С другой стороны, дело с Воловьей пустошью было ничуть не менее трудным.
Помимо первоначальных затрат на ее покупку, составлявших восемьсот фунтов, - пустошь эта стоила нашему семейству еще восемьсот фунтов, затраченных на ведение тяжбы лет пятнадцать тому назад, - не считая бог знает скольких хлопот и неприятностей.
Вдобавок, хотя она находилась во владении семейства Шенди еще с середины прошлого столетия и лежала вся на виду перед домом, доходя по одну сторону до водяной мельницы, а по другую до проектируемой ветряной мельницы, о которой была речь выше, - и по всем этим причинам, казалось бы, имела больше любой части поместья право на заботу и попечение со стороны нашего семейства, - однако, по какой-то необъяснимой случайности, свойственной людям, - она, подобно земле какой-нибудь проселочной дороги, все время находилась в постыднейшем пренебрежении и, по правде говоря, столько от этого потерпела, что сердце каждого, кто смыслил в ценах на землю, обливалось бы (по словам Обадии) кровью, если бы он только увидел, проезжая мимо, в каком она состоянии.
Однако, поскольку ни покупка этого участка земли - ни тем более выбор места, которое он занимал, не были, строго говоря, делом моего отца, - он никогда не считал своей обязанностью как-нибудь о нем заботиться - до возникновения, пятнадцать лет тому назад, вышеупомянутой проклятой тяжбы (из-за границ) - которая, будучи всецело делом моего отца, естественно вооружила его множеством доводов в пользу Воловьей пустоши; и вот, сложив все эти доводы вместе, он увидел, что не только собственная выгода, но и честь обязывает его что-то предпринять - и предпринять именно теперь - или никогда.
Я считаю прямо-таки несчастьем то, что соображения в пользу как одной, так и другой затеи оказались до такой степени равносильными; хотя отец взвешивал их во всяких чувствах и условиях - провел много мучительных часов в глубочайших и отвлеченнейших размышлениях о том, как лучше всего поступить, - - сегодня читал книги по сельскому хозяйству - а на другой день описания путешествий - отрешался от всех предвзятых мыслей - рассматривал доводы в пользу как одной, так и другой стороны в самом различном свете и положении - беседовал каждый день с дядей Тоби - спорил с Йориком - и обсуждал со всех сторон вопрос о Воловьей пустоши с Обадией, - тем не менее за все это время ему не пришло на ум в защиту одного из этих предприятий ничего такого, чего нельзя было бы или привести с такой же убедительностью в защиту другого, или, по крайней мере, настолько нейтрализовать каким-нибудь соображением равной силы, чтобы чашки весов удержались на одном уровне.
В самом деле, хотя при правильном уходе и в руках опытных людей Воловья пустошь, несомненно, приняла бы другой вид по сравнению с тем, что у нее был или мог когда-нибудь быть при нынешних условиях, - однако все это точка в точку было верно и в отношении моего брата Бобби - что бы там ни говорил Обадия. - -
Если подойти к делу с точки зрения материальной выгоды - борьба между Воловьей пустошью и поездкой Бобби, я согласен, на первый взгляд не представлялась столь нерешительной; ибо каждый раз, когда отец брал перо и чернила и принимался подсчитывать несложный расход на расчистку, выжигание и огораживание Воловьей пустоши, и т. д. и т. д. - и верный доход, который она ему принесет взамен, - последний достигал таких фантастических размеров при его системе счета, что Воловья пустошь, можно было поклясться, смела бы все на своем пути. Ведь было очевидно, что он в первый же год соберет сто ластов рапса, по двадцати фунтов ласт, - да превосходный урожай пшеницы через год - а еще через год, по самым скромным выкладкам, сто - - но гораздо вероятнее сто пятьдесят - если не все двести четвертей гороху и бобов - не считая прямо-таки гор картофеля. - Но тут мысль, что он тем временем растил моего брата, как поросенка, чтобы тот поедал все это, - снова все опрокидывала и обыкновенно оставляла старика в таком состоянии нерешительности - что, как он часто жаловался дяде Тоби, - он знал не больше своих пяток, что ему делать.
Лишь тот, кто сам ее испытал, может понять, какая это мука, когда ум человека раздирается двумя проектами равной силы, которые в одно и то же время упрямо тащат его в противоположные стороны; ведь, не говоря уже об опустошении, которое они неизбежно производят в деликатно устроенной нервной системе, переправляющей, как вы знаете, жизненных духов и более тонкие соки из сердца в голову и так далее, - - невозможно выразить, как сильно это беспорядочное трение действует на более грубые и плотные части организма, разрушая жир и повреждая крепость человека при каждом своем движении взад и вперед.
