– О… Выметайся отсюда и приготовь мне душ, одежду приготовь. И что-нибудь холодное!
Гарри посмотрел через плечо на блондинку в своей кровати, мирно посапывающую. Откуда она взялась? И кто вообще она?
Гарри поплелся в ванную и открыл душ. Вода действовала как болеутоляющее средство, и он стоял, закрыв глаза, позволяя ей обмывать его бренное тело. Потом без видимой причины он начал плакать.
Восемь лет тому назад, когда Роза Джефферсон уплыла в Европу разбираться с Мишель, Гарри Тейлор примирился с фактом, что она приняла плохое решение.
Оно должно было окончиться катастрофой. Вместо того, чтобы спокойно откупиться от Мишель, Роза отдала ей все, что, Гарри был уверен, должно было принадлежать ему.
– Не беспокойся, – заверила его Роза. – Когда я верну территорию, я хочу, чтобы ты закончил то, что начал Франклин. Ты построишь «Глобал» в Европе так же, как ты сумел это сделать на западе, я обещаю!
И Гарри поверил ей. Он ушел в работу как одержимый. За два года число офисов «Глобал», продающих векселя, удвоилось. Доходы лились рекой, Роза использовала их, чтобы покупать парки автомобилей, которые развозили бы товары по всей стране, пароходы, которые перевозили бы партии товаров за океан по цене компании по всему миру, что превращало «Глобал» в индустриального гиганта.
И все-таки вознаграждение, обещанное Гарри, так и не реализовалось. Когда Роза узнала, что Мишель подписала соглашение с французскими банкирами, она отказалась обсуждать этот вопрос. Гарри говорил, что Роза, с ее большой финансовой мощью, может откупить Ротшильда и Лазара, пригрозив прекратить бизнес с ними, если они будут поддерживать Мишель.
– Не будь дурнем! – огрызнулась Роза. – Ничего мы сделать не можем, потому что это мы делаем бизнес с ними.
Проходили годы, Гарри Тейлор видел, что его мечта блекнет. Она умерла в тот день, когда Роза получила чек от Мишель на один миллион долларов, оплату ссуды. Несмотря на все свои модные костюмы, прекрасный дом, членство в клубах, Гарри понял, что для Розы он оставался тем, кем был в первый день работы в «Глобал» – просто наемным лицом.
В отчаянии Гарри предложил Розе четыре варианта: каждый раз она жестко отвергала их. Когда он обвинил ее в том, что она считает, что ему достаточно делить с ней кровать, а не ее жизнь – Роза отказала ему от Толбот-хауз.
Те сказанные ею несколько слов ранили Гарри сильнее, чем он вообще считал возможным. В его новом мире связей и богатства Гарри всегда рассматривался как супруг царствующей королевы. Когда Роза стала посещать общество без него, отсутствие Гарри стало поводом сплетен в городских клубах и раздевалках.
– Бедный Гарри! Что он будет делать, когда Роза выбросит его окончательно?
Слыша такие комментарии, Гарри старался делать вид, что ничего не происходит. Ему никогда не приходило в голову, что Роза и «Глобал» могут обойтись без него. Чувствуя ужас от возможности потерять все, Гарри удвоил усилия в офисе. Только в редкие минуты наедине с собой осмеливался он мечтать об отмщении. И не Розе.
Чем больше он думал об этом, тем больше Гарри убеждал себя, что это Мишель ограбила его, отобрав то, что должно было бы принадлежать ему. Он неотступно следил за каждым ее движением, ища ошибку, которую он мог бы превратить в свое преимущество. Но Мишель не спотыкалась, как бы ни были смелы ее планы. Пока что Гарри мог только беспомощно наблюдать, как Мишель двигалась от триумфа к триумфу. Однажды он проснулся, посмотрел на себя в зеркало и понял, что он тоже подвластен времени. Кроме того, вместо победы он разглядел отпечаток утраты. Черты, которые когда-то женщины находили привлекательными, стерлись. Тело, вылепленное честной фермерской работой, утратило свежесть, мускулы стали дряблыми от слишком большого количества хорошей пищи и ликера. И, что хуже всего, его покинули мечты. Где-то по дороге, не дав ему осознать это, они исчезли, как последние струйки дыма погасшей свечи.
Каждый раз, когда Гарри думал об этих мечтах, неизменно подступали слезы.
Гарри Тейлор вышел из душа, отшвырнул аспирин и надел одежду, приготовленную боем. Потом он пошел в библиотеку и, обойдя вокруг стола, открыл толстое досье.
«Одной рукой не сыграешь. Один шанс спасти все…»
Благоговейно открыв досье, Гарри прочитал первые несколько страниц, чувствуя облегчение от того, что слова звучат так же напористо и уверенно, как им и надо было звучать. Годы педантичной работы ушли на его изготовление, начиная со дня, когда «Глобал» получила выплату долга Мишель. Это был план лишить Мишель ее владений раз и навсегда. План был так совершенен, что Гарри был убежден: даже Роза, которая имела единственную копию, не сможет отыскать ошибку в нем.
