Право, надо было быть слеп
ым, чтобы не заметить этого. Он понял, разумеется, что она лгала ему, Ц и это
Констанс, которая всегда говорила правду. И не такой он дурак, чтобы не до
гадаться, что все это каким-то образом было связано с портретом его отца:
именно портрет и вывел ее из душевного равновесия и стал причиной тяжело
й сцены в спальне.
Дьявольщина! Вывел из душевного равновесия Ц это, пожалуй, не слишком то
чно описывает ее состояние. Точнее будет сказать, потряс до глубины души.
Но почему? Ясно одно: она узнала человека, изображенного на картине. Но есл
и она узнала лицо, то как могла при этом не знать, что это портрет покойног
о маркиза де Вира? Более того, почему, узнав наконец, кто изображен на порт
рете, она так страшно побледнела? Ей-богу, у нее в тот момент были глаза как
у раненой лани.
Тут какая-то тайна, и тайна эта сулит беды пострашнее, чем утрата им, Виром,
душевного равновесия. Похоже, если он не сумеет разгадать эту загадку, по
теряет то единственное, что так неожиданно придало смысл его существова
нию. Хуже того, если он хоть сколько-то начал разбираться в характере свое
й юной супруги, она для себя уже решила, что существует некое непреодолим
ое препятствие для их совместного счастья. Констанс отстранялась от нег
о так решительно, что это было равносильно прямому заявлению о том, что он
а уходит от него.
Ну конечно, именно это она и собралась сделать!
Боже правый, подумал он и даже подпрыгнул на сиденье. Он застучал набалда
шником трости в потолок наемной кареты и приказал кучеру поворачивать. К
акой же он был дурак, что позволил чувствам возобладать над здравым смыс
лом! И как это вообще не похоже на него Ц расчувствоваться вдруг. Да, его в
осхитительная супруга явно вскружила ему голову сильнее, чем он мог вооб
разить.
Карета, захваченная потоком других экипажей, въезжавших в Кенсингтон-Га
рденс и Гайд-парк и выезжавших обратно, долго не могла развернуться. Вир,
который клял себя на чем свет стоит за свою колоссальную глупость Ц как
же он сразу не догадался, что у Констанс на уме! Ц места себе не находил, чу
я, как уходит драгоценное время. Прошло не менее получаса с его отъезда, ко
гда карета снова подъехала к величественному особняку.
Вир выскочил из кареты и взлетел на крыльцо еще прежде, чем карета остано
вилась. Не обратив внимания на Коллинза, который только появился в вести
бюле, он помчался вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки. Быстро пр
ошел по галерее, где ему попались две горничные, почтительно присевшие п
еред ним в реверансе, и младший лакей, занятый тем, что заправлял маслом ла
мпы.
Дойдя наконец до двери, из которой он выскочил, немногим более получаса н
азад, он повернул ручку и, не удосужившись постучаться, распахнул дверь.

Комната с веселенькими бледно-желтыми обоями и мебелью, обитой розовым
шелком, приветствовала его насмешливым молчанием. Сундук, одиноко стояв
ший посреди комнаты, добил его окончательно.
Констанс, его новобрачная маркиза, покинула его.

