Все рассмеялись и закричали:
- Тут наверняка скрыт какой-то смысл!..
Дайюй взяла со стола орех, повертела в руках и произнесла:
«Ореха плод», и вдруг - «валек из камня».
Несхожесть двух понятий велика!
Но почему в дворах и переулках
Упрямый раздается стук валька?
Итак, приказ был выполнен. У остальных получилось не так интересно, в каждой фразе повторялось слово «долголетие», набившее оскомину, да и вообще ничего оригинального не было.
Игра между тем продолжалась. Партнеры поменялись местами: Сянъюнь теперь играла с Баоцинь, Ли Вань - против Сянъюнь.
Ли Вань загадала слова «тыква-горлянка», Сянъюнь ответила «зеленая». Обе сразу догадались, что имеется в виду, и выпили по глотку вина. Сянъюнь стала играть с Баоцинь в «угадывание пальцев» и, проиграв, попросила Баоцинь дать наказ: что выполнить перед тем, как пить вино, и что после.
Баоцинь со смехом произнесла:
- «Прошу вас влезть в котел» - ты же сама придумала этот приказ!
- Прекрасно! - закричали все. - Это выражение весьма кстати!
Сянъюнь не растерялась и произнесла в ответ:
Вскипают волны и бурлят,
Беснуется стихия вод,
Вздымаясь посреди реки,
Хотят обрызгать небосвод.
Канатом лодки обвязав,
Припомнишь Цао Цао флот…
Но лучше в шторм не уплывай, -
Не проще ль отложить поход?
Все зашумели, захлопали в ладоши:
- Смех, да и только! Она нарочно затеяла эту игру, чтобы нас уморить!
Все стали торопить Сянъюнь выпить вино, с нетерпением ожидая, что она скажет дальше.
Сянъюнь не спеша выпила, взяла палочками кусочек утятины, съела, затем выловила из чашки половину утиной головы.
- Говори! - закричали ей. - Хватит есть!
Сянъюнь подняла палочки и произнесла:
…Все ж эта уточка не то,
Что за столом девица;
Ее головке ни к чему
Бальзам цветка корицы.
Все так и покатились со смеху. К Сянъюнь подошли служанки, сказали:
- Барышня Сянъюнь шутить мастерица! Но надо ее оштрафовать, пусть над нами не насмехается. Когда это мы мазали голову коричным бальзамом? Пусть даст нам хоть немного, тогда намажем!
- Она собиралась вам дать бутылочку, - засмеялась Дайюй, - да побоялась, как бы вас в краже не обвинили!
Никто не обратил внимания на эти слова, только Баоюй и Цайюнь. Баоюй опустил голову, а Цайюнь смутилась и покраснела. Баочай бросила выразительный взгляд на Дайюй. Та поняла, что сказала лишнее. Она ведь хотела подшутить над Баоюем, совершенно не подумав, что может обидеть Цайюнь. Чтобы загладить неловкость, Дайюй поспешно включилась в игру.
Баоюй в это время играл в паре с Баочай, и та произнесла «бао» - драгоценный. Баоюй сразу понял иронию: она имела в виду его «драгоценную яшму, в которую вселилась душа».
- Ты вздумала надо мной посмеяться, сестра, - сказал Баоюй. - Я сразу понял намек! Только не сердись! Итак, «чай» - «шпилька»!
- Что ты хочешь этим сказать? - спросили все.
- Ничего особенного. Просто сестра Баочай произнесла «бао» - драгоценность, полагая, что я отвечу «юй» - яшма, она не ожидала, что вместо «юй» я произнесу «чай»! А ведь в одном из древних стихотворений есть строки: «Сломалась яшмовая шпилька, угасла красная свеча…»
- Эти строки не годятся, они касаются определенного события и не вяжутся ни с одной вещью, которая находится поблизости, - запротестовала Сянъюнь. - Оштрафовать обоих!
- Я не согласна! - возразила Сянлин. - Пусть эти строки касаются определенного события, но их можно найти в литературе.
