", человеке без всяких правил и
неразборчивом в средствах: <Он, как собака, не отличает бла-
говония от вони>.
О Не без успеха поставив свою первую пьесу в театре, М
преисполнился спеси и чванства, и тогда кто-то из друзей ска-
зал ему: <Друг мой, ты сеешь тернии на своем собственном
пути. Пойдешь по нему снова - изранишь себе ноги>.
О Г-н де Б говаривал: <Стоит лишь вспомнить, кого в
обществе хулят и кого хвалят, как у самого беспорочного че-
ловека на свете появляется желание стать жертвой клеветы>.
О Некая дама, сын которой из-за чего-то заупрямился, ска-
зала, что все дети - ужасные эгоисты. <Да, - отозвался
М, - у них все наружу: они еще не приобрели светский
лоск>.
О Кто-то сказал М: <Вы ведь тоже добиваетесь уваже-
ния>. Вот его ответ, поразивший меня: <Нет. Я просто сам
уважаю себя, поэтому порой меня уважают и другие>.
О Со времен Генриха ГУ до министерства кардинала де Ло-
мени" включительно наше государство пятьдесят шесть раз
отказывалось платить по своим обязательствам. Вот почему,
когда речь заходила о частых банкротствах французских ко-
ролей, г-н Д всегда вспоминал двустишие Расина:
И свой священный трон порою утверждают
На клятвах, что дают, но редко соблюдают.
О Академику М сказали: <Когда-нибудь и вы женитесь>.
Он ответил: <Я долго осмеивал Академию и все-таки попал в
нее. Теперь я в вечном страхе, что и с женитьбой будет то же
самое>.
О О мадмуазель, которая чуждалась корыстных расчетов,
покорствовала лишь велениям сердца и хранила верность сво-
ему избраннику, М говорил: <Это очаровательная особа, веду-
щая самый достойный образ жизни, хотя она и не девица, и не
замужняя>.
О Один муж предупреждал жену: <Сударыня, у этого че-
ловека есть на вас какие-то права - он был неучтив с вами в
моем присутствии. Я этого не потерплю. Пусть он грубит вам,
когда вы с ним наедине, но не оказывать вам уважения, когда
я рядом, - значит оскорблять меня>.
О Однажды мой сосед по столу, указав на женщину, что
сидела напротив него, спросил меня, не жена ли она человеку,
сидящему рядом с ней. Я же, заметив, что последний за все
время не перемолвился с нею ни единым словом, ответил. <Одно
из двух, сударь: либо они незнакомы, либо она его жена>.
О Я спросил г-на де, женится ли он когда-нибудь. <Не
думаю, - ответил он и, рассмеявшись, добавил: - Я не ищу
женщину, которая мне подошла бы; более того, я даже не бо-
юсь ее встретить>.
О Я спросил г-на де Т, почему он пренебрегает своим
талантом и, по всей видимости, совершенно равнодушен к
славе. Вот дословно его ответ: <Когда потерпел кораблекру-
шение мой интерес к людям, вместе с ним пошло на дно и
мое честолюбие>.
О Некоему скромному человеку сказали: <И в спуде, под
которым таится добродетель, порою бывают щели>.
О Когда М попробовали вызвать на разговор о различ-
ных злоупотреблениях в общественной и частной жизни, он
холодно отпарировал: <Я каждый день расширяю список пред-
метов, о которых не говорю. Мудрее всех тот, у кого такой
список особенно обширен>.
О <Я, - говорил г-н Д, - охотно предложил бы кле-
ветникам и людям злокозненным такой уговор. Первым я
сказал бы: "Можете клеветать на меня, но при одном усло-
вии: повод для клеветы (то есть какой-нибудь незначитель-
ный, а порой и похвальный поступок) даю я сам, а клевета
лишь вышивает по канве, не выдумывая ни фактов, ни обсто-
ятельств. Короче говоря, ваше дело - форма, а не содержа-
ние". Строящим козни я сказал бы: "Злоумышляйте против
меня, сделайте милость, но извлекайте из этого хоть какую-
нибудь выгоду. Короче говоря, откажитесь от обыкновения
вредить только ради удовольствия - ведь у вас есть такое
обыкновение">.
