Вокруг священного поля собрались воины Вест-Сэксе, жрецы, совершающие блот и хусл, а также землепашцы, чьи рабы возделывали эту землю. Девять ночей мир был в этом святилище. Никто не смел приносить сюда оружия, поскольку мир короля был на Эт Веонфельда все время сиге-блот.
Когда король занял свое место на стаполе и все его люди уселись вокруг на священном кургане, перед ними явился сын Кинрика Кеавлин. Был он наг, одет лишь воздухом, чтобы клятва его стала действенной. Был он открыт перед всеми стихиями, открыт взору бога. Он поклонился стихиям, прежде чем приблизиться к подножию королевского кургана. Туда привели того бриттского князя, чью крепость Кинрик взял обманом. Царственный пленник лежал навзничь на большой каменной плите. На теле его зияли раны, он был весь в крови. Но белое тело его окружало сияние, и многие это заметили.
Руки и ноги его были крепко стянуты веревками из жил, поскольку люди боялись, что на нем есть рунное заклятье, которое может освободить его. Разве сам Христос, Бог бриттов, не высвободил душу из тела, холодной темницы души, когда висел на своем виселичном дереве? Воистину, был то великий знаток заклятий, и среди его последователей, как известно, было много колдунов, леодрунан, которым их тролль-владыка пожаловал силу напускать чары.
Кеавлин взял острый нож у главного блотере, стоявшего рядом, и приблизился к пленнику. Подняв сверкающий клинок над головой, принц гевиссов повернулся к собравшимся и воскликнул:
— Ныне предаю я этого человека Водену, чтобы даровал он нам победу в дни войны и изобилие в дни мира!
Сказав это, он перевернул пленника на живот и сорвал с него лохмотья. Затем, упершись мускулистым коленом в крестец несчастной жертвы, он поднял нож и всадил его между лопаток связанного человека. Он тщательно отделил ребра от хребта и из разреза вынул легкие и сердце. Из рассеченной гортани мертвого вырвался протяжный пронзительный вопль, похожий на визг свиньи, которой мясник перерезает глотку на Блотмонат.
Так Кеавлин вырезал кровавого орла на спине князя бриттов, и тот умер у могильного кургана. Кровь его оросила камень и траву вокруг. Так погиб благороднейший из юных князей бриттов, посвященный Владыке Виселиц, на священном поле Эт Веонфельда.
Его долгий дрожащий вопль задохнулся в окружающих поле зарослях, а от поклоняющихся послышался вздох радости и священного трепета. Все увидели, что блот приятен Водену, когда огромный ворон опустился с хриплым хихиканьем на ясень неподалеку, а затем, хлопая черными крыльями, улетел к ясному своду небес. Толпа воинов дружно раскачивалась в восторге, полузакрыв глаза. Король Кинрик все время сидел на своем стаполе, молитвенно держа руки на коленях ладонями вверх, и его старое лицо было непроницаемо. Он вместе со своим народом молился о том, чтобы дана была ему удача Хенгиста, власть обширная и жестокая, как у Эорманрика, и битва страшная, как та, на которую Этла привел людей земли. Этле Кинрик посвятил своего сына Кеавлина, если только получит он победу над врагами.
Главный блотере наполнил сосуд кровью, все еще бившей из тела молодого человека, и поставил его на каменную плиту. Веточками он разбрызгал кровь, рассмотрел получившийся узор и возвестил грядущее. Затем короли подошли и испили крови князя бриттов, произнеся здравицу сначала Водену, дарителю побед, затем королю Кинрику, чтобы было процветающим его правление, и под конец сонму богов, каждому в должной последовательности.
После этого тело разрезали на части и развесили на ветвях дерева в рощице неподалеку. На остальных ветках повесили волков, которых в сетях притащили туда рабы. Затем Кинрик спустился с королевского кургана, и, подойдя туда, где висело окровавленное тело молодого князя без рук и ног, он вывел на нем знак Ведена острием своего копья — руну славы и знак Колесницы, что верно служит всем князьям. И эта жертва была приятна Владыке Повешенных.
Кеавлин, юный, нагим плясал перед ним на лезвиях мечей в тени виселичного дерева. Как загорающийся на востоке рассвет, светло мелькало его гибкое тело, как огненный дракон, летящий над далекими холмами, как выходящая из-за облака луна. И пока благородный прыгал в пляске, короли и воины пели хором, выли и топали по зеленой земле.
— Прочь! Прочь! — кричали простолюдины, подданные короля Кинрика — Прочь, туда, где вэлькирге ищут убитых! Идите за нами к пещере, откуда мало кто вернется! Из леса подползает злое время тьмы, тьмы смерти и радости битвы! Мы мчимся по пути воинов — херепат, — что ведет к Вэль-хеалле, вокруг холма, на котором стоит светлый чертог Водена! Мудрейший Всеотец, исполни наши желания! Это ты даешь золото щитоносным героям, ты, подаривший шлем и кольчугу Херемоду, который положил перед Сигемундом острейший из мечей, ты помог ему обрести Хрунтинг, погибель курганного духа! Одним ты даешь славу, другим — сокровища, многим — щедрость на слово, Ос, даруешь цену ока своего, мудрость, королям. Кораблям-драконам, странствующим по волнам морским, посылаешь ты попутный ветер, искусство сложения рун даруешь ты скопам — дай же мужества воину, наносящему удар!
