– Почему? – удивилась Магдалена. Я вечно жаловалась, что мои выходные проходят скучно.– В субботу я занята. – Мои щеки начали медленно краснеть. – У меня уже есть договоренность.– Свидание! – воскликнула Магдалена. – Интересно, с кем?Мне стало смешно.– С Нико Альваресом, человеком из фармацевтической компании, – ответила я. – Который, кроме того, играет на гитаре.– И ты молчала? – воскликнула она. – Почему ты до сих пор мне о нем ничего не рассказала?– Да просто не о чем было рассказывать. – Я вкратце обрисовала ей историю нашего знакомства.– О Изабель! – воскликнула она. – Ты такая… такая ирландская! Скажи ты мне раньше, и я могла бы тебе дать хороший совет по поводу того, как обращаться с испанскими мужчинами. Как заставить их себя любить.– Я не хочу заставлять его себя любить, Магдалена! – засмеялась я.– Почему бы и нет? Все хотят, чтобы их любили.– Да, – согласилась я, – только я хочу любви одной-единственной, настоящей.– Откуда ты знаешь, может, этот Нико и есть твоя единственная, настоящая любовь? – спросила Магдалена. Глава 21МОЯ РАДОСТЬ (Пабло Пикассо, 1914)
Утром в субботу я проснулась рано. Солнце едва освещало стену перед моим окном. Но заснуть снова мне никак не удавалось – в голове неотступно вертелись мысли о Нико и о нашем предстоящем свидании."Я вышла на балкон и долго смотрела на город. Интересно, а Нико уже проснулся?" – думала я. До нашего свидания оставался целый день. Я говорила себе, что за это время мне надо хорошенько отдохнуть, полениться и привести себя в порядок, чтобы в десять часов вечера быть в хорошей форме, но даже этого мне сделать не удалось. Вместо отдыха я с жаром набросилась на уборку своей квартиры и не успокоилась до тех пор, пока не вычистила и не вымыла в ней все поверхности, так что они заблестели первозданным блеском.Город к тому времени уже окончательно проснулся и зажил интенсивной, звонкой жизнью. По улицам сновали многочисленные прохожие, под полосатыми зонтиками уличных кафе сидели посетители. Как хорошо жить в таком городе и быть его частью! – радостно подумалось мне. Я вышла на улицу и зашагала без цели, просто так, наслаждаясь теплом и разглядывая себя в окна витрин.Глядя на счастливые парочки вокруг, я вдруг вспомнила один свой разговор с Луисом.– Ты знаешь, Изабель, – говорил он мне, – у тебя какие-то странные представления о мужчинах и женщинах. Ты считаешь, что двое должны быть прикованы друг к другу цепями, как каторжники. И если у них возникли интимные отношения, то это обязательно навеки, иначе для кого-нибудь из них это оборачивается трагедией. Но на самом деле все не так. Я имею право встречаться с кем угодно и когда мне угодно. Одно время я встречался с Марией, и это был наш свободный выбор: жить вместе или порознь. Потом мы решили разойтись. Причем, обрати внимание: это мы решили, а не я один. И теперь я снова могу встречаться с кем мне угодно.– Но может быть, Мария от этого страдает? – возразила я.– О Изабель, – засмеялся он, – ты воспринимаешь все слишком серьезно.– Однажды я пыталась все воспринимать несерьезно, – напомнила я ему.– О Изабель! – Мои слова его явно развеселили. – Ты серьезна даже тогда, когда позволяешь себе расслабиться! Ты все делаешь с такой тяжеловесной рассудительностью! Воспринимай жизнь просто, как она идет…И вот теперь, шагая по городу, мне вдруг пришло в голову: а вдруг Луис прав? Что покажет в этом смысле сегодняшний вечер? Если я все воспринимаю слишком серьезно, тогда наши отношения с Тимом снова помешают мне сегодня хорошо провести время. Они всплывут воспоминанием и не дадут почувствовать себя абсолютно свободной.
