Особенно шумное оживление вызвали две бутылки “Джонни Уокера” с черной
головкой, которые эффектно предъявил обществу Фэрбенк.
Еду разогрели прямо в банках на маленькой плите, а Кэт, пока готовился обе
д, обработала и перевязала раны скитальцев. Все были крайне благодарны з
а аэрозоль от насекомых: воздух буквально кишел ими. Еду разложили поров
ну в пластиковые миски, и, кажется, никто не пожаловался на то, что мясо сли
шком уж перемешалось с овощами. Ели так, будто это был их первый обед за мн
огие недели до того и он же будет последним на ближайшую пару недель. Десе
рт подали в новой посуде, ну а кока-колу пили прямо из банок. А Джексон почт
и превзошел славу Фэрбенка с его виски, когда, подобно фокуснику, извлека
ющему прямо из воздуха очаровательных крольчат, вытащил из кармана брюк
четыре пачки сигарет.
Выпивка, сигареты и набитые желудки сделали свое дело Ч всех охватило б
еззаботное настроение, что, впрочем, было вполне естественным противове
сом длительному напряжению накануне. Они с надеждой говорили о будущем,
и гораздо больше, чем о минувшей трагедии. Каждый подсознательно стремил
ся вызвать в себе радостные порывы, какие только можно было пробудить в и
х вдребезги разбитых жизнях.
Дили не участвовал в разговоре, но все же, хотя и с унылым видом, сидел побл
изости, пристально глядя на костер.
Сумерки сгустились быстро Ч быстрее, чем обычно бывало в это время года.
Испарения, медленно рассеивавшиеся в течение этого долгого дня, вновь оп
устились к земле, будто придавленные совершенно невероятным закатом. Вс
тав как один беглецы в изумлении смотрели на запад. Их поднятые лица осве
щали отблески странного и страшного заката.
Гигантские, медленно плывущие тучи Ч хаотическая комбинация высоких к
учевых и слоисто-дождевых облаков Ч были окрашены в неистовые красные,
оранжевые и желтые тона. Дно их прочерчивали ослепительные золотистые п
олосы, а их рваные верхушки были чистейшего алого цвета. Тучи перемещали
сь по небу, яркие, могущественные, невероятно прекрасные, и людям, не своди
вшим с них глаз, казалось, что сама земля вот-вот снова воспламенится, ока
завшись столь близко к кипящему неистовству неба. На солнце невозможно б
ыло смотреть, хотя его обжигающий блеск смягчали тучи и атмосферная пыль
: его энергия была ослепляющей, сияние Ч подавляло. Солнце, казалось, было
оскорблено поведением своей планеты-спутника, дерзнувшей попытаться с
оздать мощь, равную его собственной.
Сверкающие прожилки украшали небо, подобно легким и быстрым мазкам кист
и. Это были не тучи, а скопления пыли, втянутые и удерживаемые в вышине теп
лыми, восходящими воздушными потоками. Некоторые из этих прожилок спуск
ались вертикально вниз, будто сброшенные с небес копья. Не менее ошеломл
яющим выглядело небо на востоке, хотя там в его пламени было больше малин
ового оттенка а тучи кое-где светились густым янтарем. Тучи двигались ку
да-то туда, на восток, как будто их засасывал некий гигантский водоворот,
скрытый за горизонтом. Зрелище было и грандиозным и устрашающим.
Пока все в ошеломлении смотрели на небо, его кровавый бурлящий гнев поне
многу стих: солнце опустилось почти к линии горизонта, превратив сумерки
в менее неистовое видение. Теплое богатство красок смягчило яростную су
матоху туч, и бег их вместо стремительного стал скорее грациозным и плав
ным.
Наконец, солнце совсем скрылось (и закат его тоже был неестественно быст
рым), оставив после себя мерцающее сияние. Сияние это снизу подсветило ту
чи, и они казались наполненными кровью. В наступление пошла темнота. Ее от
четливая дуга, слегка завивающаяся виньеткой, непреклонно, хотя и осторо
жно, продвигалась вперед, словно боясь обжечься. Вместе с темнотой появи
лся и неясный, будто перепачканный ржавчиной, месяц. Он изредка выглядыв
ал из-за туч, по-видимому, не проявляя особой охоты быть свидетелем зрели
ща изуродованной земли.
После захода солнца стало прохладно, но не очень. Тем не менее все подвину
лись ближе к огню, а Дили сидел, съежившись, и размышлял, не возродилось ли
у них чувство первобытного страха. Некоторое время все молчали. Каждого
пугало и в то же время как-то будоражило то, свидетелями чего они стали. Ма
ло-помалу разговор возобновился, приготовили и съели еще кое-что из запа
сов. Разделались и со второй бутылкой виски.