На краю камня для блот рунознатец вырезал следующие руны:
Ни железу резать,
Ни солнцу видеть,
Ни людям читать
Эти заклятья,
Покуда на запад
Идет луна
Ни твари безумной
Их силу украсть
Политы красным
Сердца соком,
Вырезаны
На крепкой уключине.
Столп Бриттене
Послушен веслам
И нашим рукам
Что за личину
Носил Воин-бог,
Идя на закат
От страны бойцов?
Чешуей одетые
Стаей плывут
Стремниной битвы
Птица сражений
Кричит на трупе
Врага убитого —
Страшитесь, веалы,
Гореносцы!
Блот был совершен, блотере обвел окровавленными веточками спет, и знамения, которые увидели герои по дороге к священному полю, были благоприятными. Черный ворон летел над ними, у дороги видели двух отважных воинов, и дважды провыл под ясенем серый волк. Рабы вырезали из священной земли ленту дерна, которую повесили на копье Кинрика. И все облаченные в кольчуги герои прошли сверкающей вереницей под этим Земляным Ожерельем, поклявшись не омывать рук и не чесать волос, покуда холодные уста секиры не принесут победу Кинрику. Под этим дерновым сводом было богатство большее, чем ожерелье Бросингов, ибо был это Остров Бриттене, богатейший край, что лежит за пределами королевства румвалов вокруг Вендель-сэ.
Теперь, уже облаченный в звонкую кольчугу и шлем, эделинг Кеавлин вынес вперед тууф, стяг Вест-Сэксе с Белым Драконом из хранилища в священной роще. Мрачный курганный житель, он выдыхал пламя и ронял яд, когда злые враги пытались украсть у него сокровище, принадлежащее только ему. Вылетел он из королевского кургана, от кровавого рунного камня у его подножия, вырвался на широкий херепат, что ведет к полю, над которым кричат вороны, стоят лужи крови героев, выбитые зубы убитых плавают в кровавых водоворотах, стачиваясь о камни на пути, блестя в жиже среди осколков костей и отсеченных конечностей. Место схватки подплывает кровью, вокруг стоячие кровавые реки, и густая дымящаяся кровь бьет из жил, затопляя трупы убитых!
Настал миг, когда Кинрик должен был расстаться со своим сыном Кеавлином, и перед лицом всех воинов высказал он ему то, что лежало у него на душе":
— Пришло время, сын мой, тебе с сотней стойких воинов держать для нас эту каменную твердыню бриттов Скоро их войско появится под этими стенами, не зная, что теперь их удерживают воины Одноокого Владыки Побед! Твоя задача — задерживать бриттов, пока мы тайными тропами не подойдем туда, где их король остался без защиты в разрушенных стенах старой крепости, не ведая о подходе нашего непобедимого войска. И когда их войско узнает, что их король убит, мы с благородными королями подойдем к ним с тыла яростной волчьей стаей, и они не смогут дать нам сильного отпора.
Но остерегайся, сын мой, завязывать с бриттами сражение вне стен — ведь твой отряд мал, а их войско велико. Помни, что я, отец твой, стар, и наши родичи среди гевиссов и племена Вест-Сэксе метят тебя в мои преемники!
Кеавлин поклялся выполнить волю своего отца, заявив, что щит его готов, стрела на тетиве, меч заточен. Отвага — смелым, шлем — храброму, и ничего трусливому сердцем! Тогда владыка гевиссов, благородный сын Кердика, поцеловал своего сына и обнял его Слезы показались на глазах седого воина. Был он стар, и годы принесли ему мудрость, и понимал он, что может ждать лишь двух исходов. Второй был менее вероятен, хотя кто знает, какой вирд уготован ему на этой земле? Может, он никогда больше не увидит своего благородного сына среди столь воинственного собрания. Сын его был ему так дорог, что не мог он сдержать источника своего сердца. Тоска по любимому сыну горела в его крови, и крепко держали ее завязки его сердца. Он заплакал, и сердце его заныло.
Кеавлин остался со своим отрядом — малым, да бесстрашным — выполнять приказание отца. Он отправился в крепкие стены древнего города, построенного умелыми людьми Ромабурга в давние дни.