Густой туман накатывал на улицы города с Темзы, когда полковник Джек Инг
рэм, пообещав жене вернуться не поздно, поцеловал ее в щеку и отправился н
а встречу с офицерами своего бывшего полка, с которыми намеревался прове
сти весь вечер. Сама Софи тоже собиралась провести этот вечер вне дома, на
заседании дамского литературного общества, которое должно было быть по
священо обсуждению «Тадеуша Варшавского», первого опубликованного ром
ана молодой, подающей надежды романистки Джейн Портер. Софи рассчитывал
а, что вечер получится занимательный и приятный, но, к несчастью, миссис Эж
ени Фарнуэл, в доме которой должно было состояться нынешнее заседание, в
последний момент слегла с простудой, и, так как уже не было времени придум
ать что-нибудь другое, заседание пришлось отменить.
Вот в такие моменты ей особенно не хватало Констанс, подумала Софи, стоя п
осреди гостиной нижнего этажа и чувствуя себя ягненком, отбившимся от ст
ада. Не то чтобы она была несчастна в замужестве Ц состоянии, сравнитель
но новом для нее, Ц нет, она была более чем счастлива. Она прожила сорок де
вять лет старой девой, нисколько не тяготясь таким существованием, пока
на званом обеде у миссис Делани почти полтора года назад у нее не открыли
сь глаза на новые и восхитительные возможности. Она поняла, что жизнь ее в
от-вот изменится к лучшему, едва только взглянула в веселые карие глаза н
а грубоватом лице, которое хотя и не было красивым в строгом смысле этого
слова, однако выражало и ум, и силу духа, что, с точки зрения Софи, было гораз
до привлекательнее обычной миловидности черт. Полковник Джек Ингрэм, мг
новенно завоевавший место в ее сердце, сделал ее жизнь полной Ц а ведь он
а даже не сознавала раньше, что в жизни ее зияют пустоты. Но тем не менее не
льзя было не признать, что когда Констанс, как всегда независимая и упрям
ая, настояла на том, чтобы съехать из ее дома, в жизни ее возникла брешь, кот
орую даже Джек не в силах был полностью залатать.
Она не всегда ощущала наличие этой бреши, иногда даже забывала про нее, ес
ли только не происходило чего-нибудь из ряда вон выходящего, что нарушал
о бы привычный ход жизни. Вот как сегодня, подумала она и Ц хоть это было г
лупо Ц рассердилась на Эжени за то, что та подхватила насморк и испортил
а давно ожидаемый вечер. А теперь Софи осталась дома одна, и времени впере
ди была уйма, и даже заняться ей было нечем, чтобы как-то отвлечься от тяже
лых мыслей о Констанс и ее внезапном бегстве из Лэндфорд-Парка, от этого г
нусного графа Блейдсдейла.
Боже правый, думала Софи, неужели этот человек никогда не перестанет пор
тить им жизнь! Он едва не погубил Регину и теперь, похоже, не успокоится, по
ка не лишит и Констанс малейшей надежды на счастливую жизнь. Хорошо хоть,
что Регине, упокой, Господи, ее душу, этот человек уже не может причинить в
реда.
Даже теперь, столько лет спустя, Софи не в силах была понять, отчего ее сес
тра решила в конце концов выйти за Блейдсдейла, хотя уже отвергла его оди
н раз, а кроме того, могла выбрать себе в мужья кого угодно Ц любой мужчин
а был бы лучше графа. Тогда ей даже показалось, что Регине было в общем-то в
се равно, за кого выйти замуж; было полное впечатление, что она просто согл
асилась на первое же предложение, сделанное ей в тот роковой день, а потом
, смирившись с неизбежным, выполняла данные при бракосочетании обеты. А в
от что Софи понимала очень хорошо, так это почему одиннадцать лет спустя
Регина все же решила оставить своего супруга. Достойным изумления было т
олько одно Ц что сестра так долго шла к этому решению.
Лэндфорд был столь же скуп на чувства, как и на деньги. Он всегда был челов
еком, мягко выражаясь, скаредным духом. И Софи, и их с Региной отец очень во
зражали против этого брака. Его светлость потрудился сделать так, чтобы
Блейдсдейл никогда не смог наложить лапу на состояние, которое он предна
значил Регине; это-то состояние и унаследовала впоследствии Констанс с
подобными же оговорками, охраняющими его от посягательств. И однако Софи
, очень обеспокоенная тем, что Блейдсдейл вполне мог выдумать какой-нибу
дь новый способ принудить Констанс подчиниться его воле, приложила все у
силия к тому, чтобы отговорить племянницу от поездки в Лэндфорд-Парк.
Старания ее оказались безуспешными, разумеется. А потом Милли и Уилл Тра
ск явились в дом на Пловер-стрит и рассказали о том, как Констанс с риском
для жизни бежала из этого имения. С тех самых пор Софи была сама не своя от
беспокойства. Джеку с большим трудом удалось удержать ее, когда она реши
ла немедленно ринуться в Сомерсет и выяснить отношения со своим бывшим з
ятем. Собственно говоря, если бы камеристка и кучер не привезли тороплив
о накарябанной записочки от Констанс, в которой та умоляла тетку не дела
ть ничего подобного, вряд ли что-нибудь смогло бы остановить Софи. Да, эта
записка и еще высказанное племянницей пожелание, чтобы тетка ждала ее до
ма, когда Констанс можно будет без опаски вернуться.
Несомненно, одно-единственное и самое важное слово «дома» и убедило Соф
и ждать. И вот прошла уже неделя со дня появления Милли и Уилла, а Софи по-пр
ежнему дома одна Ц если не считать слуг, конечно, которых она давно уже от
пустила спать, и делать ей решительно нечего, разве что выдумывать беско
нечное количество разнообразных бедствий, в которые могла попасть ее де
рзкая племянница.
Наскучив наконец этими бесполезными размышлениями и придя к выводу, что
если она и дальше станет так расхаживать по обюссонскому ковру, то от нег
о вовсе ничего не останется, Софи взяла свечу и отправилась на кухню с нам
ерением предаться возлияниям Ц а именно, сделать себе стакан теплого мо
лока, которое она терпеть не могла. Право же, с гораздо большим удовольств
ием она выпила бы сейчас глоток хересу, но она никогда не имела привычки п
ить одна и не собиралась начинать теперь.
Она поставила свечу на стол и взяла стакан из шкафа. Она уже протянула рук
у за молоком, как вдруг у нее ни с того ни с сего мурашки побежали по спине.

Ц Надеюсь, вы не для себя достаете это молоко, Софи Ингрэм, Ц раздался го
лос у нее за спиной. Ц Я отказываюсь верить, что брак может изменить челов
ека до такой степени в столь короткий срок. Ты же терпеть не можешь молока
, Софи! И не пытайся отрицать!
Софи замерла, прижав руку к горлу.
Ц Это все же лучше, чем пить херес в одиночку, Ц сказала она. И затем, обер
нувшись, воскликнула, задыхаясь: Ц Констанс! Ну где ты, черт возьми, пропа
дала?

