- Надеюсь, - сказал Трим, поясняя свою мысль, - надеюсь, бог даст, вести окажутся неверными. - Я собственными ушами слышал, как читали письмо, - возразил Обадия, - ох, и потрудимся мы, корчуя Воловью пустошь! - Ах, он умер! - проговорила Сузанна. - - - Так же верно, - сказала судомойка, - как то, что я жива.
- Скорблю о нем от всего сердца и от всей души, - сказал Трим, испуская вздох. - Бедное создание! - бедный мальчик! - бедный джентльмен!
- А еще на Троицу он был жив, - сказал кучер. - На Троицу! увы! - воскликнул Трим, протянув правую руку и мгновенно приняв ту же позу, в какой он читал проповедь. - - - Что такое Троица, Джонатан (это было имя кучера), или Масленица, или другие прошедшие времена и праздники по сравнению с этим! Сейчас мы здесь, - продолжал капрал (стукнув об пол концом своей перпендикулярно поставленной палки, чтобы создать таким образом представление о здоровье и устойчивости) - и вот нас - (он выронил из рук шляпу) не стало! в один миг! - Это вышло у него чрезвычайно трогательно! Сузанна разлилась в три ручья. - Мы не пни и не камни: Джонатан, Обадия, кухарка, все расчувствовались. - Даже придурковатая толстая судомойка, чистившая на коленях рыбный судок, и та оживилась. - Вся кухня столпилась вокруг капрала.
А теперь, так как для меня совершенно ясно, что сохранение нашего государственного и церковного строя - а может быть, и сохранение всего мира - или, что то же, распределение в нем и равновесие собственности и власти - могут в будущем очень много зависеть от правильного понимания этой черты капралова красноречия, - я требую от вас внимания, - ваши милости и ваши преподобия могут потом вознаградить себя за это, проспав на здоровье десять страниц сряду, взятых в любой другой части моего произведения.
Я сказал: «мы не пни и не камни», - и это, конечно, верно. Только мне следовало бы прибавить: и не ангелы, к сожалению, - а люди, облеченные плотью и руководимые нашим воображением; и какое пиршество задают и той и другому семь наших чувств, особенно некоторые из них; я, по крайней мере, к стыду своему, должен в этом признаться. Достаточно сказать, что из всех чувств зрение (ибо я решительно отвергаю осязание, несмотря на то, что большинство наших бородачей, я знаю, стоит за него) быстрее всего сносится с душой, - сильнее всего поражает воображение и оставляет в нем нечто невыразимое, нечто такое, чего словами не передать, - а иногда также и не прогнать.
- Я немного отклонился в сторону, - ничего, это полезно для здоровья, - а теперь давайте вернемся к смертности Тримовой шляпы. - «Сейчас мы здесь - и в один миг нас не стало». - В этой фразе не заключалось ничего особенного - это была одна из тех самоочевидных истин, какие мы имеем удовольствие слушать каждый день; и если бы Трим не доверился своей шляпе больше, нежели своей голове, - ничего бы у него не вышло.
- - - «Сейчас мы здесь, - - продолжал капрал, - и вот нас» - (тут он неожиданно выронил из рук шляпу - - помедлил и произнес) - «не стало! в один миг!» Шляпа упала так, словно в тулье у нее помещался тяжелый ком глины. - - Нельзя было лучше выразить чувство смертности, прообразом и предтечей которой была эта шляпа, - рука Трима как будто исчезла из-под нее, - она упала безжизненная, - глаза капрала остановились на ней, как на трупе, - и Сузанна разлилась в три ручья.
А теперь… - Есть тысяча и десять тысяч разных способов (ибо материя и движение бесконечны), какими можно уронить на пол шляпу без всякого результата. - - Если бы Трим ее бросил, или швырнул, или кинул, или пустил кубарем, или метнул, или дал ей выскользнуть или упасть в любом возможном направлении под небом, - или если бы в лучшем направлении, какое можно было ей дать, - он ее выронил, как гусь - как щенок - как осел, - или, роняя ее и даже уже выронив, он смотрел бы дураком-простофилей - остолопом, - все бы сорвалось, шляпа не произвела бы никакого впечатления на сердце.
Вы, управляющие нашим могущественным миром и его могущественными интересами при помощи орудий красноречия, - подогревающие его, охлаждающие, расслабляющие и размягчающие, - а потом снова закаляющие в своих целях.
Вы, поворачивающие и оборачивающие людские страсти при помощи этого могучего ворота - и, по окончании своей работы, ведущие людей, куда вам вздумается. -
- Вы, наконец, гонящие - - и отчего же нет, - а также и вы, гонимые, как индюки на рынок, хворостиной с пунцовой тряпкой, - поразмыслите - поразмыслите, молю вас, над Тримовой шляпой.
Глава VIII
Постойте - мне необходимо свести маленький счет с читателем, прежде чем Трим получит возможность продолжать свою речь. - Я сделаю это в две минуты.
