- рассердилась жена. - Лакаешь вино и лакай себе. А налакаешься, лежи и помалкивай! Что тебе за дело - понадобятся, не понадобятся? Если что, я сама буду в ответе! На твою голову и капля не упадет!
Лишь благодаря жене Баоэра, прислуживавшей Эрцзе, Цзя Лянь и к нему относился благосклонно, хотя Баоэр только и знал что пить вино да играть в азартные игры. Он ничего не делал и во всем слушался жену. Вот и сейчас, допив вино, сразу лег спать.
Общая барышня тоже любила вино и часто пила со слугами, болтала с ними, шутила, смеялась, всячески задабривая, чтобы при случае они замолвили за нее словечко перед Цзя Чжэнем.
Вдруг раздался громкий стук в ворота. Жена Баоэра бросилась отворять и увидела Цзя Ляня, слезавшего с коня. На вопрос, не случилось ли чего, женщина тихонько сообщила:
- На западный двор пожаловал господин Цзя Чжэнь.
Цзя Лянь прошел прямо в спальню, увидел Эрцзе, а рядом двух девочек-служанок. При появлении Цзя Ляня на лице Эрцзе отразилось беспокойство.
Цзя Лянь как ни в чем не бывало приказал:
- Скорее подайте вина! Выпьем кубок-другой, чтобы лучше спалось, - я очень устал.
Эрцзе с улыбкой приняла халат, который он снял, поднесла ему чаю, стала расспрашивать о том о сем. Цзя Лянь едва владел собой, дрожа от страсти.
Вскоре Общая барышня принесла вино. Цзя Лянь и Эрцзе принялись пить, а девочки-служанки им прислуживали.
Тем временем Лунъэр, один из слуг Цзя Ляня, когда привязывал коня, заметил неподалеку другого коня и догадался, что это конь Цзя Чжэня. Он пошел на кухню и там застал Сиэра и Шоуэра, распивавших вино. При появлении Лунъэра они засмеялись:
- Ты очень кстати! Мы не могли догнать нашего господина, у него очень быстрая лошадь, и, чтобы не нарушать приказа, запрещающего ходить по ночам, решили заночевать здесь.
- А меня второй господин прислал сюда передать деньги, - с улыбкой отвечал Лунъэр. - Поручение я уже выполнил, но возвращаться нынче не стану.
- Отдохнули бы немного, - предложила жена Баоэра, - поспали. Кан у нас свободен.
- Выпей с нами, - пригласил в свою очередь Си-эр. - Мы уже изрядно выпили.
Лунъэр сел к столу, выпил вина, но тут вдруг услышал шум. Это лошади на конюшне не поладили у кормушки и перелягались.
Лунъэр побежал на конюшню, утихомирил коней и вернулся.
- Идите спать, мальчики! - сказала жена Баоэра. - И я пойду.
Ее не отпускали, принялись целовать, хватать за грудь.
Сиэр выпил еще несколько чарок и, пока Лунъэр с Шоуэром запирали дверь, растянулся на кане и захрапел. Они принялись его тормошить:
- Эй, братец, ну-ка подвинься! Думаешь, ты здесь один? Не маяться же нам всю ночь!
- Давайте печь лепешки на одной сковороде - только по справедливости, чтобы всем досталось! - пробормотал Сиэр.
Видя, что он совсем пьян и толку от него не добьешься, Лунъэр и Шоуэр погасили лампу и легли.
Эрцзе между тем, услышав ржание, забеспокоилась и старалась болтовней отвлечь Цзя Ляня. Цзя Лянь же после нескольких кубков почувствовал, что в нем взыграла «весенняя радость», приказал убрать со стола, запер дверь и стал раздеваться.
На Эрцзе была только ярко-красная кофточка, черные волосы растрепались, лицо дышало страстью, и от этого она казалась еще пленительнее.
Цзя Лянь привлек ее к себе и стал говорить:
- Все уверяют, будто моя Фэнцзе красавица, но ведь она недостойна даже снимать с тебя туфли!
- Что красота! Главное - положение, - возражала Эрцзе.
- Как ты можешь так говорить?! - воскликнул Цзя Лянь.
