В восторге - магазин https://Wodolei.ru
- сами посудите, если шрифт очень мелкий (как полагается), он обладает тем преимуществом, что целебные частицы, приходящие в соприкосновение в этой форме, ложатся тончайшим слоем с математической равномерностью (если исключить красные строки и заглавные буквы), чего невозможно достигнуть самым искусным применением шпателя. - Как все удачно сложилось, - отвечал Футаторий, - ведь в настоящее время печатается второе издание моего трактата De concubinis retinendis. - Вы можете взять оттуда любой лист, - сказал Евгений, - все равно какой. - Лишь бы, - заметил Йорик, - на нем не было грязи.
- Сейчас выходит из-под станка, - продолжал Футаторий, - девятая глава - предпоследняя глава моей книги. - А скажите, пожалуйста, какой у нее заголовок? - спросил Йорик, почтительно поклонившись Футаторию. - Я полагаю, - отвечал Футаторий, - De re concubinaria.
- Ради бога, остерегайтесь этой главы, - сказал Йорик,
- Всячески, - прибавил Евгений.
Глава XXIX
- Если бы, - сказал Дидий, вставая и кладя себе на грудь правую руку с растопыренными пальцами, - если бы такой промах при наречении имени случился до Реформации - (- Он случился позавчера, - сказал про себя дядя Тоби) - когда крещение совершалось по-латыни - - (- Оно было совершено от первого до последнего слова по-английски, - сказал дядя), - можно было бы привлечь для сравнения обширный материал и, основываясь на многочисленных постановлениях относительно сходных случаев, объявить это крещение недействительным, с предоставлением права дать ребенку новое имя. - Если б, например, священник, по незнанию латинского языка, вещь довольно обыкновенная, окрестил ребенка Тома о'Смайлза in nomine patriae et filia et spiritum sanctos - крещение считалось бы недействительным. - Извините, пожалуйста, - возразил Кисарций, - в этом случае, поскольку ошибка была только в окончаниях, крещение имело силу - и чтобы сделать его недействительным, промах священника должен был касаться первых слогов каждого слова - а не последних, как в вашем примере. -
Мой отец, которого приводили в восторг подобного рода тонкости, слушал с напряженным вниманием.
- Допустим, например, - продолжал Кисарций, - что Гастрифер крестит ребенка Джона Стредлинга in gomine gatris etc. etc. вместо in nomine patris etc. - Имеет ли силу такое крещение? Нет, - говорят наиболее сведущие канонисты, - поскольку корень каждого слова здесь вырван, вследствие чего смысл и значение из них изъяты и заменены совершенно другими; ведь gomine не значат именем , a gatris - отца . - Что же они значат? - спросил дядя Тоби. - Ровно ничего, - сказал Йорик. - Ergo, такое крещение недействительно, - сказал Кисарций. - Разумеется, - отвечал Йорик тоном на две трети шутливым и на одну треть серьезным. -
- Но в приведенном случае, - продолжал Кисарций, - где patriae поставлено вместо patris, filia вместо filii и так далее - так как это ошибка только в склонении и корни слов остаются нетронутыми, изгибы их ветвей в ту или другую сторону никоим образом не являются помехой крещению, поскольку слова сохраняют тот же смысл, что и раньше. - Но в таком случае, - сказал Дидий, - должно быть доказано намерение священника произносить их грамматически правильно. - Я с вами совершенно согласен, уважаемый собрат Дидий, - отвечал Кисарций, - и по поводу именно такого случая мы имеем постановление в декреталиях папы Льва Третьего. - Но ведь ребенок моего брата, - воскликнул дядя Тоби, - не имеет никакого отношения к папе - он законный сын протестанта, окрещенный Тристрамом, вопреки воле и желанию его отца и матери, а также всех его родных. -
- Если вопрос этот, - сказал Кисарций, перебивая дядю Тоби, - должен был решаться волей и желанием только лиц, находящихся в родстве с ребенком мистера Шенди, то миссис Шенди никоим образом не принадлежит к их числу, - Дядя Тоби вынул изо рта трубку, а отец придвинул ближе к столу свой стул, чтобы послушать окончание столь странного вступления.
