Все говорят, что ты очень красивая. – Праздничная вечеринка компьютерщиков состоялась как раз на прошлой неделе.– Неужели?– Да, правда. Вот Дэйв считает, что более сексуальной женщины, чем ты, он в жизни не встречал.– Тим!– Он говорит, что если бы ты не была помолвлена со мной, то он бы сам рискнул к тебе подкатиться.– Вот еще! – Мне не понравилось, что они обсуждали меня в таком тоне. Я даже отодвинула от себя тарелку. – Вы обсуждаете меня так, словно я вещь! – возмущенно сказала я вслух.– Ты не вещь, – успокоил меня Тим. – И мы вовсе не обсуждали тебя в таком тоне!– А что значит "подкатиться", как ты изволил деликатно выразиться?– Ничего обидного в этом нет! – запальчиво возразил Тим. – Я даже горжусь, что он так выразился.– Почему?– Потому что это значит, что я сделал правильный выбор.– Тим!– Да. А что такого? – Он посмотрел на меня невинными глазами. – Потому что очень приятно сознавать, что женщина, на которой я собираюсь жениться, является предметом желания многих других мужчин. Мне нравится думать, что ты моя, и никто уже ничего не сможет с этим поделать. От этой мысли у меня сразу же поднимается настроение.– Можно подумать, что я кусок мяса.– Слушай, Изабель, не будь дурочкой!– Я не дурочка.– Именно что дурочка. Ты совершенно неверно перетолковываешь мои слова. – Он снова сгреб мою руку. – Но что бы ты ни говорила, а я счастлив, что ты моя.На это я ничего не ответила. Все это казалось мне слишком запутанным. А может, я просто преувеличиваю? Вполне возможно. Мужчины часто говорят между собой в таком тоне. В "Дельте" я наслушалась подобных разговоров сколько угодно. "Она милашка". "Я от нее тащусь". "Я бы не отказался от такого лакомого кусочка!" Но все эти слова для них абсолютно ничего не значат! Это просто такой мужской способ общения. Интересно, а в Испании мужчины тоже болтают между собой точно так же? Там я их ни разу не подслушивала, но можно предположить, что болтают. И Бриджет жаловалась, что Томас относится к ней, как к собственности. Может быть, это просто в природе мужчин – относиться к женщине, как к собственности? Но мне не хотелось быть чьей-то собственностью…– О чем ты думаешь? – спросил Тим.– Ни о чем особенном, – ответила я, принимаясь за десерт. – Вообще ни о чем. Глава 34КОРЗИНА С ХЛЕБОМ (Сальвадор Дали, 1926)
Я не стала шить свое свадебное платье. Я его купила.Началось все с того, что я пошла в город присмотреть себе материал. Я решила сшить что-нибудь простое и строгое, без всяких выкрутасов и воланов, как в прошлый раз, а к нему короткий жакетик. Мне было ясно, что для сказочной принцессы я уже слишком стара. И, разумеется, никакой вуали, как на том настаивал Тим, в моих волосах должны быть только цветы.Но каким-то образом, без всякого намерения, я внезапно оказалась в том самом универмаге, перед тем самым свадебным платьем, которое я примеряла перед Рождеством. Я сказала себе, что просто пришла поглазеть, чтобы в случае чего слизнуть идейку, но на самом деле мне хотелось бросить последний взгляд на это замечательное платье.Продавщица меня узнала. Мы поговорили о том, что самой шить себе платья гораздо практичнее.– Может быть, хотите что-нибудь примерить?– Нет. Мне просто хочется проникнуться духом этих вещей.Она не возражала.Потом как-то невзначай я спросила, продано ли то платье, которое мне так понравилось в прошлый раз.– О нет! – засмеялась продавщица. – У нас их четыре на складе.– Хотелось бы взглянуть…И вот я снова стояла перед зеркалом в том самом платье и рассматривала себя со всех сторон. Какое фантастическое зрелище!Но мне не нужны никакие фантастические платья, чтобы выходить замуж за Тима. Я уже сшила себе когда-то одно такое чудо портновского искусства, и что из этого вышло? Мои пальцы до сих пор помнили пришивание к нему четырехсот двадцати жемчужинок. Глупо было в порыве чувств уничтожать такое замечательное платье.– К нему очень хорошо подойдет вот это, – сказала продавщица, подавая мне головной убор с вуалью. – Вот так очень хорошо.– Вы уверены?– Абсолютно.Вид у меня действительно был потрясающий. Ничего глупого, или пошлого, или напыщенного – словно так оно и должно быть.– Когда свадьба? – спросила продавщица.– В конце января.– В конце января, а у вас еще нет платья? – с ужасом воскликнула она. – Вы уверены, что успеете сшить себе что-нибудь достойное?– Главное, чтобы мужчина был достойный, – рассудительно ответила я.Переодевшись в свою обычную одежду, я снова превратилась из Изабель Каваны, неземной красавицы, в Изабель Кавану, женщину с неуправляемыми волосами.– Сколько стоит? – спросила я продавщицу.Она сказала, и я постаралась устоять на ногах. Цена платья была почти такой же, как цена нашего недельного свадебного путешествия. Потратить на платье такие деньги – это все равно что пустить их на ветер.– Я могу сделать вам скидку десять процентов, – сказала продавщица.– Это в корне меняет дело, – улыбнулась я. Интересно, когда гости придут на свадьбу, какую Изабель Кавану они захотят увидеть? Порхающую от счастья, что ее наконец взяли замуж, как Жюли? Или рассудительную персону в строгом белом платье с жакетиком? Но если я выберу рассудительность, то не решат ли они, что я рассудительна исключительно потому, что уже раз побывала в переделке? И вообще, неужели меня так волнует, что думают обо мне другие?Продавщица молча за мной наблюдала.– Платье очаровательное, – наконец сказала я.– И на вас сидит превосходно, – поддакнула она.– Вам по службе положено произносить такие слова, не правда ли?– Ничуть. Если бы вы выглядели в нем, как слон в пелеринке, я бы придумала что-нибудь другое.Упакованное платье заняло все заднее сиденье в машине. Просто настоящая гора белой пены.
