Но вместо этого во мне вдруг проснулся вулх. Не тот вулх, который живет кра
сным днем, а та часть меня, Морана, которая сознает себя человеком, но хоче
т оставаться беззаботным зверем. Я наклонил голову и, словно малый щенок,
ткнулся спутнице в плечо.
До сих пор не понимаю, почему мой внутренний щенок так нравится женщинам.
Тури обняла меня и прижалась щекой к взлохмаченной шевелюре на макушке.
А в следующий миг тело ее мучительно изогнулось Ц одновременно с первым
лучом Меара, вырвавшимся из-за горизонта. Я бережно опустил спутницу на з
емлю и отступил на шаг.
Вскоре в мои глаза взглянула карса. Взглянула, и стала старательно вылиз
ывать и без того гладкую шерсть.
Женщина…
Надевая курткоштаны, я снова вспомнил свой плащ, оставшийся в старой мел
ьнице на берегу Юбена. Слов нет, одежда хорингов хороша и удобна… Да и от в
сякого оружия спасает почище кольчуги. Стрелы, например, ее не берут. Не вз
яли и огненные шарики вампиров. Но почему-то вдруг мучительно захотелос
ь запахнуться в привычный плащ, наведаться в нуртские трущобы и выколоти
ть из Вара Гремячей Глотки очередную порцию дани, а потом сходить в «Мале
нькую карсу», испить доброго пива…
Тьфу! Опять я о пиве. Моран, по тебе точно Сунарра плачет!
О «Маленькой карсе» думать буду потом. Пока с меня достаточно и большой
Ц Тури-кошка бесшумно явилась из-за скал и развалилась рядом с нетерпел
иво гарцующим Ветром. Вот ведь конь неутомимый! Впрочем, от него так несет
магией, что любое удивление относительно его необычной выносливости ст
ановится просто неуместным.
Корняга приплелся с почти полной флягой воды.
Ц Привет, Одинец! Ц буркнул он настороженно. У меня вообще складывалось
вполне правдоподобное впечатление, что он постоянно ждет от меня какого
-нибудь подвоха. А чего? Заслужит Ц получит. Пусть не сомневается.
Ц Привет, деревяшка, Ц отозвался я благодушно. Ц Как твои бока?
Ц Зарастают… Эх, и почему вы, люди, огонь так любите?
Я хмыкнул. Обыкновенно я промолчал бы, но сегодня хорошее настроение раз
вязало мне язык.
Ц Потому что огонь Ц это жизнь, сколько бы ты, пень, не утверждал обратно
е. Да и не от людского огня ты пострадал.
Ц Жизнь… Кому жизнь, а кому и наоборот. А что до людского огня, так от него
как раз больше всего вреда. Пьянчуга какой-нибудь забредет куда не звали,
костер не затопчет, а потом на том месте даже трава не растет. Знаем, встре
чались. Мы, корневики, давно усвоили: где людей поменьше Ц жизни всегда по
больше. А вы несете лишь смерть. Или запустение.
Ц Ого! Ц я покачал головой. Ц Старина Унди Мышатник назвал бы тебя фило
софом. Но вряд ли ты, деревяшка, знаешь такое слово.
Ц Спору нет, слов умных вы, люди, придумали много. Только лучше от этого не
стало. И деревья продолжают безбедно расти только вдали от мест, где вы бы
ваете. А рядом с вами вместо лесов всегда рано или поздно получаются выру
бки.
Ну и ну! Во дает, Корняга. Может, он и не знает умных человеческих слов, но в у
мных мыслях ему никак не откажешь. Интересно, все корневики такие голова
стые, или только этот уродец? Я почти не помнил событий в лесу корневиков.
Надо будет поподробнее расспросить Корнягу. Только помнить покрепче, чт
о он наврет по обыкновению. Впрочем, даже вранье этого пня-недомерка слуш
ать забавно, а порой и поучительно. Спасибо Унди, он привил мне мысль, что н
аучиться чему-нибудь полезному можно и у самого пустого человека. К пням
это тоже относится.
