Успокойтесь, почтенная госпожа, опасности никакой нет, выпьет лекарство, и все пройдет.
В это время вошла служанка и доложила:
- Пришли жены Линь Чжисяо и Лай Да навестить второго господина Баоюя.
- Передайте им мою благодарность за заботу, - сказала матушка Цзя, - и позовите сюда!
Но Баоюй, услышав слово «Линь», начал метаться и кричать:
- Не надо, не надо! Они за ней приехали, гоните их прочь!
- Скажите, пусть уходят! - приказала служанке матушка Цзя и принялась утешать Баоюя: - Успокойся! За ней не приедут, в семье Линь никого не осталось в живых!
- Никто, кроме сестрицы Дайюй, не имеет права носить фамилию Линь, - кричал Баоюй, - я не разрешаю!
- Никто с фамилией Линь и не приходил! - ответила матушка Цзя. - С этой фамилией всех давно выгнали. - И затем велела служанкам: - Передайте жене Линь Чжисяо, чтобы впредь не появлялась в саду и чтобы никто не произносил слова «Линь»! Слышали?
Все лишь поддакивали, не осмеливаясь улыбнуться.
Между тем взгляд Баоюя упал на маленький заморский кораблик, стоявший на полке, и он снова закричал:
- Зачем здесь корабль? Это за ней? Он только что причалил к пристани!
Матушка Цзя приказала убрать кораблик, и Сижэнь поспешила исполнить приказание. Однако Баоюй потребовал кораблик, сунул его под одеяло и, по-прежнему крепко держа за руку Цзыцзюань, промолвил:
- Теперь она не уедет! - и рассмеялся.
В это время служанка доложила:
- Приехал доктор.
Матушка Цзя распорядилась немедленно его привести. Госпожа Ван, тетушка Сюэ и Баочай поспешили уйти во внутреннюю комнату, а матушка Цзя осталась.
Доктор Ван почтительно приблизился к старой госпоже, справился о здоровье, после чего принялся осматривать Баоюя. Цзыцзюань, стоявшая тут же, невольно опустила голову.
Доктор Ван пощупал пульс, покачал головой и сказал:
- У мальчика умопомрачение, вызванное резкой болью. Как говорили древние: «Бывает несколько случаев помешательства: на почве застоя крови и несварения желудка, вследствие усиленного выделения слизи в моменты гнева и раздражения и, наконец, в результате резкой внезапной боли». У вашего мальчика последний случай. Он легче других поддается лечению.
- Скажите прямо, болезнь опасна? - перебила доктора матушка Цзя. - Зачем пересказывать медицинские книги?
- Ничего опасного нет, - кланяясь, ответил доктор.
- В самом деле? - недоверчиво спросила матушка Цзя.
- Да, конечно, - подтвердил доктор. - Я готов нести ответственность за свои слова.
- В таком случае пройдите в прихожую и выпишите рецепт, - сказала матушка Цзя. - Если Баоюй быстро поправится, я отправлю его к вам на поклон с щедрым вознаграждением, а не поправится - велю разнести до основания лекарский приказ!
Доктор Ван непрерывно кланялся, улыбался и не переставал повторять:
- Что вы! Что вы! Помилуйте! Премного благодарен!
Предвкушая щедрое вознаграждение, доктор пропустил мимо ушей угрозу матушки Цзя разнести до основания лекарский приказ, приняв ее за шутку.
Глядя на него, матушка Цзя, а вслед за нею и остальные весело рассмеялись.
Выписанное доктором Ваном лекарство и в самом деле помогло. Баоюй немного успокоился, но ни в какую не соглашался отпустить Цзыцзюань, продолжая твердить:
- Они уедут в Сучжоу!..
Тогда матушка Цзя и госпожа Ван решили пока оставить девушку у Баоюя, а Хупо послали прислуживать Дайюй.
Между тем Дайюй то и дело посылала Сюэянь во двор Наслаждения пурпуром разузнавать, что там происходит.
К вечеру, видя, что Баоюю лучше, матушка Цзя с госпожой Ван ушли, однако ночью несколько раз присылали служанок справляться о его самочувствии.