- Вопрос: «Родственница ли мать своего ребенка», - продолжал Кисарций, - был не только поставлен, капитан Шенди, лучшими нашими законоведами и цивилистами, - но, после обстоятельного беспристрастного исследования и сопоставления всевозможных доводов за и против, - он получил отрицательное решение - именно: «Мать не родственница своего ребенка».
Тут отец быстро зажал рукой рот дяди Тоби с таким видом, будто он хочет сказать ему что-то на ухо, - а на самом деле из страха перед Лиллибуллиро; - очень желая услышать продолжение столь любопытного разговора - он упросил дядю Тоби не чинить ему препятствий. - Дядя Тоби кивнул головой - засунул в рот трубку и удовольствовался мысленным насвистыванием Лиллибуллиро. - Кисарций, Дидий и Триптолем тем временем продолжали рассуждать таким образом.
- Решение это, - сказал Кисарций, - как будто в корне противоречащее ходячим взглядам, все-таки имело за себя веские доводы, а после громкого тяжебного дела, известного обычно под именем дела герцога Саффолкского, отпали всякие сомнения относительно его правильности. - Оно приводится у Брука, - сказал Триптолем. - И упоминается лордом Куком, - прибавил Дидий. - Вы можете также найти его у Свинберна в книге «О завещаниях», - сказал Кисарций.
- Дело это, мистер Шенди, заключалось в следующем: - В царствование Эдуарда Шестого Чарльз, герцог Саффолкский, у которого был сын от одного брака и дочь от другого, сделал завещание, по которому отказывал свое имущество сыну, и умер; после его смерти умер также его сын - но без завещания, без жены и без детей - когда его мать и единокровная сестра (от первого брака его отца) были еще в живых. Мать вступила в управление имуществом своего сына, согласно статуту двадцать первого года царствования Генриха Восьмого, коим постановляется, что в случае смерти лица, не сделавшего завещания, управление его имуществом должно быть передано ближайшему родственнику.
Когда же это управление было (исподтишка) предоставлено матери, единокровная сестра умершего начала тяжбу в церковном суде, ссылаясь на то, во-первых, что ближайшей родственницей является она сама, а во-вторых, что мать вовсе не родственница покойного; на этом основании она просила суд отменить передачу матери управления его имуществом и, в силу упомянутого статута, предоставить это имущество ей самой, как ближайшей родственнице покойного.
А как дело это было громкое и многое зависело от его исхода - поскольку создавался прецедент, согласно которому, вероятно, решались бы в будущем многие крупные имущественные дела, - то величайшие знатоки законов нашего королевства и гражданского права вообще держали совет касательно того, родственница ли мать своего сына или нет. - По означенному вопросу не только светские юристы - но и знатоки церковного права - jurisconsulti - jurisprudentes - цивилисты - адвокаты - епископские уполномоченные - судьи кентерберийской и Йоркской консистории и палаты по разбору духовных завещаний, во главе с председателем церковного суда при архиепископе Кентерберийском, были все единодушно того мнения, что мать не родственница своего ребенка. -
- А что сказала на это герцогиня Саффолкская? - спросил дядя Тоби.
Неожиданный вопрос дяди Тоби привел Кисарция в большее замешательство, чем возражение самого искусного адвоката. - - Он запнулся на целую минуту, уставившись на дядю Тоби и ничего ему не отвечая, - - этой минутой воспользовался Триптолем, чтобы отстранить его и самому взять слово.
- Основной принцип права, - сказал Триптолем, - состоит в том, что в нем не существует восходящего движения, а только нисходящее, и в настоящем деле для меня нет никакого сомнения, что хотя ребенок, конечно, происходит от крови и семени своих родителей - последние тем не менее не происходят от его крови и семени, поскольку не родители произведены ребенком, а ребенок родителями. - Это выражено так: Liberi sunt de sanguine patris et matris, sed pater et mater non sunt de sanguine liberorum.
