— Да.
Ричиус ободряюще улыбнулся другу.
— Не волнуйся, — чуть слышно сказал он и тихо приоткрыл дверь.
— … сохранит полное управление Арамуром, так?
Голос принадлежал Джоджастину. Удивленный вторжением, старик повернулся к двери — и тут же забыл о госте, сидящем напротив за столом.
— Ричиус! Я рад, что ты вернулся. У нас гость.
Граф Бьяджио сразу же встал и воззрился на принца ярко-сапфировым взглядом. В несколько стремительных шагов он пересек зал.
— Принц Вентран! — Граф протянул ему руку. — Я счастлив наконец познакомиться с вами!
Ричиус взял протянутую руку и опасливо ее пожал. Многочисленные кольца Бьяджио больно впились в кожу.
— Спасибо, — неуклюже ответил он.
— Я — граф Ренато Бьяджио, — представился он с ослепительной улыбкой. — Надеюсь, вы обо мне слышали.
— Да. — Ричиус поспешно отпустил руку гостя. Пальцы Бьяджио неожиданно оказались ледяными.
— Извините, что рука такая холодная, принц Ричиус. День студеный, а я не очень здоров и потому особенно чувствителен к холоду. Эти морозные страны неприветливы с нами, уроженцами Кроута.
Ричиус кивнул. Родиной Бьяджио был Кроут — остров на юге империи. Как и у всех его жителей, у Бьяджио была темная атласная кожа, и — как и все островитяне — он питал явное отвращение к ненастной погоде. Долгие дни, проведенные на солнце, придали его волосам янтарный цвет. Даже его речь наводила на мысли о каких-то дальних странах. В его интонации ощущалось некое щегольство или чрезмерное дружелюбие, от чего Ричиус испытывал неловкость. И глаза у графа были необычные: сверкающие и прозрачные, как у ребенка или у кошки, они напоминали два ограненных камня.
— Вы очень далеко от дома, граф, — сказал Ричиус. Эта фраза невольно прозвучала как вопрос: «Почему?» Джоджастин тоже встал и подошел к ним. На лице старого управляющего читалось нескрываемое возбуждение.
— У графа для тебя новости, Ричиус, — сообщил он. — Почему бы нам не сесть и не выслушать их? Ваше мнение, граф?
— Конечно, — согласился Бьяджио. — А у принца вид просто-таки несчастный. Ему следует сесть и, возможно, выпить немного вина. Разрешите мне, пожалуйста. — Бьяджио вернулся к столу и взял графин с вином. Затем, налив в собственный стакан щедрую порцию, протянул его Ричиусу. — Вам, принц Ричиус. Надо дать стакан и вашему спутнику. Кто этот молодой человек?
Ричиус жестом попросил Петвина подойти ближе.
— Это Петвин, граф. Друг. — Петвин поклонился.
— Солдат?
— Да, милорд, — ответил Петвин. — Гвардеец. — Бьяджио понимающе улыбнулся.
— А, один из героев Люсел-Лора! Император просил меня выразить вам благодарность за все, что вы там сделали. Он очень гордится каждым из вас.
— Правда? — удивился Петвин.
— Конечно. Все вы храбро сражались. Императору это известно. — Бьяджио устремил свои странные глаза на Ричиуса. — Он знает: вы сделали для него все, что было в ваших силах.
— Это так, — подтвердил Джоджастин. — Приятно слышать, что император ценит их самопожертвование.
— О, он очень высоко ценит то, что они сделали, — повторил Бьяджио. — А для вас у него есть особая награда, принц Ричиус. Садитесь, я все вам расскажу.
Принц посмотрел на Джоджастина. На лице старика сияла многозначительная улыбка, означавшая: «А что я тебе говорил?» Бьяджио подошел к столу и выдвинул для Ричиуса стул. Неужели Джоджастин прав? Это казалось невероятным — но это было так! Скоро у Арамура будет новый король. Когда наконец все сели за стол, Бьяджио занял место напротив Ричиуса. Он подался вперед и положил подбородок на сцепленные руки.
— У меня есть для вас нечто особое, принц Ричиус. Бесценный дар от самого императора.
— О, и что же это?
Бьяджио запустил руку под плащ и вытащил оттуда тонкий желтый пергамент.
— Вот это.
Ричиус бережно взял пергамент и ногтем подцепил восковую печать. Это была прекрасная плотная бумага: на такой пишутся тексты государственных договоров. Он развернул свиток и начал читать:
Ричиусу Вентрану
Смерть твоего великого отца печалит меня. Ты должен явиться в Нашу столицу в тридцатый день зимы на церемонию коронации в качестве короля Арамура.
Послание было подписано просто: Аркус .
Ричиус застыл, глядя на императорский приказ. Он оказался совсем не таким, какой он ожидал, особенно — похвальный отзыв об отце. Император и король были заклятыми врагами, постоянно вели споры по поводу любой мелочи в управлении Арамуром. Хотя король в этих спорах всегда проигрывал, это не мешало ему затевать все новые и новые. Ричиуса весьма озадачило проявленное императором великодушие. Как он мог назвать его отца великим? Подпись тоже выглядела странно. Аркус подписался одним только именем, ничего к нему не добавив. Что за дружеский жест?
