), где Ганни-
бал был побежден окончательно.
Ганнибал (247 - 183 гг. до н. э.) - карфагенский полководец. С
началом 2-й Пунической войны (218 г. до н. э.) вступил на территорию
Италии, где одержал ряд блестящих побед над римлянами. Однако в
дальнейшем его нерешительность (он так н не осмелился напасть на
самый Рим) привела к тому, что он не сумел воспользоваться плодами
своих побед, а затем, после высадки Сципиона в Африке, проиграл войну.
" Фабий Максим (III в. до и. э.) - римский полководец, прозванный
Кунктатором, т. е. <медлителем>, за его тактику в войне с Ганнибалом.
Противник Сципиона Африканского, сторонник осторожной, осмотритель-
ной политики.
Марцелл, Марк Клавдий (270 - 208 гг. до н. э.) - римский полко-
водец, сторонник решительных и открытых действий. <Людей, которых
несчастья приучили радоваться, если удавалось благополучно ускольз-
свойства их истинны, они выдерживают сравнение и при этом
не умаляются. Александр я Цезарь раздаривают царства, вдо-
вица жертвует грош; как бы ни рознились их дары, каждый
из них истинно и равно щедр, ибо дарит соразмерно тому, чем
обладает.
У этого человека несколько истинных свойств, у того толь-
ко одно; первый, быть может, более замечателен, ибо отличает-
ся свойствами, каких нет у второго, но то, в чем они оба истин-
ны, одинаково замечательно у обоих. Эпаминонд" был великий
военачальник, хороший гражданин, известный философ; он
достоин большего почета, чем Вергилий, ибо в нем больше
истинных свойств; но в качестве превосходного военачальни-
ка он ничуть не более велик, чем Вергилий - в качестве пре-
восходного поэта, потому что военный гений Эпаминонда столь
же истинный, сколь поэтический гений Вергилия. Жестокость
мальчика, приговоренного консулом к смерти за то, что он
выколол глаза воронеЇ, менее явственна, чем жестокость Фи-
липпа Второго", умертвившего собственного сына, и, может быть,
меньше отягощена другими пороками; однако жестокость, про-
явленная к бессловесной твари, стоит в одном ряду с жестоко-
стью одного из жесточайших владык, ибо разные степени жесто-
кости в основе своей имеют равную истинность этого свойства.
Как бы ни рознились своими размерами замки в Шантийи
и Лианкуре", каждый из них прекрасен в своем роде, поэтому
нуть от Ганнибала, он выучил считать позором спасение, купленное це-
ною бегства> (Плутарх. Сравнительные жизнеописания, т. 1. М., 1961,
с. 405). Пренебрегая опасностью, часто сражался в первых рядах своих
войск и иогиб в одном из столкновений с карфагенянами.
Александр - Александр Македонский (356 - 323 гг. до н. э.).
Цезарь - Гай Юлий Цезарь (100 - 44 гг. до н. э.).
" Эпаминонд (ум. 362 г. до н. э.) - фиванский полководец, полити-
ческий деятель. В частной жизни отличался умеренностью, скромностью,
презрением к роскоши.
Вергилий (70 - 19 гг. до н. э.) - римский поэт.
...выколол глаза вороне... - этот афинский мальчик был приговорен
к смерти судьями Ареопага, которые сочли, что его природная жестокость
сделает из него опасного гражданина в будущем.
Филипп Второй (1527 - 1698) - испанский король, прославивший-
ся своей жестокостью. Его сын Дон Карлос (1545 - 1568) был арестован по
подозрению в государственной измене и заключен в башню, где умер.
" Шантийи - замок и земельные угодья, принадлежащие роду Мон-
моранси.
Лианкур - владения герцога де Лианкура, вошедшие в состав зе-
мель Ларошфуко после брака (1659) сына автора <Максим> с его кузи-
ной Жанной-Шарлоттой дю Плесси-Лианкур.
Шантийи со всеми его разнообразными красотами не затмева-
ет Лианкура, а Лианкур - Шантийи; красоты Шантийи по-
добают величию принца Конде, а красоты Лианкура - обык-
новенному вельможе-при том, что и те и другие - истинны.
Случается, однако, что женщины, обладающие красотой блес-
тящей, но лишенной правильности, затмевают своих подлинно
прекрасных соперниц. Дело в том, что вкус, выступающий су-
дьей женской красоты, легко поддается предубеждению, к тому
же красота самых прекрасных женщин подвержена мгновен-
ным переменам. Впрочем, если менее красивые и затмевают
совершенных красавиц, то лишь на короткий срок: просто осо-
бенности освещения и расположение духа затуманили подлин-
ную красоту черт и красок, сделав явным то, что привлека-
тельно в одной, и скрыв истинно прекрасное в другой.
