Дом дяди Тоби был гораздо более гостеприимным убежищем; Сузанна туда а помчалась.
Глава XVIII
Когда Сузанна рассказала капралу о несчастье с подъемным окном, описав все обстоятельства, сопровождавшие мое убийство (как она это называла), - кровь отхлынула от щек бедного Трима: - ведь наказание несут все соучастники в убийстве, - совесть говорила ему, что он был виноват не меньше Сузанны, - и если мнение его было правильно, то и дяде Тоби предстояло отвечать за пролитую кровь перед всевышним так же, как и Триму с Сузанной; - словом, ни разум, ни инстинкт, взятые порознь или вместе, не могли бы направить шагов Сузанны в более подходящее убежище. Бесполезно было бы предоставлять здесь свободу воображению читателя: - чтобы построить гипотезу, которая удовлетворительно объясняла бы создавшееся положение, ему пришлось бы отчаянно поломать себе голову, - разве только голова у него такая - какой не было еще ни у одного читателя до него. - С какой же стати буду я подвергать испытанию или мучить читателя? Ведь это мое дело; я все и объясню.
Глава XIX
- Как жаль, Трим, - сказал дядя Тоби, опираясь рукой на плечо капрала, когда они вместе осматривали свои укрепления, - как жаль, что нам не хватает двух полевых орудий для горловины этого нового редута; - они прикрывали бы те линии до самого конца, и тогда атака с этой стороны была бы вполне закончена. - Отлей мне парочку, Трим.
- Они будут к услугам вашей милости, - отвечал Трим, - еще до завтрашнего утра.
Для Трима было величайшей радостью, - и его изобретательная голова умела тут найти выход из всякого затруднения, - поставлять дяде Тоби в его кампаниях все, чего бы ни потребовала дядина фантазия; если бы понадобилось, он готов был переплавить в пушку свою последнюю крону, лишь бы предупредить малейшее желание своего господина. Уж и так, - обрезав концы водосточных труб дяди Тоби - обрубив и обтесав долотом края кровельных желобов с его дома - расплавив его оловянный тазик для бритья - и взобравшись, подобно Людовику XIV, на верхушку церкви, чтобы снять оттуда все лишнее, - капрал поставил на поле в текущую кампанию не менее восьми новых осадных орудий, не считая трех полукулеврин. Своим требованием еще двух орудий для редута дядя Тоби задал снова работу капралу; не придумав ничего лучшего, Трим снял две свинцовые гири с окна детской; а так как блоки подъемной рамы без этих гирь стали совершенно ненужными, он снял и блоки, чтобы сделать из них колеса для пушечного лафета.
Еще раньше он «обчистил» все окна в доме дяди Тоби тем же способом, - хотя не всегда в том же порядке; ибо иной раз требовались блоки, а не свинец, - тогда он начинал с блоков, - а после того как блоки были выдернуты и свинцовые гири оказывались ни к чему, - свинец тоже шел на переплавку.
- Отсюда было бы удобно извлечь отличную мораль, но у меня нет для этого времени - довольно будет сказать: с чего бы ни начиналось разорение, оно всегда было одинаково гибельно для подъемных окон.
Глава XX
Шаги, предпринятые капралом для пополнения артиллерии, были не настолько неуклюжи, чтобы он не мог сохранить всю эту историю в секрете, предоставив Сузанне выдержать весь натиск, как она знает; - однако истинное мужество не любит выпутываться подобным образом. - Капрал, в качестве ли генерала или в качестве инспектора артиллерии - это не важно, - сделал вещь, без совершения которой, он думал, несчастье никогда бы не могло случиться, - по крайней мере, при участии Сузанниных рук, - А вы бы как поступили, милостивые государи? - Капрал сразу же решил не укрываться за Сузанной - напротив, сам ее укрыть - и с этим решением зашагал, подняв голову, в гостиную, чтобы изложить весь маневр дяде Тоби,
Дядя Тоби как раз в то время излагал Йорику ход битвы при Стенкирке и странное поведение графа Сольмса, приказавшего пехоте остановиться, а кавалерии идти туда, где ей невозможно было действовать; это совершенно противоречило распоряжениям короля и привело к потере сражения.
В некоторых семействах создаются положения, до того соответствующие предстоящим событиям, - что лучше не придумала бы самая богатая фантазия драматурга - старого времени, разумеется. -
С помощью указательного пальца, плашмя положенного на столе и удара по нем ребром другой руки под прямым углом Триму удалось так рассказать происшествие, что его могли бы слушать священники и невинные девушки; - когда рассказ был кончен, - произошел следующий диалог:
Глава XXI
- Я скорее соглашусь умереть под шпицрутенами, - воскликнул капрал, закончив историю, приключившуюся с Сузанной, - чем допущу, чтобы эта женщина подверглась какой-нибудь обиде, - это моя вина, смею доложить вашей милости, - она не виновата.