Для нашего свидания Нико избрал ресторан "Дон Кихот". Я и раньше несколько раз проходила мимо него, но всякий раз при взгляде на цены мне трудно было поверить, что еда может стоить таких денег. Мне бы хотелось, чтоб Нико избрал что-нибудь попроще и не столь официальное. Хорошо еще, думала я, что меня угораздило одеться в лен приглушенных коричневых и терракотовых тонов, а не в ярко-розовое джинсовое платье, как почему-то меня подмывало вначале.Метрдотель встретил нас у входа с улыбкой.– Рад вас видеть, – обратился он к Нико, и я подумала, что, должно быть, тот здесь завсегдатай.Мы проследовали за метрдотелем в полуподвальное помещение, где каждый столик стоял в отдельной нише, осененной сводчатым потолком. Стены в нишах были разрисованы изображениями знаменитых испанских зданий: севильского собора, королевского дворца в Мадриде, дома Гауди в Барселоне. В нашей нише красовалось здание вокзала в Атохе.Глядя в меню, я почувствовала страх. У меня немедленно пропал аппетит. Нико ласково меня подбодрил, и я кое-как выдавила из себя заказ: салат "Цезарь" и цыпленок под острым соусом. Нико тоже заказал себе цыпленка.Пока мы ждали, к Нико подошел официант и разговорился с ним.– Как поживаешь, Нико? – спросил он. – Когда мы увидим тебя здесь снова?Странно, думала я, неужели он такой богатый, что часто сюда приходит? Очевидно, сочинение рекламных саунд-треков приносит не такие уж плохие деньги, как можно вообразить со стороны.– Не знаю, Тонио, – ответил Нико. – А как новый музыкант? Справляется?– Он пианист, – ответил официант, указывая на рояль в углу зала. – Но, по-моему, Гийом предпочитает гитару.– Хорошо, – засмеялся Нико. – Пусть он мне позвонит в ближайшее время.– Он сам сегодня здесь будет, – ответил Тонио. – И наверняка будет рад тебя видеть, Нико.– Что ж, я не уйду, пока он не придет, – сказал Нико. – И если он опоздает, то пусть ставит за это бутылку вина!Официант засмеялся и пошел выполнять заказ. А я обдумывала только что услышанный разговор. Так, значит, Нико играет здесь иногда на гитаре.Интересно, в скольких же местах он работает? Фармацевтическая компания, рекламный бизнес, игра на гитаре в Ретиро-парке и на Пласа Майор, а теперь, оказывается, еще и рестораны! Просто удивительно, как он нашел время выбраться со мной поужинать сегодня вечером.– Я играл здесь по выходным, – сказал Нико, когда официант удалился, – и дела шли неплохо, но потом мне пришлось на месяц улететь в Штаты, и Гийом взял на это место другого музыканта – пианиста. В индустрии развлечений тоже свои трудности! – засмеялся он. – Надо постоянно быть под рукой!– Но ты думаешь, что он снова пригласит тебя здесь поработать? – спросила я.– Может быть, – ответил Нико. – Это было бы совсем неплохо.– И тебе нравится играть на публике?– Ты хочешь спросить, не показушник ли я?– Нет. – Я несколько замялась. – Но я тебя слышала в стольких местах и даже не знала, что это ты.– Надеюсь, тебе понравилась моя игра?– Она была замечательная! – У меня даже дух перехватило от воспоминания.– Спасибо, – просто ответил Нико.– Мне только непонятно, где ты на все находишь время.– Ты права, – согласился Нико. – Когда-нибудь наступит день, когда мне придется выбирать между различными жизненными поприщами.– И что ты выберешь?– Еще не знаю, – замялся он. – Пока мне трудно определить, что для меня в жизни самое важное.В это время у нашего столика появился Тонио с бутылкой вина, которое он разлил по нашим бокалам. Вино было очень холодным, и я поежилась. Потом мы заговорили обо мне.– Как долго ты намереваешься оставаться в Мадриде? – спросил Нико.– Еще не знаю, – почти в тон ему ответила я. – Я здесь больше года, и время летит очень быстро.– Но ты обязательно вернешься в Ирландию?– Когда-нибудь обязательно. Это же мой дом.– А у тебя большая семья?И я начала рассказывать ему про свою семью. Странно, но в моем рассказе я словно бы полюбила своих домашних еще больше. Я не стала рассказывать ему о том, что мать иногда доводит меня до истерик, что отец меня вообще не понимает и мной не интересуется, что с Алисон мы иногда ведем себя как кошка с собакой и что однажды в припадке гнева я порвала домашнее задание Яна на мелкие кусочки. В моем описании наша семейная жизнь выглядела идиллией.– Как хорошо иметь такую замечательную семью, – мечтательно сказал Нико, когда я кончила свой рассказ.– А теперь ты расскажи о своей, – попросила я.– О! – Он начал отщипывать от хлеба маленькие кусочки. – В моей семье все врачи. Мать – врач в госпитале Святой Марии, и отец работает врачом там же. Сестра учится на врача. Брат в прошлом году получил диплом врача. – Он коротко рассмеялся, но в его смехе не было веселья. – Один только я семейный выродок.– Но ведь ты работаешь в фармацевтической компании, – напомнила я ему. – То есть у тебя тоже есть интересы, связанные с медициной.Подошел Тонио с нашими блюдами.– Спасибо, – поблагодарили мы в унисон.– Я тоже учился на доктора. Но потом я понял, что это не мое. Сперва это казалось само собой разумеющимся: в семье, где все врачи, другой дороги у меня вроде бы не просматривалось. Но потом мне стало ясно, что я не хочу этим заниматься. И я ушел из университета.– А как отреагировала твоя семья?