Глава VIII. О рабстве и свободе во Франции
до и во время революции
О У нас вошло в привычку насмехаться над каждым, кто
превозносит первобытное состояние и противопоставляет его
цивилизации. Хотелось бы мне, однако, послушать, что можно
возразить на такое, например, соображение: еще никто не ви-
дел у дикарей, во-первых, умалишенных, во-вторых, самоубийц,
в-третьих, людей, которые пожелали бы приобщиться к циви-
лизованной жизни, тогда как многие европейцы в Капской ко-
лонии и обеих Америках, пожив среди дикарей и возвратясь
затем к своим соотечественникам, вскоре вновь уходили в леса.
Попробуйте-ка без лишних слов и софизмов опровергнуть меня!
О Вот в чем беда человечества, если взять цивилизован-
ную его часть: в нравственности и политике зло определить
нетрудно - это то, что приносит вред; однако о добре мы уже
не можем сказать, что оно безусловно приносит пользу, ибо
полезное в данную минуту может потом долго или даже все-
гда приносить вред.
О Труд и умственные усилия людей на протяжении трид-
цати-сорока веков привели только к тому, что триста милли-
онов душ, рассеянных по всему земному шару, отданы во власть
трех десятков деспотов, причем большинство их невежествен-
но и глупо, а каждым в отдельности вертит несколько негодя-
ев, которые к тому же подчас еще и дураки. Вспомним об
этом и спросим себя, что же думать нам о человечестве и чего
ждать от него в будущем?
193
О История - почти сплошная цепь ужасов. При жизни
тирана эта наука не в чести, однако преемники его дозволяют,
чтобы злодеяния их предшественника стали известны потом-
ству: новым деспотам надо как-то смягчить отвращение, ко-
торое вызывают они сами, а ведь единственное средство уте-
шить народ - это внушить ему, что его предкам жилось так
же худо, а то и еще хуже.
О Природа наделила француза характером, роднящим его
с обезьяной и с легавой. По-обезьяньи склонный к нроказам,
непоседливый и втайне злобный, он подл и угодлив, как охот-
ничий пес, который лижет руку хозяину, когда тот бьет его,
безропотно позволяет брать себя на сворку и скачет от радо-
сти, стоит его спустить с нее во время охоты.
О В старину государственная казна именовалась <Коро-
левской копилкой>. Потом, когда доходы страны полетели на
ветер, слово <копилка>, утратив всякий смысл, стало вызывать
краску стыда, и его заменили простым названием - <Коро-
левская казна>.
О Самым неопровержимым доказательством принадлеж-
ности к дворянству считается во Франции происхождение по
прямой линии от одного из тех тридцати тысяч человек в
шлемах, латах, наручах и набедренниках, чьи могучие, зако-
ванные в железо кони топтали копытами семь-восемь милли-
онов наших безоружных предкова. Вот уж что поистине дает
бесспорное право на любовь и уважение их потомков! Эти чув-
ства усугубляются еще и тем, что дворянство пополняется и
обновляется людьми", которые приумножали свои богатства,
отнимая последнее у бедняка-недоимщика. Гнусные людские
установления, предмет презрения и ужаса! И от нас еще требу-
ют, чтобы мы чтили их и уважали!
О Капитаном первого ранга может быть лишь дворя-
нин - вот условие не более разумное, чем, скажем, такое:
матросом или юнгой может стать только королевский секре-
тарь.
О Почти во всех странах лицам недворянского происхож-
дения возбраняется занимать видные должности. Это одна из
самых вредных для общества нелепостей. Мне так и кажется,
- 194 -
что я вижу, как ослы воспрещают коням доступ на карусели
и ристания.
О Природа, вознамерившись создать, человека добродетель-
ного или гениального, не станет предварительно советоваться
с Шереном"".
Неважно, кто на троне - ТиберийT или Тит": в мини-
страх-то ходят Сеяны.
О Если бы мыслитель, равный Тациту, написал историю
лучших королей и перечислил там все до одного случаи про-
извола и злоупотребления властью, в большинстве своем пре-
данные сейчас полному забвению, нашлось бы мало государей,
чье царствование не внушило бы нам такого же отвращения,
как и времена Тиберия.
О Можно с полным основанием утверждать, что правопо-
рядок в Риме кончился вместе со смертью Тиберия Гракха.
В ту минуту, когда Сципион Назика вьдпел из сената, чтобы
расправиться с трибуном, римляне поняли, что отныне дикто-
вать законы на форуме будет только сила. Именно Назика,
еще до Суллы, открыл им эту зловещую истину.
О Чтение Тацита потому так захватывает, что автор посто-
янно и каждый раз по-новому противопоставляет былую рес-
публиканскую вольность пришедшим ей на смену низости и
рабству, сравнивая прежних Скавров, Сципионов" и т. д. с их
ничтожными потомками. Короче говоря, Тациту помогает Тит
Ливии"".
