Вет
ер прижался к самой арке и только вздрагивал при каждом толчке. А вулх где
? Где Одинец?
Я снова выглянула туда, откуда пришла. Теперь там было еще хуже.
Каменистая почва ходила ходуном. У меня на глазах в нескольких местах по
явились огромные трещины. Толчки следовали один за другим, набегая друг
на друга, как волны в бурю. И по земле пробегали волны Ц самые настоящие, т
олько вместо пены и бурунчиков на их гребнях танцевали камни. Очертания
холмов дрожали и расплывались. Воздуха не осталось. Вместо него была рыж
евато-красная плотная пыль.
Землетрясение? Снова?! Как утром в каньоне? И куда более сильное!
Я оглянулась. На моей стороне вечер был тих и спокоен.
Снова глухо и протяжно застонала земля, и одновременно моего слуха дости
г жалобный стон живого существа. Почему-то я сразу решила, что это вулх Ц
хотя никто бы не распознал свирепого хищника по этому едва слышному плач
у, просьбе о помощи. Я рванулась через порог.
Земля ударила меня по ступням Ц так, что я едва устояла на ногах. Ветер ша
рахнулся за мной, и я оттолкнула его обратно, за арку.
Ц Туда, умница моя! Жди нас там!
У меня не было времени проверить, послушался ли жеребец приказания. Я спе
шила на зов.
Вулх лежал на самом краю гигантской трещины. Как видно, земля разошлась п
рямо под ним, так что зверь не успел отпрыгнуть. И тут же края трещины сомк
нулись, поймав вулха в капкан. Следующий толчок заставил каменные челюст
и раскрыться и выплюнуть жертву, возвращая моему спутнику свободу. Он ещ
е сумел добраться до относительно ровного участка Ц но больше не смог с
делать ни одного движения.
У него был сломан позвоночник. У него не осталось ни одного целого ребра. О
бломки костей страшно светились из порыжевшей от пыли шерсти, и при кажд
ом вздохе из раздавленной груди рвалась наружу кипящая кровавая пена.
Он умирал.
Стиснув зубы, я склонилась к нему и, превозмогая головокружение и тошнот
у, подняла на руки истерзанное тело. Вулх больше не стонал Ц наверное, пот
ому, что весь остаток сил уходил на то, чтобы дышать. И кровь клокотала в сп
лющенных, прорванных легких, которые не могли удержать воздух.
Умоляю тебя Ц дыши, вулх!
Еще один, особенно сильный толчок чуть не сбил меня с ног. Но я устояла. И по
чти бегом устремилась к каменной арке, растворившейся в сумерках. К веду
щей непонятно куда двери, которая еще недавно была чужой и пугающей, а теп
ерь оказалась для нас единственным спасением.
Уже пересекая линию взгляда каменных истуканов, я задним числом глупо ис
пугалась Ц а вдруг во второй раз не пустят?
Но нас пустили. Ветер коротко заржал при виде умирающего вулха. Я бережно
опустила зверя на землю, сразу потемневшую от крови, сбросила магическую
одежду и осторожно накрыла его.
Я больше ничем не могла ему помочь. Я могла только упрашивать его
Ц дыши, вулх…
Синим светом Меара заклинаю тебя, оборотень: доживи до пересвета!
Четтан уже ушел под землю, я приготовилась к преображению, но проклятый М
еар куда-то пропал, синее зарево не рвалось из-за холмов, а вокруг станови
лось все темнее и темнее, как никогда еще не бывало, и я вдруг поняла: никак
ое солнце больше не взойдет. Никогда. Тьма окутает мир, сначала умрет вулх
, а за ним и я, потому что никто не может жить без солнца.
