Поэтому и в оценке действий любого другого государственного м
ужа (а любая оценка в первую очередь исходит из презумпции достаточной к
омпетентности) свершение невозможного воспринимается как верный призн
ак гениальности. Мало кому приходит в голову, что это невозможное способ
но быть достигнуто в результате простого невежества.
Кому в то время могла прийти в голову мысль о возможности создания за одн
у зиму целого флота в стране, не имеющей не только верфей, но и леса! Нет, нет
, это не оговорка: на постройку судов идут не просто сваленные деревья, но
выдержанный определенным образом и определенный срок (кстати, измерявш
ийся даже не месяцами) лес. Кому в то время могла прийти в голову мысль о со
здании флота из сырого дерева?! Да ведь грош цена такому флоту…
Да, этот флот помог решить стратегическую задачу Ц обеспечить выход Рос
сии к морю. И все же не гениальности Петра обязана Россия, но, скорее, его не
вежеству. У Пастернака в его «Докторе Живаго» есть одно место: «…выяснил
ось, что для вдохновителей революции суматоха перемен и перестановок ед
инственная родная стихия, что их хлебом не корми, а подай им что-нибудь в м
асштабе земного шара. Построения миров, переходные периоды Ц это их сам
оцель. Ничему другому они не учились, ничего не умеют. А вы знаете, откуда с
уета этих вечных приготовлений? От отсутствия определенных готовых спо
собностей, от неодаренности». Печально констатировать, но по-видимому, э
то так: невежественное нетерпение всех, говоря словами же Пастернака, «с
амоуправцев революции», будь это помазанные миром венценосцы, будь это с
амозванные властители, Ц что-то вроде нашего национального вируса.
Как бы то ни было, Азов был взят, но трезвый государственный расчет, направ
ленный на удержание достигнутого, диктовал необходимость создания уже
другого флота, флота, способного продержаться на воде хотя бы несколько
лет.
Нельзя сказать, что Петр этого совсем не понимал, но что стоила его первая
судостроительная программа? Напомним, что качество созданных «кумпанс
твами» судов было столь низким, что многие из них прогнили еще в период по
стройки. Кстати, и здесь сказалось отсутствие должны образом высушенног
о леса.
Да и многого ли вообще стоил петровский флот Ц это любимое его детище? Ве
дь только редкие построенные на его верфях корабли пробыли в строю более
десяти лет, не сгнивший за десять лет корабль воспринимался как что-то ис
ключительное. Между тем, сорок, пятьдесят и больше лет службы для корабле
й того времени Ц вещь, если и не вполне обыкновенная, то во всяком случае
совсем не редкая. Напомним, что ознаменовавший начало новой эпохи в воен
ном судостроении «Royal Sovereign (другое его название Sovereign of the Seas) блестяще проявил себя
в битве с французами в мае 1692 года, когда ему насчитывалось уже 55 лет. Погиб
он только на шестидесятом году службы в 1696, да и то только по небрежности ко
рабельного кока, оставившего в каюте зажженную свечу. И это вовсе не было
редким исключением из правила; флагманский корабль адмирала Нельсона, з
наменитая «Victory», бережно хранимая Англией и по сию пору, ко времени Трафал
ьгарского сражения находилась в строю уже сорок лет. О нормативных требо
ваниях, которые предъявлялись к качеству военно-морских судов того врем
ени говорит уже тот факт, что не знающие сносу корпуса линейных кораблей,
отслуживших свой срок, еще долгое время использовались в качестве разли
чного рода складов и даже тюрем.
Одних линейных кораблей, содержание которых могла себе позволить тольк
о крупная военно-морская держава, за время царствования Петра было созд
ано 146 единиц. Одновременно напомним, что к началу девяностых годов семнад
цатого века (т е. к началу петровского царствования) английский флот насч
итывал в своем составе 163 военных корабля основных классов, из них 95 линейн
ых, французский соответственно 179 и 95, голландский Ц 102 и 69. Через сто лет в со
ставе английского флота было 555 кораблей, из них 118 линейных всех рангов и 132
фрегата. Французский насчитывал соответственно 319, 96 и 103. Голландский флот
к тому времени как серьезная военно-морская сила уже сошел на нет.