2.0 ПРИЯТЕЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
Говоря здесь о приятельских отношениях, я не имею в виду
дружбу: они очень различны, хотя и имеют кое-какие общие
черты. Дружба возвышенное и достойнее, и заслуга приятель-
ских отношений в том и состоит, что они хоть немного да
похожи на нее.
Итак, я буду рассматривать сейчас только те отношения, ко-
торые должны были бы существовать между всеми порядоч-
ными людьми. Незачем доказывать, что взаимная приязнь
необходима для общества: все стремятся и тянутся к ней, но
лишь немногие поистине стараются взлелеять ее и продлить.
Человек ищет житейских благ и удовольствий за счет сво-
их ближних. Себя он предпочитает другим и почти всегда
дает им это почувствовать, тем самым нарушая и даже губя
добрые отношения, которые хотел бы с ними поддерживать.
Нам следует хотя бы ловко скрывать пристрастие к себе, раз
уж оно присуще нам от рождения и совсем отделаться от
него невозможно. Будем радоваться чужой радости, уважать
и щадить чужое самолюбие.
В этом трудном деле ум окажет нам немалую помощь, но
он один не справится с ролью вожатого на всех путях, по кото-
рым нам должно идти. Связь, возникающая между умами
одного склада, лишь в том случае окажется залогом прочных
приятельских отношений, если их укрепят и поддержат здра-
вый смысл, ровность духа и предупредительность, без которых
невозможно взаимное доброжелательство.
Если иной раз и случается, что люди, противоположные по
складу ума и духа, близки между собой, то объяснения этому
надо искать в соображениях посторонних и, следственно, недол-
говечных. Бывает порой, что мы приятельствуем с людьми,
которые ниже нас по рождению или достоинствам; в этом слу-
чае мы не должны злоупотреблять своими преимуществами,
часто говорить о них или даже просто упоминать с целью иной,
чем простое уведомление. Убедим наших приятелей, что нуж-
даемся в их указке, а указывая им, будем руководствоваться
лишь разумом, оберегая сколько возможно чужие чувства и
стремления.
Чтобы приятельские отношения не стали в тягость, пусть
каждый сохранит свою свободу, пусть люди или вовсе не встре-
чаются, или встречаются по общему желанию, вместе веселят-
ся или даже вместе скучают. Между ними ничто не должно
меняться и тогда, когда они расстаются. Им следует привык-
нуть обходиться друг без друга, дабы встречи не превращались
порой в обузу: надо помнить, что скорее всего наскучивает
ближним тот, кто убежден, будто он никому не может наску-
чить. Желательно по мере сил заботиться о развлечении тех, с
кем мы хотим поддерживать добрые отношения, но нельзя
превращать эту заботу в бремя.
Не может быть приятельских отношений без взаимной ус-
лужливости, но она не должна быть чрезмерной, не должна
стать рабством. Пусть она хотя бы по виду будет доброволь-
ной, дабы наши приятели верили, что, ублажая их, мы ублажа-
ем также и себя.
Нужно от всей души прощать приятелям их недостатки,
если они заложены самой природой и невелики в сравнении с
достоинствами. Нам не только не следует судить эти изъяны,
но и замечать их. Попытаемся вести себя так, чтобы люди сами
увидели свои дурные качества и, исправившись, считали это
своей собственной заслугой.
Учтивость - это обязательное условие в отношениях меж-
ду порядочными людьми: она научает их понимать шутки, не
возмущаться и не возмущать других слишком резким или
заносчивым тоном, который нередко появляется у тех, кто
пылко отстаивают свое мнение.
Не могут эти отношения существовать и без некоторого вза-
имного доверия: людям должно быть присуще то выражение
спокойной сдержанности, которое сразу рассеивает опасение
услышать от них опрометчивые слова.
Трудно завоевать приязнь тому, кто умен всегда на один
лад: человек с умом ограниченным быстро наскучивает. Не
то важно, чтобы люди шли одним путем или обладали одина-
ковыми дарованиями, а то, чтобы все они были приятны в об-
щении и так асе строго соблюдали лад, как разные голоса и
инструменты при исполнении музыкальной пьесы.
Маловероятно, чтобы у нескольких человек были одинако-
вые стремления, но необходимо, чтобы стремления эти хотя бы
не противоречили друг другу.
Нужно идти навстречу желаниям наших приятелей, ста-
раться оказывать TIM услуги, оберегать их от огорчений, вну-
шать, что уж если мы не в силах отвратить от них беду, то хотя
бы разделяем ее с ними, незаметно рассеивать печаль, не пыта-
ясь мгновенно отогнать ее, занимать их внимание предметами
приятными или развлекательными. Можно беседовать о том,
что касается их одних, но только с их согласия, да и то не
забывая о границах дозволенного. Порою благороднее и даже
человечнее не слишком углубляться в их сердечные тайники:
людям иной раз неприятно показать все, что они там видят у
себя, но еще неприятнее им, когда посторонние обнаруживают
то, что они и сами еще как следует не разглядели. Пусть спер-
ва добрые отношения помогут порядочным людям освоиться
ДРУГ с другом и подскажут им множество тем для чистосер-
дечных разговоров.