Отобрав у Корняги флягу с водой, я немного отпил, потому что в горле, как вс
егда после превращения, было сухо, как в колодце, из которого ушла вода, а р
азговоры с Тури и пнем жажду отнюдь не утоляли.
Ц Ты-то напился, надеюсь? Ц спросил я Корнягу, утираясь рукавом.
Ц Напился… Ц буркнул тот в ответ. Кажется, он даже бояться меня перестал
. Вот к чему приводит благодушное с пересвета настроение Ц народ распус
кается и начинает садиться на шею. Теперь я понимаю, почему старшины наем
ников всегда злы, как цепные псы, и в любой миг готовы вцепиться в глотку п
ервому встречному.
Если, конечно, это хорошие старшины. Впрочем, плохих я не знал.
Ветер с удовольствием понес меня вдоль зубчатого разлома Ц казалось, ма
ть-землю здесь надломили, будто каравай хлеба; обнажившаяся каменная пл
оть от времени обветрилась и осыпалась, скруглила края и утратила острот
у. Много кругов назад неведомые великаны ломали каравай, на котором тепе
рь живем мы. Сколько раз приходили с тех пор Смутные дни? Сколько раз вспых
ивала и затихала битва у Трона? Сколько раз являлись Небу и исчезали во Ть
ме расы, которых даже извечные хоринги назвали бы Старшими?
Наверное, я никогда этого не узнаю. Но вряд ли сильно при этом огорчусь. За
то я испытал нечто другое, нечто, уже давно начавшее меня менять. Исподвол
ь, незаметно, день за днем. Я испытал прикосновение к Вечности. Даже если у
нас ничего не получится у Трона, можно считать, что анхайр Моран и его брат
-вулх жили не зря. Потому что сотням и тысячам обычных людей не дано испыт
ать подобного прикосновения.
Но только рановато пока считать, что у Трона ничего не получится. Это мы ещ
е посмотрим. Оборотень сильнее многих существ этого мира. Два оборотня
Ц сила вдвойне. Тем более, два оборотня, которые знают, на что идут.
Нет, Седракс, или как там тебя! Нет, древние хоринги! Ничего еще далеко не ре
шено. И не рассчитывайте на легкую победу. Вообще ни на что не рассчитывай
те. Потому что от двух бестолковых молодых оборотней, начавших путь деся
ток красных и синих дней назад, уже мало что осталось. Путь в У-Наринну и пр
икосновение к Вечности сильно изменили нас.
Где-то в самой глубине сознания, там, где рождаются мысли, вдруг вспыхнуло
и растеклось одобрение. Кажется, я опять ощутил Лю-чародея.
Вот Тьма, нигде от него не спрячешься! Впрочем, плевать. Мне скрывать нечег
о. А ему, скорее всего, приятно будет узнать, что я намерен честно отработа
ть свою память и свою будущую свободу.
Россыпи валунов живо напомнили мне местность, где в изобилии водились ви
льты, и я старался быть повнимательнее. Джерхи их знают, этих отродий, опят
ь утащат в свои подземелья непонятно зачем… Кстати, надо будет спросить
у Тури Ц что именно хотели от нас вильты несколько дней назад и как ей уда
лось от них улизнуть?
Но здесь вильтов, кажется, не водилось. Совсем. Зазубренная стена тянулас
ь и тянулась, равнина постепенно повышалась, а среди каменных россыпей в
се чаще стали попадаться заросли густой жесткой травы.
Ветер косился на нее с неодобрением, заметным даже мне, а карса, брезгливо
тряся лапами, обегала такие заросли десятой дорогой. Корняга тоже беспок
ойно завозился на плече. Что они чувствуют? И почему этого не чувствую я? Э
то опасно?
Я прислушался к себе. Вроде бы все было тихо и спокойно. Но скреблось в гру
ди все же нечто гнетущее и тревожное. Только что?