Такое количество линейных кораблей всех рангов, построенных за время ца
рствования Петра (повторимся: нормальный срок службы военного корабля п
ревышал срок его царствования) вполне могли бы вывести Россию в число пе
рвых военно-морских держав. На деле же мощь России и к концу его правления
ненамного превосходила полученное самим Петром наследство, т е. была пр
актически нулевой. Правда, после него оставались еще 36 линкоров и 9 фрегат
ов, но мореходные (а значит, в конечном счете, и боевые) их качества были вес
ьма сомнительны, если не сказать ничтожны. Впрочем, и они в очень скором вр
емени благополучно сгнили…
К сожалению, инерция, приданная Петром, еще долгое время будет сохранять
ся в российском военном судостроении. Еще долгое время и после него кора
бли будут строить из сырого леса. Еще и через столетие средний срок служб
ы российских кораблей будет составлять всего девять лет. Поэтому и через
сто лет после смерти Петра при штатном составе Балтийского флота в 27 лине
йных кораблей пригодных и готовых к дальнему плаванию будет всего 5. Это о
бъясняется тем, что при таком сроке службы необходимо было ежегодно стро
ить три новых линкора. Однако и состояние российской казны (в те поры не са
мое, кстати, бедственное), и климатические особенности региона не позвол
яли строить более полутора-двух; обходились тем, что кое-как ремонтирова
ли старые и зачисляли в состав действующих. Нужно ли говорить, что если од
олевшей Наполеона и ставшей во главе Священного союза России, будет не п
о карману и в мирное-то время содержать такой флот, то петровские утехи и
вовсе были гибельны для врученной ему державы, напрягавшей все силы для
одоления заносчивого шведского супостата.

Личность Петра неожиданно обнаруживает весьма большое сходство с Дон К
ихотом. Казалось бы, это совершенно невозможно, и все же… Обоих роднит не т
олько то обстоятельство, что оба они Ц персонажи чисто литературного вы
мысла (реальный Петр столь же далек от героя историографических легенд,
сколь «рыцарь печального образа» от своего прототипа), но и то, что жили он
и в каком-то искусственном, созданном их собственным воображением мире,
и этот воображенный ими мир в сущности полностью заслонил собой реальну
ю действительность. Один начитался рыцарских романов и вообразил себя г
ероем, достойным легенд, что окружали, ну, скажем, рыцарей круглого стола,
другой Ц таких книг, как, к примеру, «Записки о галльской войне»… Но этот
другой был далеко не простым дворянином из какого-то захудалого рода, по
этому и фантазии, и (что намного страшней) претензии его простирались нам
ного дальше.
Вглядимся. Еще не было флота, способного противостоять армадам крупных е
вропейских держав: ведь даже через полтора столетия одно только введени
е английского флота в Черное море заставит потопить русские корабли пер
ед входом в Севастопольскую бухту. Больше того: еще не было флота, вообще с
пособного сносно держаться на плаву. Но вот Адмиралы уже были. Был даже Ге
нерал-адмирал (высшее звание в воинской морской иерархии, каким удостаи
вались далеко не все флотоводцы и с громкими именами). Между тем, звание «а
дмирал» этимологически восходит к арабскому «амир аль (бахр)», что означ
ает, "владыка на море». Владыкой же на морях Ц при трезвом, естественно, ра
ссмотрении Ц Петр не мог себя чувствовать и в конце своего царствования
, ибо господство в глухом тупике Финского залива в сущности не многим отл
ичалось от господства на Плещеевом озере.
Еще не было победоносной армии, но уже был Генералиссимус. Звезда России
на военном небосклоне Европы только-только начинала восходить, а Россия
к концу петровского царствования уже прочно удерживала первенство по ч
ислу Генералиссимусов (напомним, что тотчас же после смерти Петра это зв
ание смог вытребовать себе еще и Меншиков).
Русская традиция называла высший совещательный орган при царе Думой. Пе
тр назвал его Сенатом.
О том, почему именно Сенатом, мы как-то не задумываемся, а между тем само эт
о название весьма симптоматично, ведь во многом именно оно позволяет заг
лянуть в тот внутренний мир, который создала неуправляемая петровская ф
антазия. Уставшие от кухонной обыденности слабые женщины утешают себя п
релестной сказкой о Золушке. Но, как видно, и рожденный властвовать мужчи
на оказывается совсем не чужд мечтательности. Словом уже сам этот «Сенат
» Ц есть прямое указание на то, что волшебные грезы свойственны не одним
только домохозяйкам.