- Ну, нет! - заметила Сянъюнь. - Слов «баоюй» - драгоценная яшма - нигде не найти. Ни в древних книгах, ни в стихах, ни в летописях, ни в хрониках… Разве только в какой-нибудь новогодней надписи… Но это не в счет…
- Вы не правы, барышня, - вновь возразила Сянлин. - Недавно мне довелось читать пятисловные уставные стихи Чэнь Цаня, где есть такая строка: «Много в том крае яшмы найдешь драгоценной…» Разве не помните? А у Ли Ишаня я нашла такую строку: «Драгоценная шпилька не будет валяться в грязи…» Я засмеялась и подумала: «Их имена встречаются даже в танских стихах!»
- Ловко она поддела Сянъюнь! - закричали все. - Штраф, штраф!
Возразить было нечего, и пришлось Сянъюнь выпить штрафной. После этого все снова заняли свои места, и игра продолжалась.
Матушки Цзя и госпожи Ван дома не было, все чувствовали себя свободно и веселились вовсю. Игравшие в «угадывание пальцев» громко выкрикивали цифры, то и дело слышался смех, сверкали жемчуга и яшма, мелькали красные кофты и зеленые юбки.
Когда, наигравшись, все собрались расходиться, вдруг обнаружилось, что исчезла Сянъюнь. Подумали, что она отлучилась по нужде, и решили подождать. А не дождавшись, отправили людей на поиски. Сянъюнь нигде не было. Поднялся переполох. Прибежала жена Линь Чжисяо с несколькими женщинами посмотреть, справляется ли Таньчунь со служанками, не безобразничают ли они, пользуясь тем, что госпожа Ван в отъезде. А то, чего доброго, напьются.
Таньчунь поняла, зачем пришла жена Линь Чжисяо, поднялась ей навстречу и сказала:
- Вы пришли поглядеть, что мы здесь делаем? Не беспокойтесь. Мы немного выпили, для веселья.
- Идите отдыхать, - сказали в свою очередь госпожа Ю и Ли Вань. - Мы сами позаботимся, чтобы никто не выпил лишнего.
- А мы и не беспокоимся, - промолвила жена Линь Чжисяо. - Барышни не пьют, даже когда их угощает старая госпожа, а уж без нее и подавно. Так, самую малость для веселья. Я не проверять пришла, просто думала, что нужна. Веселитесь вы здесь давно, неплохо бы добавить закусок. После вина надо хорошенько поесть.
- Вы правы, тетушка. Это как раз мы и собирались сделать, - сказала Таньчунь и велела подать пирожные. Девочки-служанки поспешили выполнить приказание.
- Идите к себе, - обратилась Таньчунь к женщинам. - А хотите, побеседуйте с тетушкой Сюэ, мы пошлем в зал вина, выпьете!
- Что вы, что вы, барышни! - вскричали женщины. - Не нужно!
Они постояли еще немного и вышли. Пинъэр провела рукой по лицу.
- Горит, даже неловко было к ним подойти. Давайте кончать пиршество, а то как бы они опять не пришли! Неудобно!
- Не волнуйся, - успокоила ее Таньчунь, - ведь мы пьем ради веселья.
Вошла девочка-служанка и, хихикая, сказала:
- Барышня Ши Сянъюнь захмелела и сейчас спит на скамейке за горкой.
- Не кричи! - зашикали на нее и пошли в сад.
Сянъюнь и в самом деле сладко спала на скамейке в укромном местечке, вся усыпанная лепестками гортензии. Даже веер, который она выронила из рук, был весь в лепестках. Вокруг вились пчелы и бабочки. Подушкой девушке тоже служили лепестки, завернутые в платок.
Девушкой можно было залюбоваться, до того она была хороша; но все едва сдерживали смех. Стали будить Сянъюнь, пытались ее поднять.
Но Сянъюнь никак не могла проснуться и во сне объявляла застольные приказы и читала стихи:
Вино прозрачно, если брали воду
Из самого душистого ручья.
Но не ослепни, коль, наполнив чаши,
Заметишь блеск янтарного луча.
Как выпьешь, устремись к луне, поднявшись
К верхушке мэйхуа - на пятый счет.
Но пьяный, спотыкаясь, возвращайся, -
И друг к тебе на помощь подойдет!