О Об одном искусном, но трусливом фехтовальщике, че-
ловеке остроумном и обходительном с женщинами, но бес-
сильном в постели, говорили: <Шпага у него острая, в речах
- 284 -
он тоже остер, но клинок его всегда гнется - он боитея и
дуэли, и любви>.
О <Весьма досадно, - сетовал М, - что мы так урони-
ли значение рогов. Я хочу сказать, что на них никто теперь не
обращает внимания. В былое время они давали их носителю
определенное положение в свете - на него смотрели, как в
наши дни смотрят, например, на игрока. А ныне рогоносца
просто не замечают>.
О Однажды, беседуя со мной о любви к уединению, г-н
де Л, известный мизантроп, заметил: <Нужно черт знает как
сильно любить человека, чтобы выдерживать его общество!>.
О М радуется, когда его называют человеком злым, точно
так же как иезуиты бывали довольны, когда их называли царе-
убийцами. Гордыня всегда стремится управлять слабостью с
помощью страха.
О Один холостяк, которого настоятельно уговаривали же-
ниться, шутливо возразил: <Да спасет меня господь от жен-
щин - от брака я спасусь и сам>.
О Некто разглагольствовал о том, что публику следует ува-
жать. <Да, - согласился М, - этого требует осторожность.
Торговок презирают все, но разве кто-нибудь рискнет задеть
их, проходя через рынок?>.
О Я спросил г-на Р, человека весьма умного и одаренного,
почему он никак не проявил себя в дни революции 1789 года.
Он ответил: <За тридцать лет я столько раз убеждался в по-
рочности людей, взятых поодиночке, что уже не жду от них
ничего хорошего и тогда, когда они собираются вместе>.
О <Учреждение, именуемое полицией, - шутила г-жа
де, - должно быть, и в самом деле ужасное место. Недаром
англичане боятся ее больше, чем воров и убийц, а турки -
больше, чем чумы>.
О <Всего несноснее в обществе - это, во-первых, плуты,
а, во-вторых, порядочные люди, - говорил мне г-н де Л. -
Чтобы сделать жизнь в нем сколько-нибудь терпимой, надо
- 285 -
истребить первых и отучить от слабодушия вторых, а это столь
же просто, как разрушить ад и перестроить рай>.
О Д немало удивлялся, видя, что г-н де Л, человек весьма
влиятельный, не в силах помочь своему другу. А дело было
только в том, что слабохарактерность де Л сводила на нет все
выгоды его положения. Тот, чья сила не подкреплена реши-
тельностью, все равно что бессилен.
О Г-жа де Ф считает, что главное во всяком деле - умно
и красноречиво высказаться о нем, а все остальное приложит-
ся само собой. Если бы какая-нибудь из ее подруг делала то,
что она, г-жа де Ф, советует, из них двоих вышел бы один
отличный философ. Г-н де метко сказал про нее: <Она отлич-
но описывает действие слабительного, а потом удивляется, по-
чему ее тут же не прослабило>.
О Один острослов следующим образом описал Версаль:
<Это такое место, где, даже опускаясь, надо делать вид, что под-
нимаешься; иными словами, где надо гордиться тем, что вы
знаетесь с людьми, знаться с которыми зазорно>.
О М говорил мне, что в общении с женщинами ему неиз-
менно помогали такие правила: <Всегда хорошо отзывайся о
женщинах вообще, хвали тех, кто тебе нравятся, а об осталь-
ных не говори вовсе; водись с ними поменьше, остерегайся им
доверять и не допускай, чтобы твое счастье зависело от одной
из них, пусть даже самой лучшей>.