Небо немного посветлело, но со мной все еще ничего не происходило, я не уми
рала и не преображалась. А вулх с каждой секундой дышал все тише и тише, вс
е реже и реже, и стянутые судорогой смертной боли мышцы его постепенно ра
сслаблялись, обмякали…
Я не могла смотреть на него, я повернулась лицом к востоку и смотрела на бе
снующиеся холмы в каменной рамке несокрушимых врат. Сквозь пыль, застила
ющую горизонт, синего луча будет не разглядеть. Но я могла судить о восход
е синего солнца по себе Ц ведь время карсы наступало даже под самыми чер
ными грозовыми облаками.
И тут, совершенно неожиданно, у меня привычно потемнело в глазах и сразу н
ахлынула синяя тьма.

Глава десятая.
Меар, день пятый.

Теплые капли падали мне на лицо, собирались в щекочущие струйки-ручейки
и стекали по щекам, по шее. На сей раз сознание возвращалось к мне медленно
и мучительно, словно нехотя. И еще: я чувствовал себя на редкость паршиво.
Что-то очень неприятное произошло со мной во время Четтана, красного сол
нца, которого я никогда не видел.
Впрочем, память хранила кое-что о времени зверя: узкий мост через пропаст
ь Ц наверное, через вчерашний каньон. Был ли это Дремлющий мост? Не знаю. Я
помнил причудливые красноватые тени на близком отвесном склоне, помнил
свой прыжок с моста на гладкий камень обрыва. Помнил теплые человеческие
руки, в которые я тыкался мордой, словно щенок.
Вот только спутника своего, Тури, я совсем не помнил. А жаль Ц хотелось уз
нать, какой он? Я знал лишь что он ниже меня и поуже в плечах. И еще, что он пар
ень не промах, если выкрутился из вчерашней переделки в каньоне… Молодец
, что и говорить. Мы с ним, похоже, много наворотить способны.
Лю не врал: память действительно стала возвращаться еще на пути к У-Нарин
не. Это здорово. Если чародей не врет и в остальном, я скоро стану просто не
уязвимым оборотнем. Я и Тури. Чистые братья могут рвать на себе хоть бород
ы, хоть свои лиловые балахоны Ц но нас им не взять. Не по зубам…
Но почему как-то уж слишком медленно и неуверенно возвращается мне памя
ть? Я словно и не помнил, а бредил наяву. Не было у меня уверенности, что все
воспоминания реальны, скорее уж они смахивали на кошмарный, и даже не оче
нь правдоподобный сон.
Но кто-то внутри нашептывал мне: все, что ты помнишь Ц правда. Надо только
немного подождать.
Надо мной тусклыми искрами нависали звезды. Их было больше, чем вчера. Или
, может, вчера казалось, что звезд совсем немного, потому что я глядел на не
бо из леса. С дерева. А сейчас я был среди невысоких покатых холмов, и ничто
не заслоняло звездного неба. Я лежал на мелком каменном крошеве, чувству
я спиной тепло Четтана, впитанное землей. Меару землю так ни в жизнь не наг
реть…
Впрочем, что-то все-таки заслоняло звезды. Наверное, облако. Точно, облако
Ц несколько капель снова упали с неба. Начинался дождь. На севере уже не в
идно ни одной звезды Ц облако их скрыло.
Попытавшись пошевелиться, я охнул от внезапной боли во всем теле. Тьма, чт
о со мной произошло-то? Я вслушался в беспорядочные ощущения. Похоже, что
красным днем меня отловил неведомый великан и долго-долго жевал, почему-
то не проглотив. Остро чувствовалась боль в позвоночнике, болели все реб
ра, а легкие, казалось, были забиты пылью, ни вдохнуть, ни выдохнуть…
Морщась и шипя, я сел, опираясь на руки. Ветер понуро стоял поодаль, изредк
а опуская голову к земле. Дождь моросил все сильнее.
Вскоре взошел Меар. Затянутый густыми сумерками окружающий мир наконец
проступил из полумрака, сделавшись видимым до самого горизонта. Точнее,
до самой горной цепи на западе. Неровная гряда косо перегораживала холми
стую равнину, словно завеса в хадасском доме, что отделяет женскую полов
ину.