В восемь часов вечера зазвонил телефон. Ян подпрыгнул, но спрашивали меня.– Испания на проводе, – сообщил он.У меня защемило сердце. Но звонила Барбара. Мы заговорили о свадьбе.– Все нормально, – доложила я. – Только меня замучили все эти приготовления. Если честно, то я ими уже сыта по горло.– Бедняжка, – притворно посочувствовала Барбара. – У меня просто сердце разрывается, когда я думаю о тебе!– Заткнись! – подыграла ей я. – Лучше расскажи, как у тебя дела?– Работы много. Мы набрали дополнительный курс. Теперь приходится работать два вечера в неделю.– Как там погода?– В этом году ничего. Снег растаял очень рано. А у вас?– Туманно, как всегда.– Хотела бы вернуться в Испанию?– Ничуть. Мой жених здесь.– Ах, нежная влюбленная парочка! – поддразнила она меня.– От такой и слышу! Как там Нико?– Отлично.– Он все еще играет на гитаре?Она слегка запнулась.– Не очень часто.– Почему?– У него новая работа.– Новая работа, – словно эхо, повторила я. – Он никогда не говорил, что ищет другую работу.– Она у него недавно, – сообщила Барбара. – Его перевербовали охотники за головами.– Нико?! – Я не могла поверить собственным ушам.– А почему бы и нет?– Не может быть!– Тем не менее. Он теперь гораздо серьезнее смотрит на жизнь.– Очевидно, это твое влияние. – Я принужденно засмеялась.– Надеюсь.– Вы часто видитесь?– Не очень. Он все время так занят!– Что-то на него мало похоже. – Я никак не могла прийти в себя от удивления.– Он очень изменился, – подтвердила Барбара. – Мне кажется, повзрослел, посерьезнел. Кстати, знаешь, по какому поводу я звоню? Я не смогу приехать к тебе на свадьбу, Изабель.– Но почему, Барбара?– Все как раз связано с Нико. Мы уезжаем в Севилью. Неожиданно.Севилья. Он говорил мне когда-то, что мы вместе поедем в Севилью. Правда, этого так и не случилось.– Какая жалость, – сказала я в трубку.– Мне тоже очень жаль, Изабель, – сказала она. – Мне бы хотелось своими глазами удостовериться, что ты благополучно вышла замуж.– Но Бриджет приедет?– Да! Вместе с Томасом!– Хорошо хоть Бриджет приедет, – задумчиво сказала я. – Вы для меня были такими хорошими подругами.– О Изабель! – Голос ее внезапно стал очень искренним. – Спасибо, что ты так о нас думаешь.
На следующий день было шестое января. Праздник Кавалькады в Испании. Я вспомнила о детях Габриэлы, которые будут завтра искать в своих башмачках сладости, и на меня внезапно накатилась такая волна тоски по тому месту, которое никогда не было моим домом, что я едва не разрыдалась! Как хорошо они все ко мне относились! Как я по ним скучаю!Перед моими глазами со всей беспощадной реальностью встала картина Барбары и Нико, которые уезжали в Севилью.А я уезжала с Тимом в Венецию.
