Они ехали по городу в потрясенном молчании — через грязные окраины, загаженные мусором и мочой, мимо литейных военных лабораторий, изрыгавших в воздух черный яд, готовясь поставить Лисс на колени. О чем можно было говорить! И это — Великолепный Нар? Он оказался совсем не таким, каким они ожидали его увидеть, но тем не менее его щедрая аляповатость произвела на них глубокое впечатление. На улицах околачивались люди всевозможных званий и цветов, перекормленные купцы выставляли на продажу столь разнородные вещи, как снадобья и рабы. Здесь Ричиус и его спутники стали такими же жалкими, безымянными, как башни Арамура в сравнении с чудовищными мостами и храмами Нара. Никто не прекратил попрошайничать или торговаться для того, чтобы посмотреть на них. И им тоже не понадобилось останавливаться, чтобы спросить дорогу к дворцу: он был виден всем, этот черный оникс главного украшения города, мрачно мерцавший в самом его центре.
— Проклятие! — проворчал Ричиус, неловко поправляя перевязь.
Казалось, не существует нормального способа ее завязать. Он вдруг понял, почему его отец постоянно «забывал» надеть ее. Но королям Нара было положено во время всех государственных мероприятий появляться с алой перевязью… И он снова попытался сделать свободный узел — но сумел только некрасиво стянуть ткань. Ричиус снова выругался, и в эту минуту в комнату вошел Петвин, держа в руках сверкающие ножны из черной кожи, усеянной драгоценными камнями. Из ножен торчала потрепанная рукоять Джессикейна.
— В чем проблема? — с беспокойством спросил Петвин. Он великолепно смотрелся в своем мундире, одной из немногих вещей, которые каждый взял с собой при отъезде из Арамура.
— Я не могу завязать эту проклятую перевязь. Она шелковая, и узел не держится. — Ричиус кивком указал на ножны. — Это они?
Петвин вручил ему ножны с мечом.
— Да. Они намного лучше твоих собственных, правда?
— Еще бы! — сказал Ричиус, рассматривая великолепные ножны.
Он хотел быть с Джессикейном на коронации и обрадовался, когда Бьяджио не стал протестовать. Граф сказал только, что мечу требуются ножны, адекватные событию. Однако, увидев размер Джессикейна, слуга Джиббен усомнился, удастся ли ему подобрать подходящие ножны. Видимо, даже у арсеналов Нара имелись некие пределы.
— Они прекрасны, — сказал Ричиус. — Где Джиббен их нашел? Он тебе сказал?
У Петвина задергалась щека.
— Я получил их не от Джиббена.
— Вот как? А где ты их достал?
— Это подарок от Бьяджио. Он сказал, что Джиббен не смог найти подходящих ножен, но что тебе решительно необходимы хорошие ножны, если ты хочешь иметь при себе во время коронации меч. Полагаю, он сам купил их для тебя, но мне ничего не сказал.
— Подарок? — воскликнул Ричиус, внимательнее разглядывая ножны.
Это оказалась удивительная вещь: тонкая работа, прекрасно выделанная кожа, линия драгоценных камней по кромке. Джессикейн в них казался еще более старым.
— Где он мог найти их? Они же должны стоить целое состояние!
— Надо полагать, Бьяджио может потратить целое состояние. Может быть, он купил их у тех кузнецов, мимо которых мы проезжали по дороге сюда.
— О нет, Петвин! Чтобы сделать такую вещь, нужно немало времени. Наверное, это его собственные.
— Ты наденешь меч поверх перевязи? Ты должен сделать так, чтобы перевязь была видна, знаешь ли.
— Я бы предпочел надеть его вместо перевязи, — недовольно пробурчал Ричиус.
— Не положено. Ну-ка давай я попробую…
Петвин опустился на колено и занялся перевязью, прежде распустив неаккуратный узел, который сделал Ричиус. Принц наблюдал за другом в зеркале.
— Остальные готовы? — спросил он.
— Да, они ждут тебя в соседней комнате.
Ричиус кивнул. Комнаты, приготовленные для них Джиббеном, оказались столь огромными, что он не заметил присутствия остальных спутников в соседнем помещении. Как и все комнаты в этом гигантском замке, та, в которой он находился, ошеломляла своим великолепием. Стены ее были завешены гобеленами, полы устланы роскошными коврами. В Арамуре крестьянский дом легко поместился бы в одной такой комнате — и еще осталось бы место.
— Ну вот! — гордо объявил Петвин, вставая. Ричиус увидел у себя на боку безупречно завязанный узел и перевел изумленный взгляд на Петвина.
— Три младшие сестры, — с улыбкой объяснил друг.
— Он немного кокетливый, правда? Не удивляюсь, что мой отец никогда не надевал перевязи!
— Твой отец никогда не бывал в Наре, — сказал Петвин. — И потом, ты обязан ее надеть. Теперь это знак твоего королевского достоинства.
— Нет, Петвин, — поправил его Ричиус, — знаком моего королевского достоинства было мое кольцо. Я — первенец Арамура. — Он посмотрел на ножны. Несмотря на всю их красоту, это подарок злодея. — Я не хочу забывать, кто я.