Карса сидела совсем рядом, беспомощно глядя на меня. Она словно чувствов
ала, что мне плохо и больно. Да что там «словно» Ц она и вправду все чувств
овала. Только помочь ничем не могла. Спасибо и на том, верный спутник…
Вдруг карса стремительно и грациозно метнулась прочь, к Ветру, секунду п
овозилась у седла и вернулась, неся в пасти истерзанную, потерявшую поло
вину перьев куропатку. Ту самую, которую я еще перед каньоном сшиб метате
льным шариком. Верно, у Тури не нашлось времени ею заняться…
Карса подошла вплотную и положила тушку куропатки рядом со мной. В тушке
торчала длинная варварская стрела Ц то ли застряла там еще прошлым сини
м днем, то ли Тури вчера тоже пришлось столкнуться с варварами. Карса неув
еренно лизнула меня в лицо и уселась рядом, преданно выкатив желтые глаз
ищи с вертикальными щелочками зрачков.
Честное слово, у меня даже болеть все стало меньше. Ах ты зверюга! Сочувств
уешь?
Я протянул руку и потрепал карсу по голове, морщась от каждого движения.

Ц Спасибо, брат Тури… И извини, что я раскис. Ты бы, наверное, мог много инт
ересного рассказать о минувшем дне…
Дождь усиливался. Только этого не хватало Ц где спрятаться от дождя в ро
ссыпи невысоких пологих холмов? Превозмогая слабость и желание просто п
овалиться и закрыть глаза, я встал. В глазах на миг потемнело. Плохо дело, с
овсем я ослаб. Что же произошло? Что-то такое, с чем не смог справиться даже
мой полузвериный организм, которому не страшны раны, смертельные для обы
чных людей или обычных зверей?
Кое-как одевшись и обувшись, я взял Ветра под уздцы, потому что на такой по
двиг, как водружение моего бедного тела в седло, я не был готов. Каждый шаг
отдавался в позвоночнике, ребрах, даже под черепом отдавался, рождая пес
трые разводы перед глазами. Впрочем, скоро боль стала привычной и отошла
куда-то на второй план. Я направлялся к горам, огибая округлые туши холмов
. Я прошел совсем немного к западу, и тут мне почему-то вздумалось оглянут
ься. Позади, там, откуда мы с карсой пришли, высилась странная каменная арк
а. Будто ворота, что меняли нашу сущность, если сквозь них пройти. Ворота о
т зверя к человеку и от человека к зверю. Как часто нам приходится проходи
ть сквозь них?
Всю жизнь.
Каменные столбы мокли под крупными каплями. Я пошел дальше, натянув капю
шон на самые глаза, а голову свесив на грудь, и все время прислушивался к с
ебе, к разбитому и ноющему телу. Когда-то у меня уже было так, кругов десять
назад, когда я стал жертвой уличной шпаны в Лиспенсе. Тогда я тоже целый де
нь маялся в облике человека, и только второе и третье превращения вернул
и ощущение здоровья и силы. А ведь тогда мне было чуть больше двенадцати к
ругов, и любая царапина заживала Ц что на подростке-человеке, что на моло
дом вулхе Ц еще до ближайшего пересвета. Похоже, те времена прошли безво
звратно.
Дождь все усиливался; на небе не осталось ни единого просвета. Земля медл
енно раскисала.
Вскоре я решил, что хватит месить грязь. Моя магическая одежда, как выясни
лось, не промокала, сапогам влага тоже ничегошеньки не могла сделать, но и
дти сквозь мутную пелену дождя хотелось все меньше. То есть, сквозь дождь
идти совсем не хотелось. Да и не сквозь дождь тоже. Просто, я знал, что идти н
адо. Но сперва Ц отдохнуть, и, если повезет, переждать непогоду. И я полез в
двумех, достал клетчатую попону, которой укрывал бы Ветра на стоянках, за
берись я далеко на север, укрепил веревочные петли на седле, воткнул в сам
ое на взгляд мокрое место короткий составной шест и набросил на него вто
рой край попоны. Получилось плохонькое подобие навеса, но от дождя оно пр
екрасно спасало. А на большее я и не претендовал.
