Я очень беспокоюсь за вас, потому что…
– Что же вы замолчали, господин мушкетер?
– Потому что я люблю вас, черт побери!
– Ах, что я слышу! Ну и прыть у этих королевских мушкетеров! Мы знакомы чуть меньше суток, шевалье!
– И тем не менее я готов повторить свои слова.
– В вас говорит чувство признательности.
– Неужели я вам совсем безразличен?!
– Сударь, вы выбрали неудачное время для объяснений в любви. Кстати, мы почти пришли – спрячьтесь у Клоринды и не высовывайте на улицу носа.
– Когда мы увидимся снова?
– После сдачи Ла-Рошели.
– Но это может затянуться, черт побери!
Вместо ответа Камилла с улыбкой приложила свой пальчик к губам мушкетера. Так, стоящими рядом, лицом друг к другу, и увидел их комендант Ла-Рошели, появившийся из-за угла в сопровождении своих вооруженных до зубов людей.
Глава одиннадцатая
Очень короткая, в которой тем не менее д’Артаньяну успевают выразить свое дружеское расположение оба его недавних врага
Комендант сбился с ног в поисках Камиллы и находился в самом мрачном расположении духа, близком к отчаянию. Увидев парочку, он застыл, словно громом пораженный.
– Goddamn! – донеслось из-за его спины.
Этот возглас неоспоримо свидетельствовал о том, что там же обретается мистер Гарри Джейкобсон.
– Наконец-то, Камилла, я нашел тебя! – воскликнул комендант, подбегая к молодым людям. – Надеюсь, эти негодяи не причинили тебе вреда?!
– О нет! Этой ночью я обрела надежного защитника, – проговорила девушка, сжимая руку д’Артаньяна, словно желая заставить его молчать.
– Кто же вы, шевалье? Я хочу знать, кому я обязан спасением самого близкого мне человека!
– Его имя – господин д’Артаньян, лейтенант королевских мушкетеров.
– Goddamn! – снова донеслось из-за спины коменданта. – Похоже, этот джентльмен умеет проходить сквозь стены.
– Как?! Тот самый!.. – Комендант в полной растерянности переводил взгляд с Камиллы на д’Артаньяна и обратно.
– Я расскажу вам, что мне пришлось пережить этой ужасной ночью, – продолжала между тем Камилла, делая знак мушкетеру. – Вечером мне не спалось. Я решила отправиться к мадам Дюберже, однако по пути мое настроение только ухудшилось, и я приказала слугам доставить меня в церковь, чтобы помолиться о всех защитниках города и послушать орган, так как знала, что почтенный кантор Буало имеет обыкновение играть на нем в это вечернее время.
Будучи уже в церкви, я услышала на улице шум и крики. Они раздавались все ближе и ближе, и скоро я смогла уже разобрать отдельные слова. Это была городская чернь, и они призывали друг друга захватить «комендантскую дочку» в качестве заложницы, чтобы сделать сговорчивее вас, сударь. Я пришла в ужас оттого, что отпустила слуг, решив остаться с почтенным кантором в церкви. Видимо, разъяренная толпа погналась за ними, но я знала, что, как только они обнаружат, что портшез пуст, они тотчас же возвратятся обратно. Поэтому мы с мэтром Буало покинули церковь через заднюю калитку в ограде и попытались найти убежище в его доме, расположенном неподалеку. Однако не успели мы миновать и нескольких кварталов, как повстречали этих ужасных людей. Они заметили нас, и если бы не господин д’Артаньян, появившийся как нельзя более кстати и обративший их в бегство, я не знаю, что бы с нами сталось.
– А-а, негодяи! Я перевешаю всех до одного! – произнес комендант, содрогнувшись при мысли о том, что Камилла могла оказаться во власти одноглазого и его шайки.
– Потом мы проводили мэтра Буало в дом, где он мог найти отдых, потому что все эти события совершенно расстроили его силы. И в это время появились вы с мистером Джейкобсоном. Право, после этой ужасной ночи я не скоро решусь покинуть дом.
С этими словами Камилла кинулась коменданту на грудь.
Прошло какое-то время, в течение которого комендант утешал крестницу, д’Артаньян восхищался Камиллой, спасавшей его вторично этой ночью. Ему предстояло только довершить начатое девушкой дело.
– Господин д’Артаньян, – торжественно произнес комендант, приблизившись к мушкетеру. – Я благодарю вас за благородный поступок и прошу считать приговор, вынесенный вам, преданным забвению.
Д’Артаньян молча поклонился коменданту.
– Я прошу вас только об одной вещи, сударь, – продолжал комендант.
– О чем же, сударь?
– Чтобы вы открыли мне тайну своего освобождения.
– Охотно.
– Я с нетерпением жду разгадки.
