превратилось в ремесло), то ясно, что движет им при этом
либо корысть, либо тщеславие. Он выступает в роли не то кур-
тизанки, не то кокетки или, если хотите, комедианта. Порядо-
чен лишь тот, кто старается быть приятным в кругу людей,
которые по душе ему самому.
О Кто-то сказал, что заимствовать у древних - значит за-
ниматься пиратством в открытом море, а обкрадывать новей-
ших авторов - значит промышлять карманным воровством
на улицах.
О Иной раз блестящие стихи слетают с пера человека от-
нюдь не блестящего; значит, он обладает тем, что мы называем
талантом. Бывает и так: стоит блестящему человеку взяться
за писание стихов, как мысли его теряют всякий блеск; это с
несомненностью доказывает, что он лишен поэтического дара.
О Большинство произведений, написанных в наше время,
наводит на мысль, что они были склеены за один день из книг,
прочитанных накануне.
О Хороший вкус, такт и воспитанность связаны между со-
бой куда теснее, чем желательно считать литературной бра-
тии. Такт - это хороший вкус в поведении и манере держать
себя, а воспитанность - хороший вкус в беседе и речах.
О В <Риторике> Аристотеля" есть отличная мысль о том,
что всякая метафора, основанная на аналогии, должна быть
убедительной и в том случае, если ее перевернуть. Так, мы
говорим, что старость - это зима жизни. Переверните мета-
фору, сказав, что зима - это старость года, и она прозвучит
столь же убедительно.
О В литературе, как и в политике, стать великим или хотя
бы произвести значительный переворот может лишь такой че-
ловек, который родился вовремя, то есть когда почва для него
уже была подготовлена.
О Вельможи и остроумцы - вот два сорта людей, которые
тяготеют друг к другу и обладают немалым сходством: пер-
вые пускают немного больше пыли в глаза, вторые поднимают
немного больше шуму, чем прочие смертные.
О Литераторы любят тех, кого они развлекают, как путе-
шественники - тех, кого они приводят в изумление.
О Что представляет собой литератор, не обладающий воз-
вышенным характером, достойными друзьями и хотя бы не-
большим достатком? Если этого последнего преимущества он
лишен в такой степени, что не может пристойно существовать
в кругу общества, к которому принадлежит по праву талант,
зачем тогда ему свет? Не единственный ли для него выход -
замкнуться в уединении, где он сможет совершенствовать свою
душу, свой характер, свой разум? Зачем ему терпеть иго обще-
ства, не получая взамен ни одного из тех преимуществ, кото-
рыми он награждает своих сочленов, принадлежащих к дру-
гим слоям? Многие литераторы, принужденные принять этот
выход, уже обрели счастье, которое прежде тщетно пытались
отыскать. Они с полным основанием могут сказать, что полу-
чили всё именно тогда, когда им во всем было отказано. Как
часто приходится нам вспоминать слова Фемистокла: <Увы!
Мы погибли бы, если бы не погибли!>.
О Прочитав какой-нибудь труд, отмеченный духом добро-
детели, люди нередко говорят: <Жаль, что автор не пожелал
рассказать в своем сочинении о самом себе, лишив нас тем
самым возможности проверить, действительно ли он таков, ка-
ким кажется>. Что греха таить - сочинители дали немало
поводов для подобных рассуждений; однако я не раз убеждал-
ся, что читатели прибегают к таким рассуждениям лишь для
того, чтобы им не пришлось восхищаться высокими истинами,
запечатленными в писаниях порядочного человека.
О Писатель, наделенный хорошим вкусом, являет собой в
кругу нашей пресыщенной публики то же зрелище, что моло-
дая женщина среди старых распутников.
О Тот, кто слегка приобщился к философии, презритель-
но относится к знаниям, но тот, кто ею проникся, глубоко их
уважает.
О Поэт, да обычно и всякий литератор, редко когда нажи-
186
187
вается на своем труде; что нее до публики, то ее отношение к
автору можно определить как нечто среднее между <Благода-
рю вас!> и <Пошел вон!>. Таким образом, ему остается одно:
наслаждаться самим собою и каждой минутой своей жизни.
О Молчание автора, сочинявшего прежде хорошие книги,
внушает публике больше уважения, чем плодовитость сочи-
нителя посредственных произведений; точно так же безмол-
вие человека, известного своим красноречием, действует куда
сильнее, нежели болтовня заурядного говоруна.
О Немало литературных произведений обязано своим ус-
пехом убожеству мыслей автора, ибо оно сродни убожеству
мыслей публики.
О Как посмотришь на состав Французской академии, так
невольно начинаешь думать, что девизом своим она избрала
стих Лукреция:
Certare ingenio, contendere nobilitate.
Почетное звание члена Французской академии подобно кре-
сту Святого Людовика, который можно увидеть и на том, кто
ужинает в Марлийском дворце", и на том, кто заканчивает
день в третьеразрядной харчевне.