«Теперь она увидит, что Мишель – это угроза, которую нельзя игнорировать. Ей понадобится кто-то, чтобы противостоять Мишель. А кто еще у нее есть, кроме меня?»
Роза обещала прочитать материал к сегодняшнему дню. Когда он оставил свою квартиру, он почувствовал, что удача опустилась к нему на плечо. Разве может быть более удачный случай для возвращения его мечтаний, чем вечер по случаю дня рождения?
Даже дубовые двойные двери ее офиса не могли заглушить шум празднования. Обычно Розу раздражало нарушение уединения. Сегодня она его приветствовала.
Роза перелистала досье, которое Гарри ей дал, и оттолкнула его. Если бы можно было так же легко избавиться от памяти, которую он бередил.
«Будь ты проклят, Гарри, заставляешь меня пережить все это снова!»
Подписывая соглашение с Мишель, Роза была убеждена, что успеха Мишель не добьется. Вместо этого она наблюдала с недоверием, а затем и гневом, как все, к чему притронулась Мишель, превращается в золото. Сначала она приписывала это простому везению, но успехи множились, и стало ясно, что Мишель многому научилась и хорошо усвоила уроки.
Деловая пресса, которая превозносила очередную победу Розы, стала менять тон. Вслед за редактором «Кью» финансовые издания стали уделять Мишель все больше и больше места, восхваляя ее достижения, отвагу и предвидение. Могущественные голоса с Уолл-стрит, которые поздравляли Розу с удачей в делах, изменили свой тон. Поднимались вопросы о ее тактике, которая явно вела к обратным результатам. Роза Джефферсон могла ошибаться. Она была уязвима.
Роза прислушивалась к молве с поднимающейся яростью, но лучший способ остановить ее – это просто игнорировать. Хью О'Нил сам разработал контракт между ней и Мишелью. Роза изучила его, чтобы удостовериться, что условия заманят Мишель в ловушку. Вместо этого, из-за того что Мишель оказалась способной выплатить ссуду, ловушка захлопнулась в другую сторону. Как-то приспосабливаться к Мишель было выше сил Розы. Все, что она могла сделать – это наблюдать, как Мишель наслаивала один успех на другой. Несмотря на свое завистливое восхищение успехами Мишель, Роза была глубоко уязвлена и изливала гнев на тех, кто не мог ни спастись бегством, ни защищаться.
В 20-е годы «Глобал» стала ненасытной машиной для приобретений. Роза намечала компании, большие и маленькие, которые она хотела иметь в своей империи, и неотступно следовала за ними.
Хотя это было время, когда в полной мере была востребована каждая крупица ее деловых способностей, Роза никогда не теряла из виду Мишель. Не проходило ошеломление ее успехом, и все-таки, в то же время, затаенная вражда, которую она испытывала прежде, не возникала вновь. Хотя она не понимала точно, почему это так, Роза могла точно указать момент, когда ее чувства по отношению к Мишель начали меняться: когда она узнала, что Мишель и Монк поженились.
«Это была любовь, которая могла быть моей. Была моей. Но я сделала выбор – использовать ее, разрушив ее, думая, что я могу без нее…»
Роза постучала по переплету досье Гарри крашеным ногтем. Она должна была допустить, что механика плана блестящая, с проблеском отваги и озарения, что напомнило ей былого Гарри. Этот план требовал альянса между «Глобал», «Кукс» и британскими банками, создания нового общего дорожного чека, что означало бы вызов монополии Мишель в Европе. Но его единственная цель – низвергнуть Мишель – затмила для Гарри два жизненно важных факта. Во-первых, за счет лицензионных выплат «Глобал» получала ежегодно от Мишель миллионы долларов. Во-вторых, успехи Мишель неизбежно давали рекламу компании на рост впечатляющих доходов из Европы на Нижний Бродвей. Если Гарри и осознавал это, он ничего не отразил в своем докладе. Он все еще видел в Мишель своего врага, который забрался на его место. Эта навязчивая идея, – подумала Роза, – говорила ей все, что нужно было знать о Гарри. А сейчас пора было начинать вечер.
– С днем рождения, Стивен!
Роза шагнула вперед и, встав на цыпочки, поцеловала своего двадцатидвухлетнего сына в обе щеки. Сослуживцы и обслуживающий персонал, собравшийся в гостиной, затянули «Хэппи Бесдэй», окончив взрывом аплодисментов. Один за другим они подходили пожать руку.
«Он такой красивый мужчина!» – думала Роза, восхищаясь сыном.
Стивен действительно осуществлял все возложенные на него надежды. Он был высокий, с унаследованными от нее густыми черными волосами и с голубыми отцовскими глазами. Его лицо, загорелое от плавания и тенниса, выделялось агрессивно выдвинутой челюстью и высокими скулами, что сообщало ему почти римский профиль. Выпускник Эксетера, он завершил образование в Гарварде за три года, удостоившись высшей награды администрации, и провел последний год, присматриваясь к различным отделениям «Глобал».