- Вы, видно, считаете меня дурочкой? - со слезами на глазах упрекнула его Эрцзе. - Уже два месяца я ваша жена и теперь знаю, что ума вам не занимать. Клянусь, что всю жизнь вам буду верна, а после смерти стану вашим духом-хранителем! Я ни в чем вас не обману, не утаю даже самую малость. Но что станет с моей сестрой? Ее положение сейчас неопределенно, так долго продолжаться не может, что-то надо придумать!
- Не беспокойся, - отвечал Цзя Лянь. - Твое прошлое мне известно, так что можешь все говорить откровенно. Об одном лишь прошу: будь осторожна с моим старшим братом Цзя Чжэнем. Вот если бы Саньцзе стала его наложницей, мы могли бы, как говорится, есть за одним столом и никто никому не мешал бы. Что ты на это скажешь?
- Ничего лучше и не придумаешь, - утирая слезы, произнесла Эрцзе, - вот только сестра моя слишком уж своенравна. К тому же неизвестно, не пострадает ли от этого доброе имя господина Цзя Чжэня!
- Все будет в порядке, - заверил ее Цзя Лянь. - Я сейчас же с нею поговорю!
И Цзя Лянь, в приподнятом настроении после выпитого вина, не раздумывая, отправился на западный двор. Еще издали он заметил мерцавшие в окнах огоньки ламп и свечей.
Цзя Лянь решительно приблизился к двери, толкнул ее ногой и прямо с порога громко произнес:
- Я узнал, что здесь старший брат Цзя Чжэнь, и пришел справиться о его здоровье.
Цзя Чжэнь испуганно вскочил, краска стыда залила лицо. Старуха Ю тоже смутилась.
- Ну что особенного?! - воскликнул Цзя Лянь. - Ведь мы не чужие! Я готов расшибиться в лепешку, чтобы отблагодарить старшего брата за доброту. Огорчить его было бы для меня настоящим несчастьем! Брат мой, ты можешь бывать здесь когда угодно, и если я мешаю тебе, ты никогда меня больше здесь не увидишь!
Он готов был встать на колени, но Цзя Чжэнь его удержал, вскочив с места.
- Как скажешь, брат, так и будет! - произнес он. - Твое желание для меня закон!
- Принесите вина! - приказал Цзя Лянь. - Мы выпьем со старшим братом!
И он, хихикая, обернулся к Саньцзе:
- Третья сестрица, почему бы тебе и старшему брату не выпить из одного кубка? Я тоже с удовольствием выпью за ваше здоровье и пожелаю счастливой жизни!
Тут девушка вскочила и возмущенно произнесла:
- Хватит молоть чепуху! Мы с сестрой для тебя слишком грубая пища, смотри не подавись! А меня лучше не задевай! Думаешь, мы не знаем, что у вас в доме творится?! За несколько медяков вы с братом купили мою сестру! А теперь и меня собираетесь сделать своей игрушкой? Не выйдет! Смотри, достанется тебе от жены! Как говорится, в краденый барабан бить нельзя, вот ты и спрятал мою сестру, чтобы все шито-крыто было! А я возьму да и расскажу Фэнцзе! Посмотрим, что тогда будет! Так что этого разговора больше не затевай, не то я выколочу из вас с братцем ваши собачьи души, а потом и за жену твою возьмусь!.. А выпить с тобой я могу, если хочешь!
Она наполнила кубок, отпила половину и протянула кубок Цзя Ляню.
- С твоим старшим братом я пить не стану, а с тобой выпью за дружбу!
С Цзя Ляня весь хмель сошел от испуга, да и Цзя Чжэню стало не по себе - такого позора он просто не ожидал. Братья распутничали не первый день, но ни разу не получали отпора и так растерялись, что ответить ничего не могли.
- Позовите Эрцзе! - кричала разъяренная Саньцзе. - Мы не чужие: вы - братья, мы - сестры, будем пировать вместе!
Старуха Ю совсем растерялась. Цзя Чжэнь хотел улизнуть, но Саньцзе не отпускала. Он уже раскаивался в том, что так опрометчиво поступил, даже предположить не мог, чем это кончится.
