Комок грязных длинных волос в душевом стоке вроде бы п
одтверждал его теорию.
Рядом с трейлером был припаркован старый «шевроле-импала». Моффит запис
ал номер, потом осмотрел багажник (где обнаружил брезентовый чехол для в
интовки и пятифунтовую коробку вяленой говядины), заглянул под сиденья (
два мундштука-защепки для коротких косяков и искромсанный журнал «Oui»
«Oui» (фр.
Ц да) Ц мужской журнал издательского дома «Плейбой»; в настоящее в
ремя уже не издается.
) и вскрыл бардачок (видеокассета, которую сейчас и проигрывал его м
агнитофон).
Моффит отключил видео и вскрыл пиво. Интересно, что произошло, пока его не
было в Штатах, интересно, где же скрываются белые подонки-грабители. Инте
ресно, что задумали Джолейн Фортунс и ее новый друг Том.
Он набрал ее номер в Грейндже и оставил на автоответчике сообщение: «Я ве
рнулся. Позвони как можно скорее».
Потом отправился спать, раздумывая, что ему следует спросить и что ему на
самом деле нужно знать.

Мэри Андреа Финли Кроум блистала как кинозвезда.
Так говорили в «Реджистере» все поголовно. Даже ответственный редактор
признал, что она сногсшибательна.
Она осветлила свои короткие волосы и сделала маникюр, накрасила губы бле
дно-розовой помадой, надела крохотные сережки-кольца, тонкие чулки и нев
ероятно короткую черную юбку. Последним смертельным ударом были четки, ч
увственно свисавшие с кончиков пальцев.
Когда Мэри Андреа вошла в отдел новостей, репортер криминальной хроники
повернулся к ответреду:
Ц Том, похоже, с катушек съехал, если гулял от такой. Может быть
, подумал ответственный редактор. А может, и нет.
Элегантная вдова подошла к нему и спросила:
Ц Ну и где они?
Ц В вестибюле.
Ц Я только что прошла через вестибюль. И не видела никаких камер.
Ц У нас еще десять минут, Ц ответил редактор. Ц Они здесь будут, не волн
уйтесь.
Мэри Андреа осведомилась:
Ц Есть тут место, где я могла бы побыть одна? Ответственный редактор бесп
омощно оглядел отдел, где возможностей уединиться было не больше, чем на
автобусной станции.
Ц Мой кабинет, Ц предложил он без особого энтузиазма и отправился вниз
за плюшкой.
По возвращении его задержал помощник редактора отдела местных новосте
й:
Ц Угадайте, что там делает миссис Кроум.
Ц Безудержно рыдает?
Ц Нет, она…
Ц Корчится от горя?
Ц Я серьезно.
Ц Роется в моем столе. Ставлю на это.
Ц Нет, она репетирует, Ц сказал помощник редактора. Ц Репетирует свои
реплики.
Ц Превосходно, Ц констатировал ответственный редактор.
Когда они вышли в вестибюль, там уже ожидали съемочные группы трех местн
ых телестанций, включая обещанный филиал «Фокс». Прибыл и фотограф «Редж
истера» (с унылым видом, соответствующим заданию), увеличив контингент п
рессы до четырех представителей.
Ц Тоже мне толпа, Ц проворчала Мэри Андреа.
Ответред холодно улыбнулся:
Ц Толпа Ц по нашим скромным меркам.
Вскоре комнату заполнили прочие редакторы, журналисты и клерки, большин
ство которых толком не знали Тома Кроума, но начальство заставило их при
йти. Подтянулись даже группки из отдела распространения и рекламы Ц выч
ислить их было просто, потому что одевались они намного опрятнее шайки и
з новостей. К тому же среди аудитории попадались любопытные горожане, пр
ишедшие в «Реджистер» разместить объявления, оставить содержательное
письмо редактору или отказаться от подписки из-за бесстыжего левого или
правого уклона газеты.
Единственным лицом, отсутствующим на церемонии награждения, был сам изд
атель, который не слишком расстроился от новости о вероятной кремации То
ма Кроума. Тот однажды написал желчную статью о привилегированном загор
одном клубе, в котором состояли сам издатель и четверо его сыновей-гольф
истов. После выхода материала члены клуба проголосовали пощадить сынов
ей, но исключить издателя за то, что не уволил Кроума, и заставить публично
извиниться за то, что навлек на них всех презрение и насмешки (Кроум описа
л клуб как «ослепительно-белый и протестантский за исключением кэдди»).

