В качестве третьего примера я
привожу анализ девятилетнего мальчика. Хотя в его снах наяву фигурируют разные
люди и разные ситуации, однако, они воспроизводят один и тот же тип переживаний
во всевозможных вариациях. Он начал свой анализ рассказом многочисленных
накопившихся у него фантазий. Во многих из них главными действующими лицами были
герой и король. Король угрожает герою пытками и } бийством, герой избегает этого
всевозможными способами. Все технические достижения, особенно воздушный флот,
играют большую роль при преследовании героя. Большое значение имеет также
режущая машина, выпускающая при движении серповидные ножи в обе стороны.
Фантазия кончается тем, что герой побеждает и делает королю все то, что тот
хотел сделать герою. В другом сне наяву он изображает учительницу, которая бьет
и наказывает детей. В итоге все дети окружают ее, побеждают и бьют ее до тех
пор, пока она не умирает. В третьем сне наяву фигурирует машина, которая наносит
удары. В конце концов, в нее вместо пленника, для которого она предназначена,
попадает сам мучитель. У мальчика бь1л целый запас таких фантазий с бесконечными
вариациями. Совершенно не зная ребенка, мы догадываемся, что в основе всех этих
фантазий лежит защита и месть за угрозу кастрации или, иными словами, во сне
наяву кастрация производится над теми, кто первоначально угрожал ею. Вы должны
согласиться, что при таком начале анализа можно создать себе целый ряд
представлений, существенных для дальнейшего течения анализа. Другим,
техническим, вспомогательным, средством., которым я пользовалась в некоторых из
моих анализов, наряду со сновидениями и снами наяву было рисование. В трех
приведенных мною случаях рисование заменило мне на некоторое время почти все
другие вспомогательные приемы. Так, например, та девочка, которой снился огонь,
в период, когда она была занята своим кастрационном комплексом, беспрерывно
рисовала страшные человекоподобные
Лекция 2. Приемы детского анализа
43
чудовища с чрезмерно длинным подбородком, длинным носом, бесконечно длинными
волосами и страшными зубами. Имя этого, часто встречающегося в ее рисунках чу-
довища было "кусак". Его занятием было, очевидно, от-кусывание члена, который
был изображен на его теле столь различным образом. Содержанием целого ряда дру-
гих рисунков, которые она создавала во время сеансов, сопровождая ими свои
рассказы или же молча, были разнообразные существа, дети, птицы, змеи, куклы -
все с бесконечно вытянутыми в длину руками, ногами, клювами и хвостами. На
другом рисунке, относящемся к тому же периоду, она с быстротой молнии изобразила
все то, чем она хотела бы быть: мальчика (для того, чтобы иметь член), куклу
(чтобы быть самой любимой), собачку (которая была для нее представителем
мужского пола) и юнгу, позаимствованного ею из фантазии, в которой она одна
сопровождает в виде мальчика своего отца в кругосветном путешествии. Над всеми
этими фигурами находился еще рисунок из сказки, которую она частью слышала,
частью выдумала сама: ведьма, вырывающая великану волосы. Т.е. опять-таки
изображение кастрации, в которой она в то время обвиняла свою мать. Удивительное
впечатление производила серия картин из гораздо более позднего периода, где в
противоположность этому королева дает маленькой принцессе, стоящей перед ней,
прекрасный цветок на длинном стебельке (очевидно, опять символ penisa). Совсем
иными были рисунки маленькой девочки, страдавшей неврозом навязчивости. Она
иногда сопровождала иллюстрациями рассказы о своих анальных фантазиях, которые
заполняли первую часть ее анализа. Так, например, она нарисовала сказочную
страну, где все обильем дышит, в которой люди вместо того, чтобы проесть себе
дорогу через горы каши и пирогов, как они это делают в сказке, должны съедать
громадные кучи навоза. Кроме того, у меня есть целый ряд ее рисунков, которые
изображают в нежнейших тонах цветы и сады и выполнены с величайшей
тщательностью, чистотой и аккуратностью. Рисунки эти относятся к тому именно пе-
риоду, когда она рассказывала мне свои отвратительные анальные сны наяву. Я
боюсь, что я нарисовала вам до сих пор слишком идеальную картину соотношений при
детском анализе. Члены семьи охотно дают необходимые сведения; ребенок сам
оказывается усердным толкователем сновидений, рассказы-
44
А. Фрейд
вает нам свои многочисленные дневные фантазии идостав-ляет нам кроме того целые
серии интересных рисунков, на основании которых можно сделать те или иные выводы
о его бессознательных побуждениях. После всего вышеизложенного, казалось бы, не