- Ваше рассуждение, Триптолем, - воскликнул Дидий, - доказывает слишком много - ибо из цитируемых вами слов следует не только то, что мать не родственница своего ребенка, как это всеми признано, - но что и отец тоже не родственник его. - Мнение это, - сказал Триптолем, - надо признать наиболее правильным, потому что отец, мать и ребенок, хоть это и три лица, составляют, однако, только (una саго) одну плоть и, следовательно, не находятся ни в какой степени родства - и в природе нет никакого способа приобрести его. - Вы опять доказываете этим рассуждением слишком много, - воскликнул Дидий, - ибо не природа, а только Моисеев закон запрещает человеку иметь ребенка от своей бабушки - а такой ребенок, если предположить, что это девочка, будет находиться в родстве и с… - - Но кто же когда-либо помышлял, - воскликнул Кисарций, - о связи со своей бабушкой? - - Тот молодой джентльмен, - отвечал Йорик, - о котором говорит Сельден и который не только помышлял об этом, но и оправдывал перед отцом свое намерение при помощи довода, заимствованного из закона - око за око и зуб за зуб. - Вы лежите, сэр, с моей матерью, - сказал юнец, - почему же я не могу лежать с вашей? - - Это argumentum commune, - добавил Йорик. - Лучшего они не стоят, - сказал Евгений, схватив шляпу.
Собрание разошлось. - -
Глава XXX
- Скажите, пожалуйста, - спросил дядя Тоби, опираясь на Йорика, который вместе с отцом помогал ему осторожно сойти с лестницы, - не приходите в ужас, мадам: нынешний разговор на лестнице гораздо короче давешнего, - скажите, пожалуйста, Йорик, - спросил дядя Тоби, - как же в конце концов эти ученые мужи решили дело с Тристрамом? - Весьма удовлетворительно, - отвечал Йорик, - оно не касается никого на свете - ведь миссис Шенди, мать ребенка, не находится ни в каком родстве с ним - а если мать, сторона более близкая, не сродни ребенку - то уж мистер Шенди и подавно. - Словом, он такой же чужой человек по отношению к нему, сэр, как и я -
- Это вполне возможно, - сказал отец, покачав головой.
- Пуста, себе ученые говорят что угодно, все-таки, - сказал дядя Тоби, - между герцогиней Саффолкской и ее сыном было некоторое кровное родство.
- Люди неученые, - заметил Йорик, - до сих пор так думают.
Глава XXXI
Хотя отцу доставили громадное удовольствие тонкие ходы этих ученых рассуждений - все-таки они были не больше, чем бальзам для сломанной кости. - Вернувшись домой, он почувствовал тяжесть постигших его несчастий с удвоенной силой, как это всегда бывает, когда палка, на которую мы опираемся, выскальзывает у нас из рук. - Он стал задумчив - часто прохаживался к рыбному пруду - опустил один из углов своей шляпы - то и дело вздыхал - воздерживался от резких замечаний - а так как вспышки гнева, рождающие, такие замечания, весьма способствуют испарине и пищеварению, как говорит нам Гиппократ, - он бы, наверно, занемог от прекращения этих полезных функций, если бы мысли его не были вовремя отвлечены и здоровье спасено новой волной забот, завещанных ему, вместе с наследством в тысячу фунтов, тетей Диной.
Едва успев прочитать письмо, отец взялся за дело по-настоящему и немедленно начал ломать себе голову, придумывая, как бы лучше всего истратить эти деньги с честью для нашего семейства. - Сто пятьдесят диковинных планов по очереди завладевали его мозгами - ему хотелось сделать и то, и то, и это. - Он хотел бы съездить в Рим - он хотел бы начать тяжбу - он хотел бы купить доходные бумаги - он хотел бы купить ферму Джона Гобсона - он хотел бы обновить фасад нашего дома и пристроить, ради симметрии, новый флигель. - По эту сторону стояла прекрасная водяная мельница, и ему хотелось построить ей под пару по ту сторону реки, на видном месте, ветряную мельницу. - Но превыше всего на свете он хотел бы огородить большую Воловью пустошь и немедленно отправить в путешествие моего брата Бобби.
