Поставлю в твою честь табличку и стану воскуривать перед ней благовония и молить Небо, чтобы даровало тебе счастье и долголетие! Если же я умру, душа моя будет вечно служить тебе так же преданно, как человеку - собака и конь! И коль нам суждено в этой жизни расстаться, встретимся в будущей, и я отблагодарю тебя за твою доброту!
Слезы ручьем лились из глаз Сыци, и, глядя на нее, Юаньян тоже заплакала.
- Неужели ты хочешь покончить с собой? - вскричала она. - Успокойся! Выздоравливай скорее и не делай больше глупостей.
От Сыци Юаньян пошла к Фэнцзе справиться о здоровье. Она знала, что Цзя Ляня нет дома. Заметив Юаньян, служанки у ворот встали навытяжку.
У входа в зал Юаньян встретила Пинъэр. Та шепнула:
- Госпожа только что поела и отдыхает. Посиди немного! - И она повела Юаньян в восточную комнату. Девочки-служанки подали чай.
- Что с твоей госпожой? - спросила Юаньян. - Она какая-то вялая.
- И не первый день! - со вздохом ответила Пинъэр. - Целый месяц. Ведь все хозяйство на ней, а тут еще эта незаслуженная обида!
- Почему же не пригласили доктора? - спросила Юаньян.
- Эх, сестрица! - снова вздохнула Пинъэр. - Ты что, не знаешь мою госпожу? При ней и заикнуться нельзя ни о докторе, ни о лекарствах! Спросила я тут как-то госпожу: «Как вы себя чувствуете?» Так она на меня напустилась, будто я накликаю на нее болезнь… Не заботится она о своем здоровье, что же говорить о лечении!
- И все же врача следует пригласить! - возразила Юаньян. - Пусть определит, что у нее за болезнь.
- По-моему, что-то серьезное, - сказала Пинъэр.
- Что же именно? - спросила Юаньян. Пинъэр прошептала ей на ухо:
- В прошлом месяце у нее как начались месячные, так до сих пор не прекращаются. Сама посуди, не опасно ли это?
- Ай-я-я! - воскликнула Юаньян. - Не от выкидыша ли все получилось?
Пинъэр в сердцах плюнула.
- Не пристало девушке о таких вещах говорить. Еще накличешь беду!
- Я толком не знаю, что значит выкидыш, - краснея, призналась Юаньян. - Но моя старшая сестра от этого же умерла! Помнишь? Я понятия не имела, что это такое, пока однажды не услышала разговор матери с теткой.
В это время вошла девочка-служанка и обратилась к Пинъэр:
- Приходила тетушка Чжу. Мы ей сказали, что госпожа отдыхает, и она отправилась к госпоже Ван.
- А кто это тетушка Чжу? - поинтересовалась Юаньян.
- Да та самая Чжу, которую гуаньмэй называют, - пояснила Пинъэр. - Некий господин Сунь выразил желание породниться с нами, так она теперь каждый день является с письмами, не дает покоя…
Не успела она договорить, как снова вбежала девочка-служанка.
- Пожаловал второй господин…
Пинъэр поспешила навстречу Цзя Ляню. А он, заметив Юаньян, остановился в дверях.
- Так вот, оказывается, кто направил свои драгоценные стопы в наш презренный дом, - барышня Юаньян! - вскричал Цзя Лянь.
- Пришла справиться о здоровье вашей жены, - не вставая, ответила Юаньян.
- Весь год ты трудишься, не зная отдыха, прислуживаешь старой госпоже, а я ни разу не удосужился тебя навестить! Чем же мы заслужили твое внимание?! Впрочем, ты пришла кстати. Я как раз собирался к тебе, но решил сначала переодеться, а то жарко. И вот Небесный владыка сжалился надо мной и избавил от лишних хлопот.
Цзя Лянь опустился на стул.
- Зачем же я вам понадобилась? - спросила Юаньян.
