Упаковали на совесть, цена великолепная
Но я не спала, я все слышала. Когда снизу раздались ненормально громкие голоса, я на цыпочках подошла к своей двери и стала слушать.– Я на тебе женился, разве этого недостаточно? – громко спрашивал отец, и от его слов мне стало холодно. Ответ матери разобрать было невозможно.– Это не моя вина, – продолжал он чуть менее раздраженно. – Такое со всяким могло случиться.А потом я услышала рыдания матери.– Но это случилось со мной! – вскрикивала она. – Именно со мной! Это я потеряла ребенка!Я бросилась назад в спальню и зарылась с головой под одеяло. Тогда еще я не знала ничего о потерянном ребенке и о том, почему они поженились. А когда через много лет мать все мне рассказала, то я решила, что со мной такое не должно случиться. Мой избранник женится на мне ради меня самой.
Рядом со мной сел отец.– Ты как? – спросил он участливо.– Хорошо.– Ты такая красивая.Я улыбнулась.– Спасибо.– Мы о тебе очень беспокоились.– С чего бы это?– Ну, после всего, что было. Ты тогда чувствовала себя такой несчастной.– Только не с вами.Он положил мне руку на плечо.– А как твоя новая работа?– Хорошо. Начальница добрая. Все остальные очень милые, дружелюбные.– Когда думаешь возвращаться домой?– Не знаю. Когда-нибудь вернусь, очевидно.– А рядом с тобой никого не обрисовалось?– Никого. Похожих на тебя нет.– Что ты имеешь в виду?– Что лишь бы кого не надо, а таких, как ты, не найти!Я чмокнула его в щеку.– Я вдруг обнаружила: чтобы чувствовать себя защищенной, вполне можно обойтись без бойфренда.– Конечно, можно, – согласился он. – Но мы о тебе заботимся.– Я знаю.Некоторое время мы молчали.
На следующий день я позвонила Жюли.– Как праздник? – спросила она.– Очень хорошо. Мы вернулись домой в четыре.– А как головка? Не болит?– Нет.– Что с тобой, Изабель? Ты не заболела?– Нет, я просто мало пила. И поэтому очень хорошо себя чувствую.– Это хорошо, что ты себя так чувствуешь, – заговорщицки произнесла она. – А то тут есть одно дело.– Какое?– Это касается не только меня.Я несколько опешила. Разумеется, все наши дела касаются не только нас, высказала я мысль. Но и наших родителей, к примеру.– Дело не в родителях! – воскликнула она. – Какая ты глупая!Тут до меня дошло.– Энди?– А кто же еще?– Когда он приехал?– В начале недели. Ни с того ни с сего обрисовался на пороге.– Совершенно неожиданно?– Совершенно. Я не поверила собственным глазам.– И какой встречи он ждал от тебя? С распростертыми объятиями?Она засмеялась.– Не знаю. Он вел себя очень застенчиво. Привез плюшевого медвежонка.– Медвежонка!– Да. И в лапах у него была огромная коробка.– А что в коробке?– А в коробке еще одна коробка. – Казалось, что на том конце провода она просто прыгает от радости. – А в ней еще одна, потом еще одна и так далее, до самой маленькой коробочки.– Жюли!Я уже знала, что за этим последует.– Это такое восхитительное кольцо, Изабель! – едва не пела она. – Я тут же его надела.– И не снимаешь до сих пор?– Разумеется. Я его так люблю!