Но так как завещанная сумма была конечной, и, стало быть, на нее нельзя было сделать все это - ас выгодой, по правде говоря, лишь очень немногое - то из всех проектов, рождавшихся по этому случаю, наиболее глубокое впечатление на отца произвели, по-видимому, два последние, и он непременно решился бы в пользу их обоих разом, не будь только что указанного маленького неудобства, которое принуждало его остановить свой выбор на каком-нибудь одном из них.
Это была задача совсем не легкая; в самом деле, хотя отец давно уже высказался про себя в пользу этой необходимой части братнина воспитания и, как человек деловой, твердо решил осуществить ее на первые же деньги, которые поступят от второго выпуска акций Миссисипской компании, в которой он участвовал, - однако Воловья пустошь, принадлежавший к поместью Шенди обширный участок превосходной земли, покрытой дроком, неосушенной и невозделанной, предъявляла к нему требования почти такой же давности: отец уже много лет носился с мыслью извлекать из нее какую-нибудь выгоду.
Но так как до сих пор обстоятельства никогда еще не вынуждали его установить, не откладывая, первенство или справедливость этих требований - то он благоразумно воздерживался от сколько-нибудь тщательного и добросовестного их разбора; вот почему в эту критическую минуту, когда были отвергнуты все прочие планы, - - два старых проекта относительно Воловьей пустоши и моего брата снова поселили в душе его разлад, причем силы их были настолько равные, что в уме старика происходила тяжелая борьба - который же из них надо привести в исполнение в первую очередь.
- Смейтесь, если вам угодно, - - но дело обстояло так:
В семье нашей издавна существовал обычай, с течением времени сделавшийся почти что законом, предоставлять старшему сыну перед женитьбой право свободного въезда в чужие края, выезда и возвращения, - не только для укрепления своих сил посредством моциона и постоянной перемены воздуха - но и просто для того, чтобы дать юнцу потешиться пером, которое он мог бы воткнуть в свой колпак, побывав за границей, - tantum valet, - говорил мой отец, - quantum sonat.
А так как поблажка эта была резонной и в христианском духе, - то отказать ему в ней без всяких причин и оснований - и, стало быть, дать пищу для толков о нем, как о первом Шенди, не покружившемся по Европе в почтовой карете только потому, что он парень придурковатый, - значило бы поступить с ним в десять раз хуже, чем с турком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
- Сейчас выходит из-под станка, - продолжал Футаторий, - девятая глава - предпоследняя глава моей книги. - А скажите, пожалуйста, какой у нее заголовок? - спросил Йорик, почтительно поклонившись Футаторию. - Я полагаю, - отвечал Футаторий, - De re concubinaria.
- Ради бога, остерегайтесь этой главы, - сказал Йорик,
- Всячески, - прибавил Евгений.
Глава XXIX
- Если бы, - сказал Дидий, вставая и кладя себе на грудь правую руку с растопыренными пальцами, - если бы такой промах при наречении имени случился до Реформации - (- Он случился позавчера, - сказал про себя дядя Тоби) - когда крещение совершалось по-латыни - - (- Оно было совершено от первого до последнего слова по-английски, - сказал дядя), - можно было бы привлечь для сравнения обширный материал и, основываясь на многочисленных постановлениях относительно сходных случаев, объявить это крещение недействительным, с предоставлением права дать ребенку новое имя. - Если б, например, священник, по незнанию латинского языка, вещь довольно обыкновенная, окрестил ребенка Тома о'Смайлза in nomine patriae et filia et spiritum sanctos - крещение считалось бы недействительным. - Извините, пожалуйста, - возразил Кисарций, - в этом случае, поскольку ошибка была только в окончаниях, крещение имело силу - и чтобы сделать его недействительным, промах священника должен был касаться первых слогов каждого слова - а не последних, как в вашем примере. -
Мой отец, которого приводили в восторг подобного рода тонкости, слушал с напряженным вниманием.
