Ладно?
Я понял, что он имел в виду. Прошлой ночью — или не прошлой? — я, наверное, представлял собой весьма зловещее зрелище, когда вошел в королевский шатер в чем мать родила, с ног до головы перемазанный месивом из крови и мяса. Чего уж тут дивиться, что они не прислушались к моим мольбам. Наверняка они сочли меня Мирддином Безумным, да и вид у меня был куда чуднее, чем в прошлый раз.
— Талиесин! — взмолился я изо всех сил. — Разве ты не осознаешь опасности? Над Островом Напасть, страшная, как напасть Кораниайд, и движется она сюда. Король беззащитен, разлучен с войском Кимри, которое должно защищать его. Не можешь ли ты убедить Мэлгона уйти отсюда, прежде чем будет поздно?
Я пытался схватить его за руку, но мои пальцы только слабо трепетали. Талиесин ласково взял меня за руку и улыбнулся мне.
— Вижу, что ты на самом деле встревожен. Возможно, что и не зря. Я поговорю с королем и со старым Мэлдафом тоже. К его советам он временами прислушивается. Но ты же видишь, как обстоят дела — король в девятидневной немощи, и вряд ли его можно будет убедить сейчас. Тут есть и другой человек, которого король в прошлом слушался. Я попытаюсь попросить его. Отдыхай спокойно — я сделаю все, что смогу. Человеку не сделать больше, да к тому же если на нас вправду дихенидд, то его ничем не изменишь. Ты это знаешь или должен знать.
С этим он и ушел, оставив меня в величайшем возбуждении. Я метался в бреду между сном и явью. Передо мной вереницей проходили кровавые видения — сложенные в кучи отрубленные конечности, отсеченные головы скалились в мертвенных усмешках. В боли и смятении я временами пытался встать, срывал повязки с ран. Приходил и уходил со своими помощниками Мелис маб Мартин, читал заклинания и прикладывал к моим ушибам целебные травы. Прислали арфиста играть у моего ложа, и сонная мелодия, печальная и дрожащая, как журчанье горного ручья, наконец усыпила меня.
В тот раз тяжек был мой путь. Я шел через Лес Келиддон, через гору Баннауг, через реку Гверит. Я пересек долины Придина и наконец пришел к Оркнейскому морю, за которым нет ничего — одни только злые волны. Под одиноким утесом, на который они набрасывались дважды в день, лежит Пещера Ифферна. Я стоял на узеньком берегу перед ее зевом, а надо мной с утеса на утес летел насмешливый пронзительный хохот.
На огромной скале перед входом в пещеру сидели три грязные косматые ведьмы, имена которых Ллевай, Рорай и Медерай. На трех кривых, скрученных жезлах из падуба развесили они заговоренные мотки пряжи, которые они начали сматывать на левую руку. Головы у них были косматые, нечесаные, глаза слезящиеся и красные. В перекошенных ртах из кровоточащих десен торчали кривые, острые, ядовитые зубы. Их мерзкие головы дрожали на костлявых, тощих шеях, иссохшие икры поросли седыми волосами, жесткими, как прутья метлы, руки их были непомерно длинны и болтались, а на каждом высохшем пальце был грязный ноготь, острый, как рысий коготь.
Пока я глядел на то, как ведьмы прядут, ко мне сзади подошли двое. Не оглядываясь, я понял, кто они — Мэлгон Гвинедд и бард Талиесин Шагнув вперед, чтобы получше разглядеть пряжу ведьм, они тут же запутались в колдовской паутине, которой сестры оплели их. Я увидел, что сила быстро покидает их, что ведьмовская сеть влечет их, беспомощных, навстречу року. Ибо за скалой ждала их непроглядно черная пасть ледяного Ифферна, а у короля с бардом сил осталось как у новорожденных, и не могли они противостоять той мощи, что влекла их к гибели.
Да и мои мускулы и сухожилия также лишились сил, и меня тоже крепко обвили липкие пряди. Я ощутил, как меня затягивает в сырую пещеру, из которой нет возврата. Я уж подумал, что пропал, но вдруг почувствовал, как кто-то крепко взял меня за плечо. С моря наполз густой туман, окружив меня стеной защиты, и я стрелой взмыл в воздух.
Я проснулся и увидел, что принц Эльфин маб Гвиддно держит меня за плечо и улыбается.
— Судя по твоему сердитому виду, сон тебе снился не из приятных Небось не с веселой девушкой резвился ты под золотой ракитой! — рассмеялся он — Как ты? Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что силы к тебе возвращаются. Как за тобой ухаживают? К стыду моему, тут нет моей жены и ее прислужниц, чтобы заботиться о тебе.
— Было бы лучше, — воскликнул я, — чтобы это ложе стояло в ее комнате, а ты и все остальные пировали бы в зале твоего отца. Повсюду вокруг нас смерть, а ты беспечен, словно на охоту выехал! Ты что, не понимаешь — это ты сейчас дичь, и приближаются те, кому ты противостоять не сможешь!
Из-за слабости и смятения душевного я говорил с болью и отчаянием. В то же время мне доставило немного радости то, что принц не ошибся и силы стали возвращаться ко мне.