Мать попросила меня сделать для нее кое-какие покупки и вручила список длиной в километр. В супермаркете было полно народу, и я долго стояла в очереди в кассу.Уже загрузив покупки в машину, я вдруг вспомнила, что забыла купить стиральный порошок. Он не был включен в список, и мать в спешке упомянула о нем только устно. Я снова вернулась в супермаркет. Какое глупейшее занятие тратить время в очереди ради одного несчастного пакета с порошком!Мне вдруг представилось, что вся моя жизнь в скором времени будет проходить в супермаркетах. И в разных домашних заботах. В стирке, уборке, готовке еды для Тима. От ужаса меня непроизвольно передернуло.Нет, такого не может быть! Я просто идиотка. Меня ждет замечательная жизнь, полная любви, семейного тепла и взаимопонимания! И, в конце концов, меня ждет рождение детей!Когда я второй раз вышла из супермаркета, моросил дождь. Интересно, подумал я, какая погода будет в Венеции? Вряд ли теплая в это время года. Венеция – это была идея Тима. Мне хотелось чего-нибудь потеплее.Барбадос, например. Одно время я даже вынашивала план перенести туда саму свадьбу. Что должно было найти отклик в новой, романтической натуре Тима. А теперь слишком поздно, сказала я себе. К тому же если бы мы перенесли свадьбу на Карибские острова, то не смогли бы пригласить на нее всех своих друзей. Даже несмотря на то, что кто-то из этих друзей будет слишком занят, чтобы приехать на свадьбу, потому что дни и ночи будет проводить в любовных объятиях с Нико Альваресом в Севилье.Осталось три недели, сказала я себе, заводя мотор машины. Интересно, где в Доннибруке ближайший торговый центр? Почему-то раньше меня такие мысли никогда не посещали. Глава 35СОН (Сальвадор Дали, 1931)
На мне было платье, сшитое два года назад собственными руками. Небо на востоке только-только начинало розоветь в лучах восходящего солнца. Четыреста двадцать жемчужинок весело сверкали на корсаже, длинная юбка вздымалась и шелестела на легком ветерке.Тим стоял под яблоней в темно-сером костюме и с цилиндром в руках. Он мне улыбался.Отец О'Брайен держал в руках старый служебник – тяжелую книгу с золотым обрезом и в перламутровой обложке. Он обратился к нам с торжественной речью.– Тим, берете ли вы эту женщину себе в законные супруги? Чтобы любить и хранить ее в счастье и беде, в бедности и богатстве, с этого дня и до конца жизни? – спросил он.– Беру, – ответил Тим. – То есть я собирался ее взять, но вы сами посмотрите на нее, отец О'Брайен!И отец О'Брайен на меня посмотрел.– Как вы думаете, – продолжал Тим, – разве можно жениться на женщине, которая так одета?Я в ужасе взглянула на себя и громко вскрикнула. Жемчужинки падали с моего платья одна за другой и почти все уже валялись в траве. Само платье постепенно меняло свой облик и наконец превратилось в старые застиранные тюлевые занавески, которые мать выбросила много лет назад.– С ней нельзя иметь дело! – воскликнул Тим. – С чего это я должен тратить свою жизнь на женщину, которая даже не умеет как следует одеться?– У вас веская причина для отказа, – произнес отец О'Брайен.Мне хотелось крикнуть, что это ошибка, что на мне прекрасное платье, но язык меня не слушался, и я не смогла произнести ни слова.Рядом с отцом О'Брайеном стояла Барбара Лейн. Она была одета в платье, купленное мной в универмаге, и выглядела в нем потрясающе.– Ничего страшного, – сказала она. – Я выйду за него замуж. Не беспокойся, Тим. Все будет хорошо. – Она поцеловала его в губы, и я не нашла в себе сил ее остановить.– В таком случае, – сказал отец О'Брайен, захлопывая служебник, – что Господь соединил, то людям не разделить.– Нет! – пронзительно взвизгнула я. – Нет!
Вся дрожащая, с бешено бьющимся сердцем я села на кровати. Сон был до ужаса реальным! Я обхватила себя руками и постепенно возвращалась к действительности. Это только сон, говорила я себе. Нельзя так нервничать, а то в следующую ночь приснится еще что-нибудь, похуже. Впрочем, это не нервы, вслух сказала я себе и быстро вскочила с кровати. Это все поздняя еда, слишком много сладкого и острого на ночь. Мне захотелось, чтобы с этой чертовой свадьбой поскорее было покончено и чтобы я наконец благополучно вышла за Тима, и у меня больше не было бы причин для беспокойства.В комнату зашла Алисон.– Ты встала? – спросила она. Я начала притворно зевать.– Только что.– Поторопись. Отец обещал подбросить в город, если мы будем готовы к девяти.Мы с Алисон сегодня собирались за покупками. Это бесконечное хождение по магазинам мне уже начинало порядком надоедать: казалось, все уже закуплено, и вдруг обнаруживалось, что не хватает какой-нибудь мелочи. Но сегодня мы шли за важной вещью: за туфлями для Алисон.К свадьбе я ей сшила замечательное платье из красного бархата, с длинными рукавами и глубоким вырезом на шее. Оно было закончено вчера поздним вечером. Примерив его, она заявила, что теперь ей нужны туфли точь-в-точь того же оттенка, что и платье.Мне так и не удалось избежать спешки с приготовлениями к свадьбе.– Столько суеты, – жаловалась я Алисон. – Нам надо было устроить свадьбу в Мадриде.– Скучаешь по Испании?– Иногда. Мне очень не хватает моей работы и тех, с кем работаю… – У меня задрожал голос. Я вспомнила их всех и начала себе представлять, что они делают в такой поздний час.Габриэла и Альфредо скорей всего сидят перед своим огромным телевизором с плоским экраном, а их дети спят наверху.Магдалена и Алехандро ужинают.Луис и Анна. Или Мария. Или Карлотта. Или Кончита. Ну в общем, Луис и еще кто-то, не знаю, что делают.Бриджет и Томас сражаются со своими домашними заботами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56