Она только и знает, что расспрашивать меня о тебе.
— Вот как? — небрежно уронил Ричиус. — А тебе это неприятно?
— С чего бы? Она — твоя проблема, а не моя.
— Может, тебе стоит еще раз к ней приглядеться, — посоветовал Ричиус. — Она хорошенькая.
Петвин покачал головой.
— Я ее не интересую — ты засел у нее в сердце.
— Это может измениться. Допустим, если б я с ней поговорил, сказал, какой ты чудесный парень…
— Ты думаешь, я к ней неравнодушен? — Петвин не очень убедительно изобразил возмущение.
— Ты так себя ведешь. Это правда?
Петвин покраснел и смущенно улыбнулся.
— Может, чуть-чуть, — признался он. — Но это не имеет значения. Она влюблена в тебя, Ричиус. А если Джоджастин и собирается выдать ее за одного из нас, то это будешь ты.
— Это решать не Джоджастину, — заявил Ричиус. — Буду я королем или нет, жениться я не намерен. Ни на Дженне, ни на ком-либо еще. Я заявлю об этом Джоджастину со всей определенностью.
— Но ты должен жениться, Ричиус! Если ты станешь королем, тебе нужен будет наследник. Все будут этого ждать от тебя — Петвин невесело рассмеялся. — Я не думаю, чтобы тут у тебя был выбор. Даже королям отдают приказы, наверное.
— Я не женюсь, Петвин, — повторил Ричиус. — Можешь быть уверен.
— Но почему? Насчет Дженны я просто тебя дразнил. Это не обязательно должна быть она. Когда ты станешь королем, ты сможешь жениться на ком захочешь. Тебе достаточно будет только ее назвать, и она станет твоей. Император об этом позаботится.
Ричиус отвел взгляд.
— Если б это было так легко! Даже Аркус не сможет дать мне ту женщину, которая мне нужна.
— Что это значит? У тебя есть зазноба, о которой я не знаю? — Петвин весело подмигнул другу. — Признавайся, Ричиус, кто она? Дочь Террила? Она настоящая красавица. Готов поклясться, что за ней увиваются все придворные. Но тебе беспокоиться не о чем. Как король…
— Это не дочь Террила, — равнодушно молвил Ричиус. — После возвращения я ее даже не видел.
— Тогда кто же? Кто-то из придворных?
— Нет, она не из Арамура. Она из… — Он замолчал, подумал и сказал: -… Издалека.
— А я об этом месте слышал?
— О да!
— Ну так откуда же она? Ну же, Ричиус, скажи! Это ведь не Талистан, правда?
— Конечно, нет! — возмутился Ричиус.
— Благодарение Богу! Джоджастин снес бы тебе голову, если б ты сказал ему, что влюбился в одну из тамошних девиц. Так откуда же она? Я был с тобой почти всюду и никогда…
Тут он умолк и повернулся к Ричиусу.
— Ох, нет! Она ведь не трийка?
Ричиус молчал — достаточно долго, чтобы Петвин убедился в своей правоте.
— Ричиус, ты ведь это не серьезно! Трийка? Как это случилось? Я хочу сказать — у тебя ведь даже не было на это времени!
— Это было не в долине, Петвин. Я впервые увидел ее в Дринге, но по-настоящему узнал в Экл-Нае.
— Ну так кто же она? Как ее зовут?
Ричиус безрадостно улыбнулся.
— Дьяна. — Он никому не называл ее имени с момента своего возвращения домой. — И прежде чем ты меня спросишь — да, она была проституткой.
Петвин вмиг потерял интерес к его рассказу.
— Господи, Ричиус. И это все? Я думал, это что-то серьезное. Нам всем когда-то приходилось влюбляться в шлюх. Забудь. Это пройдет.
— Ты не понимаешь. Это серьезно. Тебя там не было, ты ее не видел. Она была… — Он вздохнул. — Поразительная. Красивее всех женщин, которых мне приходилось видеть.
Петвин с любопытством посмотрел на него.
— И ты в нее влюблен?