Отец несомненно зачах бы от этой напасти, как он стал чахнуть от несчастья, приключившегося с моим именем, - не приди к нему на выручку, как и в последнем случае, новое несчастье - смерть моего брата Бобби.
Что такое жизнь человека - как не метание из стороны в сторону? - от горя к горю? - - завязывание одного повода к огорчению - и развязывание другого?
Глава XXXII
С этой минуты меня следует рассматривать как законного наследника рода Шенди - и собственно отсюда начинается история моей Жизни и моих Мнений. Как я ни спешил и как ни торопился, я успел только расчистить почву для возведений постройки - - и постройка эта, предвижу я, будет такой какой никто еще не замышлял и тем более никто не воздвигая со времени Адама. Меньше чем через пять минут брошу я в огонь свое перо, а вслед за пером капельку густых чернил, оставшихся на дне моей чернильницы. - А за это время - мне надо еще сделать десяток вещей. - - Одну вещь мне надо назвать - об одной вещи потужить - на одну вещь понадеяться - одну вещь пообещать - и одной вещью пригрозить. - Мне надо одну вещь предположить - одну вещь объявим, - - об одной вещи умолчать - одну вещь выбрать - и об одной вещи спросить. - Главу эту, таким образом, я называю главой о вещах - и следующая за ней глава, то есть первая глава следующего тома, будет, если я доживу, главой об усах - для поддержания некоторой связности в моих произведениях.
Вещь, о которой я тужу, заключается в том, что вещи слишком густой толпой обступили меня, так что я никак не мог приступить к той части моего произведения, на которую все время поглядывал с таким вожделением; я имею в виду кампании, а в особенности любовные похождения дяди Тоби, эпизоды которых настолько своеобразны и такой сервантесовской складки, что если только мне удастся так с ними справиться и произвести на все прочие мозги такое же впечатление, какое эти происшествия возбуждают в моем собственном, - ручаюсь, книга моя совершит свой путь на этом свете куда успешнее, чем совершал до нее свой путь ее хозяин. - - О Тристрам! Тристрам! если только это случится - литературная, слава, которой ты будешь окружен, вознаградит тебя за все несчастья, выпавшие на твою долю в жизни, - ты будешь ею наслаждаться - когда давно уже будет утрачена вся их горечь и всякая память о них! - -
Не удивительно, что мне так не терпится дойти наконец до этих любовных похождений. - Они самый лакомый кусочек всей моей истории! - и когда я до них доберусь - будьте уверены, добрые люди, - (и начихать мне, если чей-нибудь слабый желудок этим побрезгует) я ни капельки не постесняюсь в выборе моих слов: - вот та вещь, которую я должен объявить. - Ни за что мне не управиться за пять минут, вот чего я боюсь, - надеюсь же я на то, что ваши милости и преподобия не обидятся, - а если вы обиделись, то имейте в виду, что в будущем году я вам преподнесу, почтеннейшие, такую штуку, за которую можно обидеться, - - это манера моей милой Дженни - а кто такая моя Дженни - и с какого конца следует подступать к женщине - это вещь, о которой я намерен умолчать, - о ней вам будет сказано через главу после главы о пуговичных петлях - ни на одну главу раньше.
А теперь, когда вы дошли до конца моих четырех томов, - - вещь, о которой я хочу спросить: в каком состоянии у вас голова? У меня она ужасно болит. - О вашем здоровье я не беспокоюсь; я знаю, что оно очень поправилось. - - Истинное шендианство, как бы вы ни были предубеждены против него, отворяет сердце и легкие и, подобно всем родственным ему душевным состояниям, облегчает движение крови и других жизненных соков по каналам нашего тела, оно помогает колесу жизни вертеться дольше и радостнее.
Если бы мне предоставили, как Санчо Пансе, выбрать по вкусу королевство, я бы не выбрал острова - или королевства чернокожих, чтобы добывать деньги: - - нет, я бы выбрал королевство людей, смеющихся от всего сердца. А так как желчность и более мрачные чувства, расстраивая кровообращение и нарушая движение жизненных соков, действуют, я вижу, столь же вредно на тело государственное, как и на тело человека, - и так как одна только привычка к добродетели способна справиться с этими чувствами и подчинить их разуму, - то я бы попросил у бога - даровать моим подданным, наряду с веселостью, также и мудрость; тогда я был бы счастливейшим монархом, а они счастливейшим народом на свете.
Высказав это благое пожелание, я теперь, с позволения ваших милостей и ваших преподобий, расстаюсь с вами ровне на год, когда (если до тех пор меня не угробит этот проклятый кашель) я снова дерну вас за бороды и выложу свету историю, какой вам, верно, и не снилось.