— Не тревожься, Ричиус, ты не забудешь. Джоджастин этого никогда не допустит.
Ричиус рассмеялся.
— О, Джоджастин! Жаль, что он всего этого не видит. Мне бы хотелось, чтоб еще многие могли все это увидеть. Например, Динадин.
— Забудь о Динадине, — укоризненно покачал головой Петвин и стал закреплять ножны у Ричиуса за спиной. — Ты его пригласил, он отказался. Прекрасно — ему же хуже. Если он хочет и дальше таить обиды — пусть. Может быть, когда ты вернешься, он научится относиться к тебе с должным почтением.
— Речь идет не о почтении, Петвин. Я не хочу, чтобы вы все относились ко мне с почтением.
Петвин отступил на пару шагов, рассматривая плоды своих трудов в зеркале.
— Я уже сказал: у Динадина будет много времени, чтобы обо всем подумать. Повернись.
Ричиус повиновался и встал к другу лицом. У Петвина восхищенно вспыхнули глаза.
— Прекрасно. Настоящий король!
Ричиус слабо улыбнулся.
— Спасибо.
— Нервничаешь?
— Немного. Меня больше тревожит встреча с Аркусом. Мне кажется, он должен был поговорить со мной до коронации.
— Тебе ведь просто надо будет поцеловать его кольцо. Правильно?
Ричиус пожал плечами.
— Так сказал Бьяджио. Поцеловать кольцо и поклясться в верности ему и Нару. — От этой мысли он поморщился. — Надеюсь, я поступаю правильно.
— Конечно. Ты будешь прекрасным королем, Ричиус. Мы все это знаем. И будем рядом с тобой.
Принц не успел ничего ответить: в комнату заглянул Эннадон. У него было смущенное лицо, и Ричиус вдруг почувствовал себя невестой, надевающей свадебное платье.
— Ричиус?
— Все в порядке, Эннадон. — Он приветливо помахал ему рукой.
Как и Петвин, Эннадон великолепно смотрелся в своем арамурском мундире и напомаженных волосах, аккуратно зачесанных назад. Слабый аромат духов предшествовал его появлению.
— Извини за беспокойство, но тебя хотят видеть.
— Бьяджио? — Эннадон кивнул.
— Ну что ж. — Ричиус напряженно повернулся к Петвину. — Наверное, пора.
— Готов?
— Кажется.
Ричиус нервно одернул китель и поправил пояс. Последний раз посмотрел в зеркало и вышел в соседнее помещение. Там его дожидались Баррет и Джильям. И еще Бьяджио. Хотя комната была ярко освещена факелами, улыбка Бьяджио была не менее ослепительной.
— Ах как вы прекрасны, принц Ричиус! Поистине величественны. Император будет так рад увидеть на вас перевязь!
— Спасибо, граф. И благодарю вас за роскошные ножны. Я польщен.
— Пустяк! Я просто решил, что ваш благородный клинок заслуживает подобающего облачения. — Взгляд графа метнулся к ножнам. — Но выглядят они впечатляюще, правда?
— Они восхитительны, — подтвердил Ричиус. — Вы слишком щедры.
— Поверьте мне, принц Ричиус, вы не сочтете мой подарок чрезмерно щедрым, когда увидите, какой пир приготовил для вас император. Все готово и ждет.
— Император на нем будет? — спросил Ричиус. — Я полагал, что встречусь с ним до коронации. В Арамуре вы говорили мне, он желает что-то со мной обсудить.
— Боюсь, императора на пиру не будет, принц Ричиус. Его внимания требует такая уйма дел! Но он поговорит с вами в определенное время.
— Но на коронации он будет?
— Конечно, — взмахнул рукой Бьяджио. — Епископ проведет небольшую церемонию, а потом вы поклянетесь, что посвятите свою жизнь служению Нару, в присутствии всех лордов империи.
Ричиус изобразил самую удачную неискреннюю улыбку в своей жизни.
— Звучит чудесно, граф
— Превосходно. Тогда нам надо идти.
Бьяджио вывел Ричиуса с его делегацией из роскошных апартаментов в не менее великолепный коридор. Они находились на внушительной высоте в одной из многочисленных башен дворца. Гобелены на стенах трепетали от сквозняка. Слуги, навьюченные кусками бекона и корзинами фруктов, виновато кланялись и спешили дальше. Отовсюду доносились нежные звуки прекрасных голосов. Прохладный воздух был наполнен ароматами мясных блюд, подлив и десерта; к этим запахам примешивалось сладкое благоухание цветов.
— Много народу приехало? — небрежно спросил Ричиус.
Его беспокоила перспектива оказаться в центре внимания большого количества людей, хоть он и предполагал, что аудитория окажется многочисленной. Бьяджио не взглянул на него, лишь вежливо-снисходительно рассмеялся.
— Так много, что вы не будете чувствовать себя непринужденно, — сказал он. — Здесь присутствуют почти все короли Нара и, конечно, их жены и дети. Даже король Панос приехал из Госса. Я представлю вас всем важным персонам. Просто держитесь поближе ко мне.