- Допустим, например, - продолжал Кисарций, - что Гастрифер крестит ребенка Джона Стредлинга in gomine gatris etc. etc. вместо in nomine patris etc. - Имеет ли силу такое крещение? Нет, - говорят наиболее сведущие канонисты, - поскольку корень каждого слова здесь вырван, вследствие чего смысл и значение из них изъяты и заменены совершенно другими; ведь gomine не значат именем , a gatris - отца . - Что же они значат? - спросил дядя Тоби. - Ровно ничего, - сказал Йорик. - Ergo, такое крещение недействительно, - сказал Кисарций. - Разумеется, - отвечал Йорик тоном на две трети шутливым и на одну треть серьезным. -
- Но в приведенном случае, - продолжал Кисарций, - где patriae поставлено вместо patris, filia вместо filii и так далее - так как это ошибка только в склонении и корни слов остаются нетронутыми, изгибы их ветвей в ту или другую сторону никоим образом не являются помехой крещению, поскольку слова сохраняют тот же смысл, что и раньше. - Но в таком случае, - сказал Дидий, - должно быть доказано намерение священника произносить их грамматически правильно. - Я с вами совершенно согласен, уважаемый собрат Дидий, - отвечал Кисарций, - и по поводу именно такого случая мы имеем постановление в декреталиях папы Льва Третьего. - Но ведь ребенок моего брата, - воскликнул дядя Тоби, - не имеет никакого отношения к папе - он законный сын протестанта, окрещенный Тристрамом, вопреки воле и желанию его отца и матери, а также всех его родных. -
- Если вопрос этот, - сказал Кисарций, перебивая дядю Тоби, - должен был решаться волей и желанием только лиц, находящихся в родстве с ребенком мистера Шенди, то миссис Шенди никоим образом не принадлежит к их числу, - Дядя Тоби вынул изо рта трубку, а отец придвинул ближе к столу свой стул, чтобы послушать окончание столь странного вступления.
- Вопрос: «Родственница ли мать своего ребенка», - продолжал Кисарций, - был не только поставлен, капитан Шенди, лучшими нашими законоведами и цивилистами, - но, после обстоятельного беспристрастного исследования и сопоставления всевозможных доводов за и против, - он получил отрицательное решение - именно: «Мать не родственница своего ребенка».
Тут отец быстро зажал рукой рот дяди Тоби с таким видом, будто он хочет сказать ему что-то на ухо, - а на самом деле из страха перед Лиллибуллиро; - очень желая услышать продолжение столь любопытного разговора - он упросил дядю Тоби не чинить ему препятствий. - Дядя Тоби кивнул головой - засунул в рот трубку и удовольствовался мысленным насвистыванием Лиллибуллиро. - Кисарций, Дидий и Триптолем тем временем продолжали рассуждать таким образом.
- Решение это, - сказал Кисарций, - как будто в корне противоречащее ходячим взглядам, все-таки имело за себя веские доводы, а после громкого тяжебного дела, известного обычно под именем дела герцога Саффолкского, отпали всякие сомнения относительно его правильности. - Оно приводится у Брука, - сказал Триптолем. - И упоминается лордом Куком, - прибавил Дидий. - Вы можете также найти его у Свинберна в книге «О завещаниях», - сказал Кисарций.
- Дело это, мистер Шенди, заключалось в следующем: - В царствование Эдуарда Шестого Чарльз, герцог Саффолкский, у которого был сын от одного брака и дочь от другого, сделал завещание, по которому отказывал свое имущество сыну, и умер; после его смерти умер также его сын - но без завещания, без жены и без детей - когда его мать и единокровная сестра (от первого брака его отца) были еще в живых. Мать вступила в управление имуществом своего сына, согласно статуту двадцать первого года царствования Генриха Восьмого, коим постановляется, что в случае смерти лица, не сделавшего завещания, управление его имуществом должно быть передано ближайшему родственнику.
Когда же это управление было (исподтишка) предоставлено матери, единокровная сестра умершего начала тяжбу в церковном суде, ссылаясь на то, во-первых, что ближайшей родственницей является она сама, а во-вторых, что мать вовсе не родственница покойного; на этом основании она просила суд отменить передачу матери управления его имуществом и, в силу упомянутого статута, предоставить это имущество ей самой, как ближайшей родственнице покойного.