Мало кто так благоразумен и покладист, чтобы не отверг-
нуть иных дельных советов, как надлежит вести себя со свои-
ми приятелями. Мы согласны выслушать лишь те назидания,
которые нам угодны, потому что сторонимся неприкрытой
правды.
Разглядывая предметы, мы никогда не подходим к ним
вплотную; не должны мы подходить вплотную и к нашим
приятелям. Люди хотят, чтобы их рассматривали с определен-
ного расстояния, и обычно бывают правы, не желая, чтобы их
видели слишком отчетливо: все мы, за малыми исключения-
ми, опасаемся предстать перед ближними такими, каковы мы
на самом деле.
3. О МАНЕРЕ ДЕРЖАТЬ СЕБЯ И О ПОВЕДЕНИИ
Манера держать себя всегда должна быть в согласии с об-
ликом человека и его природными склонностями, мы много
теряем, присваивая себе манеру, нам чуждую.
Пусть каждый постарается изучить, какое поведение ему
более всего подходит, строго придерживается этого поведения
и, по мере сил, его совершенствует.
Дети большей частью потому так милы, что ни в чем не
отступают от своей природы, ибо другого поведения и другой
манеры держаться, кроме присущих им, они еще не знают.
Став взрослыми, они их меняют и этим все портят: им кажет-
ся, что они должны подражать окружающим, но подражание
их неумело, на нем лежит печать неуверенности и фальши.
Их манеры, равно как и чувства, переменчивы, ибо эти люди
стараются казаться иными, чем они есть на самом деле, вмес-
то того, чтобы стать такими, какими хотят казаться.
Каждый жаждет быть не собой, а кем-то другим, жаждет
присвоить себе чуждый ему облик и неприсущий ум, заим-
ствуя их у кого попало. Люди делают опыты над собой, не
понимая, что подобающее одному вовсе не подобает другому, что
нет общих правил для поведения и что копии всегда плохи.
Разумеется, двое людей могут во многом вести себя одина-
ково, отнюдь не копируя друг друга, если оба они следуют сво-
ей натуре, но это случай редкий: люди любят подражать, они
часто подражают, сами того не замечая, и отказываются от сво-
его достояния ради достояния чужого, идущего им, как прави-
ло, во вред.
Я вовсе не хочу этим сказать, что мы должны довольство-
ваться тем, чем наградила нас природа, не вправе следовать
примерам и усваивать качества, полезные и необходимые, но
не свойственные нам от рождения. Искусства и науки укра-
шают почти всех способных к ним людей; благожелательность
и учтивость всем к лицу; но и эти приобретенные свойства
должны сочетаться и гармонировать с нашими собственными
качествами, лишь тогда они будут неприметно развиваться и
совершенствоваться.
Мы порою достигаем положения или сана слишком для
нас высокого, часто беремся за ремесло, к которому природа
нас не предназначила. И этому сану, и этому ремеслу подобает
манера держать себя, не всегда схожая с нашей натуральной
манерой. Перемена обстоятельств нередко изменяет и наше
поведение, и мы напускаем на себя величественность, которая
выглядит принужденно, если она чересчур подчеркнута и про-
тиворечит нашему облику. То, что нам дано от рождения, и то,
что нами благоприобретено, должно быть слито и соединено в
одно неразрывное целое. .
Нельзя говорить тем же тоном и на неизменный лад о ве-
щах различных, как нельзя одинаковой походкой идти во гла-
ве полка и на прогулке. Но, меняя тон в зависимости от пред-
мета беседы, мы должны хранить полную непринужденность,
как должны хранить ее, когда по-разному двигаемся, праздно
прогуливаясь или возглавляя отряд.
Иные люди не только с готовностью отказываются от при-
сущей им манеры держаться ради той, которую считают при-
личествующей достигнутому положению и сану, - они, еще
только мечтая о возвышении, заранее начинают вести себя так,
словно уже возвысились. Сколько полковников ведут себя, как
маршалы Франции, сколько судейских напускают на себя вид
канцлеров, сколько горожанок играют роль герцогинь!
Люди часто вызывают неприязнь как раз потому, что не
умеют сочетать манеру держаться и поведение со своим обли-
ком, а тон и слова - с мыслями и чувствами. Они нарушают
их гармонию чертами, им несвойственными, чужеродными,
грешат против собственной натуры и все больше и больше себе
изменяют. Мало кто свободен от этого порока и обладает слу-
хом столь тонким, чтобы никогда не сфальшивить.
Множество людей с изрядными достоинствами тем не ме-
нее неприятны, множество людей с достоинствами куда мень-
шими всем нравятся. Вызвано это тем, что одни все время
кому-то подражают, а другие таковы, какими они кажутся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53