А вечер тем временем превратился в ночь, звезды попрятались за тучами, не
заметной стала пыль, скопившаяся слоями в воздухе, едва заметный месяц о
красился из желтовато-коричневых в кроваво-красные тона. Дили подумал, ч
то это напоминает явление с кровью из ран Христовых, когда вдруг текущая
с распятия струйка воды превращается в кровь. Наверное, луна отражала об
ильно пролитую на землю кровь. Дили пошел прочь от костра, он устал от отно
шения к нему остальных и был возмущен их презрением. Они не понимали Ч ку
да им! Ч то, что он значил для них. Они забыли, как он Ч и только он! Ч помог
ал им в этом Ужаснейшем из всех мыслимых бедствий, как он руководил ими в с
амые первые дни, организуя, управляя, беря на себя ответственность, черт п
одери! События минувшего дня, со всеми его открытиями, и облегчение, освоб
ождение от ужасов предыдущей ночи опьянило их больше, чем виски: ведь они
обращались с ним так, будто это он сам лично нажал кнопку, обрушив на их го
ловы эту третью и последнюю мировую войну. Это было как раз то самое настр
оение, о котором предупреждали секретные правительственные циркуляры.
В них подобная ситуация была облечена в термин “предельная конфронтаци
я”. Гражданские беспорядки, нападения на авторитетные органы власти. Нис
провержение, анархия, революция. События в недрах убежища на Кингсвей по
дтвердили эти предвидения. И ведь даже сейчас, когда он привел эту жалкую
кучку в безопасное место (а между прочим, исключительно его осведомленно
сть обеспечила им спасительный маршрут!), они обращались с ним без малейш
его намека на уважение.
Дили пробрала дрожь, хорошо хоть, что есть одеяло Ч теплая влажность веч
ера в конце концов уступила ночному холоду. Он видел, как Калвер и девушка
тоже ушли от костра и тоже прихватили с собой одеяло. Только вот от холода
ли? А может, как ширму? В общем, было ясно, для чего им хотелось побыть вдвоем
. Страх смерти оказался удивительно возбуждающим средством.
Дили под одеялом покачал головой. Калвер мог бы стать полезным союзником
, однако он предпочел встать на сторону этого... этого Ч Дили запрещал это
му слову возникнуть даже в своем сознании, однако мысль была уже тут как т
ут, Ч этого быдла. Допрос, который летчик устроил ему днем, был, мягко выра
жаясь, неучтивым. Жесткий, и даже жестокий, этот допрос все же мог бы быть и
более соответствующим цели.
Ч Сколько точно входов в главную правительственную штаб-квартиру под
набережной?
Ч Могут ли хоть какие-нибудь из них все еще оставаться доступными?
Ч Может ли убежище оказаться затопленным?
Ч Расскажи об особенностях отдельных туннелей, ведущих туда.
Ч Когда было построено это убежище?
Ч Перед какой мировой войной: этой, предыдущей или самой первой?
Ч Было ли правительство готово к этой войне?
Ч За сколько времени до бомбардировки была проведена эвакуация в убежи
ще? За часы, дни, недели?
Ч За сколько дней точно?
Ч Сколько народу могло вместить убежище?
Ч Господи, да по какому принципу их всех отбирали?
Ч Не считая правительственных и военных кадров...
Ч На основании какого мастерства или профессии?
Ч Но почему именно этих людей? Какое, черт подери, влияние они имели на пр
авительство? За какие заслуги они удостоились этого?
Ч А планировщики? Какого черта они вообще могли планировать? Разве что с
пособ изготовления денег из золы?
Ч Как долго можно продержаться там, внизу?
Пауза. Сердитая пауза, с жестоко сомкнутым ртом. А потом:
Ч Разрешат ли им, этой группе уцелевших, войти внутрь?
Лили ответил на все вопросы. Вначале он говорил спокойно, но постепенно е
го стали все больше и больше оскорблять тон, манера, раздражение Калвера.
Он, Дили, был всего лишь пешкой, винтиком... Что не он устроил кровавое предс
тавление, да и не был он посвящен в каждый правительственный документ ил
и решение. Будь это не так, он бы тоже сейчас был там, в штаб-квартире, своей
собственной персоной, черт ее подери! Дили хотел, чтобы все они вбили в сво
и тупые головы, что он был только инспектором по строительству. Досточти
мым, проклятым, но только инспектором! И только поэтому у него были ключи и
кое-какие сведения относительно секретного характера. Ну, хорошо. Да, его
собирались сделать одним из членов этого привилегированного меньшинс
тва. Но потом не включили в состав самой ранней эвакуации. И, как оказалось
, ему повезло, что он вообще выжил! И должен же был кто-нибудь взять на себя
ответственность там, внизу, на бирже, иначе уцелевшие попросту превратил
ись бы в неуправляемую толпу пораженцев!
Но его вспышка абсолютно не произвела впечатления на Калвера Ч допрос е
ще не был закончен. Летчик проявил странную заинтересованность во всем,
что касалось крыс.