Ц Боюсь, я все ужасно запутала, Ц начала рассказывать Констанс довольн
о много времени спустя. Она только что приняла ванну и была закутана в куп
альную простыню. С несчастным видом опустилась она на ковер перед камино
м, чтобы просушить волосы у огня. Ц Полагаю, для всех втянутых в эту истор
ию людей было бы только лучше, если б я просто исчезла с лица земли.
Ц Прошу тебя, без мелодраматических преувеличений, Констанс, Ц строго
сказала Софи, хотя сердце ее болезненно сжималось. Никогда еще прямолине
йная Констанс не выражалась так уклончиво. К тому же девушка то суетилас
ь, не находя себе места от нервного напряжения, то замирала, уставившись в
пространство трагическими, полными тяжелой мысли глазами, и это пугало С
офи еще больше. Ц Расскажи мне, что тебя тревожит. Что бы это ни было, мы вме
сте посмотрим в лицо этой проблеме, как делали раньше.
Ц С этой проблемой так не получится, дорогая моя Софи. Ц Констанс уткнул
ась лбом в колени, прижатые к груди, и вся сжалась. Ц Боже правый, Ц прогов
орила она, Ц я сама-то не в силах посмотреть этой проблеме в лицо и уж ника
к не могу требовать от тебя, чтобы ты разделила со мной этот ужас. Ц Затем
так же внезапно голова ее поднялась, и глаза затуманились болью и гневом.
Ц Будь проклята моя мать за то, что умерла так. Будь она проклята за то, что
скрывала от меня столь важные вещи. Да как она смела не сказать мне, что Бл
ейдсдейл мне не отец!
Софи, потрясенная горечью, с какой Констанс проклинала свою покойную мат
ь, едва не упала. Не сразу до нее дошел смысл последней фразы, вырвавшейся
у измученной девушки.
Ц Блейдсдейл тебе не отец? Ц переспросила она потерянно. Ц Но он же оте
ц тебе, Констанс. Что за глупости ты говоришь?
Ц Какие там глупости, когда Блейдсдейл сам сообщил мне, что я не его ребе
нок. Софи, ведь ты была ближайшим другом матери, если не считать... Ц Девушк
а умолкла, тряхнула головой и договаривать не стала. Она набрала в грудь в
оздуха, причем вид у нее был такой, будто дышать ей больно. Ц Ты должна зна
ть хоть что-то.
Ц Нет, Констанс. И откуда мне знать? Мне же было шестнадцать, когда твоя ма
ть начала выезжать. Я в то время была дома, в Брайаркрофте, со своей гуверн
анткой.
Но едва она успела договорить, как поняла, что это не так. С самого начала о
на чувствовала что-то, а теперь знала наверное. Блейдсдейл сказал правду.

Она порывисто поднялась с кушетки. Нервно сжимая и разжимая руки, сделал
а шаг вперед, затем вернулась назад.
Ц Это объясняет очень многие вещи, которые казались мне странными. Напр
имер, почему Регина все же вышла замуж за Блейдсдейла, хотя прежде уже раз
отказала ему. И то, что во всех своих письмах она превозносила достоинств
а другого. И то, что она вдруг перестала радоваться жизни. Она так изменила
сь после...
Ц После чего? Ц Констанс поднялась на ноги.
Ц После того, как отец застал ее однажды ночью, когда она пробиралась тай
ком в дом Ц а предполагалось, что она весь вечер пролежала в постели с гол
овной болью. Ц Софи беспомощно развела руками. Ц Регина рассказала мне
об этом в письме. Был страшный скандал. Папа был в ярости. Он обвинял ее в уж
асных проступках. Регина поклялась, что убежит из дома ради того, чтобы бы
ть с любимым. И что никогда не полюбит никого другого. И не важно, что отец з
апретил ей встречаться с этим человеком. Она выйдет за любимого или не вы
йдет замуж вообще. А потом она вдруг перестала упоминать о нем в письмах. Я
решила, что она одумалась. Несколько недель спустя она приняла предложе
ние Блейдсдейла.
Медленно-медленно Софи опустилась на краешек кушетки.
Ц Бедная моя, дорогая моя Регина, Ц снова заговорила она. Ц Все эти годы
она жила с Блейдсдейлом и ничего не говорила мне. Дома о том скандале нико
гда не поминали, ну а потом родилась ты. И Регина, казалось, расцвела снова.
Ты составляла счастье ее жизни. Ты должна знать, Констанс, что твоя мать лю
била тебя больше всего на свете. Да, много лет прошло, и я совсем забыла об э
том происшествии. Вряд ли я даже смогу припомнить, говорила ли она мне ког
да-нибудь, как звали ее возлюбленного.
Ц Но она наверняка называла тебе его имя, Ц воскликнула Констанс, сжима
я руки тетки в своих руках с чувством, которое очень напоминало отчаяние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42