Правда, там речь шла о деньжатах, Ч рассказывал он жадно ж
рущей и совершенно безразличной к его словам кошке о своей бывшей жене. О
на бросила его еще пятнадцать лет назад после полутора лет замужества.
Ч Как только денежки выветривались, она тут же начинала жужжать над ухо
м. Как муха над дерьмом. Не могла, понимаешь ли, вынести, когда наши сундучк
и пустели. Вытягивала из меня всякий раз последний пенни, сука рваная! Теп
ерь, голубушка, получила по заслугам, как и все остальные.
Но смех его, сопровождавший эти слова, прозвучал натянуто: Морис все еще н
е знал, насколько надежно защищен он сам. Он вывалил кусок мяса в кастрюлю
, стоявшую на газовой горелке.
Ч А остальное доедим попозже, Ч сказал он, не уверенный, говорит ли он эт
о кошке или себе.
Потом он вскрыл небольшую банку фасоли и смешал фасоль с мясом.
Ч Забавно, какой голод может нагнать эта катастрофа. Ч Смех у Мориса бы
л все еще нервным, и кошка насмешливо взглянула на него. Ч Ладно, думаю, те
бя пора подкормить. Вышвырнуть-то я тебя не смогу. Это уж точно.
Морис ухмыльнулся, довольный, что любовь к черному юмору у него сохранил
ась. Может, она и помогла ему так здорово перенести это истребление рода ч
еловеческого?
Ч Так, давай поглядим, не найдется ли здесь для тебя какая-нибудь личная
посуда. И конечно, что-нибудь этакое для твоих прочих делишек. С этим-то я у
правлюсь легко, если, разумеется, ты будешь делать это в одно и то же место.
Слушай, я тебя нигде не мог видеть раньше? Кажется, ты жила у той дамы-негри
тянки, двумя дверями дальше. Что ж, теперь-то ей больше не придется тебя ра
зыскивать. А здесь у нас внизу уютненько. Ты не находишь? Может быть, мне на
зывать тебя просто Мог, а? Похоже, что нам тут придется потерпеть друг друг
а какое-то время...
Вот так Морис Дж. Келп и Мог объединились и принялись пережидать катастр
офу.
К концу первой недели животное прекратило свои неугомонные блуждания в
поисках пищи. К концу второй недели Морис стал, можно сказать, любить ее. К
концу третьей недели напряжение, однако, начало сказываться. Мог, совсем
как когда-то Филлис, сочла, что Морис несколько покладист для совместной
жизни. Может быть, дело было в его примитивных, но довольно едких остротах
. Может, в его постоянном ворчании. В конце концов, это могло быть и его несв
ежее дыхание. Словом, в чем бы ни была причина, кошка стала проводить почти
все время подальше от Мориса, просто пристально уставившись на него и, за
редчайшим исключением, избегая его плотных объятий. Вскоре Мориса начал
возмущать этот бойкот. Он никак не мог взять в толк, почему кошка ведет себ
я столь неблагодарно. Ведь он же кормил ее, дал ей приют! Спас ей жизнь, нако
нец! Она мародерствовала в его убежище, как какая-то взятая в плен тварь з
аползала под койку и глядела оттуда на него зловещими, недоверчивыми гла
зами, как будто... как будто... ну да, как будто сходила с ума! Этот взгляд был е
му немного знаком. В каком-то смысле он напоминал, как... как Филлис порой та
ращилась на него. Кроме того, кошка стала еще и подлым воришкой. Не раз и не
два Морис просыпался глубокой ночью от кошачьего блуждания среди запас
ов съестного: Мог вгрызалась в пакеты с сухими продуктами, сдирала когтя
ми тонкие пластмассовые крышечки с полупустых консервных банок. В после
дний раз все это Мориса наконец достало, он по-настоящему вышел из себя. О
н пнул кошку ногой и немедленно получил в ответ Царапину в четыре дорожк
и вдоль всей голени. Если бы у Мориса в тот момент было другое настроение,
он, может, даже восхитился бы, как ловко и проворно Мог увертывалась от сна
рядов, выпущенных в нее: кастрюля, банка фруктовых консервов, а под конец
Ч даже портативный самосмывающийся унитаз!