совсем понятно, почему детский анализ до сих пор считается особенно трудной
областью аналитической техники и почему многие аналитики заявляют, что они не
знают, как приступить к лечению детей. Ответить на это нетрудно. Все описанные
мною преимущества аннулируются благодаря тому, что ребенок отказывается давать
нам свободные ассоциации. Он ставит аналитика в затруднительное положение
вследствие того, что основной прием, на котором построена собственно
аналитическая техника, им почти совершенно неприменим. Требования, предъявляемые
к взрослым пациентам, как то: удобное лежачее положение, сознательное решение не
подвергать критике приходящие ему в голову мысли, сообщать аналитику все без
исключения и обнажать, таким образом, то, что скрывается под поверхностью его
сознания, находятся в явном противоречии с сущностью ребенка. Разумеется,
совершенно верно, что ребенка, которого вы привязали к себе вышеописанным
образом и который испытывает необходимость в вас, можно заставить сделать
многое. Он согласится иногда на ваше предложение дать свободные ассоциации, но
только на короткое время и в угоду аналитику. Полученные таким образом свободные
ассоциации могут оказаться очень полезными и в случае затруднительной ситуации
приносят нам иногда неожиданное объяснение. Однако, они всегда имеют характер
однократного вспомогательного момента, а не прочного базиса, на который должна
опираться вся аналитическая работа. Находясь в затруднительном положении и не
зная, что предпринять дальше, я иногда предлагала одной маленькой девочке,
которая была особенно послушна при анализе и охотно исполняла мои желания и
которая при больших способностях к рисованию отличалась прекрасной зрительной
памятью, - "видеть какие-нибудь картины". Тогда она садилась на корточки с
закрытыми глазами и прислушивалась к тому, что происходило в ней. Таким образом
она действительно дала мне объяснение длительной ситуации, обусловленной
сопротивлением. Темой наших бесед была тогда борьба с онанизмом и ос-
Лекция 2. Приемы детского анализа
45
вобождение от няни, к которой она относилась с удвоенной нежностью для того,
чтобы защитить себя от моих попыток уничтожить ее привязанность. Я предложила ей
"увидеть какую-нибудь картину", и первая картина, которая ей представилась,
была: "няня улетает через море". В дополнение она сообщила, что вокруг меня
танцевало много чертей и это означало, что я заставлю няню уйти, но тогда у нее
не будет защиты от онанистического искушения, и я сделаю ее "гадкой". Иногда на
помощь нам приходят нечаянные и невольные ассоциации, и даже чаще, чем
ассоциации, возникающие по нашему предложению и по желанию пациента. Здесь я
опять привожу в пример случай с маленькой девочкой, страдавшей неврозом
навязчивости. В наиболее важный период анализа нужно было ясно показать ей, что
она испытывает к своей матери ненависть, от которой она до сих пор ограждала
себя созданием своего "черта", безличного олицетворения всех побуждений
ненависти. Хотя она до сих пор охотно следовала за мной в анализе, но в этом
месте она начала проявлять сопротивление. Одновременно с этим она проявляла в
домашней обстановке на каждом шагу упрямство и злость, и по этому поводу я
доказывала ей ежедневно, что вести себя так плохо можно только по отношению к
человеку, которого ненавидишь. В итоге она внешне как будто уступила под влия-
нием приведенных мною новых и новых доказательств, но теперь она хотела узнать у
меня также и причину чувства ненависти к якобы очень любимой матери. Я
отказывалась дать ей об этом дальнейшие сведения, так как я тоже не знала этой
причины. После минутного молчания она сказала: "Я всегда думаю, что причиной
этого является сновидение, которое я видела когда-то (несколько недель назад) и
которого мы так и не поняли". (Я прошу ее повторить содержание этого сновидения,
что она охотно исполняет): "Там были все куклы, и мой зайчик тоже был там. Тогда
я ушла, а зайчик начал горько плакать. Мне стало так жаль зайчика. Мне кажется,
что я теперь всегда подражаю зайчику и плачу поэтому так, как он". В действи-
тельности было, конечно, обратное; не она подражала зайчику, а зайчик подражал
ей. Она сама представляет в этом сновидении мать и обращается с зайчиком так,
как мать обращалась с ней. Ассоциируя это сновидения с вопросом о причине
ненависти к матери, она находит, наконец, тот упрек, которого ее сознание не
хотело сделать матери:
46
А. Фрейд
мать постоянно уходила именно тогда, когда ребенок больше всего нуждался в ней.