— Возможно. Я постоянно думаю о ней, когда остаюсь один у себя в комнате или в парке. Ее забыть невозможно. Бог свидетель, я пытался это сделать, но память о ней меня не оставляет. Как бы ты определил такое состояние, Петвин? Назвал бы его любовью?
— Это или любовь, или какая-то другая болезнь, — пошутил Петвин. — Но где она сейчас? Почему ты не привез ее с собой, если ты так к ней привязался?
Ричиус начал было отвечать, но вдруг замолчал. Только Динадин и его дневник знали гадкую историю исчезновения Дьяны. И теперь, как бы ему ни хотелось рассказать о происшедшем, он не был уверен, что сможет это сделать.
— Ну же, — не отступал Петвин, — что с ней случилось?
— Не знаю, — мрачно произнес Ричиус. — И это самое ужасное. Ее унесла буря — та самая, что убила Эдгарда. Я пытался ее спасти, но не смог. — Он отвел взгляд. — Мы убегали от бури, хотели скрыться в горах, но она оказалась слишком мощной…
Он прервал рассказ, не в силах продолжать. Небо над ними внезапно потемнело. Лошади едва ползли, словно тоже прислушивались к его признанию.
— Ричиус, — строго сказал Петвин, — не думай о такой чепухе. Динадин рассказал мне про ту бурю, и судя по тому, что он описывал, ее пережить не смог бы никто.
Ричиус саркастически улыбнулся.
— Я смог.
— Чудом, — уточнил Петвин.
— О да! — огрызнулся Ричиус. — Мне всегда подобным образом везло, правда? На меня волк не напал ни разу, он всегда выбирал кого-то другого. Я подвел ее, Петвин, так же как подвел Люсилера.
— Ничего подобного! — возразил друг. — Я уверен, ты сделал все что мог, а потому не ругай себя. С такими воспоминаниями очень тяжело жить, но ты должен научиться идти вперед. Она мертва — и все.
— Если б только я мог быть в этом уверен! Она убегала от Тарна. Вот почему она оказалась в Экл-Нае — чтобы спрятаться от него. Но ему каким-то образом удалось ее найти. Ту бурю сотворил он, Петвин. Она сказала, что это он, что он ее ищет.
Петвин выпрямился в седле.
— Ричиус, подумай, что ты говоришь! Это невероятно!
— Я понимаю, это звучит нелепо. Я и не рассчитываю на то, что ты мне поверишь. Я сам не поверил Эдгарду, когда он мне впервые рассказал о такой буре, но это правда. Тарн каким-то образом устроил этот кошмар, причем узнал, что Дьяна в Экл-Нае.
— И ты думаешь, она осталась жива? Вряд ли. Если, как ты говоришь, ее унесла буря, то она наверняка должна была ее убить. Извини, Ричиус, но ее определенно нет в живых.
Ричиус закрыл глаза.
— Молю Бога, чтобы это было так, — прошептал он совершенно искренне.
Об ином думать было невозможно. Он помнил, как нежная ручка Дьяны выскальзывала из его пальцев. Его хватка слабела, слабела, слабела — а он пытался ее удержать, сжимал ее руку так крепко, что у нее ломались кости. Но этого оказалось недостаточно! Она ускользнула от него — может быть, чтобы умереть, а может — попасть руки Тарна. Он мысленно проклинал себя. Он подвел ее, и Петвину не удастся его в этом разубедить.
Наконец он открыл глаза.
— Петвин, Динадин тебе что-нибудь говорил о Дьяне?
— Нет, ничего не говорил. Он только сказал, что вы вдвоем выехали из города вовремя и смогли уйти от бури. Он ничего не говорил о девушке. — Петвин пожал плечами, явно теряясь в догадках. — Я не знаю почему. Наверное, не захотел. Ты ведь знаешь, каким он иногда бывает скрытным.
Ричиус засмеялся: да, Динадин умеет молчать о подобных вещах. И сейчас он испытывал чувство уважения к своему другу. Он предполагал, что Динадин будет всем рассказывать о том, как у него украли Дьяну, и приятно удивился, что это по-прежнему оставалось их собственной постыдной тайной.