Среди многих других книжных долгов, которые все будут мною погашены в свое время, - я признаю два - главу о горничных и о пуговичных петлях, - которые в предыдущей части моего произведения я обещал и твердо решил заплатить в нынешнем году; но я слышу от ваших милостей и ваших преподобий, что два эти предмета, особенно в таком соединении, могут оказаться опасными для общественной нравственности, - и потому прошу простить мне главу о горничных и пуговичных петлях - и принять вместо нее предыдущую главу, каковая, с позволения ваших преподобий, - является не чем иным, как главой о горничных, о зеленых платьях и о старых шляпах.
Трим поднял упавшую шляпу, - надел ее на голову, - после чего продолжал свою речь о смерти следующим образом:
Глава IX
- - Нам, Джонатан, не знающим, что такое нужда или забота, - живущим здесь в услужении у двух лучших на свете господ - (за исключением, про себя скажу, его величества короля Вильгельма Третьего, которому я имел честь служить в Ирландии и во Фландрии), - нам, я согласен, время от Троицы до нынешнего дня, когда через три недели Рождество, кажется коротким - его все равно что и нет; - но для тех, Джонатан, кто знает, что такое смерть и сколько она может наделать разорений и опустошений, прежде чем человек успеет оглянуться, - это целая вечность. - Ах, Джонатан, у доброго человека сердце кровью обливается при мысли, - продолжал капрал (вытянувшись в струнку), - сколько храбрых и статных молодцов полегло за это время! - Поверь мне, Сузи, - прибавил капрал, обращаясь к Сузанне, глаза которой подернулись влагой, - прежде чем опять воротится Троица, - много светлых глазок потускнеет. - Сузанна отнесла эти слова на свой счет, - она заплакала, - но сделала также реверанс. - Все мы, - продолжал Трим, все еще глядя на Сузанну, - все мы как цветы полевые, - слеза гордости подкрадывалась между каждыми двумя слезами уничижения - ни один язык не мог бы описать иначе состояние Сузанны, - всякая плоть как трава, - она прах - грязь. - Все сейчас же посмотрели на судомойку, - судомойка только что чистила рыбный судок. - Это было невежливо.
- Что такое самое красивое лицо, на которое взирал когда-нибудь человек? - Я могла бы всю жизнь слушать Трима, когда он вот так говорит, - воскликнула Сузанна. - Что оно (Сузанна положила руку на плечо Трима) - как не тление? - Сузанна убрала руку.
- Как я люблю вас за это - и это, свойственное вам, прелестное смешение делает вас милыми созданиями, которыми вы являетесь, - и кто вас за это ненавидит, все, что я могу сказать о таком человеке, - или у него тыква вместо головы - или яблоко вместо сердца, - и когда он подвергнется вскрытию, вы увидите, что это так.
Глава X
Сузанна ли, слишком поспешно убрав свою руку с плеча капрала (вследствие внезапной перемены своих чувств), - немного прервала нить его размышлений -
Или капрал начал сознавать, что он вошел в роль богослова и заговорил скорее как капеллан, чем так, как подсказывало ему сердце -
Или - - - - или - - - ибо во всех таких случаях человек находчивый и смышленый без труда может заполнить пару страниц предположениями - - а какое из них было истинным, пусть определит любознательный физиолог или вообще любознательный человек, - так или иначе, капрал следующим образом продолжал свою речь:
- Про себя скажу, что на открытом воздухе я ставлю смерть ни во что - ни вот в столечко, - прибавил капрал, щелкнув пальцами, - но с таким видом, который он один только мог придать этому заявлению. - В сражении я ставлю смерть ни во что, только бы она не схватила меня предательски, как беднягу Джо Гиббонса, когда тот чистил свое ружье. - Ну что она? Дернул за спусковой крючок - пырнул штыком на дюйм правее или левее - вот и вся разница. - Окинь взглядом фрунт - направо - видишь, Джек свалился - ну что ж - для него это все равно что получить кавалерийский полк. - Нет - это Дик. Тогда Джеку от этого не хуже. - Но тот или другой, - а мы марш вперед, - в пылу преследования даже смертельной раны не чувствуешь, - самое лучшее встретить смерть храбро, - бегущий подвергается в десять раз большей опасности, чем тот, кто идет ей прямо в пасть. - Я сто раз, - прибавил капрал, - смотрел ей в лицо и знаю, что она такое. - Пустяк, Обадия, это сущий пустяк на поле битвы. - Зато дома она, ух, какая страшная, - проговорил Обадия. - Мне она тоже нипочем, - сказал Джонатан, - когда я сижу на козлах. - А по-моему, она натуральнее всего в постели, - возразила Сузанна. - Если б я мог тогда увернуться от нее, забравшись в самую паршивую телячью кожу, которая когда-либо шла на вещевые мешки, я б так и сделал, - сказал Трим, - одно слово: натура.