Роза мечтала об этом моменте, сжимая руку как волшебный амулет. Несмотря на свое расписание, она всегда находила время для Стивена, высматривая, что или кто мог бы угрожать ему. Но Стивен оставался безупречным. Женщины, которая могла бы помешать ему, не было даже близко, никакая катастрофа, вроде той, что вывела из строя Франклина, не угрожала ему. Он был совершенен во всех отношениях.
– Мои поздравления, Роза, – сказал Гарри, приближаясь со стаканом шампанского. – Я уверен, ты гордишься сыном.
Роза ощутила кислый запах ликера в его дыхании.
– Вечером?
– Нет, – быстро ответил Гарри. – Много работы.
– Не сомневаюсь, – сказала она сухо.
Роза не могла смотреть на Гарри без жалости. Когда он был всем, она хотела его и нуждалась в нем как в мужчине. Сейчас он был только оболочкой, уже потерявшей жизненную силу, так привлекавшую ее.
– Удалось тебе прочитать то, что я дал тебе? – спросил Гарри.
– Да. Но сейчас не время и не место обсуждать это.
– Конечно, – ответил он. – Мы можем поговорить после.
Стивен почувствовал локтем большую грудь стоящей рядом рыжеволосой девушки, но его глаза продолжали следить за матерью, пробирающейся к нему сквозь толпу, принимая комплименты и поздравления. По всем стандартам она была прекрасной женщиной, совершенной и сдержанной. Но не неуязвимой.
Хотя он никогда в этом не признавался, Стивен сознательно позволял Розе лепить из него то, что она хотела. Негодуя на это, он всегда вспоминал, как бывали сокрушены мужчины, осмеливавшиеся идти против нее: его отец, его дядя и самый недавний пример – Гарри Тейлор. В своей личной жизни, как и в бизнесе, его мать была непрощающей женщиной. Это было качество, которое восхищало в ней Стивена больше всего.
Его мать была всего в нескольких футах от него, когда Стивен повернулся к рыжеволосой и лениво сказал:
– А по-моему, с тобой хорошо бы переспать. Глаза девушки расширились и вспыхнули. Потом, так же быстро, дерзкая улыбка скользнула по губам.
– Скажи, возлюбленный, – когда и где.
– Стивен!
Роза вклинилась между сыном и рыжеволосой, в которой она смутно признала секретаршу, и взяла его за руку.
– Ты готов к подарку? – поддразнила она. Стивен засмеялся:
– Да, мама.
Роза хлопнула в ладоши.
– Внимание, всем! У меня есть объявление. Когда в комнате замолчали, она продолжала:
– Я горда сообщить вам, что сегодня «Глобал Энтерпрайсиз» приветствует своего нового и самого юного вице-президента, моего сына, Стивена.
Роза подняла вверх руку, сдерживая аплодисменты.
– Стивен скоро поедет в Европу – проверять отчеты, искать пути увеличить наш бизнес.
Шепотки взметнулись в комнате. Все знали, что Гарри Тейлор разрабатывал план вовлечения «Глобал» в Европу.
Все глаза повернулись к нему, и все увидели одно и то же: человека средних лет с побледневшим лицом и глазами, непонимающе застывшими на Розе.
– Ты не можешь… – сказал Гарри хрипло. Роза посмотрела на Гарри, прерывая его.
– Я знаю, что все вы проявите по отношению к Стивену такую же готовность сотрудничать и такую же лояльность, какую демонстрировали мне. Спасибо.
Раздались жидкие аплодисменты, которые усилились, когда сотрудники осознали, что произошло. Гарри Тейлор, когда-то считавшийся непоколебимым в силу его отношении с Розой, стал реликтом. Мантия сброшена, она возложена на плечи красивого молодого мужчины, который невозмутимо разглядывал аудиторию. Сначала нерешительно, потом разом, в спешке, все подались вперед – отдавать должное.
40
Роза наклонилась вперед и сняла розовый кружочек конфетти с лацкана пиджака Стивена.
– Хорошо было, милый? – спросила она, усаживаясь в кресло.
Стивен забросил ногу на ногу, чтобы не бросалась в глаза эрекция. Он назначил встречу рыжеволосой двадцать минут назад. Вместо этого он должен был покорно выслушивать мать.
– Чудесно. Это настоящий подарок к дню рождения. Я думаю, ты всех удивила.
– Расчет времени, – размышляла Роза. – Это и удача, и способность распознать то и другое. Без этого успех не придет, как усердно ни работай и будь хоть семи пядей во лбу.
Мысли Стивена вернулись к Гарри Тейлору.
– Ты забыла еще о безжалостности, мама.
– Ты был удивлен? – спросила Роза.
– Конечно. Ты никогда не намекала на то, что намереваешься сделать.
– Ты видел доклад Гарри.
– Это намек, – согласился Стивен.
– Гарри все еще хочет воевать с Мишель, – сказала Роза. – Он не понимает, что… что произошли изменения.
– Ты же не будешь говорить, что то, чего она достигла, не беспокоит тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104