После этого случая кошка перестала быть такой, как прежде. Она пряталась
по углам, огрызаясь и шипя на него, блуждала среди скудной обстановки убе
жища, затаивалась под койкой и никогда, черт подери, не пользовалась плас
тиковым поддоном, которым Морис ее так заботливо снабдил. Можно подумать
, что кто-то собирался поймать ее в том или ином углу и забить до смерти! Или
еще что похуже. Вскоре после этого, когда Морис спал, Мог перешла к наступ
ательным действиям. В отличие от первого раза, когда Морис проснулся от т
ого, что кошка просто уселась у него на груди, теперь с него слетел сон, пот
ому что в его лицо впились острые когти. Брызгая слюной, кошка устрашающе
шипела. Морис с хриплым криком отшвырнул от себя явно взбесившееся живот
ное, но Мог тут же возобновила атаку. Ее спина выгнулась дугой и ощетинила
сь жесткой шерстью. На этот раз коготь прошелся по лицу в опасной близост
и от глаза Мориса. Попутно Мог успела куснуть еще и мочку уха, прежде чем М
орис сумел сбросить ее с себя. Они смотрели друг на друга с разных концов к
ойки. Потом Морис сполз на пол и съежился в страхе, прижимая пальцы к глубо
ким ранам на лбу и щеке (он еще не успел понять, что лишился части уха). А кош
ка, затаившись в постельном белье, измятом и спутанном, сверкала мерзким
и желтыми глазищами. Вот она снова бросилась на Мориса Ч стремительный
рыжий комок взбесившейся шерсти, сплошные клыки и острые когти. Он успел
закрыться одеялом, но тут же хрипло закричал, потому что материал был мгн
овенно распорот. Морис попытался спастись бегством, при этом ему пришлос
ь отбиваться покрывалами и простынями. Но, к сожалению, пространство для
бегства было крайне ограниченным. Он вскарабкался на небольшую лесенку,
ведущую в боевую рубку, и съежился там, наверху. Высота от пола до люка сос
тавляла не более восьми футов. Колени Мориса были подтянуты к подбородку
, голова упиралась прямо в металлический люк...
Мог кинулась за ним, и ее когти вонзились в ничем не защищенные ягодицы Мо
риса. Он взвыл. Потом рухнул вниз. Нет, не от боли, что-то непонятное обрушил
ось на землю над их головами, да так, что зашатались стальные панели его бу
нкера. Кошка, все еще висевшая на его заднице, упала вместе с ним. Он услыша
л, как Мог взвизгнула: кошка сломала хребет.
Морис не знал, что произошло, и все еще думал, что коварное животное вот-во
т снова атакует его. Он быстро поднялся и, шатаясь, тяжело дыша, побрел в др
угой конец бункера. Там он схватил с плиты кастрюлю и только собрался зап
устить ею в Мог, как вдруг увидел кошку, корчившуюся от боли. В изумлении о
н разинул рот. Потом с ликующим воплем бросился к койке, сорвал с нее одеял
о, накинул его на беспомощную тварь. Он душил Мог, молотил ее тело кастрюле
й до тех пор, пока животное не перестало дергаться и чуть слышный визг не с
молк под одеялом. Тогда он подволок поближе плоскодонный баллон бутанов
ого газа, обеими руками приподнял его повыше и пустил на бугорок, где, как
он предполагал, была голова Мог. Покончив с этим делом, он уселся на койку.
Грудь его тяжело вздымалась, кровь струилась из ран, но Морис хихикал, рад
уясь своему триумфу.
Ну, а потом ему пришлось прожить с этим разлагающимся трупом еще неделю. И
даже тройной слой плотно завернутых полиэтиленовых мешков, щедро обраб
отанных изнутри разными дезинфицирующими штучками-дрючками, не смогли
сдержать этот запах. И даже химикалии внутри портативного унитаза не смо
гли сохранить эту тушу. Через три дня зловоние стало невыносимым. Мог и зд
есь нашла способ отомстить.
И еще что-то случилось с воздухом внутри убежища. Совершенно определенн
о дышать становилось все труднее, и было это не только из-за “благоухания
” кошки. Воздух улетучивался с каждым днем, а потом и с каждым часом. Морис
собирался просидеть в своем бункере как минимум недель шесть. А возможно
, и все восемь. Если удастся выдержать. Он не связывал это с тем, будет ли отб
ой воздушной тревоги или нет. Теперь же, когда прошло всего-то не более че
тырех недель, он понял, что ему придется рискнуть и выбраться во внешний м
ир. Что-то явно засорило вентиляционную систему. И сколько бы он ни крутил
рукоятку устройства микрофлорного выживания, сколько бы ни разгонял ег
о мотор с помощью 12-вольтного автомобильного аккумулятора Ч воздуха не
прибавлялось.
Морис попытался поглубже вздохнуть. Из горла вылетел слабый астматичес
кий хрип. Зловоние переполняло его ноздри, как будто он находился внутри
бездонной, до предела загаженной канализационной трубы. Ему нужен был хо
роший, свежий воздух, будь он, черт подери, радиоактивный или нет, ведь ина
че он не просто подохнет медленной смертью, хотя и своеобразной! Удушью в
купе с издевательским благоуханием этой дохлой гадины не было конца. И в
едь, между прочим, кое в каких брошюрках говорилось, что четырнадцать дне
й вполне достаточно, чтобы радиоактивные осадки рассеялись.
Морис поднялся с койки. Голова закружилась, и ему пришлось ухватиться за
столик. Ослепительный блеск лампы, работающей на бутановом газе, резко х
лестнул по его налитым кровью глазам. Сдерживая дыхание, но еще больше бо
ясь не дышать, он поплелся, шатаясь из стороны в сторону, к боевой рубке. Ве
сь остаток сил ушел на то, чтобы вскарабкаться по нескольким ступенькам
лестницы. Он остановился передохнуть прямо под крышкой люка. Все плыло у
него перед глазами, он чувствовал, как буквально молят о воздухе его едва
трепещущие легкие. Через несколько минут он наконец сумел поднять руку и
резким толчком открыть запорный механизм.
