, Ричиус. Он всегда меня любил, я тебе уже об этом говорила. Когда мы были детьми, он все время что-то для меня делал, приносил мне цветы и подарки. И он старался быть мужчиной, чтобы произвести на меня впечатление: демонстрировал, как он ездит верхом или карабкается на дерево. — Она рассмеялась. — Тогда он был совсем другим, и мне нравилось его внимание. Но мне никогда не удавалось понять его любовь, слишком сильную, слишком давящую.
— Он знает, как ты ко мне относишься?
— Это не имеет значения. Он — дрол. Он женат на мне, и это все. Он никогда не допустит, чтобы его жену забрал другой мужчина. Это было бы величайшим позором. Теперь ты понимаешь, почему я не могу уехать? Он скорее убьет нас обоих, чем допустит, чтобы ты меня увез. Этого потребует его честь.
— Тогда давай уедем без его ведома. Если надо, мы можем улизнуть посреди ночи.
— Он нас найдет, как в прошлый раз. И тогда нам всем будет грозить опасность. Я не могу так рисковать жизнью Шани. И не стану.
В этом была ужасающая логика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112