- Капрал Трим, - возразил дядя Тоби, надевая шляпу, которая лежала на столе, - если вообще может быть речь о вине там, где служба требует безоговорочного повиновения, то вся вина, конечно, падает на меня, - вы только повиновались полученным приказаниям.
- Если бы граф Сольмс, Трим, поступил таким образом в сражении при Стенкирке, - сказал Йорик, подшучивая над капралом, который во время отступления был опрокинут драгуном, - он бы тебя спас. - Спас! - воскликнул Трим, перебивая Йорика и заканчивая за него фразу на свой лад, - он бы спас пять батальонов, с позволения вашего преподобия, да последнего человека: батальон Каттса, - продолжал капрал, ударяя указательным пальцем правой руки по большому пальцу левой и перебрав таким образом все пять пальцев, - батальон Каттса, - Макая, - Энгеса, - Грейема - и Ливна, все были изрублены на куски; - то же случилось бы и с английской лейб-гвардией, кабы не смелое движение на выручку ей нескольких полков с правого фланга, которые приняли на себя весь огонь неприятеля, прежде чем хотя бы одному взводу удалось разрядить свои ружья, - за это они попадут на небо, - прибавил Трим. - Трим прав, - сказал дядя Тоби, кивнув Йорику, - Трим совершенно прав. - Какой смысл имело, - продолжал капрал, - пускать кавалерию туда, где ей негде было развернуться и где у французов было столько изгородей, зарослей, канав и поваленных здесь и там деревьев для прикрытия (как это они всегда устраивают)? - Граф Сольмс должен был послать нас, - мы бы схватились там насмерть, дуло против дула. - А кавалерии делать там было нечего: - за это, впрочем, ему и оторвало ногу, - продолжал капрал, - в следующую кампанию при Ландене. - Бедняга Трим там и получил свою рану, - сказал дядя Тоби. - И все по вине графа Сольмса, с позволения вашей милости, - кабы мы их отколотили по-свойски под Стенкирком, они бы не полезли драться с нами под Ланденом. - Очень может быть, что и так, Трим, - сказал дядя Тоби, - хотя это такая нация, что если только есть у них малейшее прикрытие, как, скажем, лес, или вы даете им минуту времени, чтобы окопаться, так они уж вас изведут. Нет другого средства, как хладнокровно пойти на них, - принять их огонь и броситься на них кто как. - Пиф-паф, - подхватил Трим. - Кавалерия и пехота, - сказал дядя Тоби. - Врассыпную, - сказал Трим. - Направо и налево, - кричал дядя Тоби. - Коли и руби, - вопил капрал. - Битва кипела, - Йорик для безопасности отодвинул свой стул немного в сторону, и после минутной паузы дядя Тоби, понизив на один тон голос, - возобновил разговор следующим образом:
Глава XXII
- Король Вильгельм, - сказал дядя Тоби, обращаясь к Йорику, - был в таком страшном гневе на графа Сольмса за неподчинение его приказаниям, что несколько месяцев потом на глаза его к себе не допускал. - Боюсь, - отвечал Йорик, - что сквайр будет в таком же гневе на капрала, как король на графа. - Но в настоящем случае было бы крайне жестоко, - продолжал он, - если бы капрал Трим, который вел себя диаметрально противоположно графу Сольмсу, вознагражден был такой же немилостью; - хотя на этом свете вещи сплошь и рядом принимают такой оборот. - - - Я скорее соглашусь подвести мину, - вскричал дядя Тоби, срываясь с места, - и взорвать мои укрепления вместе с моим домом, и погибнуть под их развалинами, чем быть свидетелем подобной вещи.
- - - Трим сделал легкий, - но признательный поклон своему хозяину, - - - чем и кончается эта глава.
Глава XXIII
- Стало быть, Йорик, - отвечал дядя Тоби, - мы вдвоем откроем шествие, - а вы, капрал, следуйте в нескольких шагах за нами. - А Сузанна, с позволения вашей милости, - сказал Трим, - пойдет в арьергарде. - Построение было превосходное, - и в этом порядке двинулись они медленным шагом, без барабанного боя и развернутых знамен, от дома дяди Тоби к Шенди-Холлу.
- Лучше бы я, - сказал Трим, когда они входили, - вместо оконных гирь обрезал водосточные трубы в церкви, как я однажды собирался. - Вы и без того довольно обрезали труб, - возразил Йорик.
Глава XXIV
Хотя я дал уже много зарисовок моего отца, которые верно изображают его в различных видах и положениях, - ни одна из них ни в малой степени не поможет читателю составить представление о том, как бы мой отец думал, говорил или вел себя в неизвестных еще обстоятельствах или случаях жизни. - В нем было бесконечное множество странностей, он способен был подходить к вещам с самой неожиданной стороны, - это опрокидывало, сэр, всякие расчеты. - Дело в том, что пути его пролегали настолько в стороне от проторенных дорог большинства людей, - что каждый предмет открывал его взорам поверхности и сечения, резко отличавшиеся от планов и профилей, видимых остальными людьми. - Другими словами, перед ним был иной предмет, - и он, конечно, судил о нем иначе.