– Должен предупредить вас, сударь, что в моем освобождении нет ничего загадочного. Когда толпа этих каналий принялась шуметь в переулке, а затем напала на портшез, у дверей моего узилища появился какой-то офицер, по всей видимости – начальник патруля. Видя, что эти негодяи слишком многочисленны, он решил прихватить с собою и охранников. Наблюдая за ним сквозь тюремное окно, я слышал его слова и понял, что в городе мятеж. Не скрою – это меня не огорчило. Вы, сударь, надеюсь, охотно простите мне эти слова, принимая во внимание, что я ожидал своей казни и мог надеяться разве что на чудо. Но, когда я услышал, что эти канальи собираются похитить мадемуазель де Бриссар, я испытал отвращение. Такие способы борьбы недостойны честных противников, они мне претят. К моему счастью, солдат, заглядывавший незадолго до того ко мне в камеру, чтобы проверить, все ли в порядке, в спешке небрежно запер двери, и мне, хорошенько поднажав плечом, удалось выбраться наружу. Мне было все равно, куда идти, – я не ориентируюсь в городе, – и я пошел на голоса.
Остальное вам известно от мадемуазель де Бриссар, которая оказывает мне большую честь, придавая нормальному поведению дворянина чрезмерное значение. Эти канальи трусливы, как все негодяи, поэтому они сразу же разбежались.
– Вы благородный человек, господин д’Артаньян, – тожественно произнес комендант. – И я очень рад, что вас не успели повесить.
«Я тоже», – подумал мушкетер, но промолчал. После этого комендант повернулся к своей крестнице и ке более не оставлял ее. Небольшой отряд, окружавший коменданта, двинулся назад. Комендант полагал, что Камилла нуждается в отдыхе; сам он и его люди были тоже утомлены.
– Говоря по правде, сударь, я испытываю большое облегчение, узнав, что вы на свободе и вам больше не грозит веревка, – обратился к д’Артаньяну Джейкобсон. – У меня на душе… как это говорится?.. Вот – кошки скребли из-за того, что это именно я сгоряча стал причиной ареста такого храбреца, goddamn!
– Ну, что же, шевалье. В таком случае и я не испытываю никаких злых чувств по отношению к вам, – отвечал гасконец, ничуть не кривя душой.
Глава двенадцатая
Расследование г-на коменданта
Пришло утро. То самое утро, когда нашему герою предстояло бы взойти на эшафот, если бы в течение событий не вмешался счастливый случай в образе очаровательной Камиллы. Таким образом, в то утро в Ла-Рошели никого не повесили.
Д’Артаньяну отвели комнату в доме коменданта, и, хотя его уверили в том, что он совершенно свободен, в коридоре неподалеку находились двое вооруженных солдат. Впрочем, комендант, видимо, осознал всю тщетность продолжения обороны города.
– Надеюсь, добрые ларошельцы, которые еще не умерли от голода, поймут меня лучше, чем марсельцы господина де Касо, и среди них не окажется безумца, готового следовать дурному примеру Пьера Либерта , – криво усмехаясь, говорил комендант Камилле.
– Собирайтесь в дальний путь – у нас мало времени, – обратился он к Камилле, когда она зашла пожелать ему доброго утра. – Гарри, отберите десяток надежных молодцов, да таких, которые не валятся с ног от голода. – Эти слова относились уже к Джейкобсону. – Пусть они обыщут все кладовые, и все, что найдется, реквизируйте и тащите сюда. С наступлением ночи все это мы переправим на «Морскую звезду». Раз уж мы задержались с отплытием на сутки, следует основательно к нему подготовиться.
Мистер Джейкобсон сразу же отправился исполнять приказание г-на коменданта, а мадемуазель де Бриссар поступила совсем наоборот.
– Что же все это означает?! – спросила она, всплеснув руками.
– Только то, что Ла-Рошель будет сдана. Я отдал соответствующие распоряжения. Завтра армия короля Франции – а вернее, Ришелье – войдет в город.
– Ну что же, – задумчиво произнесла девушка. – Я рада, что вы приняли мужественное решение. Но к чему эти сборы?
– Я принял также и другое решение, Камилла.
– Вот как! Какое же?
– Мы отправляемся в Англию.
– В Англию?!
– Да, Камилла.
– Что же мы будем делать в Англии?
– Мы будем там жить.
– Жить – да, но в качестве кого?
– В качестве почетных гостей, союзников, а не пленников, что, несомненно, произойдет, останься мы в Ла-Рошели.
– Но я не собираюсь становиться гостьей Англии!
– Что может удерживать вас в Ла-Рошели?! В Ла-Рошели, занятой победителями?!
При последних словах коменданта щеки девушки покрылись густым румянцем.
– А-а, понимаю причину вашего нежелания отправиться в Англию, – раздраженным тоном продолжал комендант, заметивший этот румянец. – Вам больше по душе общество господина д’Артаньяна и ему подобных. Но, Камилла, опомнитесь, прошу вас. В Англии мы будем окружены единоверцами, настоящими христианами. Вам будет оказан тот почет, которого вы заслуживаете.
Девушка отвернулась к окну.
– Камилла, я знаю вас с пеленок. Я изучил ваш характер лучше, чем свой, – это просто упрямство. Вы знаете этого гасконца едва ли вторые сутки.
Мадемуазель де Бриссар молча хмурила брови и кусала коралловые губки.