Вечером я пришла к ней домой. Она вся лучилась от счастья. Ее темно-каштановые волосы, почти натурального цвета, блестели при свете ламп. Она была одета в черное шелковое платье.– Вот это да! – Глядя на нее, я чуть не присела от восторга. – Покажи кольцо.Оно было сказочно красивым. Почти таким же красивым, как мое.– Потрясающе! – выдохнула я. – А где же Энди?– Он в гостиной. Мы смотрели телевизор.Энди без тапочек полулежал на диване со стаканом пива в руках и читал газету. При виде меня он вскочил на ноги.– Изабель! Рад тебя видеть!– Привет, Энди! Мои поздравления.– Спасибо, Изабель, я так счастлив.– И я! – радостно пропела Жюли.– Как это тебя угораздило? – спросила я Энди.– Просто я не могу без нее жить, вот и все.Жюли вспыхнула.– О Энди, – сказала я. – Как это все до невероятности банально!– Ну и что? Главное, что это правда.– А когда ты это понял?Он на минутку задумался.– Однажды во время работы, – наконец сказал он. – Я сидел за столом и никак не мог сосредоточиться. Из головы не выходила Жюли. И тут я понял, что если ее упущу, то просто сойду с ума.Жюли еще сильнее вспыхнула и застеснялась.– И тогда он решил меня не упускать, – сказала она.– Решил не звонить, боялся, что она начнет возражать. – Он слегка усмехнулся. – Наш последний разговор вышел не слишком многообещающим. Оставался один шанс – захватить ее врасплох.Жюли подхватила его рассказ.– Дома никого не было, и я мыла голову. Только я собралась ее подсушить, как раздался звонок в дверь. И вот тебе пожалуйста.– Стоит такая мокрая, дрожит от холода, – вставил Энди.– И мишка у него в руках такой мокрый и замерзший! – вспомнила Жюли.– Кажется, ты больше внимания обратила на мишку, чем на меня, – горестно заметил Энди.– Ты тоже выглядел очень несчастным, – ободрила его Жюли.– Я же знал, что ты обожаешь мишек!Они счастливо засмеялись и взялись за руки. Потом снова повернулись ко мне.– А дальше все было как в книжке, Изабель! – пропела Жюли. – Он сказал, что меня любит!Казалось, для Энди ее слова прозвучали откровением.– Да-да, ты именно так сказал! – подтвердила Жюли, давая ему хороший пинок. – А потом попросил выйти за тебя замуж.– Как романтично, – вставила я слово. – Первый раз в жизни слышу такую историю.– Сперва я просто не знала, что сказать, – продолжала рассказывать Жюли. – А потом он вручил мне плюшевого мишку и коробочку с кольцом.– Кольцо пришлось впору? – деловито спросила я.– Изабель! – Жюли взглянула на меня укоризненно.– Немножко велико, – ответил за нее Энди. – Завтра мы его чуть-чуть уменьшим.– Никому я его не отдам! – воскликнула Жюли.– Как я рада за вас обоих! – от всего сердца поздравила их я. – И когда же счастливый день?– Следующим летом, – со вздохом ответила Жюли. – У Энди в будущем году контракт в Праге на три месяца, потом он должен вернуться на некоторое время в Штаты, и только потом мы сможем пожениться. Раньше июня или июля по всем прикидкам не получается.– Но вы можете уже сейчас зарегистрироваться! – подала реплику я.– Изабель Кавана! Вообрази, что скажет моя мать, если мы не устроим самую грандиозную и пышную церемонию на свете!– Она хочет общественного резонанса?– Разумеется, хочет! – Жюли просто клокотала от переполнявших ее чувств. – Она ждала моей свадьбы с самого дня моего рождения! К тому же у Энди греческие родственники, они тоже обожают грандиозные семейные торжества.– И что, они все приедут в Ирландию? – с любопытством спросила я.– Откуда мы знаем, – безразлично вздохнул Энди. – Я им еще не говорил.– То есть как?Он несколько замялся.– То есть я рассказал своим родителям – я к ним ездил на День благодарения, и Ари тоже знает, а больше никто.– Его родители были разочарованы, что он не женится на гречанке или на худой конец на американке, – с улыбкой сказала Жюли. – Но потом они согласились, что ирландка – вообще-то тоже не самый плохой вариант.Мне стало смешно.– Вот это будет день!– Да, – скромно подтвердила Жюли. – Я тоже на это надеюсь.Мы расселись перед телевизором и принялись за коктейли.