- Понимаешь, я вспомнил об одном деле, - начал Цзя Лянь, - и ты, пожалуй, о нем не забыла. В прошлом году, в день рождения старой госпожи, к нам забрел какой-то монах и преподнес в подарок облитый воском цитрус «рука Будды». Старой госпоже цитрус понравился, и она оставила его у себя. Третьего дня я принялся просматривать опись редких вещей, оказалось, что цитрус там значится, а сам он куда-то пропал. Пропажу обнаружили и те, кто ведает старинными безделушками в доме. Вот я и хотел спросить, где этот цитрус - у старой госпожи или его кому-нибудь отдали?
- Старая госпожа уже через несколько дней отдала его вашей супруге, - ответила Юаньян. - Разве вам это неизвестно? Я даже день помню, когда она приказала служанке отнести его к вам. Спросите об этом у супруги или же у Пинъэр.
Пинъэр как раз доставала Цзя Ляню домашний халат и сразу отозвалась:
- Да, да, цитрус у нас, он лежит в верхней комнате. Наша госпожа даже посылала служанку об этом сказать, но служанки старой госпожи, видно, запамятовали, а теперь подняли шум из-за пустяка.
- Почему же я ничего не знаю? - удивился Цзя Лянь. - Вы, наверное, его нарочно припрятали!
- Ничего вы не помните, - возразила Пинъэр. - Вы даже хотели его кому-то послать, а теперь говорите, будто мы его спрятали! Подумаешь, какое сокровище! Мы вещи подороже, и то не прячем! А этот цитрус гроша ломаного не стоит!
Цзя Лянь помолчал, а потом, едва сдерживая улыбку, воскликнул:
- Видно, я поглупел! Одно теряю, другое забываю, все мною недовольны!
- Не удивительно, - заметила Юаньян. - Дел у вас много: то сплетни послушать, то винца выпить… Где уж вам все помнить?
Она поднялась, намереваясь уйти.
- Дорогая сестра, погоди! - промолвил Цзя Лянь. - Я хочу попросить тебя еще об одном деле… Почему ты не заварила хорошего чаю? - обрушился он на служанку. - Возьми чашечку с крышкой и завари чай, который вчера привезли!
Затем он снова обратился к Юаньян:
- Чтобы отпраздновать день рождения старой госпожи, пришлось потратить несколько тысяч лянов серебра, все, что у нее было. Арендная плата за дома и за землю поступит лишь в девятом месяце, а до тех пор не знаю, как свести концы с концами. Завтра надо послать подарки во дворец Наньаньского вана, устроить для женщин праздник Середины осени. На это потребуется по меньшей мере две-три тысячи лянов, где их взять? Говорят: «Лучше попросить у своего, чем у чужого». Тебе ничего не стоит помочь нам. Возьми как-нибудь незаметно у старой госпожи золотую и серебряную утварь, примерно на тысячу лянов. Мы заложим ее и выйдем из положения. А через полмесяца я все выкуплю и верну. Подводить не стану, не беспокойся.
- Ну и хитры же вы! - засмеялась Юаньян. - И как вам могло в голову такое прийти?!
- Не буду тебе врать, - сказал Цзя Лянь, - есть люди, располагающие большими деньгами, но попробуй их попроси, сразу перепугаются до смерти. Ни смелости у них, ни ума. Не то что у тебя. Поэтому я и решил: «Лучше один раз ударить в золотой колокол, чем три тысячи раз - в медную тарелку».
Вбежала девочка-служанка матушки Цзя и обратилась к Юаньян:
- Сестра, вас зовет старая госпожа! Где только я вас не искала!
Юаньян поспешила к матушке Цзя, а Цзя Лянь пошел к Фэнцзе.
- Она согласилась? - спросила Фэнцзе, слышавшая весь разговор. Проснулась она давно, но продолжала молча лежать - вмешиваться было неудобно.
- Почти, - ответил Цзя Лянь. - Надо еще раз поговорить с ней.
- Мое дело - сторона, - предупредила Фэнцзе. - Вот ты сейчас меня уговоришь, а как только получишь деньги, об уговоре забудешь! С какой же стати я буду рисковать своим добрым именем?
- Дорогая моя! - воскликнул Цзя Лянь. - Уговори Юаньян, я в долгу перед тобой не останусь. Сделаю все, что пожелаешь.
- Что же именно? - усмехнулась Фэнцзе.
