– Не нужен мне твой пиджак! – запротестовала я.– У меня рубашка с длинными рукавами, – настойчиво возразил он. – Неужели ты не понимаешь, что если ты замерзнешь, то мне тоже будет плохо?– Зато у тебя будет возможность меня согреть.Он взял меня за руку, и мы пошли по Пембрук-роуд. Над нашей головой шумели листья деревьев. Улица, всегда забитая машинами, была тихой и безлюдной, дома стояли темные. По дороге Тим тихонько свистел, и я ему подсвистывала.Они будут в отношении меня очень разочарованы, подумала я и слегка улыбнулась. Алисон и Жюли, мать и отец, Ян. И Ари Джордан. Все эти люди, которые считали, что Тиму не следует давать поблажки. Которые готовы были ради меня не прощать его вовеки. И все они глубоко ошибались.Мы повернули к его дому. На столбе тускло мерцал сигнальный фонарь. Тим долго шарил в кармане, потом уронил ключи на землю. Я их подняла и отдала ему. Он открыл дверь и выключил сигнализацию.Мы стояли друг против друга в прихожей. Я сбросила с плеч пиджак Тима.Он расстегнул мне бретельки, и темно-голубое платье соскользнуло на пол, легло у ног бархатной волной. Я была без колготок, только в синем боди. Тим молча смотрел на меня. Я – на него.Он подхватил меня на руки и понес наверх по лестнице. В спальне он положил меня на кровать, затем начал судорожно стаскивать галстук, расстегивать рубашку. Мне очень нравилась его грудь. Не то чтобы она была очень уж мускулистой, но это была крепкая и надежная грудь, покрытая черными волосами. Иногда я гладила и завивала эти волосы, и тогда Тим вздрагивал от боли и блаженства.Я неподвижно лежала на кровати. Он лег рядом и начал расстегивать мое боди. Пока мы занимались любовью, выражение его лица было очень серьезным. Иногда он двигался очень медленно, так что временами казалось, что он вовсе застыл. Затем он наращивал ритм, и возникало впечатление, что он вот-вот кончит, но тут он внезапно останавливался и снова переходил на медленный ритм. Мне было с ним очень хорошо этой ночью. Он ласкал мои самые чувствительные места, изобретал новые виды ласк. А когда я крикнула, что больше не выдержу, то внезапно кончил одним решительным натиском.Мы лежали под одеялом, обнявшись. Он заснул почти моментально, а я смотрела на него в темноте, и мне хотелось кричать от любви и счастья. Я знала, что это единственный мужчина, которого я когда-либо любила или буду любить. И еще я знала, что когда-нибудь я обязательно выйду за него замуж. Глава 5ЖИЗНЬ (Пабло Пикассо, 1903)
За окном лил дождь. Я прижалась носом к стеклу и долго смотрела на небо: облака чиркали по верхушкам деревьев, и за ними нельзя было даже предположить наличие голубизны и яркого солнышка.Я долго шарила в кладовке в поисках непромокаемой куртки, но ее нигде не было. Скорее всего я забыла ее у Тима.Хлопнула входная дверь: это ушел Ян. Через несколько минут то же самое сделала Алисон. Я начала думать, что чувствуют родители, когда их дети подрастают. И как относятся к тому, что те в конце концов покидают родительский кров: с сожалением или с облегчением?Я снова начала искать куртку. Тут зазвонил телефон. Я бросилась к нему.– Изабель, привет, хорошо, что я тебя застал!– Привет, Тим.Я взглянула на свое отражение – зеркало висело над телефоном – под глазами снова залегли темные тени.– Изабель, я очень сожалею, – продолжал Тим, – но сегодня с тобой встретиться никак не смогу.– Почему? – Мы с ним не виделись уже почти две недели: он работал над каким-то очередным компьютерным проектом.