А как дело это было громкое и многое зависело от его исхода - поскольку создавался прецедент, согласно которому, вероятно, решались бы в будущем многие крупные имущественные дела, - то величайшие знатоки законов нашего королевства и гражданского права вообще держали совет касательно того, родственница ли мать своего сына или нет. - По означенному вопросу не только светские юристы - но и знатоки церковного права - jurisconsulti - jurisprudentes - цивилисты - адвокаты - епископские уполномоченные - судьи кентерберийской и Йоркской консистории и палаты по разбору духовных завещаний, во главе с председателем церковного суда при архиепископе Кентерберийском, были все единодушно того мнения, что мать не родственница своего ребенка. -
- А что сказала на это герцогиня Саффолкская? - спросил дядя Тоби.
Неожиданный вопрос дяди Тоби привел Кисарция в большее замешательство, чем возражение самого искусного адвоката. - - Он запнулся на целую минуту, уставившись на дядю Тоби и ничего ему не отвечая, - - этой минутой воспользовался Триптолем, чтобы отстранить его и самому взять слово.
- Основной принцип права, - сказал Триптолем, - состоит в том, что в нем не существует восходящего движения, а только нисходящее, и в настоящем деле для меня нет никакого сомнения, что хотя ребенок, конечно, происходит от крови и семени своих родителей - последние тем не менее не происходят от его крови и семени, поскольку не родители произведены ребенком, а ребенок родителями. - Это выражено так: Liberi sunt de sanguine patris et matris, sed pater et mater non sunt de sanguine liberorum.
- Ваше рассуждение, Триптолем, - воскликнул Дидий, - доказывает слишком много - ибо из цитируемых вами слов следует не только то, что мать не родственница своего ребенка, как это всеми признано, - но что и отец тоже не родственник его. - Мнение это, - сказал Триптолем, - надо признать наиболее правильным, потому что отец, мать и ребенок, хоть это и три лица, составляют, однако, только (una саго) одну плоть и, следовательно, не находятся ни в какой степени родства - и в природе нет никакого способа приобрести его. - Вы опять доказываете этим рассуждением слишком много, - воскликнул Дидий, - ибо не природа, а только Моисеев закон запрещает человеку иметь ребенка от своей бабушки - а такой ребенок, если предположить, что это девочка, будет находиться в родстве и с… - - Но кто же когда-либо помышлял, - воскликнул Кисарций, - о связи со своей бабушкой? - - Тот молодой джентльмен, - отвечал Йорик, - о котором говорит Сельден и который не только помышлял об этом, но и оправдывал перед отцом свое намерение при помощи довода, заимствованного из закона - око за око и зуб за зуб. - Вы лежите, сэр, с моей матерью, - сказал юнец, - почему же я не могу лежать с вашей? - - Это argumentum commune, - добавил Йорик. - Лучшего они не стоят, - сказал Евгений, схватив шляпу.
Собрание разошлось. - -
Глава XXX
- Скажите, пожалуйста, - спросил дядя Тоби, опираясь на Йорика, который вместе с отцом помогал ему осторожно сойти с лестницы, - не приходите в ужас, мадам: нынешний разговор на лестнице гораздо короче давешнего, - скажите, пожалуйста, Йорик, - спросил дядя Тоби, - как же в конце концов эти ученые мужи решили дело с Тристрамом? - Весьма удовлетворительно, - отвечал Йорик, - оно не касается никого на свете - ведь миссис Шенди, мать ребенка, не находится ни в каком родстве с ним - а если мать, сторона более близкая, не сродни ребенку - то уж мистер Шенди и подавно. - Словом, он такой же чужой человек по отношению к нему, сэр, как и я -
- Это вполне возможно, - сказал отец, покачав головой.
- Пуста, себе ученые говорят что угодно, все-таки, - сказал дядя Тоби, - между герцогиней Саффолкской и ее сыном было некоторое кровное родство.
- Люди неученые, - заметил Йорик, - до сих пор так думают.