На всякий случай я взвел тетиву арбалета. Протяжный скрип рычага подейст
вовал на меня успокаивающе.
Шагов через триста я увидел валяющегося прямо на пути Ветра паука. Разме
ром с крупного кролика. Слава динне, дохлого. Карса замерла перед ним и тих
о, почти беззвучно, зашипела.
Странный это был паук, ей-право. Я соскочил с коня; Корняга сдавленно писк
нул. Потрогал дохлое отродье носком сапога. И без особого изумления отме
тил, что паук, помимо размеров, странным казался главным образом оттого, ч
то был железным.
Железный паук, каково, а? Час от часу не легче. Вчера вампиры, сегодня желез
ные твари. Что же он жрет, джерхова сыть?! Сильно я сомневаюсь, что его желез
ное нутро воспротивится теплой и трепещущей плоти живых. Это только мы, ж
ивые, железо жрать не можем, а наоборот Ц пожалуйста, сколько угодно. Могу
ставить хоть сто монет без риска проиграть.
Брюхо паука сверху было начищено, как корабельный колокол, и украшено за
тейливым литым крестом. И клеймо посреди креста: одиннадцать звезд над к
узнечным горном.
Скрюченные лапы паука вызывали неприятный холодок на спине. Поеду-ка я…
Ветер охотно принял мой вес и поспешил прочь от металлического гада. Кар
са не отставала, а Корняга Ц тот, похоже, даже дышать перестал.
Арбалет я не убирал, хотя смутные подозрения, что стрела такому вот созда
нию повредит не больше, чем щуке ливень, у меня зародились. Глупо думать, ч
то железо боится железа. Чего же, Тьма поперек, должно бояться железо?
«Воды», Ц подсказал вулх. Оказывается, он давно был рядом. С тех пор, как я
пытался почуять неведомую опасность. Ну, правильно, это вулх умеет куда л
учше меня, поэтому и откликнулся на мой неосознанный зов.
Вдруг я подумал, что, в сущности, мы с ним одно и то же существо, а не два разн
ых. Просто нечто разделяющее нас мешает слиться. Стена. Непроницаемая ст
ена. Впрочем, У-Наринна уже ударила в эту стену, и та пошла змеистыми трещи
нами, теряя камень за камнем, и с каждым днем из незыблемой кладки новые ка
мни вываливались все легче и легче.
Но не следует отвлекаться. Итак, железные твари могут бояться воды. А могу
т и не бояться Ц с железными тварями я еще не встречался. Просто я следова
л жизненной логике, которая чаще всего вполне оправдывала себя. А, значит,
придется следовать ей и впредь.
Кстати, ведь впереди еще одна веха, веха железа. Уж не ее ли это вестник? В са
мом деле, если вехой земли была пыльная яма с гигантским земляным червем,
почему бы вехой железа не быть гигантскому железному пауку? Впрочем, это
т паук, хоть и здоровый, но никак не гигантский. К тому же, предыдущие вехи в
ыглядели совершенно непохожими друг на друга. Веха воздуха Ц колокол на
Неспящей башне Запретного города, в который нужно ударить. Веха воды Ц ф
онтан, восставший из заброшенного колодца. Веха огня Ц множество костро
в на дне неправильной реки. Веха земли Ц логово земляного червя. Скорее в
сего, веха железа будет совершенно не такой, какой мы ее ожидаем узреть.
Но паучка со счетов сбрасывать все равно не следует.
Стенка стала загибаться влево, на юго-восток, если верить Меару в небе. Пу
ть в У-Наринну вынуждал нас с Тури постоянно менять направление, сворачи
вать, идти то на юг, то на запад, то на восток, и тем не менее приближал нас к ц
ели. Я уже перестал придавать этому значение. У необычного пути необычны
е законы. Главное Ц знать куда идешь и полниться решимостью дойти. Впроч
ем, это касается не только пути в Каменный лес, а вообще всех дорог всех ми
ров.