В своей речи о Кроуме ответственный редактор с удовольствием использов
ал бы эту строчку (а также дюжину других остроумных цитат), но поостерегся
. Он помнил о пенсии и праве на льготное приобретение акций компании. Так ч
то, когда зажглись софиты телевизионщиков, он ограничился несколькими б
езобидными замечаниями, храбро пытаясь наделить первую премию «Амелии
» значимостью и, возможно, даже престижем. Ответственный редактор, разум
еется, взывал к одноименной памяти покойной мисс Ллойд, заметив с напыще
нной иронией, что она тоже погибла в расцвете карьеры, выполняя свой журн
алистский долг. Тут несколько репортеров в сомнениях переглянулись, пос
кольку, согласно самому распространенному слуху, смерть Тома Кроума ник
оим образом не была связана с его работой и фактически стала результатом
неблагоразумных привычек в отношениях с женщинами. Скепсис лишь усилив
ало навязчивое отсутствие непосредственного редактора Кроума, Синклер
а, который обычно не упускал возможности присвоить себе часть похвал за
хорошую работу автора. Очевидно, творилось что-то подозрительное, иначе
Синклер торчал бы в вестибюле, жизнерадостно ожидая своей очереди у кафе
дры.
Ответред был в курсе сплетен вокруг смерти Тома, но предпочел рискнуть и
подставиться под удар. Помимо прочего, он был глубоко убежден в том, что ме
стные власти слишком некомпетентны и не в силах прояснить подлинные обс
тоятельства (каковы бы они ни были) рокового взрыва в доме Кроума. А за отс
утствием альтернативных объяснений ответственный редактор был готов п
родвигать первую «Амелию» своей газеты как посмертную дань павшей звез
де. Если до весны непрочный мученический статус Кроума не будет повержен
потоком неловких открытий личного характера, ответред, возможно, попроб
ует сплавить заявку в Пулитцеровский комитет. Почему бы, черт возьми, и не
т?
Ц Я сожалею Ц мы сожалеем, Ц сказал он в заключение, Ц что Т
ом не может сейчас быть с нами и отпраздновать этот момент. Но все мы в «Ре
джистере» будем вспоминать его сегодня и всегда с гордостью и восхищени
ем. Его самоотверженность, его дух, его преданность журналистике продолж
ают жить в этом отделе…
Ответственный редактор про себя морщился, произнося речь: слова выходил
и банальными и стандартными. Аудитория перед ним трудная, он ожидал услы
шать приглушенную остроту или брюзжание. Поэтому быстро перешел к гвозд
ю программы:
Ц А теперь мне хотелось бы представить вам одного крайне важного челов
ека Ц жену Тома, Мэри Андреа, которая проделала очень долгий путь, чтобы б
ыть с нами и поделиться воспоминаниями.
Аплодисменты были почтительными и, вполне возможно, искренними, самый эн
ергичный всплеск исторгли (машинально, по привычке к фанатизму) рекламны
е представители в хрустящих рубашках. Чуть осторожнее оказалась команд
а новостей, хотя ответственный редактор завертел головой, услышав грубы
й восхищенный присвист Ц от одного из спортивных журналистов, как потом
выяснилось. (Позже, на очной ставке, малый заявил, что был не в курсе серьез
ности происходящего. Он несся с последними новостями о важной хоккейной
сделке по вестибюлю «Реджистера» к лифту, как вдруг заметил на возвышени
и Мэри Андреа Финли Кроум и был поражен ее ослепительным внешним видом.)

Когда она подошла к микрофону, ответред вручил ей стандартный брусок из
лакированной сосны, украшенный дешевой позолоченной табличкой. Там кра
совалась устрашающая гравюра покойной Амелии Дж. Ллойд, круглощекой и бо
дрой, Ц и Мэри Андреа приняла награду так, словно это был Ренуар.
Ц Мой муж… Ц изрекла она, за чем последовала великолепная пауза. Ц Мой
муж был бы так горд.
Вторая буря аплодисментов охватила вестибюль. Мэри Андреа отвечала на н
их, прижав «Амелию» к груди.
Ц Мой Том, Ц начала она, Ц был непростым человеком. В последние несколь
ко лет он так целеустремленно ушел в работу, что, как ни жаль мне об этом го
ворить, она оттолкнула нас друг от друга…
К моменту, когда Мэри Андреа добралась до их воображаемого закулисного в
оссоединения в Гранд-Рэпидс (что, как она решила в последний момент, звучи
т романтичнее, чем Лэнсинг), в зале шмыгали носами. Телекамеры продолжали
снимать Ц две группы даже заменили в них батарейки. Мэри Андреа чувство
вала себя победительницей.
Двадцать секунд Ц ага, щас, думала она, промокая щеки платком, который дал
ей ответственный редактор.
Самое удивительное: слезы Мэри Андреа, начавшиеся как отработанный сцен
ический плач, расцвели в настоящие. Рассказывая о Томе перед столькими л
юдьми, она впервые с тех пор, как узнала о пожаре, загоревала. И пусть она по
большей части выдумала их отношения Ц изобретая забавные эпизоды, близ
ость и признания, которые они никогда не делили друг с другом, Ц все же эт
о растопило сердце Мэри Андреа. Том, в конце концов, был довольно неплохой
парень. Бестолковый (как все мужчины), но славный по сути своей. Жаль, что он
не был чуть поуживчивее. Чертовски жаль, думала она, смаргивая слезинки.