О Короли и священники запрещают и осуждают самоубий-
ство" для того, чтобы увековечить наше рабство. Они жаждут
заключить нас в тюрьму, из которой нет выхода, уподобляясь
дантовскому злодею, приказавшему замуровать двери темни-
цы, куда был брошен несчастный Уголино"".
Об интересах государей написаны целые книги; об интере-
сах государей говорят, их изучают. Но почему же никто еще
не сказал, что надо изучать интересы народа?
О История свободных народов - вот единственный пред-
мет, достойный внимания историка; история народов, угнетен-
ных деспотами, - это всего лишь сборник анекдотов.
- 195 -
О Франция, какой она была совсем недавно, - это Тур-
ция, перенесенная в Европу. Недаром у добрых двух десятков
английских писателей мы читаем: <Деспотии, как например
Франция и Турция...>.
О Министр - это всего-навсего управитель имения, и
должность его важна лишь потому, что у помещика, его хозяи-
на, много земли.
О Вредные для государства глупости и ошибки, на кото-
рые министр толкает своего повелителя, лишь укрепляют под-
час его положение: он как бы еще теснее связывает себя с
монархом узами сообщничества.
О Почему во Франции, даже натворив сотни глупостей, ми-
нистр не лишается своей должности, но непременно теряет ее,
стоит ему сделать хоть один разумный шаг?
О Как ни странно, находятся люди, которые защищают дес-
потизм только на том основании, что он якобы способствует
развитию изящных искусств. Мы даже не представляем себе,
до какой степени блеск века Людовика XIV умножил число
сторонников подобной точки зрения. Послушать их, так у че-
ловечества только и дела, что создавать прекрасные трагедии,
комедии и т. д. Такие люди готовы простить священникам
все чинимое ими зло за то лишь, что, не будь их, не было бы и
<Тартюфа>.
О Во Франции талант и признание дают человеку столько
же прав на видную должность, сколько прав быть представлен-
ной ко двору у крестьянки, которая удостоилась венка из роз.
О Франция- это страна, где порою полезно выставлять на-
показ свои пороки, но всегда опасно выказывать добродетели.
О Париж - удивительный город: здесь нужно тридцать
су, чтобы пообедать, четыре франка, чтобы совершить прогулку,
сто луидоров, чтобы, имея все необходимое, позволить себе из-
лишества, и четыреста луидоров, чтобы, позволяя себе излише-
ства, иметь все необходимое.
О Париж - это город наслаждений, удовольствий и т. д.,
где четыре пятых населения чахнет от невзгод.
- 196 -
О К такому городу, как Париж, вполне подходит определе-
ние, которое святая Тереса дает аду: <Место, где дурно пах-
нет и никто никого не любит>.
О Можно лишь удивляться, что у столь живого и веселого
народа, как наш, существует такое множество правил поведе-
ния, предписанных этикетом. Не менее поразителен и дух
чопорного педантизма, который царит в наших корпорациях и
учреждениях. Так и кажется, что, насаждая его, законодатели
хотели создать противовес исконному легкомыслию французов.
О Доподлинно известно, что когда г-н де Гибер был на-
значен комендантом Дома инвалидов, там под видом вете-
ранов содержалось шестьсот человек, из которых никто никог-
да не был ранен и почти никто не участвовал ни в одной битве
или осаде; зато все они в прошлом состояли кучерами или
лакеями при вельможах и сановниках. Какой пример и какой
предмет для размышлений!
О Во Франции не трогают поджигателей, но преследуют
тех, кто, завидев пожар, бьют в набат.
О Почти все обитательницы Версаля, равно как и Парижа,
если, конечно, они занимают сколько-нибудь видное положе-
ние в обществе, - это всего-навсего знатные буржуазки, сво-
его рода г-жи Накар, представленные или не представленные
ко двору.
О Как общество рассуждает, так им и управляют. Его пра-
во - говорить глупости, право министров - делать их.
Когда какая-нибудь глупость правительства получает ог-
ласку, я вспоминаю, что в Париже находится, вероятно, извест-
ное число иностранцев, и огорчаюсь: я ведь все-таки люблю
свое отечество.
О Англичане - единственный народ, сумевший ограни-
чить всевластие одного человека, чье изображение умещается
на самой маленькой монете.
О Почему, даже томясь под игом самого гнусного деспо-
тизма, люди все-таки обзаводятся потомством? Да потому, что у
природы свои законы, более мягкие и в то же время более
- 197 -
непререкаемые, чем все эдикты тиранов: дитя улыбается ма-
тери, кто бы ни правил страной - Тит или Домициан".