Том пятый

Dixero si quid forte jocosius, hoc mihi juris
Cum venia dabis.
Horatius
- Si quis calumnietur levius esse quam decet theologum, aut mordacius quam deceat Christianum - non Ego, sed Democritus dixit.
Erasmus
Si quis Clericus, aut Monachus, verba joculatoria, risum moventia, sciebat, anathema esto.

Досточтимому
Лорду виконту Джону Спенсеру
Милорд.
Покорно прошу позволения поднести вам настоящие два тома: это лучшее, что могли произвести мои дарования при таком плохом здоровье, как у меня. - Если бы Провидение было ко мне щедрее, томы эти составили бы гораздо более приличный подарок вашему сиятельству.
Прошу ваше сиятельство простить мне смелость, которую я беру на себя, присоединяя в этом посвящении к вашему имени имя леди Спенсер; ей подношу я историю Лефевра в шестом томе, руководясь единственно тем, что она, как подсказывает мне сердце, проникнута духом человечности.
Остаюсь,
Милорд,
Вашего сиятельства
Преданнейшим
И покорнейшим слугой
Лоренс Стерн
Глава I
Кабы не пара ретивых лошадок и не сорванец-почтарь, который ими правил от Стилтона до Стемфорда, мысль эта никогда бы не пришла мне в голову. Он летел, как молния, по косогору в три с половиной мили - мы едва касались земли - неслись с головокружительной быстротой - как вихрь - движение передалось моему мозгу - в нем приняло участие мое сердце. - - Клянусь великим богом света, - сказал я, глядя на солнце и протянув к нему руку в переднее окошко кареты, когда давал этот зарок, - сейчас же по приезде домой я запру мой кабинет и брошу ключ от него на глубину в девяносто футов от поверхности земли, в колодец за моим домом.
Лондонская почтовая карета укрепила меня в этом решении: она мерно покачивалась по дороге в гору, еле двигаясь, влекомая наверх восьмеркой грузных животных. - Изо всех сил, - сказал я, качая головой, - но и те, что получше вас, тащат таким же способом - понемногу у каждого! - Чудеса!
Скажите мне, господа ученые, вечно будем мы прибавлять так много к объему - и так мало к содержанию?
Вечно будем мы изготовлять новые книги, как аптекари изготовляют новые микстуры, лишь переливая из одной посуды в другую?
Вечно нам скручивать и раскручивать одну и ту же веревку? вечно двигаться по одной и той же дорожке - вечно одним и тем же шагом?
Обречены мы до скончания века, в праздники и в будни, выставлять остатки учености, как монахи выставляют останки своих святых, - не творя с их помощью ни единого, даже малюсенького, чуда?
Неужели человек, одаренный способностями, во мгновение ока возносящими его с земли на небо, - это великое, это превосходнейшее и благороднейшее в мире творение - чудо природы, как назвал его Зороастр в своей книге ???? ??????, шекина божественного присутствия, по Златоусту; - образ божий , по Моисею, - луч божества , по Платону, - чудо из чудес, по Аристотелю, - неужели человек создан для того, чтобы действовать, как вор - наподобие каких-нибудь сводников и крючкотворов?
Я гнушаюсь браниться по этому случаю, как Гораций, - но если мое пожелание не является слишком натянутым и не заключает в себе ничего грешного, я от души желаю, чтобы каждый подражатель в Великобритании, Франции и Ирландии покрылся коростой за свои труды - и чтобы в этих странах были хорошие дома коростовых, достаточно просторные, чтобы вместить - ну да и очистить всех их гуртом, косматых и стриженых, мужчин и женщин: это приводит меня к теме об усах - а вследствие какого хода мыслей - завещаю решить это на правах неотчуждаемого наследства Недотрогам и Тартюфам, пусть их потешатся и потрудятся, сколько душе угодно.

Об усах
Жалею, что пообещал; - более необдуманного обещания, кажется, никому еще не приходило в голову. - Глава об усах! - увы, читатели мне ее не простят, - ведь это такой щепетильный народ! - но я не знал, из какого теста они вылеплены, - и никогда не видел помещенного ниже отрывка; иначе, - это так же верно, как то, что носы есть носы, а усы есть усы (можете сколько угодно говорить обратное), - я бы держался подальше от этой опасной главы.

Отрывок
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * - Вы совсем уснули, милостивая государыня, - сказал пожилой господин, взяв руку пожилой дамы и слегка пожав ее в тот момент, когда им произнесено было слово усы, - не переменить ли нам тему разговора? - Ни в коем случае, - возразила пожилая дама, - мне нравится ваш рассказ об этих вещах. - Тут она накинула на голову тонкий газовый платок, прислонилась к спинке кресла, повернулась лицам к собеседнику и, вытянув немного ноги, проговорила: - Пожалуйста, продолжайте!
Пожилой господин продолжил так: - Усы! - воскликнула королева Наваррская, уронив клубок шерсти, - когда ла Фоссез произнесла это слово. - Усы, мадам, - сказала ла Фоссез, пришпиливая клубок к переднику королевы и делая ей при этом реверанс.
У ла Фоссез от природы голос был тихий и низкий, но это был внятный голос, и каждая буква слова усы отчетливо дошла до ушей королевы Наваррской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74