Хвала Господу, думал он. Хвала Господу, я выбираюсь отсюда прочь, от этой д
ьявольской, безумной рыжей кошки! Какое мне дело до того, что там творится
снаружи! Какое мне дело, кто и что еще там уцелело! Важно, что сейчас настан
ет благословенное освобождение из этого проклятого, вонючего сортира.

Крышка люка слегка качнулась на шарнирах и встала на прежнее место. Обла
ко пыли осело на голову и плечи Мориса. В отчаянии он закричал. Теперь-то о
н понял причину страшного грохота ровно неделю назад: это окончательно р
ухнули развалины какого-то соседнего здания. Возможно, это был его собст
венный дом. И горы обломков покрыли всю землю над ним, перекрыв доступ воз
духа и загромоздив спасательный выход.
Морис попытался пальцами царапнуть бетонную плиту Ч на ее поверхности
остались лишь едва заметные отметины. Он толкал и двигал ее, но плита даже
не стронулась с места. Морис оступился и кубарем скатился с лестницы, с тр
удом удержавшись на нижней ступеньке. С завываниями он проковылял по бун
керу в поисках чего-нибудь, чем можно было прорубить эту мощную преграду.
Вой его прерывался, слабел. Ножи, вилки Ч все, что острым концом могло вру
биться в бетон, он пустил в ход. Но все без толку Ч бетон был слишком прочн
ым, а его усилия Ч слишком слабыми.
Наконец Морис в отчаянии ударил по плите окровавленным кулаком.
Он вернулся назад в то, что отныне стало волчьей ямой. И воем ознаменовал к
рушение всех своих надежд. Но вой этот больше походил на тяжелый хрип Ч ч
то-то вроде звука, который издает кошка, когда ее душат.
Пластиковый узел в дальнем конце убежища не пошевелился, но Морису, на ли
це которого слезы прокладывали дорожки сквозь пыль, показалось, что он с
лышит слабое, но насмешливое “мяу”.
Ч Никогда не любил кошек, Ч пропыхтел он. Ч Никогда.
Морис сосал суставы своих пальцев, пробуя на вкус собственную кровь, и жд
ал в своей личной, самостоятельно сооруженной могиле. Ему пришлось ждать
совсем недолго, пока на его глаза не наползла тень, пока легкие не стали п
лоскими и спокойными. Но Морису это время показалось вечностью. Вечность
одиночества, даже несмотря на то, что компанию с ним разделяла Мог.

* * *

Они надеялись, что будут в безопасности в этом огромном помещении, еще не
давно бывшем банкетным залом отеля на берегу реки. Сейчас банкетный зал
был погребен под развалинами. Они почти физически ощущали тысячи тонн бе
тона над своими головами, грозившие проломить потолок и раздавить их. Ко
нечно, это должно было случиться еще тогда, когда на отель упала первая бо
мба, но из-за каких-то причуд в архитектуре, а возможно, из-за того, как имен
но обрушилось это мощное здание, потолок устоял. Упали огромные люстры, о
бильно усыпав миллионом подвесок тончайшего стекла тех, кто пришел пооб
едать пораньше. Одновременно рухнули на пол и разлетелись вдребезги поч
ти все огромные зеркала. В нескольких местах потолок все же пробило, но об
ломки остального здания лавиной все громоздились и громоздились сверх
у, и пролеты вскоре оказались надежно запечатанными завалом. Опорные кол
онны банкетного зала были достаточно прочны, и почти все выдержали это д
авление. Мрак окутал зал почти мгновенно, а громыхание и сотрясение само
й земли продолжались. Они слились с воплями, призывами о помощи, жалобным
и стонами смертельно раненных. И когда эта грохочущая гибель города вдру
г замерла, стали слышны другие звуки.
Люди в банкетном зале, те, кто уцелел после взрыва, кто не упал без чувств, с
битый с ног падающими камнями и стеклом, кто не был обездвижен шоком Ч вж
ались в пол, кто-то заполз под столы и кресла, кто-то привалился к колоннам
. Странная тишина сгустилась над ними, спокойная, бесчувственная, впроче
м, не столь уж и необычная во времена массовых бедствий. И вот уже те, кто мо
г, поползли к беспомощным раненым, подгоняемые их плачем и мольбами. Засв
етился огонь зажигалок и спичек. Официант отыскал свечи и расставил их в
доль стен разоренного обеденного зала. В отблесках свечей не было никако
й романтики. Нет Ч всего лишь возможность получить смутное представлен
ие о понесенных потерях и материальном ущербе.
Для первого открытия понадобилось совсем немного времени: никакого нам
ека на путь к спасению из этого зала не было. Все выходы были заблокирован
ы обломками здания, а выходящих наружу окон здесь никогда и не было. Сохра
нился, правда, доступ к кухонным помещениям и Ч как милосердие для многи
х Ч к бару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64