В эти дни за Баоюем присматривали мамка Ли, няня Сун и еще несколько пожилых женщин, а Цзыцзюань, Сижэнь и Цинвэнь ни днем ни ночью не отходили от его постели. Забывшись коротким сном, Баоюй просыпался в испуге и плакал. То ему казалось, что Дайюй уже увезли, то, что за ней приехали из Сучжоу.
Наконец матушка Цзя распорядилась дать Баоюю пилюли, спасающие душу от наваждения и просветляющие разум, а на следующий день - снова лекарство, выписанное доктором Ваном. С этого времени Баоюй пошел на поправку, к нему полностью вернулось сознание, но он продолжал притворяться больным, опасаясь, как бы Цзыцзюань от него не ушла.
Что же до Цзыцзюань, то она горько раскаивалась в том, что так зло подшутила над Баоюем, и не щадя сил ухаживала за ним, стараясь искупить свою вину.
Сижэнь не упускала случая ее упрекнуть:
- Из-за тебя Баоюй заболел, ты и лечи его. Нет у него ума, у нашего господина. Как говорится, шум ветра принял за проливной дождь.
Расскажем теперь о Сянъюнь. Она выздоровела и каждый день навещала Баоюя. Глядя, как девушка изображает все его безумства во время болезни, Баоюй хохотал до упаду, повалившись на подушку. Ему не верилось, что все это с ним и в самом деле происходило. Ведь первые дни он был без сознания и ничего не помнил.
Однажды, оставшись наедине с Цзыцзюань, Баоюй тронул девушку за руку и спросил:
- Зачем ты меня так напугала?
- Я пошутила, а вы все всерьез приняли, - ответила Цзыцзюань.
- Но ты говорила так убедительно, с такой искренностью, что невозможно было не поверить! - возразил Баоюй.
- Все это я выдумала! - улыбнулась Цзыцзюань. - Из семьи Линь никого не осталось в живых, у барышни есть только дальние родственники, и живут они не в Сучжоу, а в других местах. Да разве отпустит барышню старая госпожа, если бы за ней и приехали?
- Может, бабушка и отпустит, а я ни за что! - решительно заявил Баоюй.
- Неужели? - улыбнулась Цзыцзюань. - По-моему, это вы просто так говорите. Ведь вам невесту уже подыскали. Года через два-три придется жениться.
- Какую невесту? - удивленно вскричал Баоюй. - Кто сватал?
- Я сама слышала, как в Новый год старая госпожа говорила, что хочет просватать за вас барышню Баоцинь, - ответила Цзыцзюань. - Теперь понятно, почему она ее так любит!
- Опять шутишь! - рассмеялся Баоюй. - Говорят, я глуп, но ты еще глупее! Ведь Баоцинь давно помолвлена с господином Мэем, сыном члена императорской академии Ханьлинь. Будь она просватана за меня, разве посмел бы я вести себя подобным образом? Помнишь, как я давал клятву и хотел разбить яшму? Разве не ты пыталась мне помешать?! Только я стал поправляться, а ты опять меня дразнишь! - Баоюй стиснул зубы, помолчал и добавил: - Как хотелось бы мне умереть, чтобы вынули мое сердце и посмотрели, что в нем творится, чтобы сожгли мое тело, а пепел развеяло ветром! Это поистине было бы счастьем!
Из глаз Баоюя покатились слезы. Цзыцзюань принялась их вытирать и зажала ему рукой рот.
- Не волнуйтесь, - с улыбкой произнесла она. - Я так сказала нарочно, чтобы вас испытать, я о себе беспокоюсь.
- О себе? - изумился Баоюй.
- Ведь я не из семьи Линь, - пояснила Цзыцзюань. - Я такая же служанка, как Юаньян или Сижэнь. Меня отдали в услужение барышне Линь, а она полюбила меня больше своих служанок, тех, что приехали с ней из Сучжоу, мы ни на минуту не расстаемся. И если бы барышне пришлось уехать, я последовала бы за ней, чтобы не оказаться неблагодарной. А разве легко было бы мне оставить моих родных? Ведь они здесь живут. Вот я и решила вас испытать, узнать, как вы относитесь к барышне. Мне и в голову не могло прийти, что вы из-за этого заболеете.