«Он слишком доброжелателен, — с подозрением подумал Ричиус. — Как и Бьяджио». Он передал письмо Петвину, и тот поспешно его принял.
— Ну, мой мальчик, — спросил Джоджастин, — что ты об этом думаешь?
— Я польщен, — солгал Ричиус.
Он торопливо подсчитал, что до тридцатого дня зимы осталось всего два месяца. Достаточный срок, чтобы добраться до Черного Города.
— Печально, что это должно было случиться при таких обстоятельствах, — сказал Бьяджио. — Ваш отец был великим королем. Уверяю вас, во всем Наре остро ощущают его гибель. Император особенно глубоко ранен ею.
Ричиус поежился. Бьяджио до отвращения неприкрыто лукавил.
— Прошу вас поблагодарить императора за его любезное предложение, граф, — молвил он. — Оно стало для меня неожиданностью.
— Вот как? — театрально произнес Бьяджио. — Почему же? Вы ведь должны были знать, что являетесь наследником трона, принц Ричиус.
— Несомненно. Ричиус удивлен тем, как быстро все произошло, — вмешался Джоджастин. — В конце концов, подобное известие удивит кого угодно! — Тут он исподтишка взглянул на принца. — Правда, Ричиус?
— Да, я удивлен, — тотчас согласился он. — И, как я уже говорил, прошу вас выразить императору мою благодарность за это великодушное предложение.
— Вы сами можете ему это сказать при встрече. Ему хочется обсудить с вами очень много вопросов. Но, пожалуйста, не называйте это предложением. Император предпочитает называть это даром. — На секунду глаза Бьяджио вспыхнули. — И, боюсь, у вас нет иного выбора, как только принять его.
В комнате внезапно воцарилась тишина. Наконец Ричиус произнес, глядя прямо в зоркие глаза графа:
— Но с чего бы я мог поступить иначе, граф? Я почитаю за честь занять место отца.
— Рад это слышать, принц Ричиус. Есть еще люди, которым не хочется идти дорогой Нара. Таковым людям в империи приходится нелегко. Чтобы быть хорошим королем, необходимо мужество.
— Ричиусу мужества не занимать, — вдруг заявил Петвин. — Вы не сомневались бы в этом, если б воевали рядом с ним в Люсел-Лоре, милорд. Мы все уверены — он будет прекрасным королем!
Бьяджио бросил на Петвина иронический взгляд.
— Боже, какая преданность! Столь верные подданные делают вам честь, принц Вентран. Но на самом деле я не подвергал сомнению вашу стойкость. Мы все слышали рассказы из Люсел-Лора о том, как тяжело вам приходилось. — Бьяджио облизнул губы. — Там царило настоящее зверство, правда, принц Ричиус?
— Да, — бесстрастно подтвердил принц. — Настоящее зверство.
— И тот огонь, что пронесся по Экл-Наю… Расскажите мне о нем.
— Я мало что могу рассказать.
— Некоторые говорят, это была магическая буря. Вы тоже так считаете, принц Ричиус?
Он не мог ответить, хотя действительно был убежден в том, что именно магическая буря уничтожила Эдгарда и его отряд и украла у него Дьяну. Но что ему сказать Бьяджио? Он даже не мог понять, почему граф его об этом расспрашивает.
— Люсел-Лор полон странных явлений, милорд. Даже погода там не похожа на ту, что у нас в империи. Возможно, я видел просто грозу.
Бьяджио пожал плечами, но его явно не удовлетворил такой ответ.
— Эту бурю видели не только вы, принц Ричиус. Некоторые талистанцы рассказывали о сильнейших, необычных бурях, которые совершенно не походили на что-либо виденное прежде. — Он откинулся на спинку стула, пристально наблюдая за Ричиусом. — Это были противоестественные, безбожные бури. Как вы думаете, что могло создать такие мощные явления?
— Понятия не имею, — хладнокровно молвил Ричиус.
— Вы служили с кем-нибудь из трийцев? — спросил Бьяджио.
— Только с одним.
— Вы когда-нибудь видели, чтобы он прибегал к волшебству?
— Никогда, — категорично заявил Ричиус. — А почему вы спрашиваете?
— Вполне понятно, что императору хочется понять, почему война была проиграна, — объяснил граф. — Если, как вы говорите, дролы не прибегали к волшебству…
Бьяджио выразительно умолк, не отрывая от Ричиуса странных глаз. У принца вновь засосало под ложечкой. Ему хотелось избежать этой темы, но он попался в ловушку, словно кролик. Теперь ему стало ясно, почему Аркус прислал к нему этого человека. С подобной миссией вполне мог справиться любой мальчишка-посыльный, но только Бьяджио был способен передать такое послание.
— Моя задача состояла в том, чтобы захватить долину Дринг, граф, — сказал Ричиус, не отводя взгляд. — Там я волшебства не видел. Возможно, в Таттераке прибегали к магии — по этому поводу я ничего сказать не могу. Те земли должны были удерживать талистанцы. Возможно, ваши вопросы следует задавать им.
