О Аббат Арно когда-то качал на коленях маленькую де-
вочку, ставшую потом г-жой Дюбарри. Однажды последняя
сказала ему, что хотела бы оказать ему какую-нибудь услугу, и
прибавила: <Только представьте мне памятную записку>. -
<Памятную записку? - подхватил он. - Вот она, извольте:
"Я -аббат Арно">.
О Брейский кюре несколько раз переходил из католиче-
ства в протестантизм и обратно. Когда его друзья удивились
такому непостоянству, он воскликнул: <Это я-то непостоянен?
Я склонен к измене? Ничего подобного. Мои убеждения всегда
неизменны: я хочу оставаться брейским кюре>.
О Как известно, король прусский позволял кое-кому из
приближенных быть с ним на короткой ноге. Особенно зло-
употреблял этим генерал Квинт Ицилий. Накануне битвы
при Россбахе"Ї король заметил ему, что в случае поражения
уедет в Венецию и сделается врачом. <Вот прирожденный че-
ловекоубийца!>, - отозвался Квинт Ицилий.
О Шевалье де Монбаре" довольно долго жил в каком-то
провинциальном городе. Когда он вернулся, друзья стали его
жалеть - ему ведь, наверно, пришлось там вращаться бог знает
среди кого. <Ошибаетесь, - возразил он, - хорошее обще-
ство в этом городе такое же, как повсюду; зато дурное - про-
сто превосходно>.
О Некий крестьянин поделил все свое убогое достояние
- 248 -
между четырьмя сыновьями, а сам стал жить то у одного, то у
другого из них. Однажды, когда он вернулся, погостив у оче-
редного сына, его спросили: <Ну, как тебя там приняли? Как с
тобой обходились?>. -<Как со мной обходились? -отозвал-
ся он. - Как с родным сыном>. Не правда ли, изумительный
ответ в устах такого отца!
О В одном обществе, где находился и г-н Шувалов", быв-
ший любовник императрицы Елизаветы, зашел разговор о ка-
кой-то истории, связанной с Россией. <Поведайте нам ее, гос-
подин Шувалов, - попросил бальи де Шабрийан. - Она, без
сомнения, вам известна: вы же были госпожой де Помпадур у
себя в стране>.
О Когда в день своего бракосочетания граф дАртуа вел
молодую супругу к столу, он указал ей на теснившихся вокруг
чинов их придворного штата и заявил: <Все, кого вы здесь
видите, - наши слуги>. Фраза эта, произнесенная так гром-
ко, что многие ее услышали, стала крылатой, хоть она лишь
одна из тысячи ей подобных. Но даже мириады таких словечек
не помешают французской знати всеми правдами и неправда-
ми наперебой домогаться мест, равнозначных должности лакея.
О <Чтобы понять, что такое дворянство, - говорил М, -
достаточно вспомнить, что нынешний принц де Тюренн знат-
нее просто господина де Тюренна, а маркиз де Лаваль"" -
коннетабля де Монморанси>.
О Г-н де, усматривавший причину упадка рода челове-
ческого в появлении назарейской секты" и в феодальном по-
рядке, говорил, что либо тот будет хоть чего-нибудь стоить, кто
отречется от христианства, перестанет быть французом и ду-
шой уподобится греку или римлянину.
О Король прусский спросил Даламбера, видел ли тот коро-
ля Франции.
- Да, государь, - ответил Даламбер. - Я преподнес ему
речь, произнесенную мною при вступлении в Академию.
- И что же он вам сказал? - осведомился король прус-
ский.
- Государь, он не стал со мной разговаривать.
- С кем же он тогда говорит? - удивился Фридрих.
О Г-н Амело", министр по делам Парижа, человек на ред-
кость ограниченный, сказал как-то г-ну Биньону: <Покупайте
побольше книг из королевской библиотеки - надо же, нако-
нец, разорить Неккера>. Он полагал, что для этого достаточ-
но перерасходовать 30 - 40 тысяч франков.
О От друзей самого г-на ДЭгийона достоверно известно,
что король никогда не назначал его министром иностранных
дел. Просто г-жа Дюбарри однажды объявила ему: <Эта исто-
рия слишком затянулась. Завтра же утром вы едете благо-
дарить короля за место>. Потом она предупредила короля:
<Завтра утром господин дЭгийон явится благодарить вас за
назначение статс-секретарем по иностранным делам>. Король
промолчал. ДЭгийон не решался ехать, но г-жа Дюбарри на-
стояла, и он повиновался. Король и ему не сказал ни слова;
тем не менее ДЭгийон тут же вступил в должность.
О Представляясь в Нешателе принцу Генриху", М ска-
зал, что нешательцы обожают прусского короля. <Еще бы! -
ответил принц. - Как подданным не любить монарха, если
он живет за триста лье от них! >.
О Аббат Рейналь, обедая как-то в Нешателе у принца Ген-
риха, все время разглагольствовал сам, не давая хозяину вста-
вить хотя бы словечко. Чтобы получить, наконец, такую
возможность, принц сделал вид, будто уронил что-то на пол,
воспользовался наступившим молчанием и заговорил в свой
черед.