- Так вот оно что! - обрадованно вскричал Баоюй. - Значит, и ты беспокоилась? Глупенькая! Поверь мне! Пока живы, мы всегда будем вместе, а после смерти обратимся в пепел и вновь соединимся. Согласна?
Цзыцзюань задумалась, но в этот момент вошла служанка и доложила:
- Господа Цзя Хуань и Цзя Лань пришли справиться о здоровье господина Баоюя.
- Пойди извинись перед ними за беспокойство и скажи, что я сплю, - велел Баоюй.
Служанка кивнула и вышла. Цзыцзюань промолвила:
- Отпустили бы меня хоть взглянуть на барышню, ведь вы уже выздоровели!
- И то правда, - согласился Баоюй. - Я еще вчера вечером хотел тебя отпустить, но потом забыл. Можешь идти.
Цзыцзюань принялась собирать свою постель и туалетные принадлежности.
- Я видел, у тебя есть маленькие зеркальца, - заметил наблюдавший за нею Баоюй, - может, оставишь мне одно, то, что украшено цветами водяного ореха? Я спрячу его под подушку и перед сном буду глядеться. А потом, когда начну ходить, буду везде носить его с собой - оно маленькое.
Цзыцзюань с готовностью отдала зеркальце Баоюю, после чего велела отнести свои вещи и, попрощавшись со всеми служанками, возвратилась в павильон Реки Сяосян.
Пока Баоюй болел, Дайюй часто плакала, и здоровье ее ухудшилось. Едва Цзыцзюань вернулась, Дайюй ее обо всем подробно расспросила и, узнав, что Баоюй поправился, тотчас отпустила Хупо к матушке Цзя.
Вечером, раздеваясь перед сном, Цзыцзюань как бы между прочим сказала Дайюй:
- Баоюй такой искренний! Он не умеет скрывать свои чувства. Стоило мне сказать, что мы уедем, как он заболел от расстройства.
Дайюй ничего не ответила.
Помолчав, Цзыцзюань, будто разговаривая сама с собой, продолжала:
- Лучше нам никуда не трогаться! Разве плохо к нам здесь относятся? И любят, и уважают. А главное, вы выросли вместе и хорошо узнали друг друга.
- Что ты бормочешь? - рассердилась Дайюй. - Разве ты не устала и тебе не хочется спать?
- Я говорю, а не бормочу, - с улыбкой возразила Цзыцзюань. - Кто, кроме меня, о вас позаботится? Кто вас будет любить? Ведь вы - сирота! Хорошо бы старая госпожа, пока жива, просватала вас. Не зря гласит пословица: «Все мы под Небом ходим». А случись со старой госпожой несчастье? Кто тогда станет думать о вашей свадьбе? Так и не сбудется ваше желание. Знатных молодых людей много, но найдется ли хоть один, который не обзавелся бы несколькими наложницами. Сегодня, как говорится, он смотрит на восток, а завтра на запад. Возьми он в жены хоть бессмертную деву, она надоест ему, не пройдет и нескольких ночей. Бросит он ее, а себе найдет новую. Хорошо, если родители у жены влиятельные, есть кому заступиться. А у вас, барышня, вся надежда на бабушку. Не станет ее, ничего хорошего вам ждать не придется - лишь обиды да оскорбления. Поэтому вам надо действовать решительно. С вашим умом, барышня, нетрудно понять, что проще раздобыть десять тысяч лянов серебра, чем найти одного верного друга!
- Да эта девчонка просто рехнулась! - воскликнула Дайюй. - Всего на несколько дней ее отпустила, и что с ней стало?.. Завтра же попрошу старую госпожу избавить меня от твоих услуг. Не нужна ты мне больше.
- Я все сказала вам от чистого сердца и вовсе не толкала на дурные поступки, - обиделась Цзыцзюань. - Зачем же докладывать старой госпоже? Неужели вам доставит удовольствие, если она меня отругает?