— Пусть я дичь, но не беззащитная! — весело ответил Эльфин — Те, кто построил эти двойные валы, знали свое дело, и я поставлю три сотни моего госгордда против всех воителей мира! Смею тебя заверить, Мирддин, битва придет к нам не скоро Ладно, признаюсь, я немного боюсь Я боюсь, что Брохваэль со своим войском вырежет всех этих лис-ивисов в их логове и нам вовсе не достанется радостей битвы!
— Этого не бойся, — мрачно заверил его я — Три сотни воинов — это все, что есть у тебя в лагере?
Эльфин ободряюще погладил меня по руке.
— Целых три сотни самых отважных и благородных юношей во всем Кантрер Гвэлод, и это не ложь! Все они так же жаждут битвы, как и я, сам скоро увидишь! Но если ты до сих пор боишься, то тут есть один человек, который разубедит тебя Он стар, но, думаю, повидал сотню битв.
Я услышал кашель у входа, повернул голову и увидел никого иного, как моего старого друга трибуна, с которым я так часто говорил во время нашего похода на юг! Он подошел к изножью моей кровати, почесывая лысую голову. На его помятом унылом лице светилась неловкая улыбка, и я понял, что он рад видеть меня.
— Ты здесь! — воскликнул я — Никогда бы не подумал! Я думал, что ты с королем Брохваэлем!
— Должен был бы быть, да вот пришли времена, когда старый конь уже не может ступать в ногу с остальными войсками. Я не так болен, как ты, но от туманов да дождей, которыми так богато одарена Британия, мне совсем свело мою искалеченную руку — Он неуклюже взмахнул правой рукой, словно курица подбитым крылом.
— И все же, думаю, это не слишком свойственно моему возрасту «С моста шестидесятилетних стариканов!» — как говаривал мой отец. Ну, мне, спасибо, не шестьдесят, но я все же малость траченный стрелами за все эти войны. Я пришел сюда, однако, не о своем здоровье разговаривать. Наш приятель поэт говорит, что ты весьма озабочен состоянием нашего здешнего гарнизона. Поскольку мне доверили командовать этим фортом, я буду тебе благодарен за любые сведения, которые тебе удалось добыть по пути. Как я понял из слов этого франкского торговца на военном совете, мы должны в конце концов ожидать нападения. Но поскольку вражеский удар будет по большей части встречен нашей армией на юге, любая крупная атака здесь (конечно, если нас найдут) кажется маловероятной. На мой взгляд, это будет скорее беспорядочная драка. Они считают крепость пустой и пошлют сюда легковооруженных воинов. Я прав?
Эльфин с умным видом согласно кивнул, с улыбкой переведя взгляд с меня на трибуна. Я умудрился поднять голову — на удивление, боль оказалась совсем не такой сильной, как я ожидал.
— Боюсь, ты сильно ошибаешься, Руфин! — ответил я решительно как мог. — У меня слишком мало времени, чтобы объяснять, как обстоят дела, но я прошу тебя поверить мне — Само обманул нас! Он напропалую врал, так же как Иддауг Кордд Придайн врал Артуру. Врагов огромное войско, не меньшее, чем то, которое Ирп Ллуиддог повел в Ллихлин. Оно еще умножилось из-за бесчисленного количества наемников из-за моря Удд. Всадники Придина с закрытыми капюшонами лицами рыщут в горах Севера, корабли из Иверддон плывут по морю, и сам Кинуриг идет сюда тайными тропами, чтоб захватить короля!
Я рухнул на подушки. Эти несколько слов совершенно лишили меня сил, но еще больше мучила меня невозможность в точности передать все, что я знал — или думал, что знал, поскольку топот могучего воинства, казалось, отдавался громом в моей помутившейся голове, и я все видел смутно, как сквозь туман.
— Видишь? — весело подначил его Эльфин. — Не правда ли, я верно передал его слова? Врагов много, бледноликие псы Ллоэгра хлынут к нашим вратам, но ведь каждый воин моего госгордда порей битвы, медведь на тропе! Если Мирддин прав, то Талиесину будет о чем слагать песни, когда дело закончится!
Я застонал от этих слов, но в то же время не мог не восхищаться (а может, и завидовать) непробиваемой уверенности молодого человека. Горячий, крепкий, он обладал той безрассудной верой в лучшее и той беспечной силой, которая позволяет совершать невероятные дела. Не способный думать о препятствиях, не боящийся смерти, жаждущий одной славы, он рвался вперед, как скаковой конь, который может взять такую высоту, о которой его опытный всадник и не мечтает.
Но отваги и юности сейчас было недостаточно. Я вопросительно посмотрел на Руфина, который нахмурился, мгновенно погрузившись в раздумья. Затем он заговорил:
— Я не так уж и удивлен тем, что ты рассказал, Мердинус. Мне никогда не нравилась рожа этого Само, как и то, что после нас он снова собирался пройти через земли саксов. Как ты думаешь, сколько у них воинов?