Между тем Саньцзе сорвала с себя украшения, сбросила платье, распустила волосы и осталась в одной красной кофточке, очень тонкой и наполовину расстегнутой, открывавшей ее белоснежную грудь, ярко-зеленых штанах и изящных красных туфельках. Она то радовалась, то сердилась, то вставала с места, то садилась, ее жемчужные серьги раскачивались, словно качели, алые губы при свете лампы казались еще ярче, как киноварь… Глаза, чистые, как осенние воды Хуанхэ, после выпитого вина сверкали и искрились. Цзя Лянь и Цзя Чжэнь любовались ею, но не смели приблизиться. И уйти не могли, завороженные красотой девушки. Они не только перестали отпускать непристойные шутки, но вообще лишились дара речи.
Саньцзе же без умолку болтала, сыпала грубыми деревенскими словечками, хохотала.
Выпив в свое удовольствие и потешившись вволю над братьями, Саньцзе выгнала их и легла спать. С этого времени служанки, когда бывали чем-нибудь недовольны, всячески поносили Цзя Чжэня, Цзя Ляня и Цзя Жуна за то, что они обманули вдову и сирот.
Цзя Чжэнь теперь приезжал сюда только по приглашению Саньцзе, выполнял все ее прихоти и чувствовал себя очень стесненно.
И вот что мы поведаем тебе, дорогой читатель, ты только послушай! Хитрая и скрытная от природы, Саньцзе была хороша собой, любила наряжаться и вела себя вызывающе. В этом она равных себе не знала. Все мужчины, даже отъявленные бессердечные волокиты, при виде ее теряли голову. Ее безудержная веселость и полное пренебрежение ко всем окружающим внушали робость. Цзя Чжэнь, прежде мечтавший об Эрцзе, все свои помыслы устремил теперь к Саньцзе. Но Саньцзе держала его на расстоянии, и дальше кокетства дело не шло.
На все упреки матери и сестры она лишь твердила:
- Глупа ты, сестра! Ведь мы с тобой все равно что золото и яшма, а разве можно драгоценности втаптывать в грязь? А тебе, мама, хорошо известно, что в семье у них есть зловредная баба, и разве простит она нас, когда обо всем узнает?! Разразится скандал, и кто поручится, что мы останемся в живых? А вы вообразили, будто нашли спокойное местечко, где можно беспечно жить!
Старуха Ю поняла, что все уговоры бесполезны, и оставила дочь в покое.
Между тем Саньцзе становилась день ото дня капризнее: от серебра и жемчуга она теперь отказывалась - ей подавай золото и драгоценные каменья; жареного гуся есть не желала - только жирную утку; не понравится еда - Саньцзе поднимает шум и опрокидывает стол. Платье не по вкусу - хватает ножницы и кромсает. Да еще бранится. Цзя Чжэнь тратил громадные деньги, но никак не мог ей угодить.
Цзя Лянь теперь бывал только в комнатах Эрцзе. Он уже начинал раскаиваться в своей затее. Эрцзе очень к нему привязалась, считала повелителем до конца дней своих и нежно о нем заботилась. Красотой, привлекательностью и манерами она не уступала Фэнцзе, не в пример ей была ласкова и покорна. Правда, сделав один неосторожный шаг, Эрцзе прослыла распутницей, и никакие достоинства не спасли ее от этого.
Цзя Лянь часто возмущался:
- Кто не совершает ошибок?! Главное, вовремя их исправить!
Он старался не думать о прошлом Эрцзе и наслаждался своим счастьем.
Цзя Лянь и Эрцзе были неразлучны, жили душа в душу и поклялись вместе умереть. О Фэнцзе и Пинъэр они само собой не думали.
Однажды в постели Эрцзе сказала Цзя Ляню:
- Вы поговорили бы со старшим господином Цзя Чжэнем, пусть просватает за кого-нибудь мою сестру. Нельзя же постоянно держать ее здесь.
- Я уже с ним говорил, не может он от нее отказаться, - ответил Цзя Лянь. - Я стал его убеждать: «Жирное мясо хоть и вкусное, но жарить его надо осторожно, не то жир забрызгает и обожжет. Роза хоть и красива, но шипы могут поранить руку. Не можешь сам завладеть девушкой, просватай ее за другого!» Но Цзя Чжэнь ничего не ответил, только рукой махнул. Может, посоветуешь, как быть?