Цзыцзюань отвернулась и вскоре уснула.
Хотя Дайюй выслушала Цзыцзюань с притворным равнодушием, слова девушки ее глубоко тронули. Почти всю ночь Дайюй проплакала и лишь перед самым рассветом задремала. Спала она недолго и, проснувшись, с большим трудом заставила себя съесть чашку супа из ласточкиных гнезд. Не успела позавтракать, как пришла матушка Цзя и надавала девочке кучу наставлений.
Надобно сказать, что близился день рождения тетушки Сюэ и все в доме, начиная с матушки Цзя, приносили ей свои поздравления. Дайюй, как ни трудно ей это было, закончила две вышивки и тоже отослала в подарок.
Тетушка Сюэ устроила угощение, пригласила матушку Цзя, госпожу Ван и других родственников. Только Баоюй и Дайюй из-за нездоровья не смогли пойти.
Вечером матушка Цзя, возвращаясь от тетушки Сюэ, где, кроме угощения, еще был дан и спектакль, навестила Баоюя и Дайюй.
На следующий день тетушка Сюэ велела Сюэ Кэ устроить угощение для приказчиков. В общем, все последние дни прошли в хлопотах.
За это время тетушка Сюэ успела присмотреться к Син Сюянь. Девушка ей очень нравилась. Умная, рассудительная, она происходила из семьи, в которой женщины, как говорится, носили «терновые шпильки и холщовые юбки», и не была избалована. Не удивительно, что тетушка Сюэ решила просватать ее за Сюэ Паня. А потом спохватилась - этот легкомысленный мот мог испортить девушке жизнь. Другое дело Сюэ Кэ, двоюродный брат Сюэ Паня. Он вполне подходил Син Сюянь, будто был предназначен ей самой судьбой, и тетушка решила посоветоваться об этом деле с Фэнцзе. Фэнцзе ответила:
- Мне надо подумать. Вы же знаете, тетушка, нрав нашей бабушки. Все от нее зависит.
И вот, когда матушка Цзя пришла навестить Фэнцзе, та, воспользовавшись случаем, ей сказала:
- У тетушки Сюэ есть важное дело, но обратиться прямо к вам она постеснялась…
- Что же это за дело? - полюбопытствовала матушка Цзя.
Фэнцзе передала ей свой разговор с тетушкой Сюэ.
- Почему же она постеснялась обратиться ко мне? - недоумевала матушка Цзя. - Ведь это замечательно! Погоди! Я поговорю со своей невесткой Син, уверена, она возражать не станет!
Вернувшись к себе, матушка Цзя позвала госпожу Син и объявила, что хочет быть свахой.
Госпожа Син поразмыслила, прикинула, что семья Сюэ состоятельная, жених человек достойный, к тому же сватает сама матушка Цзя, а потому охотно согласилась.
Как обрадовалась матушка Цзя, и сказать трудно. Она пригласила к себе тетушку Сюэ, принялась на все лады ее хвалить, а тетушка Сюэ в свою очередь стала превозносить матушку Цзя. Госпожа Син велела передать эту новость Син Чжуну и его жене. Они же, находясь в зависимости от госпожи Син, перечить не осмелились и в один голос воскликнули:
- Лучшего и желать не приходится!
- Вот и хорошо! - проговорила матушка Цзя. - Я всегда любила улаживать чужие дела! Какова будет плата за сватовство?
- Мы вас не обидим, - с улыбкой отвечала тетушка Сюэ, - но вас ведь не удивишь, хоть десять тысяч лянов серебра дай! Не забудьте только, почтенная госпожа, раз уж вы взяли на себя роль свахи, подыскать распорядителя свадьбы.
- За этим дело не станет, несколько калек в доме всегда найдется! - промолвила матушка Цзя и велела позвать госпожу Ю с невесткой.
Когда женщины пришли и матушка Цзя им все рассказала, они поздравили всех с радостным событием.
Между тем матушка Цзя наказывала госпоже Ю:
- Порядки в нашей семье ты знаешь, никого из родственников мы никогда не унижали. Сейчас свадебными делами вместо меня займешься ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81