– Как-как? – Его глаза потемнели. – От радости никто не запрыгал.Мне захотелось его подбодрить.– Никто из нас не делает того, чего ждут от нас наши родители, – назидательно сказала я. – Теперь, надо полагать, они уже со всем смирились. И пришли к выводу, что рекламное треньканье – не такая уж плохая вещь!– Это шутка? – спросил он, с удивлением глядя на меня. – Вряд ли ты сама думаешь то, что говоришь.– Разумеется, я думаю именно то, что говорю! – Меня просто несло. – Вряд ли из тебя получился бы хороший доктор. Но зато ты стал хорошим музыкантом. И в медицине ты тоже кое-что делаешь. Твои родители должны быть довольны.– Ну, они смотрят на это несколько по-другому, – возразил он. – Они считают, что я попусту трачу время и мозги. И тот факт, что я работаю в фармацевтической компании, для них просто ненавистен!– О! – Поворот дела показался мне неожиданным.– То есть они считают, что моя квалификация бессмысленно распыляется на получение прибыли.– Так часто бывает в семьях, где существует профессиональная традиция, – задумчиво подытожила я. – Но они скорее всего через это перешагнут.– Не думаю, – вздохнул Нико. – Я старший сын, и они думают, что я веду неподобающий их статусу образ жизни.– Но это глупо! – воскликнула я. – Подожди, вот станешь знаменитым музыкантом, тогда они заговорят с тобой по-другому! Начнут рассыпаться перед тобой в изъявлениях любви и восхищения.Он улыбнулся.– Спасибо. Конечно, я вряд ли когда-нибудь стану знаменитым музыкантом, но все равно приятно, что ты так говоришь. Ладно, давай лучше снова поговорим о тебе. – Он посыпал свою еду внушительным слоем черного перца. – У тебя много друзей?– Да, – ответила я. – Я ходила на курсы испанского, и там у меня появилось несколько знакомых. И на работе народ неплохой. Мы иногда вместе проводим время.– Но ты наверняка должна скучать по семье.– Да ты просто одержим семьей, – заметила я.– Это наша континентальная черта, – пожал он плечами.– Сестра приезжала меня навестить. Мы хорошо провели время.– А как насчет художественных галерей и музеев? Вы туда ходили?Мне стало смешно.– Да мы облазили все, что могли, вдоль и поперек! – сказала я. – А в одиночестве я иногда хожу в Прадо.– А бой быков ты уже видела? Я посмотрела на него с ужасом.– Нет! – резко ответила я. – И вряд ли когда-нибудь пойду! Мои симпатии будут на стороне быка.– Как это по-иностранному! – весело отозвался он, снова наполняя мой бокал вином.Мне было с ним очень хорошо. Мне нравилось, как при улыбке в уголках его глаз появляются морщинки и как он слегка кривит рот, когда я говорю ему что-нибудь забавное. Мне нравился решительный поворот его головы, когда он в чем-нибудь со мной соглашался, и, наоборот, типично континентальное пожатие его плеч, когда мои рассуждения его чем-то не устраивали. С ним я чувствовала себя совершенно свободно, мне казалось, что мы знакомы давным-давно.
Когда мы покончили с цыплятами, к нам подошел Гийом – владелец ресторана. Он поговорил с Нико об игре на гитаре, договорился с ним о возобновлении контракта, а потом от его имени нам прислали замечательный фруктовый десерт. Мы уплетали его за обе щеки. Когда мы вышли на улицу, голова у меня немного кружилась. Мы шли через толпу, взявшись за руки, и мне было приятно чувствовать его так близко рядом с собой.– Ты когда-нибудь здесь была? – спросил он, когда мы проходили мимо монастыря королевских бегинок.– А как же! – воскликнула я. – Монастырь – это так загадочно!– И тебе там понравилось?– Там было о чем подумать, – ответила я. – Я подумала о том, что в прошлом эти женщины обладали гораздо большей властью, чем в наши дни. В моем мозгу сразу же возникли секретные ходы в королевский дворец, разные заговоры и интриги. А вокруг столько картин и икон!Нико засмеялся.– Странно, что тебе такое пришло на ум, – сказал он. – Гораздо удивительнее то, что монастырь действующий.– Это, разумеется, интересно, – подчеркнуто безразлично заметила я. – Но все-таки мне кажется, что прошлое у этого монастыря гораздо интереснее настоящего.– Хочешь, пойдем выпьем кофе? – предложил он.– От кофе я не смогу ночью заснуть. Давай лучше выпьем горячего шоколада!Я обожала шоколад. Он был моей слабостью. Мы пошли в старый город, где на одной из узких мощеных улочек располагалось замечательное кафе "Шоколатерия", которое тоже когда-то открыли монахини. Правда, сегодня за его прилавком стояли не монахини, а скорее всего студенты, но качество шоколадных напитков от этого не ухудшилось. Нико смотрел, как от удовольствия я чмокаю губами и облизываюсь. В конце концов я испачкала шоколадом нос.– И подбородок тоже, – сказал Нико, бумажной салфеткой вытирая мне лицо.Мне очень понравилось, как он это сделал: без всякой аффектации, спокойно и властно. По-отечески.– Спасибо, – сказала я.– Мое удовольствие, – ответил он.Скорее это мое удовольствие, подумала я про себя. Мне он вообще очень нравился.Потом мы поймали такси, и он отвез меня домой.– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила я, когда мы стояли у дверей моего дома. Я чувствовала, как от волнения вся дрожу и покрываюсь потом.– Как-нибудь в другой раз, – ответил он и поцеловал меня в губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56