– А где же твои? – спросила я.– Отправились с визитом к сестре, – ответила Жюли. – Она насмотрелась программ по приготовлению разных блюд и решила поэкспериментировать на своих родственниках. Мы с Энди попали у нее в черный список, потому что отказались сегодня прийти. Я отговорилась твоим визитом и пообещала, что мы зайдем в другой раз. Меня просто в дрожь бросает от мысли, что там соберется вся наша разношерстная семья.– Зато прекрасная возможность всем представить Энди, – заметила я.– Ничего страшного, – храбро сказал он. – Я не против больших семей.– Да и я, в сущности, – призналась Жюли. – Просто в массе Донеганы несколько утомительны.По телевизору шла «Правдивая ложь» с Арни в главной роли. Энди заметил, что у Джеми Ли Кертис – самое совершенное тело в мире. Пока мы баловались чаем с конфетами, Арни благополучно спасал Джеми Ли, а заодно и весь свободный мир от гибели.– Потрясающе, – сказала Жюли, когда фильм кончился. – Совершенно неправдоподобно. Я имею в виду даже не фильм – я имею в виду скорей живот Джеми. После семнадцати у женщин такого вогнутого живота не бывает.– А у меня и в семнадцать такого не было, – призналась я. – И, судя по всему, уже никогда не будет, потому что мне больше нравится отдавать должное этим замечательным конфетам.– Что ж, раз тебе нечего терять, ты можешь себе заодно позволить и кусочек фруктового торта!Мы с Жюли отправились на кухню за тортом.– До чего же я счастлива! – щебетала Жюли, разрезая торт. – Я просто не могу в это поверить!– Кажется, раньше ты говорила, что если он позвонит, то ты еще подумаешь, стоит ли вообще с ним разговаривать.– Ты что, с ума сошла? – Жюли не на шутку испугалась. – К тому же он не позвонил. Он явился лично. И я его очень люблю.Это было видно невооруженным глазом, потому что их любовь каждую минуту выражалась в массе самых незначительных вещей. В том, с каким взаимным пониманием они смотрели друг на друга, как они представляли себя в будущем единым и неразделимым целым. Точно так же я чувствовала себя с Тимом. Внезапно меня захлестнула такая волна отчаяния, что я едва не заплакала.– Я сейчас приду, – пробормотала я, выбегая в туалет.Там я села на крышку унитаза и подперла голову руками. Мое отчаяние на этот раз не было связано с потерей Тима – это была самая настоящая ревность.Мне самой стало страшно от силы своей ревности. И к кому? К своей лучшей подруге! Я завидовала тому, что она любит и любима, а я сижу здесь одна. Как это глупо, говорила я себе. Как по-детски. Я преодолела свое чувство к Тиму, всю историю оставила позади. Так чего же мне вдруг стало так больно?Но я не могла ничего с собой поделать.Если бы все у нас вышло хорошо, то сейчас у нас был бы уже ребенок. Мы стали бы настоящей семьей. Какая я дура, говорила я себе, зажимая руками рот, чтобы не разреветься вслух. Прекрати сейчас же дурить, Изабель!Кто-то однажды сказал, что зависть – самое непродуктивное из всех чувств. Я напомнила себе это изречение, постаралась взять себя в руки и вернулась в гостиную, где вместе с Жюли и Энди продолжала праздновать их счастливое соединение. Глава 18ПЬЕРО И ГИТАРА (Сальвадор Дали, 1924)
В Ретиро-парке я сидела под деревом и просматривала журнал «Алло!». Меня не интересовали напечатанные там сплетни и фотографии инфанты Елены на Лазурном берегу – я практиковалась в испанском языке. Вот загорелый и пышущий здоровьем Леонардо ди Каприо получает очередную кинопремию. Для тебя он слишком молод, Изабель, вздохнула я с грустью… Слишком молод и далек!..Я зевнула. Прошлым вечером мы снова встречались с Барбарой и Бриджет и засиделись допоздна. На этот раз поводом послужила беременность Бриджет.