— Я забрал Дьяну у него, Петвин, — признался Ричиус. — Мы были в таверне, и он положил на нее глаз. Я велел ему этого не делать, потому что она — трийка. Ты знаешь, как я к этому относился.
Петвин ничего не сказал, он ждал продолжения.
— И он меня послушался. Он был недоволен, но не стал спорить, а просто отправился наверх и нашел другую девицу. А вот я не смог сделать то же самое. Она была слишком красива, а я был пьян и одинок. Не успел я сообразить, что делаю, как уже заплатил хозяину гостиницы за нее — и мы оказались в постели.
— И Динадин об этом узнал?
— Я сказал ему на следующее утро. Господи, какой я был дурак! Он уже злился на меня за мое несогласие уйти из долины, но когда я объяснил ему про Дьяну, знаешь, что он сделал?
— Разбил тебе нос? — пошутил Петвин.
— Нет, он отдал мне серебряный кинжал брата, чтобы я смог купить себе еще одну ночь с ней.
Петвин болезненно поморщился.
— Ох, Ричиус…
— Знаю. Поверь мне, я стыжусь того, что сделал. Но она такая необыкновенная, Петвин. И Динадин совсем ее не знал. Ему просто хотелось ее поиметь.
— Да? — презрительно сощурился Петвин. — А тебе не хотелось? Откуда ты знаешь, может, Динадин тоже считал, что она необыкновенная?
— Петвин, он видел ее всего минуту!
— Иногда, чтобы влюбиться, достаточно одной минуты. Особенно если идет война. Ты сам сказал, что она прекрасна. Может, Динадина она привлекла так же, как и тебя.
— Может быть, — опечалился Ричиус.
До сих пор ему не приходило в голову, что Динадин мог испытывать к Дьяне нечто большее, чем похоть. Почему-то он забыл, что той ночью не он один испытывал одиночество и страх.
— У меня такое чувство, будто я его предал, — заключил Ричиус. — Сначала это сделал мой отец, а потом — я. Но я не хочу, чтобы это продолжалось. Мы можем и дальше спорить о смерти Люсилера, о том, что я сделал не так, но какая от этого польза? Я…
Ричиус замолчал, изумленный движением на дороге. Пять похожих на собак животных, лениво выкатив языки, наблюдали за приближающимися всадниками. Лошади мгновенно остановились. Ричиус почувствовал, как насторожился Гром. Мотылек злобно фыркнул. Все пять животных имели обычные признаки своей породы, знакомые не только людям, но и лошадям. Горные волки.
— Ричиус…
— Я их вижу. Не шевелись. И не давай Мотыльку волю.
Петвин натянул поводья. Огромный боевой конь повиновался: он замер, глядя в глаза своим врагам. Животные были исхудавшие, голодные, с жадно горящими глазами. Ричиус содрогнулся. Его охватил ужас, когда он вспомнил слова, которые этим утром произнес Петвин: от первого снега они сходят с ума.
«Это не боевые волки, — успокаивал он себя. — Не бойся».
Но ему было страшно. Желудок начало сводить, как перед боем. Ему уже приходилось сталкиваться с волками — гораздо более крупными и злобными тварями, чем эти, но то было в Люсел-Лоре, там он ожидал, что волки станут на него охотиться. Теперь он пожалел, что с ними нет огнемета.
— Что нам делать? — спросил Петвин.
— Не двигайся.
Они ехали уже почти час, так что на дом Террила в северном поместье рассчитывать не приходилось. Если они бросятся бежать, а волки помчатся за ними, стая догонит их задолго до цели. Ричиус оглянулся через плечо. Дорога позади них была пуста. Он прислушался, надеясь уловить голоса или скрип колес, но услышал только снежную тишину. Они были одни. Он медленно снял со спины огромный меч. Пора взглянуть, на что способен Джессикейн.
— Мы сейчас повернем, — тихо промолвил он. — Очень медленно.