– Потому что я по горло завяз в работе, – ответил он. – Я и сейчас звоню с работы, не было времени заскочить домой.– И как долго ты пробудешь на работе?– Понятия не имею. Зависит от того, как скоро я со всем раскидаюсь. Может быть, час, может быть, двенадцать часов.– О Тим, мне так хочется тебя увидеть!– Мне тоже, особенно ночью, – сказал он. – От одного предвкушения у меня настроение поднимается. Но я абсолютно привязан к стулу в данный момент.– А почему бы мне не прийти к тебе домой и не приготовить ужин? – предложила я. – К твоему приходу он был бы уже готов, и тебе бы оставалось только плюхнуться перед телевизором и его съесть.– Мысль хорошая. – Мне показалось, что я даже вижу улыбку на лице Тима. – Но я действительно не знаю, когда освобожусь, и мне противно причинять тебе столько хлопот.– Да такие тут хлопоты!– Все равно. – Тим был непреклонен. – Это несправедливо. Почему бы тебе не пойти и не развлечься? А завтра я тебе звякну.– Ну хорошо.Очевидно, я казалась ему слишком навязчивой.– К завтрашнему дню все будет закончено, – пообещал он.– Я же сказала «хорошо».– Ну ладно. Мне пора идти. Чем раньше начну, тем быстрее закончу.– Хорошо, пока.Не в первый раз я испытывала желание, чтобы работа Тима значила для него гораздо меньше и чтобы он не отдавался так страстно каждому новому проекту, в котором ему приходилось участвовать. Я вздохнула и вернулась в гостиную.Мать сидела у телевизора.– А я думала, что ты собралась уходить.– Я собралась, но Тим работает. Это он только что звонил.В ответ она выразительно хмыкнула.– Не надо.– Что не надо?– Вот так хмыкать.– Что значит «не надо хмыкать»? – спросила она с невинным видом.– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. – Я вздохнула и взялась за какую-то очередную газету.Субботний вечер, размышляла я сумрачно, а я сижу дома с родителями и пялюсь в телеящик. Какая скука! Я небрежно полистала газету и остановилась на киноафише. Может, пойти в кино? Сейчас идет какой-то новый фильм про Джеймса Бонда. Тим терпеть не мог Джеймса Бонда, но мне все равно, раз я одна. Может, Жюли составит мне компанию? Пирс Бросман ей нравится.Я отправилась звонить Жюли.– Пошли, – сказала она.– Отлично. Я закажу билеты на свою кредитную карту, а потом за тобой заеду, идет?– Хорошо. В котором часу фильм?– В восемь сорок пять. Я буду у тебя через пятнадцать минут.Когда я сказала, что ухожу с Жюли, мать снова хмыкнула. Отец выглянул из-за своей газеты.Дождь лил не переставая, и теперь перешел в ливень. Он громко барабанил по бамперу и заливал ветровое стекло. Я включила дворники.– Кошмарная погодка, – сказала Жюли, забираясь ко мне в машину. – Может, лучше было посидеть дома?– Ерунда, – заверила я ее. – Имей в виду: больше всего на свете ты сейчас хочешь пойти со мной в кино.– Я думала, ты сегодня с Тимом, – сказала она, стряхивая со свитера воду.– Я собиралась, но он работает.Жюли не особенно страдала от того, что стала альтернативой Тиму.– Мне кажется, что если бы я была в кого-то влюблена, то уж точно предпочла бы проводить время с ним, а не с подругой, – беспечно тараторила она. – Даже если этот «он» – Тим Мэлон.– Заткнись!Из машины до кинотеатра нам пришлось бежать, но мы все равно вымокли. Про зонтики почему-то обе забыли.– Не имеет значения, – заверила меня Жюли, оглядывая фойе. – Теперь надо купить попкорн и мороженое.Именно это мы и сделали в следующие несколько минут, а затем – с продовольственными припасами в руках – углубились в темноту зрительного зала.После кино Жюли предложила пойти куда-нибудь поесть.