Ну вот, думала я, Бриджет беременна. Всего год назад в это же время она знать не знала Томаса, и вот – она уже носит его ребенка. Поженившись, они переехали в новое жилье, на другом конце города. Я была там несколько раз, и увиденное меня потрясло. В квартире, которую Бриджет снимала с Барбарой, вечно царил хаос: в мойке громоздились грязные тарелки, на креслах грудами валялось неглаженое белье, в ванной во всех мыслимых и немыслимых местах сушились трусики. Но теперь все было по-другому. Семейное гнездышко Томаса и Бриджет отличалось красотой и уютом. Отполированные деревянные полы, под ногами яркие ковры, которые молодожены привезли из свадебного путешествия по Мексике, современная мебель, которая в таком старинном доме должна была по идее выглядеть неуместной, но почему-то не выглядела. Возвращаясь от них к себе, я всякий раз чувствовала, что совершаю прыжок не только в пространстве, но и во времени. Все здесь было не так: и мебель слишком громоздкая, и стоит она неудобно, и безделушек вокруг слишком мало, чтобы кто-то мог догадаться о моем вкусе и почувствовать индивидуальность хозяйки. Эта квартира навевала на меня тоску.После замужества Бриджет Барбара предложила мне переехать к ней, но я отказалась. У нее дома всегда толпилось слишком много гостей, и к тому же я привыкла жить самостоятельно.В парке было полно народу. Воспользовавшись первым теплом, мадридцы в массовом порядке ринулись на природу, и парк снова заселился продавцами воздушных шаров и попкорна, гитаристами и флейтистами, семьями с детьми и влюбленными парочками.Как была, в джинсах и свитере (пусть меня считают туристкой!), я легла на траву и положила под голову журнал. Мне было очень хорошо и спокойно. Никуда не хотелось спешить, не к чему было стремиться. Мне даже не мечталось, чтобы моя жизнь сложилась по-другому. Звуки гитары ласкали слух, вокруг звенели детские голоса, лицо овевал нежнейший ветерок. Я чувствовала себя необыкновенно, совершенно умиротворенной. Как будто вся предыдущая жизнь прошла только для того, чтобы подготовить это волшебное мгновение. Все было так, словно лучше уже и быть не может. Я улыбнулась самой себе и погрузилась в приятную дремоту…Когда я проснулась, гитаристы уже не играли, и детских голосов не было слышно на дорожках. День клонился к вечеру, но все еще стояла приятная теплынь. Вдруг я почувствовала, что очень голодна, и тут же вспомнила, что с утра ничего не ела. Я встала, отряхнула с джинсов траву, несколько раз провела рукой по волосам и пошла к выходу из парка. Там было небольшое кафе, и, проходя мимо него, я вдруг поняла, что если туда не зайду, то тут же на месте умру с голода.На террасе сидело мало народа: для испанцев вечер казался прохладным, но только не для меня, которая с жадностью впитывала в себя последние лучи солнца. Я уселась на террасе и заказала себе кофе и тарталетки. Чувство тишины и покоя все еще не покидало меня.Просто поразительно, до чего же человеку может быть хорошо!Вдруг возле кафе раздались голоса.– Я же тебе говорила, Джерард! – Женщина в ярко-розовом костюме резко выговаривала своему спутнику, покусывая дужки ненужных к вечеру солнечных очков. – Нам надо было повернуть налево!– Ну хорошо, согласен. – Физиономия Джерарда выражала напряжение мысли. – А почему на указателе стояло направо?– Очевидно, направо у них другая художественная галерея, – высказала предположение женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Рядом со мной сел отец.– Ты как? – спросил он участливо.– Хорошо.– Ты такая красивая.Я улыбнулась.– Спасибо.– Мы о тебе очень беспокоились.– С чего бы это?– Ну, после всего, что было. Ты тогда чувствовала себя такой несчастной.– Только не с вами.Он положил мне руку на плечо.– А как твоя новая работа?– Хорошо. Начальница добрая. Все остальные очень милые, дружелюбные.– Когда думаешь возвращаться домой?– Не знаю. Когда-нибудь вернусь, очевидно.– А рядом с тобой никого не обрисовалось?– Никого. Похожих на тебя нет.– Что ты имеешь в виду?– Что лишь бы кого не надо, а таких, как ты, не найти!Я чмокнула его в щеку.– Я вдруг обнаружила: чтобы чувствовать себя защищенной, вполне можно обойтись без бойфренда.– Конечно, можно, – согласился он. – Но мы о тебе заботимся.– Я знаю.Некоторое время мы молчали.