- Натура есть натура, - сказал Джонатан. - Потому-то, - воскликнула Сузанна, - мне так жаль мою госпожу. - Никогда она от этого не оправится. - А я так из всего семейства больше всех жалею капитана, - отвечал Трим. - Госпожа твоя выплачется, и ей станет легче, - а сквайр выговорится, - но мой бедный господин ни слова не скажет, он все затаит в себе. - Я целый месяц буду слышать, как он вздыхает в постели совсем так, как он вздыхая по лейтенанте Лефевре. Прошу прощения у вашей милости, не вздыхайте так жалостно, - говорил я ему, бывало, лежа с ним рядом. - Ничего не могу поделать, Трим, - говорил мой господин, - такое это печальное происшествие - я не в силах изгнать его из сердца. - Ваша милость не боится даже смерти. - Надеюсь, Трим, я ничего не боюсь, - говорил он, - боюсь только делать дурное. - Но что бы ни случилось, - прибавлял он, - я позабочусь о мальчике Лефевра. - И с этими словами его милость обыкновенно засыпал, они были для негр как успокоительное лекарство.
- Люблю слушать, как Трим рассказывает про капитана, - сказала Сузанна. - Он добрый господин, - сказал Обадия, - другого такого нет на свете. - Да, и самый храбрый из всех командиров, - сказал капрал, - которые водили когда-либо людей в атаку. - Во всей королевской армии не было лучшего офицера - и лучшего человека на божьем свете; он пошел бы на жерло пушки, даже если бы видел зажженный фитиль у самого запала, - и все-таки, несмотря на это, сердце у него для других кроткое, как у дитяти. - Он не обидел бы цыпленка. - Я лучше соглашусь возить такого господина за семь фунтов в год, - сказал Джонатан, - чем других за восемь. - Спасибо тебе, Джонатан, за твои двадцать шиллингов, - сказал капрал, пожимая кучеру руку, - это все равно как если б ты положил их мне в карман. - Я буду служить ему по гроб, так я его люблю. - Он мне друг и брат - и если б я знал наверно, что мой бедный брат Том помер, - продолжал капрал, доставая платок, - то, будь у меня десять тысяч фунтов, я бы отказал их капитану до последнего шиллинга. - Трим не мог удержаться от слез при этом завещательном доказательстве своей преданности дяде Тоби. - Вся кухня была растрогана. - Расскажите же нам про бедного лейтенанта, - сказала Сузанна. - С превеликим удовольствием, - отвечал капрал.
Сузанна, кухарка, Джонатан, Обадия и капрал Трим сели вокруг огня, и как только судомойка затворила двери в кухне, - капрал начал.
Глава XI
Да я просто турок: так забыть родную мать, как будто ее у меня вовсе не было и природа вылепила меня собственными силами, положив голым на берегах Нила. - - Ваш покорнейший слуга, мадам, - я причинил вам кучу хлопот, - желаю, чтоб они не пропали даром; однако вы оставили у меня трещину на спине, - а вот здесь спереди отвалился большой кусок, - и что прикажете делать с этой ногой? - Ни за что мне не дотащиться на ней до Англии.
Сам я никогда ничему не удивляюсь; и собственное суждение так часто меня обманывало в жизни, что я ему положительно не доверяю, справедливо это или нет, - во всяком случае, я редко горячусь по ничтожным поводам. Тем не менее я почитаю истину столько же, как и любой из вас; и когда она от нас ускользает, я благодарен каждому, кто берет меня за руку и спокойно ведет искать ее, как вещь, которую мы оба потеряли и без которой нам обоим трудно обойтись, - я готов пойти с таким доброжелателем на край света. - Но я ненавижу ученые споры, - и потому (за исключением вопросов религиозных и затрагивающих интересы общества) скорее подпишусь под всем, что не застрянет у меня в горле на первой же фразе, нежели дам себя вовлечь в один из таких споров. - Дело в том, что я не переношу духоты - и дурных запахов в особенности. - По этим соображениям я с самого начала решил, что если когда-либо по чьей-нибудь вине увеличится рать мучеников - или образуется новая, - я к этому руки не приложу, ни прямо, ни косвенно.
Глава XII
Но вернемся к моей матери, мадам.
Мнение дяди Тоби о том, что «в поведении римского претора Корнелия Галла не было ничего худого, если он спал со своей женой», - или, вернее, последнее слово этого мнения - (ибо это было все, что услышала моя мать) задело в ней самую уязвимую сторону женского пола. - Не поймите меня превратно: - я разумею ее любопытство; - она мгновенно вообразила, что разговор идет о ней, а когда мысль эта завладела ее сознанием, вы без труда поймете, что каждое слово отца она относила или к себе, или к семейным своим заботам.
- - - - - - Скажите, пожалуйста, мадам, на какой улице живет та дама, которая поступила бы иначе?
От необыкновенных обстоятельств смерти Корнелия отец совершил переход к смерти Сократа и излагал дяде Тоби сущность защитительной речи философа перед судьями; - это было неотразимо: - не речь Сократа, - а увлечение ею моего отца. - Он сам написал «Жизнь Сократа» за год до того, как оставил торговлю, и я боюсь, что она-то, главным образом, и повлияла на его решение. Вот почему никто не был лучше моего отца оснащен для того, чтобы понестись с таким подъемом по морям героического красноречия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74