О Во время беседы короля прусского с Даламбером в ком-
нату вошел один из слуг Фридриха, человек настолько краси-
вый, что внешность его поразила Даламбера. <Это первый кра-
савец в моих владениях, - заметил король. - Одно время
он состоял при мне кучером, но я подумывал, не назначить ли
его послом в Россию>.
О Кто-то заметил, что подагра - единственная болезнь, ко-
торая придает человеку еще больше веса в обществе. <Еще
бы! - подхватил М. - Она все равно, что крест Святого
Людовика, данный за успехи у дам>.
О Г-н де Ла Реньер собирался жениться на мадмуазель
де Жарент, юной и прелестной. Однажды, вернувшись от нее и
предвкушая близкое свое блаженство, он спросил г-на де Маль-
зерба, с которым состоял в свойстве:
- Как вы считаете, будет мое счастье полным?
- Это зависит от обстоятельств.
- Вот как? От каких же именно?
- От того, кто станет первым любовником вашей жены.
О Дидро водил знакомство с одним шалопаем, очеред-
ная выходка которого привела к тому, что его дядя, богатый
каноник, вознамерился лишить племянника наследства. Дид-
ро отправился к этому канонику и вступился за молодого че-
ловека. Сперва он говорил с серьезным и важным видом, за-
тем воодушевился в патетический тон. Хозяин, прервав его,
стал рассказывать ему о нескольких недостойных поступках
племянника.
- За ним водится кое-что похуже, - возразил Дидро.
- Что именно? - осведомился старик.
- Однажды он решил убить вас прямо в ризнице, но в это
время туда кто-то вошел и помешал ему.
- Не может быть! Это клевета! - воскликнул каноник.
- Допускаю, - согласился Дидро. - Но даже если это
правда, вы все равно обязаны простить вашего племянника
ввиду его искреннего раскаяния, трудного положения и нище-
ты, в которую он впадет, если вы отречетесь от него.
О Некоторые мои знакомцы из числа людей, наделенных
пылким воображением и способностью тонко чувствовать, а
потому неизменно проявляющих живой интерес к прекрасно-
му полу, не раз говорили мне, что их всегда удивляет, как мало
на свете женщин, восприимчивых к искусству, в особенности к
поэзии. Один поэт, чьи весьма приятные произведения пользу-
ются заслуженной известностью, рассказывал мне, в какое изум-
ление повергала его некая умная, изящная, обладающая чув-
ствительным сердцем дама. Она всегда была со вкусом одета,
отлично играла на многих инструментах и при этом не имела
ни малейшего представления о том, что такое ритм или чере-
дование рифм: ей ничего не стоило заменить в стихе удачное,
порой гениально найденное слово первым попавщимся, ба-
нальным выражением, даже если последнее нарушало размер.
Из-за этого, признался мой собеседник, с ним не раз случа-
лось то, что сам он именовал осечкой и что, по-моему, было
- 251 -
большим несчастьем для поэта, писавшего эротические стихи
и всю жизнь стремившегося стяжать благосклонность женщин.
Однажды, разговаривая с Вольтером, герцогиня де Шон осы-
пала его всяческими похвалами и с особенным восторгом ото-
звалась о гармоничности его прозы. Вольтер тут же упал к ее
ногам и воскликнул: <Ах, сударыня, благодарю! Ведь я живу
со свиньей, лишенной всякого слуха, не понимающей, что та-
кое ритм, гармония> и т. д. Свинья, о которой он говорил, была
г-жа дю Шатле, его Эмилия.
О Король прусский неоднократно приказывал составлять
заведомо негодные топографические планы разных местностей.
На них указывалось, например, что такое-то болото непроходи-
мо, и неприятель, полагаясь на карту, верил тому, чего на са-
мом деле не было.
О М называл высший свет притоном, в посещении кото-
рого не стыдно сознаться.
О Я спросил М, как случилось, что ни одна из земных
радостей, насколько я могу судить, не поработила его. <Отнюдь
не потому, - ответил он, - что я равнодушен к ним. Просто
я нахожу, что за них приходится расплачиваться слишком
дорого. Слава влечет за собой клевету, видное положение обя-
зывает постоянно быть настороже, любовные утехи вынужда-
ют много двигаться и утомляться, житейский успех сопряжен
с различными неудобствами, ибо люди следят за каждым ва-
шим шагом, обсуждают и осуждают его. Все, что может мне
дать свет, я нахожу в своей собственной душе. Эти многократ-
но подтвержденные наблюдения не привели меня ни к бес-
страстию, ни к безразличию, но я сделался, так сказать, не-
подвижен; теперешнее мое положение представляется мне
наилучшим из всех возможных, поскольку приятность его
определена этой моей неподвижностью и возрастает вместе с
последней. В самом деле, любовь - источник горестей, сладо-
страстие без любви - минутная забава, а брак - еще того
хуже; стать отцом - это честь, чреватая всяческими несча-
стьями; держать открытый дом - это занятие, подобающее
скорее владельцу постоялого двора. Расточая вам знаки вни-
мания, люди руководятся столь низменным и откровенным
расчетом, что их дружба может обмануть лишь Дурака и
польстить лишь тщеславному шуту. Из всего этого я заключил,
- 252 -
что покой, дружба и размышление - единственные блага, ко-
торых стоит домогаться в том возрасте, когда безумства уже
наскучили>.