Несколько дней спустя она еще раз повторяет этот процесс. Я настойчиво стараюсь
привести ее вновь к этой теме после того, как ее грустное настроение,
прояснившееся на минуту, опять овладевает ею. Она ничего не отвечает, но вдруг
говорит с глубокой задумчивостью: "В Г. очень красиво, вот туда и хотела бы
опять поехать". При ближайших расспросах выясняется, что во время пребывания в
этой дачной местности она пережила одни из наиболее тяжелых периодов своей
жизни. Ее старший брат заболел коклюшем и был отвезен к родителям в город, а она
с няней и двое младших детей были изолированы. "Няня всегда сердилась, когда я
отнимала у маленьких детей игрушки", - говорит она вдруг. Таким образом, к
мнимому предпочтению, которое отдавали якобы родители бра ту, присоединилось
еще фактическое предпочтение, которое няня действительно отдавала маленьким
детям. Она чувствовала себя покинутой всеми и реагировала на это по-своему.
Следовательно, на этот раз воспоминание о красивой местности привело ее к одному
из самых тяжелых упреков против матери. Я не ответила бы на эти три случая
поразительных ассоциаций, если бы аналогичные ситуации не встречались часто при
детском анализе. Вы знаете, что с такими же проявлениями мы обычно встречаемся и
у взрослых. Отсутствие у ребенка готовности к ассоциациям побуждало всех
занимавшихся до настоящего времени вопросами детского анализа, найти что-нибудь,
чем можно было бы заменить этот технический прием. Д-р Гуг-Гелъмут пыталась
заменить данные, получаемые с помощью свободных ассоциаций у взрослого человека,
играми с ребенком, посещением его в домашней обстановке, подробным изучением
всех обстоятельств его жизни. Мелания Клейн заменяет (согласно сделанным ею
сообщениям) технику свободных ассоциаций, применяемую у взрослых пациентов,
техникой игры у детей. Она исходит из того предположения, что действие более
свойственно маленькому ребенку нежели речь. Она представляет ему массу мелких
игрушек, целый мир в миниатюре, и дает ему, таким образом возможность
действовать в этом игрушечном мире. Все действия, совершенные ребенком в такой
обстановке, она сравнивает со свободными ассоциациями взрослого и сопровождает
их толкованиями подобно тому, как мы это
Лекция 2 Приемы детского анализа
47
обычно делаем у взрослых пациентов. На первый взгляд может показаться, что мы
безупречно восполняем этим ощутительный пробел в технике детского анализа. Одна-
ко, я оставляю за собой право в следующей лекции рассмотреть теоретические
основания этой техники игры и привести их в связь с последним вопросом нашей
темы, с ролью перенесения в детском анализе.
Лекция 3 Роль перенесения в детском анализе Я позволю себе повторить вкратце
содержание последней лекции. Мы рассмотрели приемы детского анализа и узналц,
что мы вынуждены составлять историю болезни на основании анамнестических
сведений, полученных от членов семьи больного вместо того, чтобы положиться
исключительно на сведения, которые дает нам пациент; мы узнали, что ребенок
является хорошим толкователем сновидений, и оценили значение снов наяву и
свободных рисунков как технического приема. Кроме того, я должна была
разочаровать вас сообщением, что ребенок не склонен давать свободные ассоциации
и что это вынуждает нас искать, чем можно было бы заменить этот важнейший
вспомогательный прием при анализе взрослых пациентов. Мы закончили нашу лекцию
рассмотрением таких методов, которыми пытались заменить технику свободньк ас-
социаций, и отложили теоретическую оценку их до следующей лекции. Разработанная
Мелани Клейн техника игры, несомненно, очень ценна для наблюдения ребенка.
Вместо того, чтобы вести трудное и связанное с большой затратой времени
наблюдение над ребенком в его домашей обстановке, мы сразу переносим весь
знакомый ему мир в комнату аналитика и предоставляем ребенку свободу действий в
нем, на глазах у аналитика, но без вмешательства с его стороны. Таким образом,
мы изучаем различные реакции ребенка, степень его агрессивности или сотрадания,
а также его установку в отношении к разным предметам и людям, представленным с
помощью игрушечных фигур. Преимущественно в сравнении с наблюдением в условиях
реальной жизни заключается еще и в том, что игрушечный мир удобен и подчинен
воле ребенка; таким образом, ребенок может совершать в нем все те действия,
которые осуществляются в реальном мире, исключительно в пре-
Лекция 3.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80