На следующий день я позвонила Жюли.– Как праздник? – спросила она.– Очень хорошо. Мы вернулись домой в четыре.– А как головка? Не болит?– Нет.– Что с тобой, Изабель? Ты не заболела?– Нет, я просто мало пила. И поэтому очень хорошо себя чувствую.– Это хорошо, что ты себя так чувствуешь, – заговорщицки произнесла она. – А то тут есть одно дело.– Какое?– Это касается не только меня.Я несколько опешила. Разумеется, все наши дела касаются не только нас, высказала я мысль. Но и наших родителей, к примеру.– Дело не в родителях! – воскликнула она. – Какая ты глупая!Тут до меня дошло.– Энди?– А кто же еще?– Когда он приехал?– В начале недели. Ни с того ни с сего обрисовался на пороге.– Совершенно неожиданно?– Совершенно. Я не поверила собственным глазам.– И какой встречи он ждал от тебя? С распростертыми объятиями?Она засмеялась.– Не знаю. Он вел себя очень застенчиво. Привез плюшевого медвежонка.– Медвежонка!– Да. И в лапах у него была огромная коробка.– А что в коробке?– А в коробке еще одна коробка. – Казалось, что на том конце провода она просто прыгает от радости. – А в ней еще одна, потом еще одна и так далее, до самой маленькой коробочки.– Жюли!Я уже знала, что за этим последует.– Это такое восхитительное кольцо, Изабель! – едва не пела она. – Я тут же его надела.– И не снимаешь до сих пор?– Разумеется. Я его так люблю!
Вечером я пришла к ней домой. Она вся лучилась от счастья. Ее темно-каштановые волосы, почти натурального цвета, блестели при свете ламп. Она была одета в черное шелковое платье.– Вот это да! – Глядя на нее, я чуть не присела от восторга. – Покажи кольцо.Оно было сказочно красивым. Почти таким же красивым, как мое.– Потрясающе! – выдохнула я. – А где же Энди?– Он в гостиной. Мы смотрели телевизор.Энди без тапочек полулежал на диване со стаканом пива в руках и читал газету. При виде меня он вскочил на ноги.– Изабель! Рад тебя видеть!– Привет, Энди! Мои поздравления.– Спасибо, Изабель, я так счастлив.– И я! – радостно пропела Жюли.– Как это тебя угораздило? – спросила я Энди.– Просто я не могу без нее жить, вот и все.Жюли вспыхнула.– О Энди, – сказала я. – Как это все до невероятности банально!– Ну и что? Главное, что это правда.– А когда ты это понял?Он на минутку задумался.– Однажды во время работы, – наконец сказал он. – Я сидел за столом и никак не мог сосредоточиться. Из головы не выходила Жюли. И тут я понял, что если ее упущу, то просто сойду с ума.Жюли еще сильнее вспыхнула и застеснялась.– И тогда он решил меня не упускать, – сказала она.– Решил не звонить, боялся, что она начнет возражать. – Он слегка усмехнулся. – Наш последний разговор вышел не слишком многообещающим. Оставался один шанс – захватить ее врасплох.Жюли подхватила его рассказ.– Дома никого не было, и я мыла голову. Только я собралась ее подсушить, как раздался звонок в дверь. И вот тебе пожалуйста.– Стоит такая мокрая, дрожит от холода, – вставил Энди.– И мишка у него в руках такой мокрый и замерзший! – вспомнила Жюли.– Кажется, ты больше внимания обратила на мишку, чем на меня, – горестно заметил Энди.– Ты тоже выглядел очень несчастным, – ободрила его Жюли.– Я же знал, что ты обожаешь мишек!Они счастливо засмеялись и взялись за руки. Потом снова повернулись ко мне.– А дальше все было как в книжке, Изабель! – пропела Жюли. – Он сказал, что меня любит!Казалось, для Энди ее слова прозвучали откровением.– Да-да, ты именно так сказал! – подтвердила Жюли, давая ему хороший пинок. – А потом попросил выйти за тебя замуж.– Как романтично, – вставила я слово. – Первый раз в жизни слышу такую историю.– Сперва я просто не знала, что сказать, – продолжала рассказывать Жюли. – А потом он вручил мне плюшевого мишку и коробочку с кольцом.– Кольцо пришлось впору? – деловито спросила я.– Изабель! – Жюли взглянула на меня укоризненно.– Немножко велико, – ответил за нее Энди. – Завтра мы его чуть-чуть уменьшим.– Никому я его не отдам! – воскликнула Жюли.– Как я рада за вас обоих! – от всего сердца поздравила их я. – И когда же счастливый день?– Следующим летом, – со вздохом ответила Жюли. – У Энди в будущем году контракт в Праге на три месяца, потом он должен вернуться на некоторое время в Штаты, и только потом мы сможем пожениться. Раньше июня или июля по всем прикидкам не получается.