О Маркиз де Вилькье", капитан гвардии, состоял в числе
друзей великого Конде. Однажды, когда он находился у г-жи
де Моттвиль, кто-то принес весть, что принц арестован по
приказу двор.
- Ах, боже мой, я погиб! - простонал маркиз.
Удивленная этим восклицанием, хозяйка сказала:
- Я знала, что вы - друг принца, но не думала, что такой
близкий.
- Как! - вскричал гость. - Разве вам не известно, что
приводить такие приказы в исполнение полагается мне? Меня
не позвали, - значит, мне не доверяют, это же ясно.
- Мне кажется, - возмутилась г-жа де Моттвиль, - что
ваши опасения излишни: вы ведь не дали двору никаких ос-
нований подозревать вас в измене. Радуйтесь же, что вам не
пришлось сажать друга в тюрьму.
И г-н де Вилькье устыдился первого движения своей души,
обнаружившего всю ее низость.
О Во время званого ужина, на котором присутствовала г-жа
дЭгмонт, доложили о приходе человека по фамилии Дюгек-
лен. При этом имениЇ фантазия гостьи разыгралась. Она
попросила посадить новоприбившего рядом с ней, осыпала его
любезностями и даже предложила ему отведать кушанья, сто-
явшего перед нею на столе (это были трюфели). <Сударыня, -
ответил глупец, - зачем мне они, когда рядом вы?>. - <При
этих словах, - рассказывала г-жа дЭгмонт, - я пожалела
о том, что была с ним предупредительна, и поступила как дель-
фин из басни, который спас кого-то во время кораблекруше-
ния, но, увидев, что это не человек, а обезьяна, сбросил ее обрат-
но в море>.
О Мармонтель в молодости любил бывать в обществе ста-
рика Буэндена"", стяжавшего известность своим остроумием
и безбожием. Однажды тот сказал ему: <Встретимся у Проко-
па>". - <Но там же нельзя говорить о философских матери-
ях>. - <Нет, можно, если придумать условный язык, нечто
вроде арго>. И они тут же составили для себя словарик: душу
называли Марго, религию - Жавотта, свободу - Жаннетон,
а всевышнего - господин де Бог.
- 253 -
О Вот они сидят в кафе, спорят и отлично понимают друг :
друга. Неожиданно в их беседу вмешивается подозрительная
личность в черном и спрашивает Буэндена: <Нельзя ли уз-
нать, кто этот господин де Бог, который ведет себя так дурно и
которым вы так недовольны?>. - <Сударь, - отвечает Бу-
энден, - он - полицейский шпион>.
Легко себе представить, каким хохотом посетители кафе
встретили его слова: господин в черном сам был из людей
такого сорта.
О Однажды, когда Людовик XIV опасно захворал, лорд Бо-
линброк выказал искреннее сочувствие больному. Удивлен-
ный монарх сказал ему: <Я тем более тронут вашим внима-
нием, что вы, англичане, не любите королей>. - <Государь, -
ответил Болинброк, - в этом мы похожи на тех мужей, кото-
рые не любят собственных жен, но стараются понравиться
женам соседей>.
У шевалье де Бутвиля вышел спор с женевскими пред-
ставителями. Один из них очень разгорячился. <Разве вам
не известно, что я представляю здесь короля, моего повелите-
ля?>, - остановил его шевалье. <А разве вам не известно, что
я представляю тех, кому я равен?>, - отпарировал женевец.
О Графиня дЭгмонт нашла очень достойного человека
на должность наставника к своему племяннику, г-ну де Шино-
ну, но не решалась заговорить о нем со своим братом, г-ном
де Фронсаком: тот считал ее особой чересчур строгих правил.
Тогда она пригласила к себе поэта Бернара и, когда тот явился,
рассказала ему, в чем дело. Бернар ответил: <Сударыня, автор
"Искусства любви" слывет человеком не слишком нравствен-
ным, но в этих обстоятельствах нужен кто-нибудь еще более
легкомысленный. Знайте, что мадмуазель Арну разрешит все
ваши затруднения гораздо скорее, чем я>. - <Вот и прекрас-
но! - рассмеялась г-жа дЭгмонт. - Устраивайте ужин у мад-
муазель Арну>. Так и было сделано. Во время ужина Бернар
посоветовал пригласить наставником аббата Лапдана, и г-н
де Фронсак согласился. Это был тот самый аббат Лапдан, кото-
рый стал впоследствии воспитателем герцога Энгиенского.
О Когда некоего философа упрекнули в чрезмерной люб-
ви к уединению, он возразил: <В свете все стремится меня
принизить; в одиночестве все меня возвышает>.
- 254 -
О Г-н де Б - один из тех глупцов, которые всерьез верят,
что положение в свете всегда соответствует истинной ценно-
сти человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53