- А госпоже ничего особенного не нужно, - заметила Пинъэр. - Каких-нибудь сто - двести лянов серебра. Дайте их ей - и вы в расчете.
- Спасибо, что надоумила! - воскликнула Фэнцзе. - Пусть так и будет!
- Это уж слишком! - с улыбкой промолвил Цзя Лянь. - Ты могла бы мне дать не только вещей на тысячу лянов, но еще и несколько тысяч наличными. Но я не стану брать у тебя взаймы. Разве ты и я…
- Нечего считать мои деньги, - заявила Фэнцзе, - не ты мне их дал! И так о нас с тобой невесть что болтают! Недаром говорят: когда вмешиваются родственники, добра не жди. Думаешь, все у нас в семье Ши Чуны и Дэн Туны, и в каждом углу валяется столько денег, что на всю жизнь хватит? Постыдился бы! Мое приданое и приданое госпожи Ван стоит всего вашего состояния!
- Я пошутил, а ты рассердилась! - улыбнулся Цзя Лянь. - Неужели я пожалею для тебя сто или двести лянов серебра? Ведь это же мелочь! Истратишь - еще принесу.
- А на мою смерть не надейся! - сказала Фэнцзе.
- Ну что ты злишься? - произнес с укором Цзя Лянь.
- Я и не думаю злиться, но твои слова ранят мне сердце! - усмехнулась Фэнцзе. - Послезавтра исполняется год со дня смерти Эрцзе. Мы с ней дружили, и мой долг - съездить на могилу и принести в жертву бумажные деньги. Пусть она не оставила потомства, все равно нельзя о ней забывать!
- Спасибо за память, - после длительного раздумья произнес Цзя Лянь.
Помолчав немного, Фэнцзе сказала:
- Деньги мне дай не позже чем завтра, все остальное я устрою сама.
В этот момент вошла жена Ванъэра.
- Ну, как дела? - спросила Фэнцзе.
- Ничего не вышло, - ответила та. - Пусть лучше госпожа за это возьмется…
- О чем речь? - удивился Цзя Лянь.
- Ничего особенного, - ответила Фэнцзе. - Сыну Ванъэра исполнилось семнадцать, и он просит в жены Цайся, служанку госпожи Ван, но как к этому госпожа отнесется, пока неизвестно. Третьего дня госпожа отослала Цайся к отцу, чтобы выбрал ей мужа, девушка уже на выданье. Вот жена Ванъэра и пришла просить моей помощи. Я думала, их семьи вполне подходят друг другу и дело уладится. Но ничего не вышло!
- Эка важность! - воскликнул Цзя Лянь. - Есть девушки и получше Цайся!
- Возможно, господин, - поддакнула жена Ванъэра, - но если их семья нами пренебрегает, то и другие последуют их примеру. Мы насилу подыскали нашему сыну невесту, и я думала, достаточно поговорить с родителями Цайся, и все устроится, и ваша супруга не сомневалась. Девушка очень хорошая, сама она не против, а вот родители ни в какую, уж очень возгордились!
Фэнцзе была задета за живое, но виду не подала, лишь украдкой наблюдала за мужем. Цзя Ляню тоже стало досадно, однако он был слишком занят своими делами и сказал:
- Пустячное это дело! Не беспокойся! Я выступлю сватом; завтра же велю послать родителям Цайся подарки и объявить им мое желание. А станут артачиться, сам с ними поговорю.
Жена Ванъэра взглянула на Фэнцзе, та незаметно сделала ей знак удалиться. Женщина поспешно поклонилась и, поблагодарив Цзя Ляня, направилась к выходу.
- Попроси еще и госпожу Ван дать согласие! - крикнул ей вслед Цзя Лянь. - Так будет лучше. И я тоже ее попрошу. Действовать надо добром, а не силой, чтобы сохранить дружбу между нашими семьями.
- Раз ты так стараешься, то и я не останусь в стороне, - с улыбкой промолвила Фэнцзе. - Ты слышала, жена Ванъэра? Я все для тебя сделаю, только скажи своему мужу, пусть долг к концу года отдаст. Меня и так упрекают, будто я даю деньги в рост, а за поблажки живьем съедят!