- Проснись! - тормошили ее сестры. - Идем есть! Еще простудишься на этой каменной скамейке!
Наконец Сянъюнь открыла глаза, чистые, как осенние воды Хуанхэ, обвела всех взглядом и почувствовала, что пьяна.
А случилось это вот как: выпив лишнего, Сянъюнь пошла освежиться, забрела в этот укромный уголок, прилегла отдохнуть и незаметно уснула.
Когда Сянъюнь немного пришла в себя, служанки подали ей таз с водой, зеркало и туалетный ящик. Быстро умывшись, она смазала кремом лицо, попудрилась, причесалась и вместе с сестрами отправилась в сад Благоухающих роз. Две чашки крепкого чая, отрезвляющий «камешек» и, наконец, две чашки кислого отвара сделали свое дело: Сянъюнь почувствовала себя лучше.
Тем временем девушки велели отнести Фэнцзе фруктов и закусок. Фэнцзе не осталась в долгу и тоже прислала подарки.
После того как пирожные были съедены, все разбрелись. Одни стали любоваться цветами, другие - резвящимися в пруду рыбками. Словом, каждый развлекался как мог.
Таньчунь и Баоцинь сели за шахматы, а Баочай и Сянъюнь наблюдали за их игрой. Баоюй и Дайюй о чем-то болтали вполголоса.
Вскоре вновь появилась жена Линь Чжисяо со служанками. У одной из них было скорбное выражение лица, а из глаз лились слезы. Она не решалась войти в беседку и, опустившись на колени у входа, отбивала поклоны.
Таньчунь в это время, боясь потерять фигуру, сосредоточила все внимание на шахматной доске. Жена Линь Чжисяо терпеливо ждала. Когда наконец Таньчунь повернула голову, чтобы попросить чаю, и заметив ее, спросила, в чем дело, жена Линь Чжисяо указала на плачущую женщину:
- Это мать служанки Цайпин, той самой, что в услужении у четвертой барышни Сичунь. Она работает в саду. Уж очень остра на язык. Я велела не болтать лишнего, так она мне такого наговорила, что и рассказать стыдно! Ее надо выгнать вон!
- А почему вы не доложили об этом старшей госпоже Ли Вань? - спросила Таньчунь.
- Она велела мне обратиться к вам, - ответила жена Линь Чжисяо. - Я как раз встретила госпожу Ли Вань, когда она шла в зал к тетушке Сюэ.
- Ну а второй госпоже Фэнцзе почему не доложили? - снова спросила Таньчунь.
- Не доложила, и ладно, - вмешалась Пинъэр, - я сама скажу госпоже. Можно,, конечно, эту женщину выгнать, если она не знает, приличий, а потом сказать об этом госпоже Ван, когда та вернется. А пока, барышня, решайте сами, что с ней делать!
Таньчунь согласно кивнула и снова углубилась в шахматы. Женщину увели, но об этом мы рассказывать не будем.
Дайюй с Баоюем между тем продолжали беседу.
- Уж очень хитра сестрица Таньчунь, - говорила Дайюй. - Шагу сама не сделает, все на других сваливает. Способностей никаких, а видишь, именно ей поручили ведать хозяйственными делами!
- Ты просто не знаешь! - возразил Баоюй. - Потому и говоришь так. Как раз когда ты болела, Таньчунь отдала сад на откуп служанкам, и сейчас там не сорвешь ни травинки. К тому же она урезала кое-какие расходы, а заявила, что это мы с Фэнцзе сделали. Таньчунь не только хитра, но и расчетлива!
- Не так уж это и плохо, - промолвила Дайюй. - Расходов у нас и в самом деле чересчур много. Я хоть и не ведаю хозяйственными делами, но иногда на досуге подсчитываю, и выходит, что расходов у нас куда больше, чем доходов. Если так и дальше пойдет, мы скоро, пожалуй, не сможем свести концы с концами.
- Как бы то ни было, мы с тобой недостатка ни в чем не будем испытывать, - вскричал Баоюй.
На этом они закончили разговор, и Дайюй пошла в зал искать Баочай, чтобы поболтать с нею.