Ветер стоял спокойно, только изредка переступал с ноги на ногу, отчего мо
й импровизированный навес колыхался и с краев стекали тонкие водяные ст
руйки.
Только бы долго дождь не продлился. Времени потеряю… Хотя, отдохну да сил
поднаберусь, что тоже в моем теперешнем состоянии нелишне.
Карса, тоже не пожелавшая мокнуть, забралась под навес и привалилась рыж
им боком к моим сапогам, свернувшись калачиком и подобрав намокшие лапы.
Я сидел на двумехе, брошенном на землю. Не в луже же сидеть? А двумех все рав
но непромокаемый. Я вспомнил, как переправлялся через Юбен под Лиспенсом
, где он шире всего. Надул тогда такой же двумех, перевязал обе горловины ш
нурком и плыл, держась за двойной пузырь… Паромщики даже рты при виде мен
я поразевали, как выброшенные на берег окуни. Спасибо Унди Мышатнику, нау
чил плавать меня по-всякому, и без ничего, и при помощи самых неожиданных
предметов.
Многим в этом мире я был обязан старине Унди, упокой Тьма его непостижиму
ю душу. Иногда мне кажется Ц Унди прекрасно знал, что я оборотень. Но поче
му-то держал эту тайну при себе. Не знаю почему.
«А что, если он и сам был оборотнем?» Ц вдруг подумалось мне. Это многое бы
объясняло… Но уж слишком невероятным было такое предположение. Слишком
невероятным, чтобы быть правдой.
Хотя, порой оказывается, что самое невероятное объяснение и бывает правд
ой. Сплошь и рядом. Впрочем, мне все равно не проверить свои догадки: тело У
нди приняла земля пять кругов назад. И лишь Тьма знает, где бродит сейчас е
го полная загадок и тайн душа. Но я точно знаю, что оттуда не возвращаются.

Я развел небольшой трескучий костер, собрав охапку корявых, не слишком у
спевших намокнуть ветвей, и принялся ощипывать несчастную куропатку. Ка
рса отнеслась к этому с величайшим равнодушием.
Путника я заметил совершенно случайно. Пошевелился, зашипев от боли в бо
ку, взглянул из-под капюшона и увидел. Он подходил со стороны Ветра. Навер
ное, хотел остаться незамеченным как можно дольше.
Я не доверяю людям, которые пытаются оставаться незамеченными. С детства
не доверяю. Впрочем, я вообще не доверяю людям. Похоже, что только благода
ря этому я еще и жив. Но тут я почему-то расслабился. Может быть, потому, что
порядком ослаб.
Путник был одинок и худ, как жердь. По одежде его я не смог определить, ни от
куда он, ни кто он. К тому же, одежда намокла. Что можно сказать о хозяине по
мокрой одежде? Практически ничего.
Ц День добрый, мил-человек, Ц поздоровался путник, вплотную приблизивш
ись к моему навесу. Никакой поклажи у него не было. Даже сумки. И оружия не б
ыло, только кривой хадасский кинжал в кожаном чехле на поясе.
Ц Добрый, Ц проворчал я. Ц Где же он добрый? Вон, как льет.
Дождь и вправду усилился. Впрочем, это меня радовало: сильный дождь непре
менно скоро закончится. Вот если бы зарядил нудный и слабенький, «грибно
й», этот мог бы идти и неделю. Так что уж лучше пусть небо разверзнется и бр
осит на землю неистовый, но короткий ливень. А потом пусть тучи расползаю
тся и уступают место синему, как вода в реке, Меару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75