- Что вы, госпожа! - сказала жена Ванъэра. - Кто посмеет вас упрекать?! Извините за дерзость, но я уверена, эти деньги вы растратите по мелочам!
- Как ты думаешь, для чего мне деньги? - стала рассуждать Фэнцзе. - Только для повседневных расходов, получаем мы мало, а тратим много. Нам с мужем, а также нашим служанкам в месяц положено лянов двадцать серебра, эту сумму мы расходуем за четыре-пять дней. И без дополнительного источника дохода нам оставалось бы, как говорится, с голоду умереть! А раз так, лучше поскорее собрать долги. Я не хуже других знаю, что делать с деньгами! Разве плохо ничего не делать и тратить деньги в свое удовольствие? Госпожа Ван целых два месяца волновалась, не знала, где взять средства, чтобы устроить день рождения старой госпожи. А я напомнила ей, что в сундуках хранится много бронзовой и оловянной посуды. Четыре или пять сундуков вытащили, посуду заложили и на эти деньги купили вполне приличные подарки. Я продала часы с боем за пятьсот шестьдесят лянов, но уже через две недели эти деньги пришлось израсходовать на всякие нужды. А сейчас у нас появились долги, и не знаю, кому пришло в голову втянуть в денежные дела старую госпожу.
- Какая госпожа, продав украшения и одежду, не смогла бы прожить на вырученные деньги?! - улыбнулась жена Ванъэра. - Только никто не хочет продавать.
- Речь не о том, хочет или не хочет, - возразила Фэнцзе. - Просто я не могу этого допустить… Вчера вечером я видела во сне человека, лицо его мне было знакомо, а фамилию никак не могла вспомнить. Он подошел ко мне и говорит: «Матушка велела прислать ей сто кусков парчи!» Я спросила, какая матушка. Оказалось, матушка-государыня. Я отказалась дать парчу, так он силой стал ее отбирать. Тут я и проснулась.
- Это приснилось вам потому, что весь день вы провели в хлопотах, - заметила жена Ванъэра, - к тому же связаны с императорским дворцом.
Вошла служанка и доложила:
- От старшего придворного евнуха Ся прибыл младший евнух с каким-то поручением.
- Что там еще? - нахмурился Цзя Лянь. - И так уже достаточно из нас вытянули!
- Ты уходи, я сама с ним поговорю, - предложила Фэнцзе. - Может, какое-нибудь пустяковое дело, а если даже и важное, я найду что сказать.
Цзя Лянь удалился во внутренние комнаты. Фэнцзе приказала пригласить евнуха и осведомилась, с чем он пожаловал.
- Господину Ся недавно приглянулся дом, но на его покупку не хватает двухсот лянов серебра, - принялся объяснять евнух. - Вот он и послал меня к вам с просьбой: не можете ли вы ссудить ему двести лянов. Через два дня он их непременно вернет!
- Сделайте одолжение! - расплылась Фэнцзе в улыбке. - Серебра у меня хоть отбавляй, надо только отвесить. Может быть, и нам придется когда-нибудь обратиться к вашему господину!
- И еще господин Ся велел передать, что пока не может вернуть тысячу двести лянов серебра, которые взял в прошлый раз, - проговорил евнух. - Но в конце года он рассчитается со всеми долгами.
- Разумеется! - снова улыбнулась Фэнцзе. - Стоит ли беспокоиться! Скажу прямо: если бы все возвращали долги, как господин Ся, трудно сказать, сколько было бы у нас денег! Затруднений мы пока не испытываем, так что всегда рады выручить!
Фэнцзе позвала жену Ванъэра и приказала:
- Раздобудь где угодно двести лянов серебра, поживее!
Та сразу смекнула, в чем дело, и виновато улыбнулась:
- А я к вам пришла просить в долг, нигде не могу достать!
- Занимать у своих вы умеете! - буркнула Фэнцзе. - А попросишь достать денег на стороне - сразу отказываетесь!.. Пинъэр! - позвала она. - Возьми два моих золотых ожерелья и заложи за четыреста лянов серебра!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81