Это и есть истинная причина, почему моя милая Дженни и я, так же как и все люди кругом нас, вечно ссоримся из-за пустяков. - Она смотрит на свою наружность, - я смотрю на ее внутренние качества. - Можно ли в таком случае достигнуть согласия относительно ее достоинств?
Глава XXV
Вопрос давно решенный (и я о нем заговорил только для успокоения Конфуция, который способен запутаться, рассказывая самую простую историю), что сохраняй он только все время нить своего рассказа, он мог бы двигаться назад или вперед (по своему вкусу), - такие движения не считаются отступлением.
Напомнив об этом, я сам воспользуюсь теперь привилегией двигаться назад.
Глава XXVI
Пятьдесят тысяч корзин чертей - (я разумею чертей Рабле, а не чертей архиепископа Беневентского), если б им отрубили хвосты по самый крестец, не могли бы так адски завизжать, как завизжал я, - когда со мной случилось это несчастье: визг мгновенно привлек в детскую мою мать (Сузанна едва успела улепетнуть по задней лестнице, как мать уже бежала по передней).
Хотя я был уже достаточно взрослым, чтобы рассказать всю эту историю самостоятельно, - и еще достаточным младенцем, надеюсь, чтобы рассказать ее простосердечно, - тем не менее Сузанна, проходя через кухню, на всякий случай вкратце сообщила про несчастье кухарке - кухарка рассказала о нем с некоторыми комментариями Джонатану, а Джонатан - Обадии; так что когда отец раз шесть позвонил, чтобы узнать, что такое творится наверху, - Обадия был в состоянии представить ему подробный отчет обо всем, что произошло. - Я так и думал, - сказал отец, подобрав полы своего халата, - и сейчас же отправился наверх.
Иные готовы заключить отсюда - (хотя я в этом несколько сомневаюсь) - что отец тогда уже написал ту замечательную главу Тристрапедии, которая, по-моему, является самой оригинальной во всей книге, - а именно главу о подъемных окнах, заканчивающуюся горькой филиппикой против забывчивости горничных. - У меня есть два основания думать иначе.
Во-первых, если бы вещь эта принята была во внимание до того, как она случилась, отец, наверно, заколотил бы подъемное окно раз навсегда; - что, учитывая, с каким трудом сочинял он книги, - стоило бы ему в десять раз меньше хлопот, нежели написать упомянутую главу. Правда, довод этот, я вижу ясно, сохраняет силу и против предположения, что он написал эту главу уже после того, как эта вещь случилась; но тут меня выручает второе основание, которое я имею честь представить читателям в подкрепление мнения, что в предположенное время отец не написал главы о подъемных окнах и ночных горшках, - и заключается оно в том,
что, для придания полноты Тристрапедии, - я написал эту главу сам.
Глава XXVII
Отец надел очки, - посмотрел, - снял очки, - положил их в футляр, - все это менее чем в одну астрономическую минуту, - и, не раскрыв даже рта, повернулся и поспешно спустился вниз. Моя мать вообразила, что он пошел за корпией и вытяжной мазью; но, увидя, как он возвращается с двумя фолиантами под мышкой и за ним следует Обадия с большим пюпитром, она решила, что отец принес травник, и пододвинула стул к кровати, чтобы он мог удобнее выбрать нужное средство.
- Если только операция сделана правильно, - сказал отец, открывая раздел - De sede vel subjecto circumcisionis - - - ибо он принес Спенсера De legibus Hebraeorum ritualibus - и Маймонида, чтобы осмотреть и обследовать нас всех. -
- Если только операция сделана правильно, - проговорил он. - Вы только скажите нам, - воскликнула мать, перебивая его, - какие травы! - За этим, - отвечал отец, - вам надо обратиться к доктору Слопу.
Мать бросилась вниз, а отец продолжал читать, раздел так: * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * - Превосходно, - сказал отец - * * * * * * * * * * * * * * * - ну что ж, если это имеет свое удобство… - и не затрудняя себя ни на минуту решением вопроса, евреи ли переняли его от египтян или египтяне от евреев, - он встал, потер два или три раза ладонью по лбу, как мы это делаем, чтобы стереть следы озабоченности, когда нагрянувшая беда оказалась легче, чем мы опасались, - закрыл книгу и спустился вниз. - Ну что ж, - сказал он, называя на каждой ступеньке, когда ставил на нее ногу, одно за другим имена великих народов, - если египтяне, - сирийцы, - финикияне, - арабы, - каппадокийцы, если его совершали обитатели Колхиды и троглодиты, если ему подверглись Солон и Пифагор, - то почему же не Тристрам? - С какой стати буду я волноваться по этому поводу?
Глава XXVIII
- Дорогой Йорик, - сказал с улыбкой отец (ибо Йорик нарушил построение, опередив дядю Тоби в узких дверях и первым войдя в гостиную), - нашему Тристраму, я вижу, очень трудно дается исполнение религиозных обрядов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74