– Но вы можете уже сейчас зарегистрироваться! – подала реплику я.– Изабель Кавана! Вообрази, что скажет моя мать, если мы не устроим самую грандиозную и пышную церемонию на свете!– Она хочет общественного резонанса?– Разумеется, хочет! – Жюли просто клокотала от переполнявших ее чувств. – Она ждала моей свадьбы с самого дня моего рождения! К тому же у Энди греческие родственники, они тоже обожают грандиозные семейные торжества.– И что, они все приедут в Ирландию? – с любопытством спросила я.– Откуда мы знаем, – безразлично вздохнул Энди. – Я им еще не говорил.– То есть как?Он несколько замялся.– То есть я рассказал своим родителям – я к ним ездил на День благодарения, и Ари тоже знает, а больше никто.– Его родители были разочарованы, что он не женится на гречанке или на худой конец на американке, – с улыбкой сказала Жюли. – Но потом они согласились, что ирландка – вообще-то тоже не самый плохой вариант.Мне стало смешно.– Вот это будет день!– Да, – скромно подтвердила Жюли. – Я тоже на это надеюсь.Мы расселись перед телевизором и принялись за коктейли.– А где же твои? – спросила я.– Отправились с визитом к сестре, – ответила Жюли. – Она насмотрелась программ по приготовлению разных блюд и решила поэкспериментировать на своих родственниках. Мы с Энди попали у нее в черный список, потому что отказались сегодня прийти. Я отговорилась твоим визитом и пообещала, что мы зайдем в другой раз. Меня просто в дрожь бросает от мысли, что там соберется вся наша разношерстная семья.– Зато прекрасная возможность всем представить Энди, – заметила я.– Ничего страшного, – храбро сказал он. – Я не против больших семей.– Да и я, в сущности, – призналась Жюли. – Просто в массе Донеганы несколько утомительны.По телевизору шла «Правдивая ложь» с Арни в главной роли. Энди заметил, что у Джеми Ли Кертис – самое совершенное тело в мире. Пока мы баловались чаем с конфетами, Арни благополучно спасал Джеми Ли, а заодно и весь свободный мир от гибели.– Потрясающе, – сказала Жюли, когда фильм кончился. – Совершенно неправдоподобно. Я имею в виду даже не фильм – я имею в виду скорей живот Джеми. После семнадцати у женщин такого вогнутого живота не бывает.– А у меня и в семнадцать такого не было, – призналась я. – И, судя по всему, уже никогда не будет, потому что мне больше нравится отдавать должное этим замечательным конфетам.– Что ж, раз тебе нечего терять, ты можешь себе заодно позволить и кусочек фруктового торта!Мы с Жюли отправились на кухню за тортом.– До чего же я счастлива! – щебетала Жюли, разрезая торт. – Я просто не могу в это поверить!– Кажется, раньше ты говорила, что если он позвонит, то ты еще подумаешь, стоит ли вообще с ним разговаривать.– Ты что, с ума сошла? – Жюли не на шутку испугалась. – К тому же он не позвонил. Он явился лично. И я его очень люблю.Это было видно невооруженным глазом, потому что их любовь каждую минуту выражалась в массе самых незначительных вещей. В том, с каким взаимным пониманием они смотрели друг на друга, как они представляли себя в будущем единым и неразделимым целым. Точно так же я чувствовала себя с Тимом. Внезапно меня захлестнула такая волна отчаяния, что я едва не заплакала.– Я сейчас приду, – пробормотала я, выбегая в туалет.Там я села на крышку унитаза и подперла голову руками. Мое отчаяние на этот раз не было связано с потерей Тима – это была самая настоящая ревность.Мне самой стало страшно от силы своей ревности. И к кому? К своей лучшей подруге! Я завидовала тому, что она любит и любима, а я сижу здесь одна. Как это глупо, говорила я себе. Как по-детски. Я преодолела свое чувство к Тиму, всю историю оставила позади. Так чего же мне вдруг стало так больно?Но я не могла ничего с собой поделать.Если бы все у нас вышло хорошо, то сейчас у нас был бы уже ребенок. Мы стали бы настоящей семьей. Какая я дура, говорила я себе, зажимая руками рот, чтобы не разреветься вслух. Прекрати сейчас же дурить, Изабель!Кто-то однажды сказал, что зависть – самое непродуктивное из всех чувств. Я напомнила себе это изречение, постаралась взять себя в руки и вернулась в гостиную, где вместе с Жюли и Энди продолжала праздновать их счастливое соединение. Глава 18ПЬЕРО И ГИТАРА (Сальвадор Дали, 1924)