— Большинство из них погибли под Годоном, защищая дэгога. А те, кому удалось выжить, клянутся мне, что там использовалась магия. Даже ваш собственный боевой герцог погиб во время необычной бури. Разве он не принимал участия в кампании по удержанию Таттерака?
— Принимал.
— И вы видели его гибель, правда?
Ричиус кивнул.
— Ну вот, — заявил Бьяджио, непринужденно развалившись за столом. — Я это объяснить не могу. А вы можете?
— Нет.
Бьяджио улыбнулся, и на секунду Ричиусу показалось, будто невидимые пальцы графа копаются в его мыслях.
«Джоджастин прав, — подумал он, — они знают про отца».
Его захлестнула душная волна чувств: гнев, уверенность, что его предали, одиночество — и на одно постыдное мгновение Ричиус возненавидел отца за то, что тот заставил его сидеть здесь, напротив этого интригана. Но теперь ход событий уже не остановить: все карты открыты, и все могли видеть голые факты. Правду. Он положил пальцы на руку и незаметно потер ее. Волчий укус отчаянно пульсировал.
— Мы сделали все что могли, — сказал он наконец. — Арамур — маленькая страна. Было абсолютным безумием вести войну с такими немногочисленными отрядами, даже когда нам помогал Талистан. Возможно, если б мы получали подкрепление из Черного Города, дролам не удалось бы захватить Люсел-Лор. — Он говорил медленно, тщательно подбирая каждое слово. — И в то же время я уверен, что империя послала бы нам войска, если б такая возможность существовала. Видимо, война с Лиссом потребовала от Нара напряжения всех его сил.
Одного упоминания о Лиссе оказалось достаточно, чтобы стереть с лица Бьяджио высокомерную ухмылку. Джоджастин уцепился за представившийся ему шанс.
— А как идет война с Лиссом, граф? — дипломатично спросил он. — Пожалуйста, расскажите нам. Мы в Арамуре так мало слышим о том, что происходит в сердце империи! Каково там положение дел?
Бьяджио снова улыбнулся.
— Лисс получает то, что следует.
— Они там настоящие дьяволы, это точно, — не унимался Джоджастин. — Никто из нас и предположить не мог, что война так затянется. А правда, что их корабли начали совершать нападения на южное побережье? Я слышал это от торговца.
— Это ложь! — безапелляционно заявил Бьяджио. — Наш флот полностью контролирует те воды. Я сам никогда бы не допустил подобного.
Ричиус понимающе вздохнул.
— Да, конечно! Если б это было правдой, то опасность угрожала бы и Кроуту! Я слышал, корабли Лисса даже превосходят императорские дредноуты. И количеством — тоже.
— И опять-таки это чепуха. Право, принц Ричиус, откуда вы только получаете такого рода сведения? Император считает, что Лисс падет в ближайший год. И тогда мы увидим, чьи корабли лучше.
Принц задумался об отважном союзе островов, называемом Лиссом. Конечно, в итоге Лисс будет раздавлен мощью империи: несмотря на личную храбрость и превосходство их флота, Лиссу не удастся вечно противостоять армаде Аркуса. Как это ни удивительно, Лисс выдерживал блокаду уже десять лет, топя военные корабли империи в тысячах проливов, составлявших лабиринт, в котором могли ориентироваться только островитяне. И они с исключительным вызовом провозгласили себя «последним свободным народом мира». Ричиус не знал, как к ним относятся в Талистане, но в Арамуре жителей Лисса уважали. Когда наступит черный день их поражения, Арамур будет их оплакивать.
— Сколько разговоров о войне! — сказал Джоджастин. — А ведь день такой знаменательный! Нам следовало бы праздновать.
— Да, — согласился Петвин, дружески хлопнув Ричиуса по плечу. — Это — великий день для Арамура. И для тебя, Ричиус. Я буду почитать за высшую честь называть тебя моим королем.
— И моим, — добавил Джоджастин. — Я постараюсь служить тебе так же хорошо, как служил твоему отцу, мальчик.
— А вы будете хорошо служить императору, — серьезно сказал Бьяджио. — Я в этом уверен.
— Буду делать все, что в моих силах, — произнес Ричиус.
В дверь постучали. Радуясь возможности отвлечься, принц сразу же встал и пошел к двери. Дженна стояла в коридоре, и на ее лице была написана робость. Она вошла в зал, сделав всего один маленький шажок.
— Извините меня, милорды, — тихо молвила девушка, не поднимая глаз. — Я подумала, что вы могли проголодаться. Время обеда давно миновало, а граф проделал немалый путь. — Ее голос слегка дрожал. — Может, что-нибудь принести вам?
— Да, граф, — поддержал ее Джоджастин, — почему бы вам с нами не отобедать? Я распорядился, чтобы для вас и вашего спутника приготовили комнаты. Вы можете переночевать в замке.
Бьяджио протестующе поднял унизанные перстнями руки.
— Нет, спасибо. Ваше предложение весьма любезно, но мне действительно надо отправляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112