О Французская академия подобна парижской опере, кото-
рая существует на средства, не имеющие к ней никакого отно-
шения, вроде обязательных отчислений в ее пользу со всех про-
винциальных оперных театров, платы за право пройти из партера
в фойе и т. д. Вот и Академия живет за счет раздаваемых ею
привилегий. Она точь-в-точь как Сидализа у Грессе:
Чтоб цену ей могли вы по заслугам дать,
Сначала следует вам с нею переспать.
О Литература и в особенности театр дают сейчас людям
возможность приобрести репутацию, как некогда заморские ост-
рова давали возможность нажить добро: достаточно было туда
приехать, чтобы тотчас же разбогатеть. Но большие состояния,
нажитые предками, обернулись ущербом для потомков, ибо зем-
ли, прежде плодородные, оказались совершенно истощенными.
Как в дарованьях они состязаются, спорят о роде (лат.).
- 188 -
О В наши дни театральный и литературный успех смехо-
творен, и только.
О Философия распознает добродетели, полезные с точки
зрения нравственной и гражданской, красноречие создает им
известность, поэзия превращает их в общее достояние.
О Красноречивый, но грешащий против логики софист по
сравнению с оратором-философом - это то же, что ловкий фо-
кусник по сравнению с математиком, что Пинетти по сравне-
нию с Архимедом".
О Можно иметь в голове множество идей и быть при этом
неумным человеком, как можно командовать множеством сол-
дат и быть при этом плохим генералом.
О Сколько нареканий вызывают обычно литераторы, уда-
лившиеся от светской жизни! Им хотят навязать интерес к
обществу, которое ни в чем их не поддерживает, хотят заста-
вить их вечно присутствовать при лотерейных розыгрышах, в
которых они не могут принять участие.
О В древних философах меня больше всего восхищает их
стремление жить в согласии со своими теориями. Примером
тому могут служить Платон, Теофраст да и другие. Практи-
ческая нравственность входила в их философию столь важной
составной частью, что многие из них стали главами школ, не
написав при этом ни одной строчки: достаточно назвать Ксе-
нократа, Полемона", Левкиппа" и других. Сократ"> не напи-
сал ни единого труда и изучил из всех наук одну лишь науку
о нравственности, но это не помешало ему занять первое место
среди философов своего времени.
О Лучше всего мы знаем, во-первых, то, что поняли чуть-
ем; во-вторых, то, что изведали на собственном опыте, сталки-
ваясь с разными людьми и явлениями; в-третьих, то, что ура-
зумели не из книг, а благодаря книгам, то есть благодаря раз-
мышлениям, на которые они нас наталкивали; в-четвертых, то,
чему научили нас книги и наши учителя.
О Литераторы, в особенности поэты, подобны павлинам: им
бросают в клетку жалкую горсть зерна, а если порою и выпус-
- 189 -
кают оттуда, то лишь затем, чтобы посмотреть, как они распус-
кают хвост. Между тем петухи, куры, индюки и утки свободно
расхаживают по двору и до отказа набивают себе зоб.
О Успех порождает успех, как деньги идут к деньгам.
О Чтобы написать иную книгу, даже самому умному чело-
веку приходится прибегать к помощи наемной кареты, то есть
посещать всевозможных людей и всевозможные места, бывать
в библиотеках, читать рукописи и т. д.
О Философ или, скажем, поэт не может не быть мизантро-
пом: во-первых, потому что склонности и талант побуждают
его пристально наблюдать за жизнью общества, а это занятие
лишь омрачает душу; во-вторых, потому, что общество редко
вознаграждает такого человека за талант (хорошо еще, если не
наказывает!) и этот вечный повод для огорчений удваивает и
без того свойственную ему меланхолию.
О Когда государственные люди или литераторы - пусть
даже слывущие людьми необычайно скромными - оставля-
ют после себя мемуары, которые должны послужить канвой
для их биографий, они тем самым выдают тайное свое тще-
славие. Как тут не вспомнить некоего безгрешного мужа, ко-
торый отписал в завещании сто тысяч экю на то, чтобы его
причислили к лику святых!
О Большое несчастье - потерять из-за свойств своего ха-
рактера то место в обществе, на которое имеешь право по сво-
им дарованиям.
О Лучшие свои произведения великие писатели создают в
том возрасте, когда страсти их уже угасли: земля вокруг вул-
канов особенно плодородна после извержений.
О Тщеславие светских людей ловко пользуется тщеслави-
ем литераторов, которые создали не одну репутацию, тем са-
мым проложив многим людям путь к высоким должностям.
Начинается все это с легкого ветерка лести, но интриганы ис-
кусно подставляют под него паруса своей фортуны.