Глава XXXI
Хотя отцу доставили громадное удовольствие тонкие ходы этих ученых рассуждений - все-таки они были не больше, чем бальзам для сломанной кости. - Вернувшись домой, он почувствовал тяжесть постигших его несчастий с удвоенной силой, как это всегда бывает, когда палка, на которую мы опираемся, выскальзывает у нас из рук. - Он стал задумчив - часто прохаживался к рыбному пруду - опустил один из углов своей шляпы - то и дело вздыхал - воздерживался от резких замечаний - а так как вспышки гнева, рождающие, такие замечания, весьма способствуют испарине и пищеварению, как говорит нам Гиппократ, - он бы, наверно, занемог от прекращения этих полезных функций, если бы мысли его не были вовремя отвлечены и здоровье спасено новой волной забот, завещанных ему, вместе с наследством в тысячу фунтов, тетей Диной.
Едва успев прочитать письмо, отец взялся за дело по-настоящему и немедленно начал ломать себе голову, придумывая, как бы лучше всего истратить эти деньги с честью для нашего семейства. - Сто пятьдесят диковинных планов по очереди завладевали его мозгами - ему хотелось сделать и то, и то, и это. - Он хотел бы съездить в Рим - он хотел бы начать тяжбу - он хотел бы купить доходные бумаги - он хотел бы купить ферму Джона Гобсона - он хотел бы обновить фасад нашего дома и пристроить, ради симметрии, новый флигель. - По эту сторону стояла прекрасная водяная мельница, и ему хотелось построить ей под пару по ту сторону реки, на видном месте, ветряную мельницу. - Но превыше всего на свете он хотел бы огородить большую Воловью пустошь и немедленно отправить в путешествие моего брата Бобби.
Но так как завещанная сумма была конечной, и, стало быть, на нее нельзя было сделать все это - ас выгодой, по правде говоря, лишь очень немногое - то из всех проектов, рождавшихся по этому случаю, наиболее глубокое впечатление на отца произвели, по-видимому, два последние, и он непременно решился бы в пользу их обоих разом, не будь только что указанного маленького неудобства, которое принуждало его остановить свой выбор на каком-нибудь одном из них.
Это была задача совсем не легкая; в самом деле, хотя отец давно уже высказался про себя в пользу этой необходимой части братнина воспитания и, как человек деловой, твердо решил осуществить ее на первые же деньги, которые поступят от второго выпуска акций Миссисипской компании, в которой он участвовал, - однако Воловья пустошь, принадлежавший к поместью Шенди обширный участок превосходной земли, покрытой дроком, неосушенной и невозделанной, предъявляла к нему требования почти такой же давности: отец уже много лет носился с мыслью извлекать из нее какую-нибудь выгоду.
Но так как до сих пор обстоятельства никогда еще не вынуждали его установить, не откладывая, первенство или справедливость этих требований - то он благоразумно воздерживался от сколько-нибудь тщательного и добросовестного их разбора; вот почему в эту критическую минуту, когда были отвергнуты все прочие планы, - - два старых проекта относительно Воловьей пустоши и моего брата снова поселили в душе его разлад, причем силы их были настолько равные, что в уме старика происходила тяжелая борьба - который же из них надо привести в исполнение в первую очередь.
- Смейтесь, если вам угодно, - - но дело обстояло так:
В семье нашей издавна существовал обычай, с течением времени сделавшийся почти что законом, предоставлять старшему сыну перед женитьбой право свободного въезда в чужие края, выезда и возвращения, - не только для укрепления своих сил посредством моциона и постоянной перемены воздуха - но и просто для того, чтобы дать юнцу потешиться пером, которое он мог бы воткнуть в свой колпак, побывав за границей, - tantum valet, - говорил мой отец, - quantum sonat.
А так как поблажка эта была резонной и в христианском духе, - то отказать ему в ней без всяких причин и оснований - и, стало быть, дать пищу для толков о нем, как о первом Шенди, не покружившемся по Европе в почтовой карете только потому, что он парень придурковатый, - значило бы поступить с ним в десять раз хуже, чем с турком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74