Петвин кивнул и непринужденно положил руку на рукоять своего меча. Второй рукой осторожно потянул повод, приказывая Мотыльку повернуться. Конь секунду помедлил, затем повиновался. Ричиус тоже начал разворачивать Грома. Когда лошади пошли рысью, он оглянулся. Волки двинулись следом.
— Дьявол! — прошипел он, понимая, что звери собираются на них напасть.
Волки чуют страх, а от него сейчас так и разит страхом. Он вытащил Джессикейн из ножен. Огромный боевой меч отягощал руку — хорошее оружие для того, что ему предстоит сделать. Петвин тоже обнажил свой меч. Они переглянулись.
— Готов?
Петвин слегка кивнул.
— Ну ладно.
Ричиус крикнул и дал Грому шенкеля. Старый конь словно ждал этой команды — он рванул вперед, зарываясь копытами в покрытую снегом дорогу и выворачивая комья замерзшей земли. Как это ни странно, Мотылек был уже впереди них. Ричиус почувствовал, как серая волна ударила ему в лицо, словно ливень ножей. Он пригнулся в седле и, наклонив голову к шее Грома, оглянулся назад. Волки неслись следом, быстро догоняя всадников.
— Они близко! — крикнул Ричиус, стараясь перекрыть топот копыт.
— Быстрее! — бросил Петвин.
— Не могу!
Петвин выругался и вывернул кисть, переводя Мотылька в менее стремительный галоп. Гром вскоре поравнялся с боевым конем. Его старые ноги отчаянно напрягались, чтобы выдержать темп бега.
— Нет! — заорал Ричиус. — Скачи быстрее, Петвин! Не жди меня!
— Нам от них не оторваться. Придется вступить в бой!
Мотылек еще немного замедлил бег. Позади него щелкнули челюсти, потом раздался гулкий удар и визг: железная подкова боевого коня ударом в череп отбросила переднего волка назад. Однако его собратья по-прежнему мчались дальше, гонимые безумной жаждой мяса. В следующую секунду четыре волка поравнялись с лошадьми: двое окружили Грома, двое — Мотылька. Ричиус слышал, как они приближаются к ногам Грома, как быстро и настойчиво топочут их лапы, как щелкают зубы. Он поднял Джессикейн.
«Еще чуть-чуть ближе, ублюдки!»
Правый волк уже догнал их и приготовился к прыжку. Ричиус чувствовал, как Гром устает, в любое мгновение старина не выдержит темпа. И когда эта минута настанет, волк прыгнет. Он с привычной легкостью натянул поводья. Гром замедлил скачку и волк прыгнул — а Ричиус опустил меч. Тяжелое острие Джессикейна вонзилось в морду волка, разрубило ему нос и вогнало зубы в глотку. Ричиус тут же повернулся ко второму. Зверь уже был в воздухе. Он ухватил Ричиуса за предплечье, разорвал толстую ткань куртки и прокусил плоть. Ричиус не удержался в седле. Падая, он утянул коня вместе с собой. Оба упали на дорогу. Конь отчаянно заржал: передняя нога хрустнула.
Ричиус не потерял Джессикейн. Он поднял лицо, стараясь сморгнуть с ресниц кровь и мусор. Услышал, как мимо проскакал Петвин, выкрикнув его имя, услышал и леденящий душу хрип в вопле Грома. Он молниеносно развернулся, рассчитывая обнаружить позади себя волка, готового наброситься на него. Но зверь потерял к нему интерес. Он уже вонзил зубы в шею упавшей лошади. Крик обезумевшего Грома стал еще отчаяннее. Конь пытался встать на сломанные ноги, но волк опрокидывал его снова и снова. Из шеи коня брызнул фонтан крови.
— Петвин! — крикнул Ричиус, ковыляя по снегу к упавшему коню.
Он бросился на волка, оттащил сопротивляющегося зверя от Грома и со всей силой ударил его по ребрам тяжелым ботфортом. Не успел волк прыгнуть снова, как Ричиус взмахнул мечом и попал зверю в морду. Тот с воем упал. Джессикейн опустился еще раз, и зверь умолк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112