Одним слушателем, которого церемония не тронула, был ответственный реда
ктор «Реджистера». Вторым Ц юрист Тома Кроума Дик Тёрнквист, который ве
жливо ждал, пока Мэри Андреа закончит говорить, и лишь затем протиснулся
через толпу доброжелателей и подал ей судебную повестку.
Ц Вот мы и встретились, Ц сказал он.
А Мэри Андреа, будучи несколько поглощена собственным представлением, р
ешила было, что он Ц поклонник из театра, желающий получить автограф.
Ц Вы так добры, Ц кивнула она, Ц но у меня нет ручки.
Ц Вам не нужна ручка. Вам нужен адвокат.
Ц Что? Ц Мэри Андреа в недоумении и ужасе уставилась на документ. Ц Это
что, такая извращенная шуточка? Мой муж погиб!
Ц Нет, не погиб. Никоим образом. Но я передам ему все добрые слова, что вы о
нем сегодня сказали. Он оценит. Ц Тёрнквист развернулся и вышел.
Ответственный редактор, все подслушавший, стоял как громом пораженный. С
реди зрителей началась суета, потом раздался грохот, вызванный падением
лакированного соснового бревна на мозаичный пол. Ответственный редакт
ор бросился туда и увидел врученную им «Амелию» под ногами присутствующ
их, куда швырнула ее уже-не-вдова Кроума. А в паре дюймов от приза детеныше
м гремучей змеи свернулись четки.

Последним сознательным поступком в жизни Бодеана Геззера была чистка з
убов маслом «ВД-40»
«ВД-40» («WD-40») Ц торговая марка пропиточного масла для чистки, смаз
ки и защиты поверхностей от коррозии.
.
В брошюре по выживанию он когда-то прочел о невоспетой разносторонности
этого знаменитого спрея-смазки и теперь (истекая кровью) был обуян иррац
иональным желанием навести блеск на свою улыбку. Пухл пошарил в вещах и о
бнаружил знакомый сине-желтый баллончик, который и принес Боду вместе с
маленькой щеткой для чистки пистолетов. Пухл опустился на колени на покр
ытый запекшейся кровью песок и подсунул камуфляжную скатку под шею комп
аньона.
Ц Коренные мне обработай, лады? Ц Бодеан Геззер слабо приоткрыл рот и п
оказал пальцем.
Ц Твою бога душу, Ц отозвался Пухл, но все же направил носик баллончика
на покрытые бурыми пятнами клыки Бода и нажал на распылитель. Какого хре
на, думал Пухл. Чувак ведь помирает.
Бод чистил апатично и механически. Незанятым углом рта он бормотал:
Ц Понимаешь, дерьмо-то какое? Профукали двадцать восемь лимонов баксов
негритянской террористке и сраной официантке! Поимели они нас, братишка
. НАТО и эти трехсторонние негры, и коммуняки хреновы… Понимаешь?
Пухл пребывал в ослепляющей тоске, забинтованное плечо горело.
Ц Знаешь… знаешь, чего я не понимаю? Ц сказал он. Ц Я не поним
аю, почему ты до сих пор не говоришь «ниггер», после всего, что она с нами со
творила. Я, бля, с тебя, Бод, хуею!
Ц Да ладно. Ц Бодеан Геззер прикрыл глаза. Будто извинился жестом Ц ру
ка неуклюже плюхнулась в лужу крови. Лицо его было бледным, как кусок моро
женой рыбы.
Ц Она тебя пристрелила. Пристрелила тебя, мужик! Ц Пухл сгор
бился над ним. Ц Я хочу, чтобы ты сказал это Ц «ниггер». Пока ты не крякнул
, хочу, чтоб ты вел себя как честный богобоязненный член господствующей б
елой расы и хоть раз сказал это маленькое словечко. Ну ради меня-то могешь
? Ради несчастных прекрасных Истых Чистых Арийцев? Ц Пухл исступленно р
асхохотался, превозмогая боль. Ц Ну давай же, упрямый ты хрен. Скажи: нигг
ер!
Но Бодеан Джеймс Геззер покончил с разговорами. Он умер с ершиком для чис
тки оружия за щекой. Его последним вздохом стал тихий некротический прис
вист испарений «ВД-40».
Пухл поймал от них легкий кайф Ц или так ему показалось. Он выхватил аэро
золь, с усилием поднялся на ноги и поплелся скорбеть в мангровые заросли.


Двадцать восемь

Паломники не успокаивались. Они хотели Черепашьего Парня.
Синклер не выходил наружу Ц у него было дело. Мать Фингала сидела рядом с
ним на диване, они крепко держались за руки, будто в самолете в зоне турбул
ентности.
Мэр Джерри Уикс примчался в дом Деменсио, едва узнал о неприятностях. Три
ш приготовила кофе и свежевыжатый апельсиновый сок. Мать Фингала отказа
лась от блинчиков в пользу омлета.
Деменсио был не в настроении вести переговоры, но чокнутые придурки загн
али его в угол. Что-то пошло не так с составом пищевого красителя, и стекло
пластиковая Мадонна заплакала маслянистыми бурыми слезами. Он поспешн
о втащил статую внутрь и прервал посещение. Теперь во дворе кружили соро
к с чем-то туристов-христиан, равнодушно фотографирующих маленьких чер
епах в канаве. Продажи «святой воды» упали до нуля.
Ц Нет уж, дай-ка разберемся раз и навсегда. Ц Деменсио мерил шагами гост
иную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53