В Ретиро-парке я сидела под деревом и просматривала журнал «Алло!». Меня не интересовали напечатанные там сплетни и фотографии инфанты Елены на Лазурном берегу – я практиковалась в испанском языке. Вот загорелый и пышущий здоровьем Леонардо ди Каприо получает очередную кинопремию. Для тебя он слишком молод, Изабель, вздохнула я с грустью… Слишком молод и далек!..Я зевнула. Прошлым вечером мы снова встречались с Барбарой и Бриджет и засиделись допоздна. На этот раз поводом послужила беременность Бриджет.Ну вот, думала я, Бриджет беременна. Всего год назад в это же время она знать не знала Томаса, и вот – она уже носит его ребенка. Поженившись, они переехали в новое жилье, на другом конце города. Я была там несколько раз, и увиденное меня потрясло. В квартире, которую Бриджет снимала с Барбарой, вечно царил хаос: в мойке громоздились грязные тарелки, на креслах грудами валялось неглаженое белье, в ванной во всех мыслимых и немыслимых местах сушились трусики. Но теперь все было по-другому. Семейное гнездышко Томаса и Бриджет отличалось красотой и уютом. Отполированные деревянные полы, под ногами яркие ковры, которые молодожены привезли из свадебного путешествия по Мексике, современная мебель, которая в таком старинном доме должна была по идее выглядеть неуместной, но почему-то не выглядела. Возвращаясь от них к себе, я всякий раз чувствовала, что совершаю прыжок не только в пространстве, но и во времени. Все здесь было не так: и мебель слишком громоздкая, и стоит она неудобно, и безделушек вокруг слишком мало, чтобы кто-то мог догадаться о моем вкусе и почувствовать индивидуальность хозяйки. Эта квартира навевала на меня тоску.После замужества Бриджет Барбара предложила мне переехать к ней, но я отказалась. У нее дома всегда толпилось слишком много гостей, и к тому же я привыкла жить самостоятельно.В парке было полно народу. Воспользовавшись первым теплом, мадридцы в массовом порядке ринулись на природу, и парк снова заселился продавцами воздушных шаров и попкорна, гитаристами и флейтистами, семьями с детьми и влюбленными парочками.Как была, в джинсах и свитере (пусть меня считают туристкой!), я легла на траву и положила под голову журнал. Мне было очень хорошо и спокойно. Никуда не хотелось спешить, не к чему было стремиться. Мне даже не мечталось, чтобы моя жизнь сложилась по-другому. Звуки гитары ласкали слух, вокруг звенели детские голоса, лицо овевал нежнейший ветерок. Я чувствовала себя необыкновенно, совершенно умиротворенной. Как будто вся предыдущая жизнь прошла только для того, чтобы подготовить это волшебное мгновение. Все было так, словно лучше уже и быть не может. Я улыбнулась самой себе и погрузилась в приятную дремоту…Когда я проснулась, гитаристы уже не играли, и детских голосов не было слышно на дорожках. День клонился к вечеру, но все еще стояла приятная теплынь. Вдруг я почувствовала, что очень голодна, и тут же вспомнила, что с утра ничего не ела. Я встала, отряхнула с джинсов траву, несколько раз провела рукой по волосам и пошла к выходу из парка. Там было небольшое кафе, и, проходя мимо него, я вдруг поняла, что если туда не зайду, то тут же на месте умру с голода.На террасе сидело мало народа: для испанцев вечер казался прохладным, но только не для меня, которая с жадностью впитывала в себя последние лучи солнца. Я уселась на террасе и заказала себе кофе и тарталетки. Чувство тишины и покоя все еще не покидало меня.Просто поразительно, до чего же человеку может быть хорошо!Вдруг возле кафе раздались голоса.– Я же тебе говорила, Джерард! – Женщина в ярко-розовом костюме резко выговаривала своему спутнику, покусывая дужки ненужных к вечеру солнечных очков. – Нам надо было повернуть налево!– Ну хорошо, согласен. – Физиономия Джерарда выражала напряжение мысли. – А почему на указателе стояло направо?– Очевидно, направо у них другая художественная галерея, – высказала предположение женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56