О Один философ говаривал: <Не понимаю, как француз,
хоть раз побывавший в приемной короля и в прихожей его
версальской опочивальни, может называть кого бы то ни было
высокой особой>.
О Придворные льстецы утверждают, что охота - подобие
войны"; они правы, ибо крестьяне, чей урожай она губит, не-
сомненно, находят немалое сходство между ними.
О К несчастью для человечества и, видимо, к счастью для
тиранов обездоленные бедняки лишены инстинкта или, если
хотите, гордости, присущей слонам: те не размножаются в
неволе.
Наблюдая за обществом и вечной борьбой между богачом
и бедняком, аристократом и простолюдином, человеком влия-
тельным и человеком безвестным, нельзя не сделать двух
выводов. Во-первых, к поступкам и словам этих противников
прилагаются разные мерки, их взвешивают на разных весах:
одни весы показывают только фунты, другие - десяткии сот-
ни фунтов, причем такое несоответствие принимается за не-
что незыблемое, и это уже само по себе ужасно. Подобная оценка
людей, освященная законом и обычаем, есть одна из самых
страшных язв общества; ее одной довольно, чтобы объяснить
все его пороки. Во-вторых, описанное выше неравенство вле-
чет за собой новую несправедливость, а именно то, что фунт
для бедняка, простолюдина превращается в четверть фунта, в то
время как для богача, аристократа десять фунтов считаются за
сто, сто - за тысячу и т. д. Это естественное и неизбежное
следствие их положения в обществе: бедняку завидует и меша-
ет все несметное множество тех, кто равны ему; богача, аристо-
крата поддерживает и поощряет кучка людей, ему подобных,
которые становятся его сообщниками, чтобы разделить с ним
выгоды его положения и добиться таких же выгод для себя.
О Вот бесспорная истина: во Франции семь миллионов че-
ловек живут милостыней, а двенадцать - не в состоянии ее
подать.
О Дворянство, утверждают дворяне, это посредник между
- 198 -
монархом и народом. Да, в той же мере, в какой гончая -
посредница между охотником и зайцами.
О Что такое кардинал? Это священник в красной мантии,
которому король платит сто тысяч экю за то, что он издевается
над ним от имени папы.
О Большинство общественных учреждений устроено так,
словно цель их - воспитывать людей, заурядно думающих и
заурядно чувствующих: таким людям легче и управлять дру-
гими, и подчиняться другим.
О Гражданин Виргинии, обладатель пятидесяти акров пло-
дородной земли, платит сорок два су в наших деньгах за право
мирно жить под эгидой гуманных и справедливых законов, на-
ходиться под защитой правительства, не опасаться за свое до-
стоинство и свою собственность, пользоваться свободой личнос-
ти и совести, голосовать на выборах, быть избранным в конгресс
и, следовательно, стать законодателем и т. д. Французский кре-
стьянин из Лимузена или Оверни изнывает под бременем по-
датей, двадцатин, всяческих повинностей, и все для того, чтобы,
пока он жив, любой помощник интенданта мог оскорбить его,
безвинно посадить в тюрьму и т. д., а когда умрет - его обездо-
ленной семье достались в наследство нищета и унижения.
О Северная Америка - это часть вселенной, где лучше
всего знают, что такое права человека. Жители ее - достой-
ные потомки республиканцев, которые покинули родину, что-
бы не подчиняться тиранам. В этой стране воспитались люди,
способные победоносно противостоять даже англичанам и даже
в такие времена, когда те вновь обрели свободу и создали наи-
лучший в мире образ правления. Американская революция
пойдет на пользу и Англии: она вынудит последнюю заново
пересмотреть свое государственное устройство и пресечь все
еще существующие злоупотребления. Но это не все: англича-
не, изгнанные с североамериканского материка, захватят ис-
панские и французские владения на островах" и насадят там
свой образ правления, зиждущийся на естественном свободо-
любии человека и укрепляющий в нем это чувство. Тогда на
испанских и французских островах, а в особенности на лати-
ноамериканском континенте, ставшем ныне английским, воз-
никнут новые государственные устройства, краеугольным кам-
нем которых станет свобода. Таким образом, англичане при-
своят себе безраздельную славу основателей почти всех свобод-
ных государств на земле - единственных государств, которые,
строго говоря, достойны человека, ибо только в них соблюдены
и ограждены его права. Но такая революция быстро не кон-
чится. В самом деле, сначала придется очистить огромные тер-
ритории от испадцев и французов, насаждающих только раб-
ство, а затем заселить их англичанами, призванными посеять
там первые семена свободы. А когда эти семена в свою оче-
редь принесут плоды, произойдет революция, которая изгонит
и англичан из обеих Америк и со всех островов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53