– После попкорна и мороженого?– Я сегодня не обедала. А попкорн – это вообще не еда.Мы заехали в маленький ресторанчик в Старом городе, где очень вкусно и недорого кормили. Он был битком набит влюбленными парочками, которые смотрели друг другу в глаза поверх горящих на столах свечей.– Господи! – пробормотала Жюли. – Я себя чувствую абсолютной гусыней!Я засмеялась:– Кому какое дело?Мы заказали цыпленка с приправами и чесночный картофель. Когда нам принесли еду; я поняла, что голодна, как волк.– Ты разговаривала за последнее время с Андреасом из Греции? – спросила я, дуя на свою порцию цыпленка. Даже при свете свечей я заметила, как она покраснела.– Что с тобой? – невинно спросила я.– Он сегодня звонил, – сказала она. – Между прочим, как раз перед тобой.Я откусила цыпленка и чуть не поперхнулась от обилия перца. Пришлось срочно запивать его водой.– Здорово тебя проняло! – засмеялась Жюли, глядя, как я вытираю слезы с глаз. Я знала, что он позвонил ей через два дня после нашего возвращения домой, но с тех пор она хранила на этот счет абсолютное молчание.– Вообще-то он звонил с тех пор еще пару раз, – сказала она безразличным тоном.– Жюли!– Но мне он правда нравится! – Она немедленно заняла оборонительную позицию.– Очевидно, ты ему очень понравилась, – предположила я. – И что, вы всегда разговариваете по его инициативе?– Да, – снова как будто безучастно ответила она.– Жюли Донеган! – провозгласила я. – Тебе не кажется, что у тебя с этим парнем серьезные отношения?– Мне кажется, что да, – сказала она тихо. – Правда, очень трудно поддерживать серьезные отношения с человеком, который находится за океаном…– Да уж, надо полагать, – согласилась я и откусила от цыпленка еще кусочек, на этот раз более осторожно.– Что-то в нем такое есть, – продолжала Жюли мечтательно. – С другими я такого не испытывала ни разу.– Правда?– Правда. Я знаю, ты скажешь, что это потому, что мы были на отдыхе и вокруг царила сплошная идиллия. Но мне кажется, что это не так.– Если так, то я удовлетворена, – объявила я.– Тебе-то легко говорить, что ты удовлетворена, – произнесла она язвительно. – Но он во Флориде, а я в Дублине, и что нам прикажешь в таком случае делать?– Да, я понимаю. – Я снова наполнила стакан водой. – И как же вы собрались встретиться?– Он пригласил меня к нему приехать, – сказала она. – В сентябре.Я тихонько присвистнула.– Что это тебя так удивляет? – сказала она. – Я скорее всего поеду.– Обязательно поезжай! – убежденно сказала я и сама удивилась своей настойчивости. – Поезжай и определи на месте, любишь ты его или нет.– Господи, Изабель! – Она засмеялась. – С чего это ты так переживаешь?– Сама не знаю. – Мне стало немного грустно. – Просто я хочу, чтобы ты была счастлива, Жюли.– А как насчет тебя? – спросила она. – Ты счастлива?Я сделала глоток воды.– Разумеется.– Решили с Тимом все ваши разногласия?– Да.– И когда же вы поженитесь?Я снова отпила воды.– Еще не знаю.– Но вы хотя бы назначили срок?– Нет, – честно созналась я. – Но это не имеет значения, Жюли. Мы все еще только собираемся это сделать. Это все из-за того, что он сейчас действительно очень занят на работе. У него идет новый проект. Когда он с ним развяжется, то мы с ним тут же обсудим вопрос заключения брака.– Я рада, что ты счастлива, – серьезно сказала Жюли. – Но не позволяй ему снова тебя обижать.– Я не позволю, – заверила я ее и погрузилась в ответственную работу поедания цыпленка.