- Не беспокойтесь, - отвечала Эрцзе. - Завтра же поговорю с сестрой, а потом пусть шумит сколько угодно. Поймет, что упрямство ее бесполезно, и выйдет за него замуж.
- Пожалуй, ты права, - согласился Цзя Лянь.
На следующий день Эрцзе распорядилась приготовить вино и закуски, Цзя Лянь остался у нее, и в полдень они пригласили Саньцзе и старуху Ю на угощение.
Саньцзе сразу поняла, в чем дело. Едва наполнили кубки, она, не дав сестре и рот раскрыть, стала плакать и причитать:
- Ты хочешь со мной серьезно поговорить, но я не дурочка, оставь меня лучше в покое! Уговоры не помогут, я сама знаю, что делать! Ты пристроена, мама тоже, а о себе я сама позабочусь. Замужество - не шутка, замуж выходят раз в жизни. Когда нам с мамой было трудно, я вынуждена была притворяться бесстыжей, чтобы ко мне не привязывались. На самом же деле я совсем не такая, и уж если говорить начистоту, выйду замуж лишь за того, кто сердцу мил. Не надо мне ни богатого, ни знатного!
- Это очень просто устроить, - успокоил ее Цзя Лянь. - Назови его имя, и мы просватаем тебя за него. Украшения, свадебные подарки и прочие заботы берем на себя, так что матушке твоей не о чем беспокоиться.
- Сестра знает, о ком речь, и не обязательно мне его называть, - ответила Саньцзе.
- Кто же это? - не отставал Цзя Лянь, и тут его осенило: наверняка Баоюй.
И, не дождавшись ответа Эрцзе, Цзя Лянь крикнул:
- Я знаю, кто он! У тебя вкус неплохой!
- Кто же? - с улыбкой спросила Эрцзе.
- Конечно, Баоюй! - рассмеялся Цзя Лянь. - Кто же еще?
Эрцзе и старуха Ю тоже так думали, но Саньцзе лишь огрызнулась:
- У нас в семье десять сестер, неужели все должны выходить замуж за твоих братьев? Разве из всей Поднебесной только в вашей семье есть достойные мужчины?!
- Кто же тогда? Скажи! - в один голос спросили старуха Ю, Цзя Лянь и Эрцзе.
- Его нет здесь сейчас, - отвечала Саньцзе, - но пусть сестра вспомнит, что было пять лет назад.
Тут появился Синъэр и обратился к Цзя Ляню:
- Вас требует к себе батюшка! Я сказал, что вы уехали к старшему дядюшке, а сам поспешил сюда.
- Неужели меня дома хватились? - заволновался Цзя Лянь.
- Совершенно верно, - ответил Синъэр, - пришлось сказать второй госпоже, что старший господин Цзя Чжэнь пригласил вас к себе посоветоваться, как провести стодневный траур.
Цзя Лянь приказал подать коня и, в сопровождении Лунъэра, отправился во дворец Жунго.
Эрцзе распорядилась принести закусок, поднесла Синъэру большой кубок вина и буквально засыпала его вопросами:
- Сколько лет вашей госпоже? Какой у нее характер? Она очень злая? Сколько лет старой госпоже? Сколько у вас в доме барышень?
Синъэр, хихикая, непринужденно рассказывал о событиях, которые за последнее время произошли во дворце Жунго.
- Я дежурю у вторых ворот еще с тремя слугами, - говорил он. - Мы сменяемся два раза в сутки - четверо дежурят, четверо отдыхают. Есть среди нас и доверенные слуги госпожи Фэнцзе. Их мы не смеем задевать. Зато госпожа Фэнцзе вертит слугами нашего господина как вздумается. Не знаю, как вам и рассказать, до чего коварна она и остра на язык. О господине Цзя Ляне такого не скажешь. Есть у госпожи доверенная служанка Пинъэр, всячески ей угождает, но сколько тайком делает людям добра! И всегда готова вступиться за нас перед госпожой, если, случается, мы провинимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81