– Но, в конце концов, Камилла, это просто смешно! – вскричал комендант, которому, видно, было вовсе не до смеха. – Вы знаете, что небо лишило меня радости иметь детей, и я отношусь к вам, как к родной дочери. Неужели вы полагаете, что я позволю этому проходимцу волочиться за вами?
– Шевалье д’Артаньян – учтивый кавалер и храбрый солдат, а вовсе не проходимец, как вы изволили выразиться, сударь, – надменно произнесла мадемуазель де Бриссар и, не удостоив взглядом своего раздосадованного опекуна, вышла из кабинета.
– Боже правый! – вскричал комендант, когда створки дверей закрылись за девушкой. – Опять этот гасконец! Хотел бы я знать, чем он успел приворожить ее, когда она даже толком не видела его при дневном свете?!
Внезапная мысль заставила его замереть на месте. Комендант вызвал дежурного офицера, одновременно пытаясь вспомнить какую-то важную вещь.
– Пусть явятся эти трусы, что несли вчера портшез, – сказал он, досадливо морщась, словно терзаемый зубной болью.
Оба лакея были доставлены через пять минут.
– Так это вы прошлой ночью бросили портшез и удрали, словно трусливые зайцы?! – спросил комендант, одолеваемый смутными подозрениями.
– Ваша милость, поскольку мы знали, что в портшезе никого нет…
– Вы хотите сказать, что, если бы мадемуазель де Бриссар доверила вам свою жизнь и честь, вы вели бы себя, как подобает мужчинам?
– Ваша милость, мы дрались бы до последней капли крови!
– Я почти готов поверить вам, но с одним условием…
– Каким же, ваша милость? – почтительно спросил старший из лакеев, начиная надеяться на удачный исход дела.
– С одним-единственным условием. Вы, ничего не скрывая, опишете мне шаг за шагом весь путь, который вы проделали вчера, сопровождая мадемуазель де Бриссар.
– Нет ничего проще, ваша милость! – радостно воскликнули оба носильщика.
– Тем лучше, тем лучше, – благосклонно кивнув им головой, протянул комендант. – Тем лучше для вас. Итак?
– Мадемуазель-де Бриссар приказала нам отнести портшез к дому мадам Дюберже, но…
– Что же вы замолчали?
– Мне показалось, ваша милость, что мадемуазель не собиралась к мадам Дюберже.
– Вот как! Что же привело вас к такому глубокомысленному заключению, позвольте спросить?
– А то, сударь, что мадемуазель приказала двигаться по улице Аббатисс, хотя эта дорога – самая длинная.
– Так! Продолжай!
– Зато – это самая удобная дорога, если направляешься в городскую тюрьму, сударь.
– Не вижу связи между мадам Дюберже, мадемуазель де Бриссар и тюрьмой Ла-Рошели.
– Дело в том, ваша милость…
– Не советую вам увиливать от ответа!
– Дело в том, что не успели мы сделать и двух дюжин шагов, как мадемуазель де Бриссар объявила нам, что она передумала и не пойдет к мадам Дюберже.
– Куда же она приказала ее отнести? В собор на площади, не так ли?
– Это так, ваша милость, но…
– Черт возьми! Или вы будете говорить, или вас ожидают неприятности!
– Нет, нет! Ваша милость, мы расскажем все, что знаем. Только перед этим разрешите просить вашу милость об одной милости…
– Вы, кажется, позволяете себе ставить условия?
– Ни в коем случае, сударь! Мы смиренно просим у вас защиты.
– Защиты? От кого же?
– Видите ли, ваша милость. У нас есть некоторые основания полагать, что мадемуазель де Бриссар может рассердиться на нас, если мы сообщим вам, где она побывала до того, как направилась в церковь.
– Ах, вот в чем дело! – раздраженно проговорил комендант, резко смяв лист бумаги, лежавший перед ним на столе. – У них есть основания! Выкладывайте все начистоту, или мы не сговоримся, бездельники!
– Конечно, сударь, конечно. Мы и рассказываем вам все, как оно было. Но если мадемуазель де Бриссар пожелает после этого прогнать нас со службы…
– Ни слова больше о мадемуазель! Я плачу вам деньги, и вы скажете мне все, что знаете, или я, тысяча чертей, велю утопить вас этой же ночью! – свирепо воскликнул комендант.
– Ах, ваша милость, вы не хотите сжалиться над вашими верными слугами, – со слезой в голосе проговорил тот из лакеев, что выглядел похитрее.
– Довольно! Я хочу знать все!
– Но, если мадемуазель откажет нам, где мы потом найдем такое хорошее место?..
– Бездельники! Я сам откажу вам от места за ваше позорное поведение прошлой ночью!
Видя, что комендант не на шутку разгневан, лакей сменил тактику. Он сделал круглые глаза и с поклоном приблизился к господину.
– Ох, сударь! Если бы вы знали, что у меня на душе творится, вы бы не изволили гневаться на своего верного слугу.
– Хватит говорить загадками. Если ты хочешь спасти свою шею от веревки – немедленно выкладывай все, что тебе известно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59