Когда на следующее утро я спустилась на кухню, Алисон делала себе тост. За ночь дождь кончился, и на безоблачном небе сияло веселое солнышко. Я развела в кружке немного зерновой каши и села завтракать в плетеное кресло у двери. Алисон непрерывно зевала. Вид у нее был всклокоченный и невыспавшийся, волосы все время падали на глаза.– Где ты вчера была? – спросила я. – У тебя такой вид, словно ты падаешь с ног от усталости.– Я и правда падаю с ног от усталости, – сказала она, снова зевая. – Сьюзи устраивала прощальную вечеринку, и я вернулась домой в полпятого.– А когда она уезжает? – Сьюзи была старой подружкой Алисон, и она на полгода уезжала в Австралию.– Сегодня. Если, конечно, проснется.– Ей нравится Австралия?– Как тебе сказать? – Она налила в стакан молока и залпом его выпила. – Она говорит, что хочет много путешествовать. У нее там тетя, или кузина, или еще кто-то, и она едет туда просто так.– Хорошо поработать за границей…Алисон со мной согласилась, но тут же взвизгнула:– Ой, что это?!– У тебя тост сгорел.– Гадство! – Она перевернула тостер и вытрясла из него два обугленных кусочка. – Терпеть не могу сгоревший хлеб!– А ты поджарь еще.Она вздохнула и выбросила хлеб за окно.– Жарь не жарь, а запах такой, что у меня уже все равно пропал аппетит.Она налила в чайник воды и поставила его на огнь. Я наблюдала, как она стояла, опершись о стену. Большинство людей не могут поверить в то, что мы с Алисон сестры, такие мы с ней разные. У нас действительно по множеству вопросов прямо противоположные мнения, и тем не менее мы с ней отлично ладим.Чайник закипел, и она приготовила нам обеим кофе.– Кажется, я постепенно становлюсь похожа на человека, – сказала она, попивая кофе. – У меня даже кровь веселее забегала по жилам!Я засмеялась.– А моя так прямо носится по всему телу. Меня просто распирает от избытка энергии! Надо убедить Тима поиграть со мной в теннис.– О! – При этих словах Алисон брякнула свою чашку на стол и уставилась на меня. Шея и щеки ее начали покрываться румянцем.– В чем дело? – удивилась я.– Ни в чем.Она снова взяла чашку и принялась пить кофе.– Алисон!Она была явно смущена.– Говори! – потребовала я. – Что бы там ни было, ты должна мне обо всем рассказать!На кухню влетела оса. Алисон схватила полотенце и попыталась выгнать ее вон, но оса кинулась к окну и начала бешено в него биться. Алисон снова пошла в атаку, и на этот раз удар достиг цели: оса упала на стол и закрутилась на одном месте.– Ой, я ее убила! – взвизгнула Алисон.– Может, и не убила. Положи ее куда-нибудь, может, она очнется.Алисон подхватила осу газеткой и выбросила в окно.– Теперь я вообще не узнаю, умерла она или нет! – Сестра принялась мыть чашки. – Ну, мне пора, надо идти одеваться.– Но прежде ты все-таки мне расскажешь, в чем дело, – не отставала я.– Ни в чем.– Не прикидывайся! Рассказывай!Мне всегда удавалось заставить ее говорить.– Ну, просто… – начала она без энтузиазма. – Я думала, что вчера вечером вы были с Тимом.Я удивленно взглянула на нее.– Мы собирались, но у него появилась срочная работа, и мы пошли в кино с Жюли. А что случилось?– Да нет, ничего…– Так в чем же дело?– Вчера вечером я встретила Тима…– Неужели?– То есть не встретила, а просто видела. Я думала, что он собирался быть с тобой.– Где ты его видела?– В Доннибруке.– Ну и что? Может, он зашел после работы выпить, – возразила я. – Когда я устаю после работы, то могу только хлопнуться перед телевизором, а Тим любит пойти куда-нибудь проветриться. Он говорит, что лучшие идеи к нему приходят, когда он слегка пьян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56