— Постараюсь, — молвил Ричиус.
«Держаться поближе» к Бьяджио было для него равносильно предложению делить ложе с боевым волком, но он понимал, что графу лучше известны лица придворных, так что ему пришлось готовиться к бесконечным рукопожатиям.
Они последовали за Бьяджио по винтовой лестнице, осторожно спускаясь вниз, чтобы не столкнуться со множеством людей, поднимающихся наверх. Лишь когда слуги заметили, кого отталкивают, они остановились и стали отвешивать Бьяджио поклоны, соответствующие его рангу, а несколько ледяных взглядов вызвали град униженных извинений. Позади Ричиуса его спутники переговаривались между собой, обсуждая райские ароматы. Как только они спустились ниже и, наконец, попали в главный зал дворца, музыка зазвучала громче. По словам Бьяджио, зал соединял все башни замка — немалое достижение, если учесть количество этих уносящихся к небу громад.
На взгляд Ричиуса, башен было не менее дюжины, и в каждой имелась винтовая лестница, спускавшаяся в главный зал. Его сводчатый расписной потолок был устремлен высоко вверх. Позолоченные мраморные фризы на стенах изображали славные моменты насыщенной событиями истории Нара. На них красовались мужчины с заковыристыми нарскими именами — мужчины, чьи похождения стали сказаниями, которые слушали перед сном все дети Нара. Зал был убран гирляндами ярких цветов, венками жимолости и примул, наполнявшими воздух нежным ароматом. Здесь, на юге империи, цветы росли круглый год — говорили, будто император их очень любит. Ричиуса это удивило. Ему казалось, что любовь к цветам — странное чувство для человека, прославившегося своей жестокостью.
Когда им удалось пройти вперед еще сотню шагов, Ричиус увидел вход в тронный зал дворца. Огромные кованые двери были широко распахнуты, и в зал врывались волны музыки. Ричиус закусил губу: на них начали оглядываться. Пустая болтовня успевших подвыпить гостей стала смолкать по мере его приближения. Он замедлил шаг и расправил плечи.
— Мы с тобой, Ричиус, — сказал Петвин. Ричиус обернулся — четверо его спутников посылали ему ободряющие улыбки.
— Надеюсь, вы проголодались, — пошутил он.
Бьяджио наклонился к нему.
— Когда мы войдем, я объявлю ваше имя, — прошептал он. — Не беспокойтесь. Вам ничего говорить не нужно.
Поток людей у входа в тронный зал немного схлынул. Делегация арамурцев миновала чугунные двери. И тут же перед ней возникли тысячи лиц. Ричиус посмотрел на это море богато одетых людей: женщины делали реверансы, мужчины поднимали кубки. Среди них не было ни одного знакомого лица — но все они улыбались ему так, словно он был им братом или сыном. Те, кто сидел за столами, поднялись, завидя его, и прекратили обжорство, чтобы присоединиться к приветственным крикам, раздавшимся в тот миг, когда Бьяджио громко объявил:
— Лорды и друзья Нара, представляю вам Ричиуса Вентрана, нового короля Арамура!
Ответом были оглушительные аплодисменты и звон бокалов. Где-то в отдалении громче зазвучал хор. Слуга, дожидавшийся у дверей, бросился к Ричиусу и протянул ему кубок. Не задумываясь, Ричиус поднял его, приветствуя и благодаря собравшихся. Позади него Петвин со товарищи разразились радостными криками; они добродушно хлопали Ричиуса по плечам, расплескивая вино. Даже сам Бьяджио не осуждал их юношеского задора. Он засмеялся и приказал слугам подать вино всем, демонстративно хлопая в такт овациям.
Ричиус тоже смеялся, ошеломленный происходящим. Океан звуков, запахов и цветов кружил голову. Тронный зал был украшен примерно так же, как и главный, — живыми цветами и канделябрами из драгоценных металлов. Пространство не загромождали статуи, зато были установлены громадные столы из красного дерева, изобиловавшие всевозможными яствами. Бочки вина и пива стояли в каждом углу, повсюду в толпе сновали рабы в ошейниках, ловко разнося подносы с лакомствами. Все было именно так, как обещал Бьяджио. Ричиус стал присматриваться к гостям, и ему показалось, что среди них находятся представители всех народов империи. Бьяджио медленно вел его через тронный зал, время от времени останавливаясь, чтобы поприветствовать кого-нибудь из гостей. Граф старался незаметно указывать Ричиусу на тех, кого, по его мнению, следовало запомнить. При этом Бьяджио ухитрялся не забывать о правилах вежливости — не смотрел на представляемых в упор. Среди тех, на кого он указал, были и король Госса Панос с женой Мирандой, прославившей своего мужа тем, что переспала с половиной его рыцарей. Были в их числе Энли и Энеас, братья-герцоги из Драконьего Клюва, известные всей империи продолжительной борьбой за трон. Королева Криисы Кэтирина проделала долгий путь с севера, а граф Джаганн прибыл с восточных плоскогорий в сопровождении целого сонма облаченных в шелка прислужниц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112