Железная птица выпорхнула из-за угрюмых серых глыб неожиданно, Ветер да
же дернулся от испуга и всхрапнул. Ну, вот, начинается.
Потом появилось целых три паука. На этот раз не дохлых. Похожий на маленьк
ое зеркальце глаз птицы отразил нас с Ветром и Тури. Даже Корняга на плече
у меня был ясно виден. Бедная карса прижала уши и сжалась в комок. Я ее пони
мал Ц она могла проявлять чудеса храбрости в драке с вампирами, лютикам
и или даже хорингами, но против железа ее когти и ее зубы бессильны.
А потом появился Страж. Я сразу опознал его Ц это был Страж Руд. И, конечно,
он был соткан из первородного металла, от кончиков когтей до сверкающей
гребнеобразной макушки. И свита его была сплошь металлической: две птицы
, пес, и три паука. Пес, похожий на угловатого уродливого вулха, присел и утр
обно заскрежетал. Наверное, эти звуки означали грозный рык. На рык они не о
чень походили, но были, бесспорно, грозными. Во всяком случае, мороз по кож
е они пускали.
Страж воззрился на меня. И я на мгновение умер.
Я не испытал ничего нового Ц сотни раз я умирал на пересвете. Поэтому и ис
пугался не слишком.
Плоть моя была Стражу чужда, непонятна и неприятна. Он любил и искал тольк
о металл. И мое железо радостно откликнулось на его зов. Запели, потеплев,
метательные ножи на запястьях. Коротко ухнул хадасский кинжал на поясе.
Переливчато засвистели наконечники арбалетных стрел в колчанах. Тихо з
аурчали монеты в кошеле. Тренькнули бляшки на ошейниках, и моем, и карсы. Е
ле слышно зазвенели металлические части упряжи Ветра и звонко цокнули п
одковы. А поверх всего этого вплелся мощный и величественный аккорд Опер
ежающего. Страж почтительно склонился в ответ этому звуку и, напоследок,
сомневаясь, взглянул на Корнягу.
А, Тьма, вот уж где нет ни крупицы железа, так это в нашем бродячем пне. Вот н
езадача-то… Со Стражем Руд не сильно повоюешь…
Корняга мелко-мелко задрожал, но даже я почувствовал, как что-то старое, р
жавое и рыхлое отозвалось в нем, где-то в самом сплетении корней. Я облегч
енно вздохнул, а Страж, секунду поколебавшись, решил, что этого все же дост
аточно. Лязгнув, как оброненый на каменный пол нож, он исчез в каменном раз
ломе. Туда же порхнули и птицы; секундой позже скрылись пауки, беспорядоч
но перебирая тонкими звенящими лапами, а последним ушел недовольный пес
. Чем он остался недоволен Ц уж и не знаю, но перечить хозяину своему не по
смел. И на том спасибо.
Ц Уф! Ц сказал я с облегчением, когда все закончилось, и Страж убрался по
каким-то своим загадочным рудным делам глубоко под землю. Ц Слава тебе,
синяя корова, отбрехались…
Словечки из запаса любимых выражений Унди сами собой срывались с языка в
минуты облегчения и расслабленности, да и в минуты наивысшего напряжени
я тоже.
Я обернулся к Корняге.
Ц Скажи на милость, деревяшка! В тебе-то он что нашел? Ты же пень-пнем, отку
да в тебе железо?
Ц У меня гвоздь в корнях. Старый, правда, и ржавый весь… От пива, кажется, р
жавый.
Ц Гвоздь? Тьма поперек, откуда в тебе гвоздь? Да еще железный?
Ц Люди, Ц уклончиво ответил Корняга. Ц Не в лесу же я его заработал?
То ли история была неприятной, то ли Корняга не нашелся, чего соврать, но у
глубляться в подробности он не стал. Да я и не допытывался. Интересная, одн
ако, у нашего тихони-пня была молодость! Впрочем, что я знаю о корневиках? Е
ще меньше, чем о вильтах, и гораздо меньше, чем о хорингах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75