— Не могу сказать. Ты же видишь, я болен, и воспоминания мои путаются. Я столько повидал, и многое может оказаться просто бредом наяву. Но ты должен мне поверить, когда я говорю тебе о смертельной опасности!
— Ладно, сейчас точное количество не так уж и важно, — пробормотал трибун себе под нос, — и, может быть, мы еще сумеем должным образом произвести оценку. По какой дороге они идут сюда? Ты думаешь, они знают нашу диспозицию и сколько человек у нас в гарнизоне?
У меня немного полегчало на сердце — старый солдат поверил мне.
— Они избегают прямых дорог Ривайна, поскольку знают, что по ним ходят Кимри, — ответил я. — Они сделали большой крюк на юг и продвигаются сейчас с юго-запада по дороге, что идет по гребням западных холмов.
Эльфин возбужденно схватил трибуна за руку — глаза его сияли, руки дрожали от нетерпения. Старый солдат чуть поморщился, и я понял, что его рука все еще болит.
— Мы прямо сейчас нападем на них? — воскликнул принц. — Мне только в рог протрубить, и три сотни копий будут на дороге!
— Вот это настоящий боевой дух, принц! — одобрительно кивнул трибун. — Мы пока не выступаем, но я советую тебе позаботиться, чтобы твои кони и снаряжение были наготове в любое время. Может, прямо сейчас этим и займешься?
Лучезарно улыбнувшись нам обоим, Эльфин вприпрыжку убежал прочь.
Руфин насмешливо глянул на меня.
— Нам нужны такие юноши, — проворчал он. — Он напоминает мне Фотия, пасынка Велизария. Он тоже всегда бросался в пролом первым. Помню, как мне пришлось держать его, чтобы он не бросился вперед во главе исавров, когда они нашли тайный путь в Неаполь по акведуку. Но нам нужно куда больше таких юношей, чем у нас есть, если все, что ты рассказал, верно. Теперь к делу. Сколько у нас осталось дней до того, как они нападут? Как я понимаю, они в основном верхами и без осадных орудий?
— Думаю, ты прав. Они спешат, к тому же это отважные воины. У них, как я понимаю, своих Эльфинов хватает. Сколько нам осталось — не могу сказать в точности. Я потерял их по дороге, но старый Кинуриг коварен как лис, и вскоре мы почуем его запах. Как ты думаешь, Мэлгон прислушается к твоему совету и успеет уехать на север? Если вы вместе с Мэлдафом — он уважает совет своего ста…
— Нет-нет, — перебил трибун, — я уверен, что король уже принял решение. Мы не можем сейчас тратить время на подобные споры. Кроме того, если мы сейчас свернем лагерь, то враг может перехватить нас на марше. На самом деле, выбора нет, что не всегда плохо, если тебя загнали в тупик. Теперь нам остается сделать только две вещи, причем обе не так-то легко выполнить, — мы должны послать нашей армии приказ немедленно возвращаться со всей поспешностью (если нужно, то послать впереди кавалерию), и в то же время те, кто остается здесь, должны держаться и сражаться. Нам нужно лишь время, а сейчас его-то как раз и не хватает!
— Думаю, я выиграл для тебя немного времени — хотя и довольно мало, — начал было я, пока солдат стоял, мгновенно погрузившись в раздумья.
— Ты много что сделал, старый мой друг, — ответил ветеран, и на миг в его взгляде промелькнула благодарность. — На войне время — это все. Теперь мне любопытно узнать, как далеко они продвинулись. У меня тут передовой пост в миле вниз по дороге вон в том направлении, и оттуда до сих пор не было никаких сигналов. У нас мало времени. Очень мало. Лучше мне прямо сейчас посмотреть, как обстоят дела.
Он встал и, подойдя к моей постели, на мгновение тихонько сжал мое плечо.
— Мы с тобой не так давно знакомы, — сказал он, слегка улыбнувшись, — но я рассказал тебе о себе такое, чего никто другой не слышал по меньшей мере с тех самых пор, как я прожигал юность в Александрии. Сейчас мы должны делать вид, что ничего не случилось, но если дела наши обернутся худо, то тогда, быть может, мы продолжим наши беседы в тех краях, которые видел во сне Сципион. Ну, пока прощай!
— Постой! — вскричал я, приподнимаясь на локте. — Ты не знаешь, сколько я тут пролежал?
— О твоем прибытии доложили три дня назад. Надо было бы пораньше послать за мной, но, боюсь, у меня было слишком много дел, и мало кому что можно было доверить…
— Это ничего! — весело воскликнул я, спустив ноги на пол и с удовольствием садясь. — Лекарь сказал, что через три дня я смогу встать — значит, уже можно! Помоги мне одеться, старина, умоляю!
Руфин с сомнением посмотрел на мое избитое и отощавшее тело.
— А надо ли? Мне кажется, тебе лучше бы отдохнуть. Эта рука вроде еще не способна держать копье.
— Да в порядке я, говорю тебе! — несколько озлившись, крикнул я. — Я видел врага и могу тебе кое в чем помочь!
Трибун пожал плечами.
— Ладно. Хорошая голова в такую пору может оказаться полезнее сильной руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106