О Ученый экономист - это хирург, который отлично
- 190 -
вскрывает труп острым скальпелем, но жестоко терзает вы-
щербленным ножом живой организм.
О Литераторы редко завидуют той подчас преувеличенной
репутации, которой пользуются иные труды светских людей:
они относятся к этим успехам, как порядочные женщины к
богатству потаскушек.
О Театр либо улучшает нравы, либо их портит. Одно из
двух: он или убьет нелепые предрассудки, или, напротив, вне-
дрит их. Во Франции мы уже повидали и то, и другое.
О Иные литераторы не понимают, что ими движет не сла-
волюбие, а тщеславие. Однако чувства эти не просто различны,
но и противоположных одно из них - мелкая страстишка,
другое - высокая страсть. Между человеком славолюбивым
и тщеславным такая же разница, как между влюбленным и
волокитой.
О Потомство судит литераторов не по их положению в об-
ществе, а по их трудам. <Скажи, не кем ты был, а что ты совер-
шил>" - таков, видимо, должен быть их девиз.
О Спероне Сперони отлично объясняет, почему автор, ко-
торому кажется, будто он очень ясно излагает свои мысли, не
всегда бывает понятен читателям. <Дело в том, - говорит
он, - что автор идет от мысли к словам, а читатель - от
слов к мысли>.
О Произведения, написанные с удовольствием, обычно бы-
вают самыми удачными, как самыми красивыми бывают дети,
зачатые в любви.
О В изящных искусствах, да и во многих других областях,
хорошо мы знаем лишь то, чему нас никогда не обучали.
О Художник должен придать жизнь образу, а поэт должен
воплотить в образ чувство или мысль.
О Когда плох Лафонтен"" - это значит, что он был небре-
жен; когда плох Ламотт"" - это значит, что он очень усерд-
ствовал.
- 191 -
О Совершенной можно считать только ту комедию харак-
теров, где интрига построена так, что ее уже нельзя использо-
вать ни в какой другой пьесе. Из всех наших комедий этому
условию отвечает, пожалуй, только <Тартюф>"".
О В доказательство того, что на свете нет худших граждан,
чем французские философы, можно привести следующий за-
бавный довод. Эти философы обнародовали изрядное количе-
ство важных истин в области политической, равно как и в
экономической, и подали в своих книгах разумные советы, ко-
торым последовали почти все монархи почти во всех европей-
ских странах, кроме Франции. В результате благоденствие, а
значит, и мощь чужеземных йародов возросли, меж тем как у
нас ничего не изменилось, господствуют те же злоупотребле-
ния и т. д., так что по сравнению с другими державами Фран-
ция все больше впадает в ничтожество. Кто же в этом вино-
ват, как не философы! Тут невольно вспоминается ответ герцо-
га Тосканского"" некоему французу по поводу новшеств, вве-
денных герцогом в управление страной. <Напрасно вы так
меня хвалите, - сказал он, - все это я придумал не сам, а
почерпнул из французских книг!>.
О В одной из главных антверпенских церквей я видел гроб-
ницу славного книгопечатника Плантена"", которая велико-
лепно украшена посвященными ему картинами Рубенса". Гля-
дя на них, я думал о том, что отец и сын Этьены"" (Анри и
Робер), своими познаниями в греческом и латыни оказавшие
огромные услуги французской изящной словесности, окончи-
ли жизнь в нищете и что Шарль Этьен, их преемник, сделав-
ший для нашей литературы немногим меньше, чем они, умер
в богадельне. Думал я также о том, что Андре Дюшен", кото-
рого можно считать автором первых трудов по истории Фран-
ции, был изгнан из Парижа нуждой и влачил дни на своей
маленькой ферме в Шампани; он насмерть разбился, упав с
воза, груженного сеном. Не легче была и участь Адриена де
Валуа, создателя нумизматики. Сансон"", родоначальник на-
ших географов, в семьдесят лет ходил пешком по урокам, что-
бы заработать себе на хлеб. Всем известна судьба Дюрье"",
Тристана"", Менара" и многих других. Умирающий Корнель
не мог позволить себе даже чашки бульона. Такие же лише-
ния терпел Лафонтен. Расину, Вуало", Мольеру, Кино" жи-
лось лучше лишь потому, что дарования свои они отдали на
- 192 -
службу королю. Аббат Лонгрю", приведя и сопоставив эти
печальные истории о судьбах великих французских писате-
лей, добавляет от себя: <Так с ними всегда обходились в этой
несчастной стране>. Знаменитый список литераторов", кото-
рых король намеревался наградить пенсиями, составили Шап-
лен"Ї, Перро", Тальман"" и аббат Галлуа"" и затем подали его
Кольберу""; они не внесли в него имен тех, кого ненавидели,
зато вписали несколько иноземных ученых, отлично понимая,
что король и министр будут весьма польщены похвалой лю-
дей, живущих в четырехстах лье от Парижа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53