Россия одержала трудную победу в Северной войне. Но ведь если честно, то э
та победа еще не возводила ее в достоинство первоклассных европейских д
ержав. Звездный час России, ставшей во главе Священного союза, был еще впе
реди, целое столетие отделяло его от капитуляции, принятой Меншиковым по
д Переволочной. И тем не менее именно Петру было присвоено звание Импера
тора. Нужно ли говорить, что этим актом Сената было просто удовлетворено
тайное желание царя. Кстати, одновременно ему было присвоено еще и звани
е «Отца народа» (к слову сказать, восходившее все к тому же Риму). Так, удовл
етворяя тайным желаниям другого властителя, до самой старости продолжа
вшего играть в такого же великого вождя, через два с половиной столетия с
нова будут вручать боевые отличия и Золотое оружие, присваивать не менее
фантастические титулы, вроде «Маршала мира»…
После почти двухсот лет существования Империи мы уже как то не задумывае
мся над этим, а ведь весьма симптоматичен и титул Императора. Ведь Европа
того времени знала только две империи: Империю Рима и Священную Римскую
Империю. При этом вторая идеологически закреплялась как простая наслед
ница первой, да и провозглашенная цель ее состояла в возрождении того ед
инства народов, которое когда-то было скреплено легионами Рима. Необычн
ость ситуации, создаваемой этим актом Российского Сената, состояла в том
, что им нарушалась сложившаяся «иерархия» европейских монархов: ведь Пе
тр сразу же становился как бы над всеми ими, ибо все они были только короля
ми. К тому же и несоблюдение должных юридических процедур не могло добав
ить легитимности новому титулу…
«Небываемое бывает». Ни больше, ни меньше Ц небываемое! И все это Ц о бое
вом столкновении, в котором со шведской стороны приняло участие 77 челове
к. Правда, еще только через столетие, лишь на закате наполеоновской эры Ев
ропа под Лейпцигом увидит бойню, чинимую армиями, совокупная численност
ь которых перевалит через пол-миллиона, но и в петровское время это столк
новение было, скорее, стычкой, нежели сражением. Так что фермопильская на
дпись («Против трехсот мириад здесь некогда бились пелопоннесских муже
й сорок лишь сотен всего»), пожалуй, много скромнее, хотя подвиг Леонида и
по сию пору заслоняет собой едва ли не все известное военной истории.
Но ведь еще Рим стал владыкой на море благодаря обыкновенной пехоте, шту
рмовавшей корабли противника. Ворон Ц вот изобретение Рима, давшее ему
власть над Средиземным морем. Так что еще задолго до Петра пехота решала
исход морского боя. Долгое время и после него пехотные контингенты в обя
зательном порядке включались в состав экипажей боевых кораблей всех ев
ропейских морских держав.
Правда, можно и оспорить: ведь здесь мы имеем дело со специально обученно
й, морской, пехотой (впрочем, на деле, не такой уж и обученной и не такой уж м
орской Ц чаще с обыкновенными пехотинцами, обретавшими необходимый оп
ыт в деле). Но оставим ее и обратимся к другим примерам, скажем, к береговом
у пиратству, тактика которого мало чем отличалась от тактики, использова
нной майской ночью 1703 года. А ведь береговое пиратство оставило неизглади
мый след и в истории нашего отечества: напомним, под ударами именно таких
пиратов погибла на днепровских порогах дружина Святослава.
Если уж и в самом деле говорить о чем-то неслыханном в истории боевых стол
кновений, то следовало бы вспомнить совсем другое. Через девяносто лет п
осле майского подвига на Неве в Северной Европе выдалась очень холодная
зима. В эту зиму военного противостояния революционной Франции обычно н
езамерзающие голландские каналы, которые нередко служили и обороне стр
аны, покрылись толстым льдом и стали доступными не только для пехоты, но д
аже и для кавалерии. И вот в январе 1795 года уже познавшие вкус победы францу
зы узнали, что часть голландского флота замерзла во льду близ Текселя, и в
ыслали против нее сильный отряд конницы. Пройдя форсированными маршами
северную Голландию, отряд перешел замерзшее Зюдер-Зее и, окружив недвиж
ный флот, потребовал его сдачи. Никак не ожидавшие подобной атаки (вот уж д
ействительно Ц вода и камень, стихи и проза, лед и пламень…) растерявшиес
я командиры судов вынуждены были спустить флаги. Понятно, что не знающая
точной наводки, корабельная артиллерия совершенно бессильна в такой си
туации, моряки же Ц не пираты, а в рукопашном бою против прорвавшейся кав
алерии и вышколенной пехоте устоять трудно. Все же подвиги абордажных бо
ев, повторим уже сказанное, свершались вовсе не ими, но специально включа
емыми в экипажи пехотными контингентами. Поэтому ни превозносить до неб
ес храбрость одних, ни Ц тем более Ц порицать малодушие других здесь не
уместно. Но как бы то ни было французские гусары вполне заслуженно сниск
али громкую славу, ибо военная история, как кажется, вообще не знала друго
го случая захвата боевых кораблей конницей.
Так что на Неве случилось отнюдь не небываемое Ц небываемое существова
ло только в вечно воспаленном воображении Петра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31