О Некий философ признался мне, что, познакомившись с
государственным устройством и порядками у различных на-
родов, он сохранил интерес лишь к дикарям и детям. Первых
он изучает по книгам путешественников, за вторыми наблю-
дает в повседневной жизни.
О Г-жа де говорила о г-не де Б: <Это человек порядоч-
ный, но неумный и неуживчивый. Он - точь-в-точь окунь:
безвреден для здоровья, но безвкусен и костист>.
О М не столько обуздывает свои страсти, сколько подав-
ляет их. Он сам признавался мне: <Я вроде наездника, не
умеющего сладить с лошадью, которая понесла. Он убивает ее
из пистолета и валится наземь вместе с нею>.
О Я спросил у М, почему он отказался от многих предло-
женных ему мест. <Хочу быть человеком, а не действующим
лицом>, -ответил он.
О <Разве вы сами не видите, - говорил М, - что я был
бы ничем, если бы не моя добрая слава? Стоит мне поскольз-
нуться, как я слабею; стоит мне оступиться, как я падаю>.
О Весьма примечательно, что Кребильон" и Бернар, пла-
менно воспевавшие - один в прозе, другой в стихах - без-
нравственность и распутство, умерли, страстно влюбленные в
потаскушек. Трудно придумать большую нелепость - разве
что платоническое чувство, которое г-жа де Вуайе до последне-
го своего вздоха питала к виконту де Ноайлю, да еще сенти-
ментальные любовные письма, дважды переписанные рукой
г-на Вуайе" и найденные после его смерти. Ими были набиты
две шкатулки. И оба писателя, и чета Вуайе напоминают мне
трусов, распевающих во весь голос, чтобы заглушить страх.
О <Допускаю, что умный человек может сомневаться в
верности любовницы, - смеясь, говаривал г-н де. - Но со-
мневаться в неверности жены может только дурак>.
О Г-н Л - прелюбопытный человек: ум у него насмеш-
ливый и глубокий, сердце гордое и неколебимое, воображение
беззлобное, живое и даже пылкое.
О <В свете, - говорил М, - встречаются три сорта дру-
зей: первые вас любят, вторым нет до вас дела, третьи вас нена-
видят> .
О <Не понимаю, - удивлялся М, - почему г-же де Л
так хочется, чтобы я у нее бывал? Я почти перестаю презирать
эту даму, когда не вижу ее>. Эти слова можно отнести и к
светскому обществу в целом.
О Д, мизантроп и насмешник, говоря со мной о порочно-
сти людей, сказал: <Бог не насылает на нас второй потоп лишь
потому, что первый оказался бесполезен>.
О Услышав, как некто обвиняет современную философию
в том, что из-за нее умножилось число холостяков, М отпари-
ровал: <Пока мне не докажут, что именно философы, сделав
складчину, собрали те деньги, на которые открыла свое заведе-
ние мадмуазель Бертен я по-прежнему буду считать, что в.ё
желание мужчин жениться объясняется иной причиной>. "
О Н говорил, что, вдумываясь в отношения людей, надо!
всегда принимать во внимание, что их связывает: сердце илщ
плоть - если это мужчина и женщина; дружба или выгода -",
если это частное лицо и сановник или придворный, и т. д.
О Г-н де П считал, что на публичных заседаниях Фран
цузской академии следует читать лишь предписанное ее ус-з
тавом, и подкреплял свое мнение такими словами: <Делая!
что-нибудь бесполезное, следует ограничиваться лишь самы>Г
необходимым>. .
О М говаривал, что быть ниже принцев - прискорбное
зато быть вдали от них - приятно. Второе с лихвой искупает
первое.
О Когда М посоветовали вступить в брак, он ответил: <У
меня всегда были две страсти - к женщинам и к холостой
жизни. Первая уже угасла, значит, надо лелеять хотя бы
вторую>.