В отличие от предыдущих допросов (а у Дили уже допытывались в убежище об э
той особой породе грызунов), в этот раз он, в конце концов (и как было ясно Ка
лверу, без малейшей неловкости по поводу своей предыдущей лжи), признал: д
а, ему было известно, что их не уничтожили полностью. Но ведь этого и нельз
я было сделать до тех пор, пока вся сеть подземных коммуникаций Лондона
Ч канализация, каналы, туннели метро и железные дороги Ч и все подвальн
ые помещения не будут заполнены ядовитыми газами и отравой. И даже после
этого не было бы никакой гарантии, что твари будут полностью уничтожены.
Тем более что крысы вполне могли бы удрать в окружающие Лондон пригороды
. Полагали, однако, что если даже не все крысы погибнут, число их будет стол
ь незначительным, что не составит реальной угрозы обществу в целом. Нако
нец массированная атака на крыс могла бы вызвать совсем уж ненужную пани
ку среди населения столицы. Поэтому целесообразнее было бдительно след
ить за положением дел, и если количество крыс вдруг стало бы увеличивать
ся, действовать стремительно и не афишировать это.
Калвер, однако, не был удовлетворен. Наверняка Дили знал больше, Ч или, по
крайней мере, подозревал больше, Ч чем сказал. Времена секретности давн
ым-давно канули, и Калвер предупредил Дили, что остальные из их группы мог
ут оказаться не такими терпимыми, как он, если заподозрят, что Дили все еще
утаивает какую-то информацию, старик запротестовал, говоря, что ему в сам
ом деле больше ничего не известно. Кроме... кроме... Ну да... В различных департ
аментах ходил некий слушок. Ну, такой слушок, который не вызвал особого лю
бопытства и потому угас так же быстро, как и возник.
Дили не знал, что и думать об этой истории, поэтому он старался не упоминат
ь о деталях. Но летчик все давил и давил на него, глядя жестко и испытующе. Ч
то-то говорили насчет... дайте-ка подумать... насчет особого вида крыс... Гово
рили, что этих крыс поймали живьем... В сущности, всего-то несколько экземп
ляров... Вроде это какие-то мутанты. Ну, еще говорили, что все они находились
под наблюдением в правительственной исследовательской лаборатории и
что, возможно, Ч нет, вероятно, Ч им позволяли выводить потомство. Единс
твенной интересной частью этого слуха было то, что эти твари, по всей види
мости, подвергались определенным и весьма необычным генетическим прео
бразованиям. Дили объяснил, что было два вида тварей-мутантов: вид, напоми
навший обычную черную крысу, и другой вид Ч “гротеск”. Именно этот-то “гр
отеск” и стал предметом крайнего интереса ученых.
Когда Дили рассказывал это, на Калвера страшно было смотреть. Дили показ
алось, что летчик вот-вот его ударит. Что-что? Почему он не рассказал им все
это раньше? Почему правительство держало в таком секрете информацию об
этих мутантах? Чего там было бояться? Калвер и в самом деле уже было замахн
улся на него, но Дили отшатнулся и, пытаясь защититься, поднял руки. Это дв
ижение, возможно, и спасло его от ярости Калвера. Гнев в глазах летчика исч
ез, а кулак безвольно опустился. И ненависть его сменилась отвращением.
Никаких новых вопросов Калвер больше не задавал. Просто повернулся и, пр
ихрамывая, пошел прочь. Не сказав никому ни слова, он молча сидел около поч
ерневшего дерева до тех пор, пока не вернулись с хворостом для костра Элл
исон и девушка.
Дили испытал облегчение (поскольку ненависти в его адрес было уже предос
таточно) оттого, что летчик не рассказал об их разговоре остальным. Он даж
е почувствовал некий приступ превосходства, вроде высокомерия. Ну так ка
к же, мистер Калвер, кто из нас теперь утаивает информацию? Ах, вы, видно, счи
таете, что у людей и без того хватает причин, так сказать, предмета для бес
покойства? НО РАЗВЕ ЭТО НЕ ПРЕДМЕТ ОБЩЕСТВЕННОГО ИНТЕРЕСА? Да, мистер Кал
вер, видимо, сегодня вы поняли, что привилегия осведомленности предполаг
ает и ответственность. Дили даже позволил себе украдкой ухмыльнуться.
Костер все еще ярко горел: сидевшие вокруг него люди время от времени под
кармливали пламя подобранной растопкой. Но жар огня не доходил до Дили, с
вернувшегося калачиком у искалеченного дерева. Он закрылся с головой, ве
ки его уже стали слипаться...
Сон охватил его медленно, ибо усталость отчаянно сражалась с чувством тр
евоги. Да к тому же ночи и темноты тоже так или иначе следовало остерегать
ся. И эта борьба перешла в его сны.
Он опускался по крутой винтовой лестнице с каменными ступеньками, стопт
анными так, будто до него по лестнице спускались много-много веков. Казал
ось, этот спуск никогда не кончится. У него уже кружилась голова от этих по
стоянных спиралей, ноги немели, болела спина от непрестанных шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64