Кинрик с великим войском выступил в поход — билось перед ними знамя тууфа, ревели рога, кричали воины, топали копыта. Из города, что некогда принадлежал румвалам, а затем бриттам, а ныне был в руках ангель-кинн, вышли герои через западные ворота. Перед ними через лес шла прямая, как стрела, широкая дорога, старинное чудесное творение людей Ромабурга. Широкие плиты бледно мерцали в лучах утреннего солнца Оно вело воинов за собой. Каждое колечко в каждой кольчуге сверкало переплетениями, каждое кольцо в одеянии идущих на битву воинов пело. Горе врагам, что осмелятся встать на пути этого могучего войска!
По холмам и долинам стремилась дорога, и казалось, что это стрела мчится сквозь податливый воздух, а не дорога пробирается сквозь кусты и болота, через реки и сырые нагорья. Наконец, через много дней, подошел Кинрик со своим войском к Кердикес-беоргу. Там совершил он в низине богатое жертвоприношение, блот, своему отцу Кердику, князю гевиссов, который был убит в сражении с Артуром, королем бриттов. В этом высоком кургане, насыпанном воинами гевиссов над пеплом своего павшего владыки, скрывалось множество обручий и драгоценных украшений, награбленных у бриттов, богатство танов. Теперь это сокровище хранила земля — золото лежало там, да и сейчас лежит, недоступное людям.
Высоко на могильном кургане водрузил Кинрик тууф Белого Дракона и немного постоял рядом с ним. Горькими были мысли его — вспоминал он тот день, когда пламя костра поглотило вождя воинов, столь часто противостоявшего железному ливню, когда вихрь стрел слетал с тетивы лука, стремясь к стене щитов, и оперенное древко совершало свое дело, направляя наконечник в цель.
И поклялся Кинрик катящимся к югу солнцем, высокой Скалой Водена и священным Кольцом Вульдора отомстить за смерть своего отца и за тана Вигмера, который сгинул в темнице Артура. Этими тремя клятвами обещал он разорить землю бриттов, напитать ее кровью ее воинов, забрать ее себе и предать Мэглкона, наследника Артура, жестокой смерти. После этого его блотере наложил на курган заклятья, чтобы не отверзался он, чтобы не вспыхивали могильные огоньки, чтобы могильный дух спокойно лежал в своей гробнице. Но прежде, чем воткнуть вокруг королевской усыпальницы рунные посохи, блотере посмотрел, как с них капает кровь зарубленных, и понял, что ушли они торить красную дорогу войны.
После этого войско двинулось вперед, пока наконец не достигло оно другой большой дороги, пересекавшей прежнюю с севера на юг. К югу она вела к большому дворцу Кинрика у Винтанкеастера, который намеревалось разорить войско бриттских королей, не ведая о том, что их замысел известен мудрому королю гевиссов. Они замышляли осквернить этот прекраснейший из домов кровью, оросить его каплями, падающими с острых мечей. Но вирд сулил совсем иное!
Князья проехали по дороге несколько миль, пока не достигли другого перекрестка. Там Кинрик и бесчисленное войско королей крови Водена повернули к западу, вступив на тропу, пересекавшую широкую дорогу. Не по искусно проложенной дороге румвалов было им идти, но по священной тропе, хеарх-вег, проведенной Владыкой Насыпей, прежде чем ангель-кинн пришли населить Остров Бриттене. Эта дорога пересекает Остров от моря до моря, от королевства Кантваре, которое Хенгист вырвал у Виртгеорна, до полуострова Корнвеалас, где некогда был двор Медведя Бриттене. А посередине ее стоит Круг Великанов, Пуп Бриттене.
Теперь лес копий двигался по хеарх-вег, пересекая холмы и каменистые гребни, переваливая через далекие дюны и обходя трясины нагорий. Далеко внизу теперь лежали прямые дороги румвалов — среди равнинных зеленых пастбищ, окутанных туманом в теплых лучах солнца. По дорогам этим часто ходили войска бриттов. На счастье их коварных врагов, всадники в кольчугах служившие Красному Дракону, не подумали посмотреть на холмы, на поросшую колючим кустарником россыпь камней, на нехоженый край, где по поросшим утесником холмам извивалось темное воинство Белого Дракона, гибкое и осторожное, как змей в своем кургане.
Под рваными облаками, беспокойно мятущимися по грозному небу, на черных крыльях бешеного ветра с криком парил черный ворон — вечно жаждущая битвы птица. И по этому поняли князья гевиссов и воинство ангель-кинн, что Даритель Побед, любящий пустынные края, смотрит на них и направляет их путь.
Так войско пересекло пустоши, и шаги их направлял по хеарх-вег Владыка Копья. Сопровождала их в пути черная птица, которую Друг Ворона послал вести их к месту битвы. Днем они шли за пернатым разбойником, придерживаясь хеарх-вег, идущей по гребням холмов. Ночью, отдыхая под звездами, видели они вдалеке бледный свет, как будто от светильника перед вратами чертога.
Наконец достигли они места, где дорога спускалась в роскошную зеленую долину, по которой спокойно вилась между поросшими осокой болотами и летними лугами полноводная река. Путь ее отмечали волнующиеся на ветру ивы — там, где она разливалась весенним половодьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106