О <Неподдельное чувство встречается так редко, - за-
метил г-н де, - что порой, идя по улице, я останавливаюсь,
чтобы полюбоваться собакой, которая с аппетитом гложет
кость. Это зрелище пробуждает во мне особенно острый инте-
рес, когда я возвращаюсь из Версаля, Марли, Фонтенебло>.
О Г-н Тома"" - он был очень честолюбив - сказал мне
однажды: <Я думаю не о современниках, но о потомках>. -
<Много же вы почерпнули в философии, если можете обхо-
диться без живых людей, но нуждаетесь в тех, кто еще не роди-
лись!>, -ответил я.
О Н сказал г-ну Барту: <Все десять лет нашего знаком-
ства я полагал, что с вами нельзя подружиться. Но я ошибал-
ся: это возможно>. - <Каким же образом?>. - <Полностью
отказаться от самого себя и непрестанно боготворить вашу
особу>.
- 288 -
О Г-н де Р стал с годами особенно суров и злоязычен: он
растратил почти всю свою снисходительность, а то, что оста-
лось, приберегает для себя.
О Одному холостяку посоветовали жениться. Он отшутился
и притом так остроумно, что ему сказали: <Жене такого чело-
века, как вы, не пришлось бы скучать>. - <Если б она была
хорошенькой, конечно, нет - она развлекалась бы тем же, чем
и остальные>, - подхватил он.
О М обвиняли в мизантропии. <Нет, "- возразил он, -
я не мизантроп, но когда-то боялся, что стану им, и потому, на
свое счастье, принял нужные меры> - <Какие же?>. - <Стал
жить вдали от людей>.
О <Пора уже философии, - говорил М, - по примеру
римской и мадридской инквизиции завести свой собственный
индекс". Пусть и она составит список запрещенных книг. Он
у нее получится длиннее, чем у ее соперницы: ведь даже в
книгах, в общем одобренных ею, найдется довольно мыслей,
которые заслуживают осуждения, ибо противоречат требо-
ваниям нравственности, а порой и здравого смысла>.
О <Сегодня я был воплощенной любезностью и не позво-
лил себе ни одной грубости>, - сказал мне как-то г-н С. В
нем действительно уживались оба эти качества.
О Однажды, шутя над женщинами и недостатками их пола,
М сказал мне: <Женщин надо или любить, или знать, третье-
го не дано>. <
О М написал книгу, имевшую шумный успех, и друзья его
настаивали, чтобы он поскорей опубликовал следующее свое
произведение - оно очень им нравилось. <Нет, - ответил он. -
Надо дать зависти время утереться - ее слюна ядовита>.
О Молодой человек по имени М спросил меня, почему
г-жа де Б отвергла его домогательства, а сама гоняется за
г-ном де Л, которому ее авансы явно не по сердцу. <Милый
друг, - ответил я, - сильная и богатая Генуя просила мно-
гих королей принять ее в подданство, но все отказались, хотя
воевали из-за Корсики, обильной только каштанами, но зато
гордой и независимой>.
10 Акаомы остроумш
289
О Кто-то из родственников г-на де Верженна спросил его,
почему он позволил назначить министром по делам Парижа
г-на де Бретейля, в котором все видели его, де Верженна, пре-
емника. <Этого человека, - объяснил де Верженн, - знают у
нас плохо: он долго жил за границей. Он пользуется незаслу-
женно хорошей репутацией, и многие считают его достойным
поста министра. Подобное заблуждение нужно рассеять, а для
этого он должен сесть на такое место, где все увидят, что пред-
ставляет собой барон де Бретейль>.
О Г-на Л, литератора, упрекнули за то, что он уже давно
ничем не радует публику. <А что можно печатать в стране,
где время от времени запрещают даже "Льежский альма-
нах"?>, - ответил он.
О К г-ну де Ла Реньеру ездят все: у него отличный стол,
хотя сам он - человек смертельно скучный. М не зря ска-
зал о нем:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53