Баоюй тоже собрался уходить, но тут к нему подошла Сижэнь с овальным подносом в руках, на котором стояли две чашки со свежезаваренным чаем.
- Ты куда? - спросила она Баоюя. - Я подумала, что вам захочется пить, и принесла чай, а ты уходишь. И сестрица Дайюй убежала!
- Вон она! - Баоюй указал пальцем вслед удалявшейся Дайюй. - Можешь ей отнести!
Он взял с подноса чашку, а Сижэнь побежала за Дайюй. Она догнала девушку уже в зале, где та разговаривала с Баочай.
- У меня всего одна чашка, - словно извиняясь, сказала Сижэнь. - Возьмите, а я еще налью.
- Я пить не хочу, - промолвила Баочай, - мне нужно только прополоскать рот.
Она взяла чашку и, набрав в рот чаю, отдала Дайюй.
- Пейте, я еще налью, - с улыбкой сказала Сижэнь.
- Ты же знаешь, что доктор не велел мне много пить, - заметила Дайюй. - Полчашки вполне достаточно, спасибо тебе за заботу!
Она допила чай, поставила на поднос чашку, а Сижэнь пошла к Баоюю за второй чашкой.
- Где Фангуань? - поинтересовался Баоюй. - Что-то ее не видно.
- Не знаю, - ответила Сижэнь. - Только что была здесь, играла в «бой на травинках».
Баоюй побежал к себе и увидел Фангуань - она спокойно спала на кровати.
- Вставай, идем играть! - разбудил ее Баоюй. - Скоро есть пора!
- Вы только и знаете, что пить вино, а меня совсем забыли, - обиженно произнесла Фангуань. - Я целых полдня проскучала! А потом легла спать. Что еще оставалось мне делать?!
- Ладно, вечером выпьем! - пообещал Баоюй. - Когда вернемся. Я прикажу Сижэнь позвать тебя к столу! Согласна?
- Как-то неловко мне с вами пить без Оугуань и Жуйгуань, - заметила Фангуань. - Да и лапша ваша мне не по вкусу. Утром я почти ничего не ела и только что попросила тетушку Лю принести мне чашку супа и полчашки риса. А уж вечером выпью в свое удовольствие, пусть только мне никто не мешает. Дома я могла сразу выпить два-три цзиня лучшего хуэйцюаньского вина, а когда стала актрисой, мне запретили пить, чтобы не испортила голос. За последние несколько лет я ни капли не выпила. И хочу сегодня вознаградить себя за долгое воздержание!
- Это легко устроить! - сказал Баоюй.
В это время тетка Лю принесла Фангуань в коробе чашку куриного супа с фрикадельками из крабов, жареную утку с винной подливкой, соленые гусиные лапки, четыре пирожка с начинкой из тыквы, приготовленной на сливочном масле, и большую чашку горячего ароматного риса.
Чуньянь поставила все это на стол, положила палочки для еды и наполнила чашку рисом.
- Один жир! - проворчала Фангуань. - Есть невозможно!
Она съела чашку отвара с рисом, немного гусиных лапок, а остальное отставила.
Блюда так вкусно пахли, что Баоюй не выдержал, съел пирожок и велел Чуньянь налить ему полчашки супа и положить туда рис; все показалось ему очень вкусным и ароматным.
Глядя на него, Чуньянь и Фангуань только смеялись.
После обеда Чуньянь хотела отослать остатки еды на кухню, но Баоюй сказал:
- Ешь сама, а покажется мало, я велю принести еще!
- Хватит и этого! - ответила Чуньянь. - Только недавно сестра Шэюэ прислала нам два подноса с пирожными, так что я не голодна.
Она съела все, что осталось, кроме двух пирожков, и сказала:
- А это для мамы. Если вечером мне дадите еще чашечки две вина, я буду совсем довольна.
- Оказывается, ты тоже любишь вино? - улыбнулся Баоюй. - Ладно, выпьешь сколько захочешь. Сижэнь и Цинвэнь тоже выпить не прочь, только стесняются. А сегодня есть повод, так что выпьем в свое удовольствие. Кстати, я только что вспомнил, что хотел поручить тебе одно дело. Возьми Фангуань под свою опеку. Она нуждается в заботе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81